Социология религии

силы  наделяются человеческими свойствами, например, волей.

    В учении Конта важны для  нас два момента:

    1) религия, по крайней  мере  на  первой  стадии  представлявшая  собой

неотъемлемую  часть  человеческого  общества,  затем  оказывается  изживающей

себя  и больше уже не нужной, постепенно преодолеваемой, вытесняемой  научным

знанием. Эта мысль легла  впоследствии  в  основу  концепции  секуляризации,

вытеснения  религии из различных сфер жизни  общества  и  упадка  ее  влияния.

Развитие  человеческого познания оставляет  позади религию в ее  исторически

данных,  традиционных  формах.  Общественная  жизнь  организуется  на   иных

основах.

    2) Каждая стадия в учении Конта   связана  с  определенными   социальными

структурами, властными отношениями. Господству теологических  идей,  которое

охватывает  человеческую  историю   от   ее   начала   до   XIII   столетия,

соответствует доминирующая роль  в  обществе  духовенства  и  военных,  т.е.

классов по преимуществу  непродуктивных  с  точки  зрения  просветительского

сознания  и  позитивизма.  На  философской  стадии  господствующие   позиции

начинает  завоевывать  бюрократия,  в  первую  очередь  —  юристы.  Последней

исторической  формой  теологического  порядка  вещей  был,  согласно  Конту,

соответствующий христианскому монотеизму «католический и феодальный  режим».

Если  на этой стадии религиозные верования  служили связующей  силой,  основой

социального порядка, то из-за неизбежного упадка  религии  возникает  угроза

распада социальных связей. Нужны новые  опоры  для  социального  здания.  На

позитивной  стадии,  утверждающейся  в  XIX  в.,  в  обществе  ведущую  роль

начинают  играть инженеры, ученые. Задача объединения  общества теперь,  когда

религия приходит в упадок, переходит к  позитивному синтезу научного  знания,

которого  добивается  социология,  чтобы  связать  воедино  идеи  порядка  и

прогресса.

    Впоследствии Конт, разочаровавшись  в надежде  на  разумную  организацию

общества  посредством просвещения умов, приходит  к  выводу  о  необходимости

«второго  теологического синтеза» как духовной опоры  социальных  связей.  Он

предлагает  светский,  рационалистический  вариант  «позитивной  религии»  —

культ человечества как единого «Великого  существа»,  огромного  социального

организма.  В  этой  религии  социолог,  лучше  других   знающий   механизмы

социальной  динамики и способный руководить обществом,  становится  верховным

жрецом.

    Идея органического  единства  социальной  системы  и  ее  эволюционного

прогресса была центральной в социологии Г. Спенсера (1820—1903),  властителя

дум европейского  общества,  включая  Россию,  в  конце  прошлого  столетия.

Эволюция  ведет  к  утверждению  промышленного  типа  устройства   общества,

торжеству принципов  индивидуализма  и  утилитаризма.  Вполне  в  духе  этих

принципов, социальная мысль в Англии рассматривала  религию  не  как  основу

социального  порядка  и  не  как  главную  преграду  на   пути   социального

прогресса, а скорее как нечто менее важное в деле поддержания  образцов  или

в социальном изменении: с точки зрения утилитарного  индивидуализма  гораздо

более важными регуляторами жизни  общества  являются  рынок  и  политическая

деятельность, чем религия. Если уж о религии  и идет речь, то  как  об  одной

из   наиболее   распространенных   и   утонченных    культурных    привычек,

специфической деятельности, не имеющей большого значения  и  самой  по  себе

довольно  безобидной. Социология религии, если таковая  вообще  имеет  место,

должна  заключаться в выявлении условий  и препосылок организационной  стороны

деятельности  государственной Церкви Англии, ее успешности.

    Свойственный  Спенсеру  взгляд  на   религию   был   воспринят   такими

социальными реформаторами,  как  Р.  Тауни,  который  оспаривал  веберовский

тезис о роли протестантской этики в  развитии  капитализма  и полагал,  что

протестантизм скорее мог  быть  результатом,  нежели  причиной  промышленной

революции. Влияние Спенсера было связано с  тем,  что  он  воспринимался  как

пророк  новой религии, оправдывающей свободу  частного  предпринимательства  и

прославляющей XIX век как новую эру, когда человек  с  помощью  науки  нашел

наконец правильный путь. Он был тем философом  викторианской  эпохи,  который

помог ей обрести метафизическое и моральное  обоснование и уверенность, и  он

способствовал выработке понимания места религии в промышленном мире.

