Концептуальные основы устойчивого развития

Итак, прежняя парадигма  развития цивилизации исчерпала  себя и стала угрожать существованию нашей цивилизации. Что может быть предложено взамен её? Конференция ООН в Рио-де-Жанейро, опираясь на итоги предшествующего ей широкого обсуждения в среде учёных, международных правительственных и неправительственных организаций и общественных движений, пришла к единодушному выводу, что в основе новой парадигмы должна лежать концепция устойчивого развития. Что она предполагает? Не вдаваясь в подробное обсуждение всех аспектов, подчеркну главное— осознание жесткой взаимозависимости и необходимости достижения сбалансированности социального, экономического и экологического факторов развития с обеспечением возможности удовлетворения жизненно важных потребностей будущих поколений. Концепция исходит из того, что:

• экономическое развитие преимущественно за счет и в ущерб природной среде недопустимо, равно как и наоборот;
• чрезвычайный рост социального диспаритета в результате обогащения одних путём ограбления других на международном уровне и внутри стран чреват угрожающим цивилизации глобальным социальным взрывом;
• потребление как промышленное, так и личное с учётом ограниченности ресурсов планеты должно быть разумно рационализировано;
• войны и устойчивое развитие несовместимы.

В нашей стране власть имущие сначала замалчивали основные выводы и документы Конференции в Рио-де-Жанейро, а затем попытались представить их просто как решения, ориентированные на защиту окружающей среды. Это было обусловлено тем, что реализуемые методы реформирования России противоречат многим основополагающим принципам устойчивого развития, что реформаторам не очень хотелось обнажать перед обществом. Надо ясно понимать, что переход мира на путь устойчивого развития будет чрезвычайно сложным и отнюдь не бесконфликтным процессом. Для реализации этого перехода необходимо будет найти решение многих сложнейших проблем. По части из них возможные решения просматриваются Например, чтобы помочь развивающимся странам встать на путь устойчивого развития, необходимо передать им новейшие технологии производства из развитых стран.

Естественно, каждая промышленная компания будет требовать соответствующей  оплаты, но средств на это у развивающихся стран нет. Здесь уместно обратить внимание на следующее. Развитые страны в период индустриального становления позаимствовали у бывших колоний и в новых формах продолжают заимствовать значительную часть «природного капитала» путем изъятия различных невозобновляемых и возобновляемых ресурсов и разрушения природной среды — капитала, который они должны были бы сегодня компенсировать. Вся сложность этой проблемы очевидна. Без осознания населением развитых стран необходимости возврата долгов (а ведь лозунг «богатые, компенсируйте неправедно изъятое бедным» был и остается трудно воспринимаемым), и здесь без должных усилий со стороны ООН как единственного инструмента регулирования глобальных международных проблем указанную задачу не решить.

К ней примыкает и не менее трудный вопрос о разумной рационализации потребления, в широком понимании этих слов, в интересах будущих поколений. Как его решить?

Ещё более сложная проблема — как выстроить в перспективе  справедливую и

реально реализуемую систему  взаимоотношений между перенаселенными  странами с ограниченными природными ресурсами и странами с богатыми природными ресурсами, но с низкой плотностью населения? Типичный пример — соседние Китай и Россия. Вспомним, что территория быстро развивающегося Китая, на которой сегодня проживает 1 миллиард 210 миллионов человек (к 2030 году ожидается 1,6 млрд человек), по площади несколько уступает Сибири, заселенной примерно 25 миллионами человек, т.е. плотности населения соотносятся примерно как 50:1. Если учесть также, что Россия существенно превосходит Китай по очень многим видам ресурсов (например, по запасам нефти и природного газа в 35 раз), то становится как-то не по себе. Как решать эту проблему, если исходить из того, что россияне и китайцы — дети одной и той же планеты — планеты Земля? Ответ на этот вопрос в общецивилизационном плане трудно себе представить.

Здесь уместно заметить, что сам по себе термин «общецивилизационный»  является термином далёкого будущего, поскольку по многим характеристикам на нашей планете существовало и существует сейчас несколько частично перекрывающихся цивилизаций, что имеет прямое отношение к протекающему процессу формирования многополюсности мира на пути от двухполюсного (США — СССР) через существующий сегодня однополюсный мир. Эту особенность геополитических тенденций должны были бы иметь в виду руководители нашей страны.

Общество не может жить без определенных моральных и нравственных установок, обычно облекаемых в различные формы, адекватные уровню осознания требований определенного этапа общественного развития. Да, в какой-то мере концепцию устойчивого развития можно рассматривать как религию XXI века. Обратите, кстати, внимание на наблюдающееся сейчас сближение многих «зелёных движений» с церковью, а шире — с моральным кодексом многих вероисповеданий.

