Особенности меценатской деятельности в Вороннежской области

Эти новые взгляды, принесенные  меценатами из купечества, пришедшими на смену дворянским просветителям, отражали глубокие сдвиги в сфере  общественных идей и в художественных исканиях, которые были характерны для того периода в России.

Традиции меценатства  и благотворительности в предпринимательской  среде были издавна распространены в России. Для одних они были модой, дыханием времени, а для других нормой жизни. Знаменитая фраза Марины Цветаевой, брошенная ею однажды, как  бы вскользь, по поводу истоков меценатства  одного из российских предпринимателей — Нечаева-Мальцева («сознание неправды денег в русской душе невытравимо»), — совсем не случайна. Она схватывает одну из важных особенностей русского сознания — глубоко заложенное в  нем чувство справедливости. Стремление избежать внутреннего душевного  разлада, жить в согласии со своей  совестью, усиленное строгим религиозным  воспитанием и религиозными представлениями  о душе в потустороннем мире, было главнейшей побудительной причиной расцвета российского купеческого  меценатства. Несомненно, были и другие причины: богатство и честолюбие, стремление выделиться, заслужить милости  двора, жажда почестей и наград, льгот  и привилегий, поощрительное налоговое  законодательство. Однако главным источником, определившим размах этого удивительного  движения, оставались внутренние побуждения российских жертвователей, постепенно приводившие их, в лице наиболее дальновидных, просвещенных и мыслящих из них, к осознанию личной ответственности  перед обществом. Судьбы многих из них  самым драматическим образом  определялись осознанием этого, может  быть, наиболее болезненного противоречия всей русской жизни — противоречия между личным богатством и общественным благом. Это был долгий, мучительно трудный путь к современному цивилизованному сознанию и высшим культурным достижениям от психологии крепостнического рабства и сословной ограниченности — путь, который прошли многие известные предпринимательские династии. И тем, что особенно сильно содействовало этому пути, было широкое, свойственное России, развитие меценатства и благотворительности в их среде. Ведь именно при соприкосновении с культурой (а не в экономике), в общении с творческими людьми — писателями, художниками, учеными — зарождались и впервые широко заявляли о себе в предпринимательской среде элементы цивилизованного сознания, либерального мышления, подлинного, а не мнимого патриотизма.

    Современники называли это время «медичивским» периодом в истории культуры России за небывалый размах меценатской деятельности представителей российского предпринимательства. Известный писатель, автор романа о жизни московского купечества «Китай-город» П. Д. Боборыкин писал в 1881 г.: «В последние двадцать лет завелась уже в Москве своего рода маленькая Флоренция, есть уже свои Козьмы Медичи, слагается класс денежных патрициев и меценатов...». Имена «Российских Медичи» — Третьяковых, Солдатенковых, Щукиных, Мамонтовых, Морозовых, Бахрушиных были в эти годы расцвета купеческого меценатства у всех на устах. Но это было и временем подлинного «Ренессанса» отечественного искусства, действительно созвучным эпохе итальянского Возрождения по своему духовному и эстетическому взлету [1, с.25-90].

Многие воспоминания и  документы тех лет раскрывают нам глубокую внутреннюю взаимосвязь  и союз, существовавшие и все более  укреплявшиеся, между этими двумя  деятельными творческими силами русского общества, очень нуждавшимися друг в друге, — цивилизованной частью предпринимателей и творческой интеллигенцией. В самой действительности были органично  соединены, а не враждебны друг другу  эти два мира — мир купцов и  промышленников, покровительствующих  искусству, и мир художников и артистов, творящих его. Не случайно поэтому тяготение, которое было так распространено в среде российских предпринимателей к людям творческих профессий — художникам, актерам, музыкантам, писателям, ученым. Из среды самих предпринимателей, в последующих поколениях получивших отличное образование, вышло немало блестящих представителей литературы, искусства и науки.

Меценатство и коллекционерская деятельность в России не были массовым явлением, будучи доступными в основном лишь немногим богатым людям, хотя состав их непрерывно расширялся с вовлечением  в экономическую, предпринимательскую  деятельность представителей низших сословий. Феномен купеческого меценатства  в России приобрел такую широкую  не только всероссийскую, но и мировую  известность благодаря усилиям, размаху деятельности отдельных  ярких, выдающихся личностей. Это в  особенности относится к московскому  меценатству, выросшему из собирательства. Поэтому история меценатства  тех лет России — это, прежде всего, история личностей, история русских  людей, посвятивших себя этому благородному делу: изощренных ценителей и дилетантов-самоучек, сознательно или из страсти к  собирательству и коллекционированию, но всегда побуждаемых внутренним духовным огнем, несших свет культуры и просветительства в Россию.

Анализ сферы благотворительности в России в полной мере позволяет связать сущность благотворительности с еще одним  известным  феноменом - милосердием.  Представители разных сословий - имущие и бедные -отдавали нуждающимся то, что имели:  одни - состояние,  другие -  силы  и время.   Это   были   подвижники,   получавшие удовлетворение от сознания собственной пользы, от служения своему  отечеству через человеколюбие.

