Социальные институты: трансформация от модерна к постмодерну

Краеугольные камни  демократии -  разделение  властей,  парламентаризм, многопартийность,  актуальные  в  пору  борьбы  за   ограничение   произвола монархов, остаются лишь символами/образами. Партии,  возникавшие как представители   классовых,   этнических,   конфессиональных,    региональных интересов, превратились в "марки" - эмблемы и рекламные слоганы, традиционно привлекающие  электорат.  Императив  использования  приверженности  "марке" движет процессом симуляции партийной организации политической  борьбы.  Там, где "марка" - давняя традиция, атрибуты образа  "старых добрых" либералов, социал-демократов или  коммунистов  старательно  поддерживаются, даже если первоначальные идеология и практика принципиально  изменились  и  продолжают  трансформироваться.  Создание  привлекательного  образа, как ничто другое, обеспечивает успех в борьбе за власть.

Мы живем в эпоху  политики образов и образов политики.  Симуляция  базовых компонент   политических   практик   Модерна - идеологии,   организации, общественного мнения - ведет к виртуализации институтов массовой  демократии - выборов, государства, партий. И эта виртуализация допускает и провоцирует превращение  глобальной  компьютерной   сети   Internet в  средство/среду политической борьбы. Практически все политические акции  и  кампании  теперь сопровождаются  созданием   специализированных   серверов   и   web-страниц, посредством которых формируется имидж политика (акции, организации), ведется агитация, осуществляется коммуникация со  сторонниками,  и  др.  Интенсивная политизация киберпространства наглядно  демонстрирует,  что  новая  политика строится на компенсации дефицита реальных  ресурсов  и  поступков  изобилием образов.

НАУКА.

Наука возникла как автономная сфера общества в результате реализации идей о науке как инструменте приращения и распространения  знания  на благо всех  людей.  Стремление  избавить  процесс  познания  от  религиозных предрассудков и сословных ограничений, умножить число  полезных  открытий  и научить  человечество  извлекать  эту  пользу  превратило  поиски  истины  и передачу знаний в научное предприятие. С одной стороны, сформировался корпус стандартизованных процедур сбора и обработки данных - технологий обращения с материалом:   экспериментальными   установками,   препаратами,   подопытными животными и людьми. Наука  из  интуитивных  поисков,  внезапных  открытий  и гениальных озарений превратилась в регулярное научное производство. С другой стороны,  сформировалась  система  статусов,  регулирующая  отношения  между научными  работниками.  В  эпоху  Модерн  университет  и   исследовательская лаборатория - это универсальные ролевые  системы  "преподаватель-студент"  и "научный руководитель-научный работник". Наука из  занятия  одиночек  превратилась  в  функционирование  "научного сообщества".

Научные институты сформировались как комплекс норм, которые  обеспечивают в представлении  людей  эпохи  Модерн  решения  проблем  открытия  истины  и повышения квалификации. Базовые элементы этого нормативного комплекса:  факт - положение вещей,  фиксируемое органами  чувств;  открытие -  обнаружение нового положения вещей; исследование  -  процедура сбора и систематизации фактов; компетентность - обладание "запасом" фактов. Институциональные нормы очевидно ориентируют человека на обладание знанием,  которое  предстает  как реализация  в  плане  науки  универсального  стремления  располагать  сущим. Исследовательские и учебные практики, не  следующие  этим  институциональным нормам,  квалифицируются  как  ненаучные,  независимо  от  их  содержания  и полезности. Институционализация определила  грань  между  реальностью квантов  и  нереальностью  духов  как  грань  между  реальностью  социальной структуры и нереальностью,  эфемерностью  и  незначительностью  субъективных стремлений индивида.

 В   условиях   Постмодерна следование базовым  нормативным  требованиям  симулируется,  вследствие чего институты становятся своего рода виртуальной реальностью.