С другой стороны, безальтернативность  принятия концепции устойчивого  развития

опирается на сугубо научный  анализ развития цивилизации в XX веке и научные

прогнозы, относящиеся к  грядущему XXI веку. Именно научная обоснованность основных требований указанной концепции, её безальтернативность с позиций всего человечества побудили глав государств или правительств единодушно подписать в Рио-де-Жанейро документы, согласно которым они взяли на себя ответственность за разработку и реализацию национальных стратегий устойчивого развития.

Согласно документам Конференции ООН в Рио-де-Жанейро, реализация концепции устойчивого развития в каждой стране, естественно, будет учитывать национальные традиции и культуру, состояние экономики и государственные интересы, но в основу её должны быть положены общие для человечества принципы хозяйствования и жизни, учитывающие интересы общества и совместимые с жизнью природы.

Учитывая, что «общецивилизационные интересы» — это термин, относящийся, в значительной мере к отдаленному будущему, на первый план выдвигаются интересы цивилизационно – родственных стран, т.е. формирующихся геополитических полюсов с довольно разными системами жизненных ценностей. При этом между такими полюсами и в совокупности стран, объединяющихся в рамках каждого полюса, неизбежно неравенство стартовых потенциальных возможностей перехода на путь устойчивого развития. При этом естественно возникает вопрос: удастся ли человечеству осуществить сближение

таких возможностей, или  богатые страны, больше других потребляющие ресурсы и

разрушающие окружающую среду, будут стремиться обеспечить устойчивое развитие на своих территориях, продолжая эксплуатировать природные ресурсы развивающихся стран, независимо от их блоковой принадлежности, тем самым лишая их возможности перехода к устойчивому развитию. Следует при этом заметить, что подспудно набирающие силу новые формы колониализма опираются на военную силу лишь отчасти, а главную роль начинает играть финансовое и информационное закабаление.

Вернемся, однако, к вопросу  о национальных стратегиях. Они являются, по существу, долгосрочными государственными планами, включающими показатели, которых страна собирается поэтапно достичь в социальной, экономической и экологической областях в соответствии с намечаемыми темпами движения по пути устойчивого развития. Примером может служить национальная стратегия устойчивого развития Великобритании, принятая в январе 1994 года. Не прошло и четырёх лет после Конференции ООН в Рио, как «раскачалась» и Россия— президент нашей страны 1 апреля 1996 года подписал указ о разработке проекта государственной стратегии устойчивого развития Российской Федерации. Каковы же сегодня предпосылки для разработки национальной стратегии устойчивого развития России? В период подготовки Конференции ООН по окружающей среде и развитию (1987–1991 годы) Россия, несмотря на 10—15-летнее опоздание с внесением необходимых серьезных изменений в структуру экономики и движущие силы её развития, включая разумное расширение рыночных отношений, и по должному обеспечению демократизации жизни общества, располагала наиболее весомыми предпосылками для перехода в обозримом будущем на рельсы устойчивого развития. Но в настоящее время эти предпосылки и возможности в основном, хотя ещё и не полностью, утрачены.

Здесь уместно обратить внимание ещё на один фактор, серьезно осложняющий ситуацию, в которую попало человечество на пороге XXI века. Наиболее четко его обозначил польский писатель Станислав Лем. Он указал на то, что темпы нарастания глобальных проблем, их сложность и комплексность оказались такими высокими, что традиционный, медленно меняющийся характер отбора обществом политических лидеров и требований к ним оказался во многих случаях уже не соответствующим масштабу проблем. В 1992 году Лем сформулировал это следующим образом: «Необходимость выбора между цивилизацией как глобальным правлением знатоков-экспертов и цивилизацией как правлением политических лидеров, демагогически обещающих всё, а на самом деле не способных дать ничего, будет всё более и более острой. Остаётся только желать, чтобы когда-нибудь наступило время проверки профессиональной пригодности как экспертов-специалистов, так и политиков,— проверки, одинаково тщательной для тех и других. Ведь общая тенденция, заметная буквально повсюду, в том числе в США, такова, что возрастающей сложности государственных, социальных, технических, наконец, глобальных проблем сопутствует явное снижение уровня компетентности правящих».[2]

Именно поэтому в концепции  устойчивого развития подчеркивается исключительная важность роли общества и общественных движений в принятии правительствами кардинальных решений, определяющих смену парадигмы развития на будущее. С проблемой компетентности «правящих» очень болезненно столкнулась и наша страна в период, когда перед нею, как и перед всем миром, о чем говорил Морис Стронг на открытии Конференции в Рио, встала задача принципиальной корректировки курса развития. Корректировка для социалистического и капиталистического лагерей должна была осуществляться в сближающихся направлениях, что фактически пропагандировали авторы теории конвергенции.

