Место России в мировом сообществе

Вторым очагом сопротивления  была школа “Анналов” во Франции, представленная такими выдающимися  именами, как М. Блок, Л. Февр и Ф. Бродель. “Анналы”, по мысли И. Валлерстайна, возникли как “интеллектуальная реакция”, как движение, направленное против сложившейся во второй половине XIX - начала XX века организации научного знания в области социальных наук, предполагавшей подразделение на дисциплины со строго очерченным исследовательским полем, против общей схемы исторического развития общества, как неуклонно прокладывающего путь прогресса с критической точкой на рубеже XVIII-XIX веков. В общем, критика “Анналами” традиционной социальной науки, считает И. Валлерстайна разворачивалась в “войне на два фронта”: с одной стороны, против идеографической, а с другой, против номотетической эпистемологий, т.е., как против представлений об “историзирующей” событийно-описательной истории, так и против “объяснения” развития событий в прошлом действием универсальных закономерностей, детерминирующих человеческое поведение.

Не отрицая плодотворности валлерстайновского тезиса о “войне на два фронта”, следует подчеркнуть, что вопрос о единстве (генезисе и границах) антиидеографической и антиномотетической тенденций “Анналов” продолжает оставаться дискуссионным: в достаточно сложных сочетаниях обе они все-таки преломились в две основные линии развития - “линию Броделя” (“историю структур”) и “линию Февра” (“историю ментальностей”). Достаточно хорошо известно, что в значительной степени именно эти анналовские наработки послужили истоком, соответственно, как неосциентистской волны (бума “новой социальной” и экономической истории) 60-70-ых, так и противоположной антисциентистской волны (“возрождение нарратива”) 80-90-ых.

Третьим очагом сопротивления, по И. Валлерстайну, был марксизм, в котором была разработана идея историчности человеческой природы. Маркс, пишет И.

Валлерстайн, “доказал, что человеческое поведение является социальным, а не индивидуальным, исторически обусловленным, а не трансисторическим, кроме того, структурно анализируемым - “вся история является историей классовой борьбы”” “ [4, р. 194]. Трагедия трех указанных направлений состоит в том, что со временем их критическое содержание оказалось выхолощенным, а сами они в конечном счете влились в общий мэйнстрим социальной науки, были адаптированы и интегрированы в ее господствующую дисциплинарную модель (в определенном смысле, еще ее усилив): историческая школа Staatswissenschaf в конечном итоге приняло вид респектабельного и влиятельного веберианства, “Анналы” ныне представлены так называемым “третьем поколением”, марксистская теория же в конечном счете выродилась в “советский марксизм”.

Что же предлагает И. Валлерстайн в качестве альтернативы “ужасному наследию” социальной науки XIX столетия? Каково позитивное содержание его метадисциплинарного подхода? Можно выделить несколько новаторских концептуальных положений, которые образуют теоретические предпосылки МСА: во-первых, это переосмысление проблематики исторической темпоральности (от календарного линейного времени к множественности различных видов “времени-и-пространства”); во-вторых, это новая единица анализа (исторические системы, а не отдельные общества и/или государства); в-третьих, это переосмысление сущности социальных изменений (стохастическое развитие вместо линейного прогресса).

Отправной точкой валлерстайновского анализа исторической темпоральности является броделевская теория множественности различных типов времени, акцент на их взаимосвязи с различными пространственными уровнями и масштабами. Предложенная Ф. Броделем альтернатива состоит в разработке двух новых взаимосвязанных типов темпоральности: “темпоральности медленно изменяющихся устойчивых структур и циклической [темпоральности] конъюнктурных колебаний (conjonctures) внутри этих структур” [4, р. 223], которые И. Валлерстайн называет, соответственно, “структурным временем” (вяло текущих долговременных вековых трендов “большой длительности) и “циклическим временем” (более быстрых конъюнктурных ритмов). Продолжая броделевскую линию двойного (количественного - по продолжительности отрезков времени, и качественного - по субстанциональной сущности) типологизирования времени, И. Валлерстайн приходит к выводу о том, что существует пространственная параллель продолжительности отрезков времени, состоящая в соответствующей широте пространственного масштаба, поэтому “время и пространство являются не двумя отдельными категориями, а одной, которую я буду называть “временем-и-пространством” (TimeSpace)” [4, р. 139].