Наука сейчас - это не  предприятие  по  поиску  истины,  а род языковых игр, состязаний в манипулировании  моделями  научного  дискурса.  В  этом плане симптоматичны две тенденции. Во-первых, материальный  эксперимент  все чаще замещается экспериментом на моделях. Если раньше теории могли строиться только на основе открытия некоего порядка, присущего вещам, то теперь вполне допустимо  моделирование  без  выхода  к  каким-либо  реальным   референтам, например компьютерные  симуляции  природных,  технологических  и  социальных процессов.  Во-вторых,  процесс  верификации  гипотез  все  чаще  замещается процессом фальсификации. Если раньше достаточным  аргументом  против  теории считались  противоречащие  ее  положениям  данные  опыта,  то  теперь   лишь изобретение альтернативной модели может служить аргументом.

Наука становится перманентным процессом построения   альтернативных моделей. Вследствие   этого   возросла   роль    воображения,    фантазии, парадоксальности мышления в той сфере, где ранее их предавали  анафеме,  где ранее референцией к реальности строго задавались пределы приращения знания.

Наука,  осуществляющая  себя  как инструмент овладения природой (в  том  числе  природой  человека),  критерий истины  полагает  не  в  воспроизводимости  результатов  или  в   консенсусе коллег-экспертов, а в поддержке спонсоров - государства  и  различного  рода фондов. Студентами движет стремление не к истинному, а к  выгодному  знанию. Происходит отделение научности  от  истинности,  воспроизводства  науки  как предприятия  от  собственно  поиска  истины.  Наука  и   приращение   знания расходятся так же, как экономика и производство, политика  и  управление. Академический  статус  становится  функцией  от  образа   компетентности, заслуживающей финансирования. В деятельности ученых и студентов  все  больше сил и времени отводится созданию  и презентации образа,  необходимого  для успеха в конкурсах на получение грантов, стипендий для обучения за границей, заказов на консалтинговые  услуги  и  т.п.  Высокая "плотность" научного сообщества не   оставляет  места  и  времени  для  скрупулезной  процедуры  накопления  и представления результатов. Этот дефицит места и времени приводит к тому, что единственно научной, рациональной формой  дискуссии  становится  нелогичная, неструктурированная, но эффектная презентация образа идеи или теории.

Мы живем в эпоху  науки  образов  и  образов  науки.  Следование  базовым нормам, направлявшим  познавательные/исследовательские  практики  Модерна  - факт, открытие, исследование, компетентность, - симулируется.  С  замещением вещественных объектов и реальных действий симулякрами исполнение  социальных ролей  ученого,  преподавателя,   студента   становится   виртуальным.   Как следствие,   виртуализируются   иерархия   научных   степеней    и    званий (академическое сообщество), научная дискуссия (конференции,   конкурсы), научное разделение труда (исследовательская/учебная  организация),  то  есть виртуализируются университет и исследовательская лаборатория как  социальные институты.

ИСКУССТВО.

 Основанием   процесса   овеществления   искусства    стало    превращение произведения  как  предмета  эстетического  переживания   в   художественную ценность. Стремление сделать искусство  инструментом  просвещения  народа  и освободить творчество от зависимости от  церкви  и  аристократии  -  главных заказчиков  и  высокомерных  покровителей  художников,  поэтов,   музыкантов привело к превращению экспонируемости в  основной  эстетический  принцип.  В результате,  со  времени  первых   выставок импрессионистов произведение перестает  быть атрибутом   салонного культа красоты, разыгрываемого представителями привилегированных слоев общества,  и  все  более  становится виртуозно сработанной вещью, созданной для показа широкой публике.  Ценность произведения определяется его культурной, то есть общественной  значимостью. Процессы   создания   и   восприятия   произведения   рационализируются    и стандартизируются,   превращаясь   в    процедуры    кодировки/декодирования "художественной  информации"  о ценностях,  обозначаемых  как "новаторский стиль" или "рост изобразительного мастерства", "свобода  самовыражения"  или "свободное владение техникой". Превращение произведения в  ценность  открыло путь к тиражированию его в индустрии массовой культуры,  которая  начала  воспроизводить  кодированную  "художественную информацию",  помещая  ее  на  дешевые  носители  -  альбомы  фотографий   и репродукций,  открытки,  кинопленку,  бумажные  и   пластиковые   пакеты. Тиражирование  предоставляет  практически  каждому  возможность  располагать искусством наряду с другими предметами обихода.