Руководители сначала  СССР, а затем России спутали, что  такое рынок — цель или средство. Рынок любой ценой — это просто глупость! Это подмена цели одним из инструментов, который должен аккуратно использоваться для достижения настоящей цели. Ещё большая глупость надеяться, что рыночные отношения сами всё отрегулируют и приведут нас к желаемой цели. Даже регулируемый государством рынок, каким он является в развитых странах, всё больше и больше входит по многим направлениям в противоречия с целями устойчивого развития. Приведу лишь один пример. В 80-е годы в Германии не без труда был достигнут социальный консенсус в деле формирования экологичной рыночной экономики. Но уже в конце 80-х — начале 90-х годов всё громче и громче зазвучали критические голоса предпринимателей с призывом затормозить и даже повернуть вспять проводимую политику охраны окружающей среды, поскольку «защита окружающей среды — это палка в колеса промышленности», она «удушает малый и средний бизнес» и «является слишком тяжким бременем для экономики Германии». Причина этих протестов состоит в том, что разумная экологическая политика подрывает главную движущую силу рыночных отношений — погоню за максимализацией прибыли, — а потому интересы общества можно и потеснить.

Чтобы противостоять напору предпринимателей и заручиться поддержкой общества, Федеральная служба окружающей среды Германии была вынуждена в 1994 году выпустить специальную книгу, разъясняющую необходимость защиты природы, сбалансированного решения социальных, экономических и экологических проблем в интересах будущих поколений. Не так давно скончавшийся президент Франции Франсуа Миттеран, которого вспоминают как великого политического и государственного деятеля мирового масштаба, выступая в марте 1995 года в Копенгагене на Всемирном форуме на высшем уровне в интересах социального развития, говорил: «Я задаю себе вопрос — сумеем ли мы предотвратить превращение мира во всеохватывающий рынок, где господствует закон сильного, где главной целью является получение максимальной прибыли в кратчайшие сроки? Я спрашиваю себя— не отдаем ли мы будущие поколения игре этих сил?» Спикер парламента Швеции Бригитта Даль, поддерживая концепцию устойчивого развития, в своем выступлении в июле 1993 года в Лондоне говорила: «Мы хотим ответственного и устойчивого развития, основанного на экономическом росте, который достигается не путём жестокой эксплуатации человека и природы и не путём жестокой эксплуатации других народов и их природных ресурсов. Мы ясно видим, что рыночная экономика с её безудержной эксплуатацией человека и природы и жёсткие санкции, предпринимаемые Международным валютным фондом по отношению к развивающимся странам, сами по себе не могут решить упомянутые проблемы. Нельзя поэтому основывать стратегию выживания человечества на сегодняшних технологиях и неолиберальной рыночной экономике». И чем дальше, тем больше и больше стремление к максимализации прибыли, являющееся движущей силой чисто рыночных взаимоотношений, будет входить в противоречие с интересами общества. Добиться некоторого смягчения этих противоречий удастся только тогда, когда простой экономический счёт будет, как уже отмечалось, заменен эколого-экономическим, т.е. учитывающим не только капитал, созданный трудом человека, но и «природный капитал», включая все ущербы ему. А пока функционирование рынка должно направляться в требуемую сторону достаточно чётким и жёстким государственным регулированием с использованием законодательных и обычных экономических рычагов.

На будущее же в национальных стратегиях устойчивого развития ряда стран решение многих проблем связывается с развитием именно экологической экономики как научной дисциплины и основы для принятия экологически приемлемых экономических решений. Одним из примеров являются намечаемые механизмы сокращения числа индивидуальных автомобилей с одновременным развитием общественного транспорта с целью сокращения выброса транспортными средствами вредных веществ в атмосферу, в том числе углекислого газа, на одного перевозимого человека. Напомню, что транспорт, работающий на углеводородном топливе, потребляет сегодня 60% добываемой в мире нефти. Где же оказалась Россия в результате осуществляемого реформирования? Как великая держава, стержень одного из двух существовавших геополитических полюсов мира, она в результате хаотичных преобразований потеряла своё значение. Идет ли она сегодня в направлении устойчивого развития? Анализируя социальные, экономические и экологические показатели «развития» последних лет, можно твёрдо сказать: нет! Россия идёт, а точнее её ведут, в направлении, прямо противоположном пути устойчивого развития.[2]