   Одна из характерных особенностей  российского предпринимательства создала  его   определенную   историческую   традицию. Едва зародившись, меценатство естественно и надолго связало себя с  благотворительностью. Союз предпринимательства и  благотворительности  убедительно  прослеживался на примере многих известных купеческих династий.  Такой  союз  едва  ли  был случайным.    Предприниматели,    безусловно,    были    заинтересованы    в квалифицированных  работниках,  способных  овладеть   новым   оборудованием, новейшими технологиями в условиях все возрастающей конкуренции. Не  случайно поэтому  огромные  средства   отчислялись   дарителями   прежде   всего   на образование. И особенно на профессиональное.

       Были  и   другие   причины,   объясняющие   появление   потомственных благотворителей, к таким относились причины религиозного характера,  диктовавшиеся давними традициями милосердия и благотворительности на Руси, осознанием  потребности помогать другим.

       Настоящему  меценату,  с точки зрения  отечественных   традиций, истинному  благотворителю  не  нужна   в   качестве   компенсации   реклама, позволяющая сегодня с лихвою возместить затраты. Показательно в этой  связи, что  Савва  Тимофеевич  Морозов  обещал  всестороннюю   помощь   основателям Художественного  театра  при  условии:  его  имя  не  должно  упоминаться  в газетах. Хорошо известны случаи,  когда меценаты по  призванию,  отказывались от  дворянства.  Один  из   представителей   этой   замечательной   династии «профессиональных благотворителей» Алексей  Петрович  Бахрушин  (1853-1904) - библиофил  и  собиратель  произведений  искусства,  завещал  в  1901г.  свои коллекции Историческому музею, по  «формулярному  списку»,  составленному  в том же году купеческой управой, в  службе  не  состоял,  отличий  не  имел. Предположительно, что сумма вложений П.Г.Шелапутина превысила  5  млн.  рублей [14, c. 256],  но учесть всех пожертвований было невозможно, так  как  он  скрывал  эту  сферу жизни даже от  близких, на его средства были  созданы гинекологический институт, мужская гимназия, 3 ремесленных училища,  женская учительская семинария, дом для престарелых. Ретроспектива  благотворительности,  милосердия, меценатства  велика  по  времени,  богата  ярчайшими  примерами,   позволяет выявить  очевидную  преемственность  добрых  деяний,  истоки   и   тенденции отечественного  меценатства.

      Но и  на  богатом  фоне  меценатства   в  России  конец  девятнадцатого - начало двадцатого веков могут быть по справедливости  названы  его  «золотым веком», порой его подлинного расцвета. Эта  пора  была  связана,  главным образом,   с   деятельностью   именитых    купеческих    династий,    давших «потомственных благотворителей».  Только  в  Москве  ими  были  осуществлены столь крупные начинания в области  культуры,  просвещения,  медицины,  самых различных областей науки, что можно с полным основанием утверждать: это  был качественно новый этап благотворительности.

Всеми богатствами, которыми владеют наши  музеи,  самим  поступательным движением музейного дела в  России,  поисками,  открытиями  мы  обязаны  им - энтузиастам, собирателям,  меценатам.  Никаких  государственных  программ  и планов не было  в  помине.  Каждый  коллекционер  был  предан  своему  кругу увлечений,  собирал   приглянувшиеся   ему   свидетельства   былых   времен, произведения художников, как умел, их систематизировал, иногда исследовал  и публиковал. Но последствия этой стихийной  деятельности  оказались  в  итоге грандиозными: ведь все фонды музеев дореволюционной России  были  составлены не столько из отдельных предметов, сколько именно из  собраний,  скрупулезно подобранных. Коллекции частных  лиц не  были похожи  друг  на  друга,  отбор  подчас  становился  не   строг,   и   тогда профессионалы имели право назвать увлечение  любительством.  Однако  наличие коллекций, взаимно одна  другую  дополнявших,  позволяло  формировать  фонды музейных  ценностей  полно  и  многообразно,  во  всех   тонкостях   отражая представление русского общества  о  тех  или  иных  периодах  и  явлениях  в русской и западной культуре.

Меценатство в России в  конце  девятнадцатого - начале  двадцатого  веков было  существенной,  заметной  стороной  духовной  жизни  общества;  оно   в большинстве случаев было связано с теми отраслями  общественного  хозяйства, которые не приносили  прибыли  и  не  имели  поэтому  никакого  отношения  к коммерции; само число меценатов в России на рубеже двух веков,  наследование добрых дел представителями  одной  семьи,  легко  просматриваемый  альтруизм благотворителей,  удивительно  высокая  степень  личного,  непосредственного участия отечественных меценатов в преобразовании той или иной  сферы  бытия.

2. Виды и формы благотворительной деятельности меценатов Воронежской губернии XIX – XX вв.