Переосмысление проблематики исторической темпоральности позволяет И. Валлерстайну предложить и новую единицу анализа: вместо скомпрометированного социальной наукой XIX века понятия “общества”, он вводит понятие “исторической системы” - качественно иной объект исследования, соответствующий структурному “времени-и-пространству”. И. Валлерстайн отмечает, что исторические системы 1) они относительно автономны, то есть параметры их функционирования определяются действием внутренних процессов; 2) они имеют временные границы, т.е. они имеют начало и конец; 3) они обладают пространственными границами, которые, однако, могут изменяться в ходе их исторического существования [см.: 8, с. 198].

Здесь мы подходим к третьему аспекту валлерстайновской альтернативы традиционной социальной науке XIX века - радикальному отказу от понятия линейной эволюции и идеи “прогресса” как ее квинтэссенции. Понятие прогресса предполагает постоянную и однозначную направленность изменений, тогда как исторические факты свидетельствуют, что социальные процессы могут разворачиваться вспять, замедляться и останавливаться. По мнению И. Валлерстайна, историческая эволюция если и является детерминированной одной ключевой (и безальтернативной) логикой (это логика системного развития, ритма исторической системы), то интенсивность этой детерминации неравномерна и пульсирующая, она лишь постепенно набирает силу и также неизбежно подходит к своему исчерпанию, открывая дорогу целому спектру возможностей разворота развития в любом направлении. Когда историческая система вступает во временную полосу упадка, или разрыва (которые, по определению, случаются только один раз, и только в её конце), все, или почти все становится возможным и реализуемым, а минимальные человеческие усилия способны порождать целый спектр широкий спектр альтернатив.

Оригинальность подхода  И. Валлерстайна состоит в том, что он предлагает принципиально новую исследовательскую перспективу анализа социальных, экономических и политических процессов, - мир-системную перспективу, в которой мир выступает как определенное системное и структурное целое, законы развития которого определяют траектории движения всех отдельных национальных обществ и государств. Непосредственное появление мир-системной теории относится к началу 70-х, когда рождался замысел и создавался первый том “Современной мир-системы” - главного произведения И. Валлерстайна (опубликован в 1974 [9]). Каковы же непосредственные концептуальные истоки концепции мир-систем, какие школы и направления в наибольшей степени повлияли на ее зарождение и развитие? Скорее всего, этот теоретический подход явился синтезом сразу нескольких теоретических традиций:

-во, первых, геоистории Ф. Броделя и, шире, всего наследия школы “Анналов”,

-во-вторых, “теории зависимости” в версии А.Г. Франка (которая, в свою очередь, восходит к марксистским теориям империализма),

-в-третьих, неклассической экономической теории (включая концепции экономических циклов), где особо следует выделить работы К. Поланьи, Й. Шумпетера и Н. Кондратьева.

Не трудно заметить, что  подход МСА претендует на объединение  и творческое развитие трех основных очагов сопротивления господствующей социальной науки (зародившихся в школе  “Анналов”, марксизме и исторической школе политической экономии и позднее  утративших свой критический потенциал).

Основной единицей геоисторического анализа у Валлерстайна являются исторические системы, которые могут существовать в двух основных формах: мини-систем и мир-систем, последние дифференцируются им на мир-империи и мир-экономик. Вообще, ключевое для И. Валлерстайна понятие “мир-системы” восходит к соответствующим идеям Ф. Броделя, а именно, концепции “мир-экономики”. По Ф. Броделю, последняя представляет из себя “экономически самостоятельный кусок планеты, способный быть в основном самодостаточным, такой, которому его внутренние связи и обмены придают определенное органическое единство” [10, Т.3, с.14]. Мир-экономики, по Броделю, существуют поверх политических, культурных и религиозных границ характеризуясь тремя признаками: 1) они занимают определенное географическое пространство, границы которого могут колебаться; 2) в них всегда присутствует некий полюс, центр тяготения или экономическая столица; 3) вокруг этого центра образуются концентрические зоны: вокруг центра (или ядра) располагаются области “срединной зоны” полупериферийного типа, далее ближняя и дальняя периферия и, наконец, внешнее пространство. Классическими примерами устойчивых мир-экономик является Средиземноморье, Индия, Россия, Китай.