В  эпоху  Модерн художественная  презентация  (выставка,  спектакль,  концерт   и   т.п.)   и  художественная школа  (направление)  становятся  социальными  институтами  - универсальными  системами  ролей  "художник-публика" и "мастер-ученик/последователь". Стандартизация, унификация художественных практик посредством институциональных норм стимулирует превращение искусства из таинства общения с музами  в  художественное  предприятие.  Театр, галерея, филармония - это воплощения системы ролей "художественный  руководитель-художественный работник".

Институты в сфере  искусства образуют комплекс норм, определяющих  способы постановки и решения проблем создания и  сохранения художественной  ценности. Базовые  элементы  этого  нормативного  комплекса:  произведение   -   вещь, созерцание  которой есть  благо;  творчество  -   создание   оригинального произведения; вкус - обладание способностью к творчеству/созерцанию.

Деятельность  и   ее   результаты,   соответствующие   этим   нормативным требованиям, расцениваются  как  принадлежащие  сфере  искусства.  И  именно следование институциональным нормам, а не  "объективные"  свойства  вещей  и поступков, определяет в конечном итоге, что же есть искусство.  Искусство -  это  все  те артефакты и социальные технологии, которые воплощают для людей эпохи  Модерн решения проблемы доставления эстетического переживания. Располагание  сущим, переведенное  в  план  искусства,  предстает  как  обладание  художественной ценностью.

В искусстве постмодернизма  произведение  как таковое становится  актом деконструкции как со стороны художника, так и со стороны публики. Вычленение фрагментов  техник  и   произвольное   манипулирование   ими   как   знаками "художественного мастерства"  симулируют  свободное,  то  есть   виртуозное владение техникой (письма, рисунка, танца,  игры  и  т.п.).  Вычлененные  из классических произведений и традиционных стилей  клише  включаются  в  любые комбинации с бытовыми предметами и жестами и  служат  знаками,  маркирующими эти   комбинации   как   "художественное   творчество".    Наличие    знаков "художественного творчества"  -  достаточное условие для   признания   за результатом статуса "произведения искусства". В эпоху  Постмодерн  создается не произведение искусства, а скорее образ его.

Комбинация  цитат, ироничное   соединение   стандартных    фрагментов    разнородных художественных техник и бытовых предметов и жестов становится способом создания образа  "виртуозного"  и  "оригинального" художника-постмодерниста. Художники  поп-арта,  литераторы-постмодернисты, пародируя и переплетая художественные приемы детектива,  философского  эссе, рекламы, реалистического романа и т.д.,  создают  ностальгически  окрашенные симулякры массовой культуры XIX-XX вв.

Поскольку  цитирование   -   конституирующий   прием   постмодернистского искусства, постольку восприятие его  постмодернистской  же  публикой  -  это своего  рода  эстетический  "анемнезис".  Публика   отыскивает   "следы"   - узнаваемые отсылки к оригинальным, но хрестоматийным произведениям и стилям. Восприятие художественного объекта происходит как генерация   миров   фрагментарных   образов   произведений,    реально    не присутствующих в данном процессе экспонирования.    В ситуации,  когда  произведение  виртуализируется,  виртуализируется  и художественное "производство". Создание произведения превращается в "проект" - комплекс PR-акций,  в котором утрачиваются  различия  между рекламой  и художественными практиками в традиционном их понимании. Рекламные TV-ролики, клипы, составленные из фрагментов рабочего  материала,  репортажи  в  СМИ  о проекте, интервью с авторами, презентации и продажи сопутствующих товаров  - сувениров, значков, футболок с символикой проекта занимают больше времени  и отнимают  больше  сил,  чем  само   экспонирование:   спектакль,   выставка, кинопремьера и т.п. Образ проекта и эстетически и  экономически  превалирует над собственно его реализацией.

Мы живем и действуем  в  эпоху  искусства  образов  и  образов  искусства. Базовые компоненты художественных  практик  Модерна  (создания  произведения искусства) - произведение, стиль, эстетическая оценка  -  симулируются.  Как следствие, виртуализируются институты  -  художественное  направление/школа, художественная презентация (выставка,  спектакль,  концерт),  художественная организация (театр, киностудия, мастерская, музей).