Развитие меценатства  в Воронежской губернии XIX – XX вв. характеризовалась общими для России тенденциями и определялась конкретными политическими и экономическими условиями в государстве. Благотворительность в Воронежской губернии получила более широкое распространение  в  XVIII  и XIX веках. Столица Черноземья  испытывала недостаток культурных, социальных, жизненно-необходимых учреждений и развитой инфраструктуры. Город нуждался в модернизации. При тех обстоятельствах, что государство не брало на себя инициативу строить церкви, училища, приюты, больницы, которых очень не хватало, местные купцы и дворяне  старались помочь городу, причем  не только своими связями, но и материальными средствами.

В конце XIX века возникает  настоящий взрыв благотворительности  в России, к которой были причастны  все сословия: священнослужители, дворяне, купцы, мещане, ремесленники, крестьяне. С развитием капиталистических  отношений во 2-й половине XIX - начале XX века в обществе все больше укоренялись идеи о широкой благотворительности как об оказании социальной помощи неимущим городским и сельским слоям населения в различных сферах, но, прежде всего, обеспечения их жизнедеятельности и просвещения.

Частью государственной  внутренней политики становится общественное призрение. С XVIII века государство не только стало предоставлять помощь, но и осуществлять мероприятия по ликвидации профессионального нищенства, как явления социальной патологии. Систематическая работа по общественному призрению начала проводиться с 1775 года, когда вопросы защиты и помощи населения перешли в ведомство Приказа общественного призрения.

В XIX веке общественное призрение осуществлялось со стороны не только государственных организаций, но и общественно попечения: складывались территориальные учреждения общественного попечения земские, крестьянские, городские, церковно-приходские и т.д. Наряду с этим развивалась и частная благотворительность. Именно в XIX веке деятельность благотворительных обществ и учреждений в Воронежской губернии приобрела особый размах. По закону, такие общества представляли собой добровольные союзы лиц, объединенные общей целью помогать нуждающимся. Их деятельность сводилась к оказанию помощи, деньгами, вещами, продовольствием или же к содержанию различного рода благотворительных заведений. Благотворительные общества оплачивали квартиры для бедных воспитанников гимназий и прогимназий, выдавали им денежные пособия, осуществляли плату за учение и др.

Наиболее целенаправленно  социальной помощью занимались именно благотворительные общества, которых  к 1913 году насчитывалось в губернии более тридцати. Активными участниками  меценатской деятельности выступали  дворяне. 

В 1890-е годы большую организационную поддержку нескольким обществам оказали семья губернатора Е.А. Куровского и городской голова И.В. Титов. Не случайно именно  в это время возник целый ряд примечательных обществ с приютами или больницами [11]. Часто средства накапливались не за счет отдельных крупных вкладов, а благодаря сбору многочисленных небольших пожертвований. Ограниченные отчисления поступали от городского самоуправления и земств Воронежской Губернии.

Среди всех обществ первенство держал «Воронежский попечительный о бедных комитет»,  организованный в 1818 году дворянством и купечеством при участии  губернской администрации. Известные имена его самых первых жертвователей: Федот Шуклин, Аврам Страхов, Анна Борисова,  Дмитрий Шуринов, Степан Чуриков, Анна Шеле, а также Евгения Ольденбургская. Помимо оказания привычной помощи нуждавшимся, он содействовал воспитанию детей и выдавал приданое бедным невестам. Комитет постоянно расширял деятельность, охватывая помощь нищим, сиротам, заключенным. При его содействии открылось училище трудолюбия, квартиры для бедных учащихся средних учебных заведений, Дом трудолюбия. К началу XX века Комитет находился под покровительством принцессы Е.М Ольденбургской. Помимо оказания привычной помощи нуждавшимся, он содействовал воспитанию детей и выдавал приданое бедным невестам. [17, с.5-7]

Решающее значение для  строительства швейной мастерской в 1883-1884  гг. имело организационно-попечительное  участие купеческих семей Клочковых, сестры поэта А.В. Кольцова А.В. Андроновой, дворянки А.А. Шеле. Мастерская не стала чисто ремесленным заведением. По существу, она представляла собой приют для бедных девочек, где они жили, учились и работали. После достижения девушками зрелого возраста их, овладевших «домашними» видами ремесел, определяли в частные дома в качестве прислуги. По отчету Комитета за 1886 год, мастерская насчитывала 44 воспитанницы в возрасте от 12 до 17. Все воспитанницы делились на подготовительную и старшую группу [11].

С 1840- х годов в Воронежской губернии действовало попечительство детских приютов, заботившиеся о сиротах, оно имело филиалы в Нижнедевицке и Острогоржске. В 1847 году для открытия Александринского детского приюта помещик С.И Чуриков  и купец Г.Д Самофалов пожертвовали каждый по дому [19]. Это было достаточно важным и значимым событием для города, ведь количество детей, не имевших родителей не уменьшалось. Начиная с 1860 года  шло строительство и организация сети земских школ и больниц. Они нередко открывались с материальным участием местных частных владельцев, таких как купца В.И. Веретенникова, педагога А.П. Киселева, купца Н.А. Клочкова, династии Ольденбургских в Воронежском уезде, дворян Раевских в Новохоперском уезде.