Развивая концепцию Ф. Броделя дальше, И. Валлерстайн предлагает использовать более широкое понятие “мир-системы”, при этом мир-экономика является лишь одним ее вариантом, наряду с мир-империями. Первый вариант исторических систем, мини-системы, представляют из себя пространственно небольшие, относительно кратковременные и культурно-однородные локальные образования, господствующей логикой развития которых является реципрокный (взаимный) обмен различными благами. Мини-системы основывались на присваивающей экономике и были очень неустойчивой формой развития, постоянная гибель которых, возможно, была следствием экологических бедствий или демографического роста. После перехода к производящей экономике в ходе сельскохозяйственной революции появилась возможность возникновения более значительных и устойчивых образований, - мир-систем, которые охватывали более широкие пространственно-временные границы.

Наиболее общим и распространенным вариантом мир-систем в докапиталистическую и раннесовременную эпоху являлись мир-империи - широкие политические образования, которые отличались многообразием культурных кодов и которые в периоды экспансии разрушали и/или поглощали более слабые мини-системы и мир-экономики, и “высвобождали” их в периоды “сжатия” или упадка. Основной логикой системы являлось взимание военно-политическим центром ренты-налога (или дани) с локальных непосредственных производителей (в основном сельских общин) и его последующая административно-бюрократическая редистрибуция (перераспределение). Очевидно, что понятие мир-империи И. Валлерстайна близка различным “расширенным” версиям азиатского способа производства (трибутарного С. Амина, рентного В.П. Илюшечкина), в которых он рассматривается в качестве общего принципа развития всей докапиталистической формации, а не ее отдельного этапа (наряду с античным/рабовладельческим и феодальным).

Мир-экономики, в отличие  от мир-империй, представляют из себя прежде всего объединенные экономические цепи производства, которые существуют поверх многочисленных политических границ. Мир-экономики интегрируются скорее экономически, чем политически: в отсутствие централизованного контроля экономические агенты обладали большей свободой в накоплении богатств. А политические образования внутри мир-экономики способствовали разделению труда и неравному распределению в масштабах всей системы. Основная логика мир-экономики заключается в том, что аккумулируемая прибыль распределяется неравномерным образом в пользу центра, а не периферии системы, т.е. тех, кто способен достигнуть различных видов временных монополий в рыночных сетях. 

2. Место России в мировом сообществе.

Мир-системный подход возник в немалой степени как реакция на неспособность популярных на Западе в 1950-е годы теорий “модернизации” (У.Ростоу и др.) решить проблемы современного мира, в первую очередь - разницы в уровне развития между “первым” и “третьим” мирами.

Развитые капиталистические  государства (“первый мир”), с одной  стороны, и страны “третьего мира”, с другой, существуют одновременно, но очень различны между собой. Как  они соотносятся? “Теории модернизации”  утверждали: как две стадии развития. “Традиционные общества” третьего мира должны пойти по западному пути и превратиться в “современные общества”. “В целом создавался образ скачка или вознесения развивающихся стран  из своей первозданности в новый  мир. Имелось в виду не частичное  обновление, осовременивание, одним словом, усовершенствование, как следует из русского значения слова “ ”, а коренные преобразования в духе английского модернизация (или французского) значения этого слова, наступление Нового времени (modern times), вступление в Современность” (4). Соответственно, слаборазвитость считалась следствием простого отставания одних стран от других. Модернизация должна была покончить с отставанием и, следовательно, со слаборазвитостью.

Но, как выяснилось уже  в следующее десятилетие, не покончила. Политической независимости, достигнутой  большинством стран “третьего мира”  в 1950-60-е годы, оказалось недостаточно для избавления от экономической  зависимости, а попытки “догнать”  развитые развитые капиталистические страны путём “модернизации”, как правило, были неудачны. Попыткой объяснения этой ситуации стали концепции “зависимого развития”, оказавшиеся как бы оборотной стороной “теорий модернизации”. Их авторы - латиноамериканские экономисты Р.Пребиш, Ф.Кардозо, Т. Дос Сантос и другие. Ими было введено понятие “зависимого” или “периферийного” капитализма, принципиально отличного от капитализма центра и неспособного к самостоятельному развитию.

В целом, концепции “модернизации” и “зависимого развития” отражают, каждая со своей стороны, противоречивое положение слаборазвитых стран, входящих в капиталистическую систему. Они вынуждены переходить от докапиталистических  форм к капитализму (“модернизироваться”), но сам этот капитализм приобретает  в них черты, не свойственные капитализму  развитых стран (“зависимое развитие”). Ни задержаться на докапиталистической  стадии, ни догнать Запад они не могут. При этом, несомненно, концепции  “зависимого развития” отражают реальность более адекватно.

Концепции зависимости были исходным пунктом для мир-системного подхода в том его варианте, который был создан И. Валлерстайном.