СЕМЬЯ.

 Семья  как   часть   институционального   строя   современного   общества сформировалась в результате реализации  идей  освобождения  тела  и  психики индивида из-под религиозного и кланового контроля   за его сексуальным поведением. Импульс  эмансипации  субъекта  желаний  и удовольствии, парадоксальным образом привел к тому,  что  личная  жизнь,  превратившись  в ценность, стала частью жизни общественной,  так и не  успев стать вполне интимной. Дискурс философии, медицины, педагогики,  демографии, криминалистики, проникнув в повседневность,  "навязал"  человеку  обладание сексуальностью  как материальным  атрибутом -  психофизической  структурой побуждений   личности,   изначально   биологической,    но    социокультурно формируемой, познаваемой, поддающейся контролю.

В  процесс  институционально  регулируемого  воспроизводства  и  контроля народонаселения в  современном обществе (Modern society)  человек включается именно как субъект сексуальности -  чуткий  (прислушивающийся  к себе)  и ответственный   ее   носитель.   Эра   сексуальной   свободы   наступает   в модернизированном обществе в той мере, в какой сексуальность превратилась  в своего рода собственность личности. Современная культура "отпускает"  человека  в  сферу  интимного только как уже  сформировавшегося  субъекта,  располагающего  собой,  своими удовольствиями, своей  сексуальной  ориентацией,  но  и  проблематизирующего постоянно   личную   жизнь   как   использование   или   наращивание   этого потенциального достояния.

С  процессом  овеществления  сексуальности  коррелирует   вытеснение   на протяжении XIX-середины XX в. так называемой большой семьи,  объединявшей  в единую  общность  несколько  поколений  и   ветвей   родственников,   семьей нуклеарной, ядро (нуклеус) которой составляют супружеская пара  и  их  дети. Предназначение нуклеарной, малодетной семьи  -  социально  санкционированный союз разнополых эго, нацеленный на материальную и эмоциональную взаимопомощь и "воспроизводство" потомства.  Нуклеарная  семья  -  это  институциональная форма воспроизводства сексуальности. В этом  ее  принципиальное  отличие  от большой семьи, которая предстает не как ряд  специализированных  институтов, регулирующих деятельность индивидов наряду с экономическими, политическими и т.д., а как многофункциональный сегмент традиционного общества.  Образующие феномен  нуклеарной  семьи  социальные  институты  существенным образом отличаются от традиционных отношений, обозначаемых теми же терминами.  Институт   брака   служит   легитимации   различных   проявлений сексуальности, превращая взаимоотношения индивидов в  систему  универсальных ролей  "женатый/замужняя-холостяк/незамужняя".  Иные  аспекты  традиционного брака в модернизированном обществе редуцируются. Так брак все  более  теряет качества  межкланового  отношения,  в   которое   вовлечены   многочисленные родственники и в котором реализуются мотивы вековой дружбы или вражды семей. Одновременно брак утрачивает большинство традиционно  присущих  ему  свойств хозяйственного акта, которым перераспределялись трудовые функции  в  большой семье, приобретались дополнительные активы  и  рабочая  сила.  Изменяются  в нуклеарной семье и отношения родства. Интеграция семьи теперь осуществляется на основе гармонии сексуальностей и  эмоциональной  привязанности.  Родство, утратив качества отношений, складывающихся между  индивидами  под  действием традиционной иерархии кровных связей,  оформилось  в систему универсальных ролей "член семьи-родственник",  причем  родственники,  в противоположность отношениям в большой семье, членами семьи не являются. Члены семьи - это те, чьи отношения формируются в процессе репродукции сексуальности:  сексуальные партнеры и их  дети.  Семейное  воспитание  также сводится  к репродукции сексуальности. В модернизированном обществе, где социализация во все большей мере осуществляется в рамках  образовательных и хозяйственных институтов, семейное воспитание превращается в исполнение стандартных  ролей  в  ролевой системе  "родители-дети",  которая  обеспечивает  главным  образом  усвоение стандартов гендерного поведения.