    В работе «Разделение  труда»  (1893)  Дюркгейм  рассматривает   проблему

возрастного  плюрализма  и  дифференциации   в   современном   обществе.   В

традиционном  обществе существует то,  что  Дюркгейм  называет  «механической

солидарностью»:  индивиды  мало   отличаются   друг   от   друга;   разделяя

коллективные  представления, они испытывают  одинаковые  чувства,  привержены

одним и тем же ценностям. В дифференцированном  обществе  современного  типа

складывается  иная, «органическая солидарность», когда вместе живут разные  и

менее друг от друга зависимые люди. Поскольку  индивиды  специализированы  в

своем труде, они нуждаются друг в друге  и  находят  способы  совмещать  свои

различия. Закон, например, помогает удерживать в должных границах  поведение

нуждающихся в обществе индивидов, тогда как  раньше  средствами  были  смерть

или изгнание. Дюркгейм формулирует в этой  работе  концепцию  интернализации

моральных норм индивидом. Основываясь на обобщении  большого  статистического

материала и других методик исследования самоубийств  (Дюркгейм  анализировал

причины большего процента самоубийств у  протестантов, чем у  католиков),  он

описывает такой феномен, как социальная солидарность в современном  обществе

и ее аномалии в виде аномии. Это понятие  Дюркгейм  рассматривает  в  работе

«Самоубийство» (1897). Главная идея  Дюркгейма:  индивид  —  производное  от

общества, а не наоборот. Исторически первичные  коллективистские  общества  с

«механической  солидарностью»,  где  все  похожи  друг  на  друга  и   жизнь

управляется  социальными  императивами  и  запретами,  которые  навязываются

индивиду  группой и которым он повинуется  как  высшей  силе.  Следовательно,

нельзя  объяснить такие социальные феномены, как социальная дифференциация  и

«органическая солидарность»  (каждый  волен  думать,  желать  и  действовать

согласно  собственным  предпочтениям),  исходя  «из  индивидов»:  социальная

система несводима к слагающим ее элементам, целому принадлежит приоритет  по

отношению к частям.

    В «Элементарных формах  религиозной   жизни»  Дюркгейм  сводит  воедино,

подытоживает  свой анализ социальной жизни. На примере  примитивного  общества

австралийских аборигенов он объясняет способ, при  помощи которого религия  в

таком  обществе обеспечивает  социальную  солидарность  как   «механическую

солидарность». Наряду с этим он полагает, что в  более  развитом,  социально

дифференцированном   обществе   религия   способна   обеспечивать   чувством

защищенности, надежной опоры и осмысленности существования,  утрата  которых

и ведет  к аномии (и к самоубийству в  том числе как результату утраты  смысла

и значимости норм). Правда, Дюркгейм специально  не  рассматривал  вопрос  о

том, какой  должна была бы быть религия в обществе достаточно полно  развитой

«органической солидарности».

    Главное, что внес Дюркгейм  в социологию религии, это понимание   религии

как интегрирующей  общество силы.

    В  Германии,  где  также   развивалась  социальная  наука,  доминировали

политические  интересы  и  религия  интересовала  немецких  исследователей  в

первую очередь  в связи с политической борьбой, а не  как  фактор  социальной

солидарности.  Наиболее  важный   вклад   в   становление   социологического

исследования  религии  здесь  внес  К.  Маркс  (1818—1883).  Он  рассматривал

религию как социальный феномен:  религия  включена  в  систему  общественных

отношений, порождается ими  (в  первую  очередь  —  экономическими,  которые

выступают  как   базис,   определяющий   целую   совокупность   производных,

«надстроечных»  образований, таких, как политика, право,  искусство,  мораль,

философия и религия). Понимание религии  как  социального  феномена  означало

также, что религия рассматривалась  в качестве важного  социального  фактора,

выполняющего  вполне реальные функции в  жизни  общества  и  удовлетворяющего

определенные  интересы и потребности. Это фактор,  внешним  и  принудительным

образом  воздействующий  на  людей,  подобен  любому   другому   социальному

институту. Тем самым Маркс способствовал  развитию функционального подхода  к

религии.

    Одну   из   отличительных   особенностей   теории   Маркса   составляет

представление об исторической природе религии как порождении  преходящих

социальных  условий,  основу  которых  составляет  присвоение  чужого  труда,

социальное  неравенство, когда свобода одних  означает порабощение  других.  В

условиях  классовой борьбы религия выступает  в качестве идеологии  (она  была

ее  исторически ранней  формой);  отсюда  ее  социальная  функция  —  функция

идеологическая, ее существо в том, что  религия  оправдывает  и  узаконивает

существующие  социальные порядки,  или  осуждает  их,  отрицая  их  право  на

существование.  Она  может  питать  социальный  конформизм,  внушая  иллюзии

(«опиум  народа») и тем  самым   выступая  в  качестве  тормоза   общественного

прогресса,  или  стимулировать  социальный  протест,  выступать  в  качестве

революционных  движений.  Если  раннее   христианство   было   революционным

движением  низов  римского   общества,   то   впоследствии   на   протяжении

двухтысячелетней  своей истории, после того  как  оно  стало  государственной

религией  и  таким  образом  сложился  «союз  алтаря и трона»,  социальные

принципы  христианства  оправдывали  социальное  неравенство  и  эксплуатацию

человека  человеком как богоустановленный  порядок.

    Центральную роль в учении  Маркса, так же, как до него  у Л. Фейербаха, а

в последствии  у 3. Фрейда, играл тезис о  компенсационной  функции  религии.

Религия —  это  «сердце  бессердечного  мира»:  страдания  в  этом  мире  не

напрасны, они  будут  вознаграждены  в  будущей  жизни,  праведники  обретут

«царство  божье». В условиях глубокого социального  раскола  общества,  когда

интересы  одной его части  могут  быть  обеспечены  за  счет  другой,  только

иррациональные  факторы  —  верования  и  ценности,  которые  не  могут  быть

рационально обоснованы и  не  подлежат  проверке,  которые  заданы  извне  в

качестве сакральных, способны поддерживать социальный порядок,  обеспечивать

интеграцию  общества  в  интересах  господствующих  классов  и   тем   самым

препятствовать  его  революционному  переустройству  в  интересах  трудящихся