Тогда же по инициативе США Куба была
исключена из Организации американских
государств (ОАГ) под предлогом угрозы
"коммунистического проникновения"
в страны Латинской Америки. 15 латиноамериканских
государств разорвали с ней дипломатические
отношения и установили эмбарго на торговлю.
Современные исследователи, в целом, едины
во мнениях, что только «особые» отношения
с СССР, давали Кубе и ее лидерам хоть какие-то
гарантии от американского вторжения,
которое могло произойти в любое время[36].
Серго Микоян, в своей «Анатомии
Карибского кризиса» подчеркивает, что
переброска советских войск на Кубу (более
50 тыс. человек) началась в июле и продолжалась
2,5 месяца, за это время 85 кораблей совершили
243 рейса. Детали операции обсуждались
во время июльского визита Р. Кастро (брата
кубинского лидера) в Москву и его личной
встречи с Хрущевым.
Отметим также, что тот факт,
что переброска значительного советского
воинского контингента обнаружилась американцами
только «постфактум» - уже после того,
как активная фаза операции в июле-сентябре
1962 года была завершена.
В публицистической литературе последних
лет появляются самые разнообразные теории
на этот счет – от сознательного выжидания
со стороны военных сил американцев, которые
со своей стороны были заинтересованы
в конфликте, до мнений, которые подразумевают,
что бездействие со стороны разведки США,
было вызвано как беспрецедентными мерами
безопасности и секретности со стороны
Советского Союза, так и излишне самоуверенной
позицией самих американцев, которые были
уверены, что у Советского Союза нет ресурсов
для проведения таких глобальных операций[37].
Нам кажется более обоснованной позиция
Серго Микояна, который писал в частности
следующее: «Хрущев не мог заставить Джона
Кеннеди прекратить полеты У-2 над Кубой;
но он мог добиться от него прекращения
использования самолетов-разведчиков,
совершавших облеты советских судов с
целью фотографирования грузов, направляющихся
на Кубу. Охарактеризовав американскую
воздушную разведку в международных водах
как "запугивание", советское правительство
направило в июле 1962 года через Большакова
просьбу прекратить эти полеты во имя
улучшения отношений между двумя странами»[38]. Как результат – американский
президент «заморозил» разведывательные
полеты над территорией Кубы взамен некоторых
политических уступок в Западном Берлине.
Так или иначе, к сентябрю 1962
года, операция переброски советских войск
на Кубу (получившая название «Анадырь»)
была в целом завершена, и начался процесс
монтажа советских ракетных установок.
Относительно этого периода,
у современных исследователей возникает
ряд вопросов связанных с реакцией советского
руководства, которое четко понимало,
что действия направленные на обеспечение
режима секретности операции «Анадырь»
имеют временный характер и что американцы
в любом случае узнают о советском атомном
присутствии у их границ.
Серго Микоян, например, подчеркивает,
что «как ни парадоксально, но сознание
того, что вскоре американцы смогут засечь
операцию с ракетами, не вызвало в Кремле
серьезной тревоги». Развивая свою мысль,
ученый, опираясь на непосредственные
свидетельства участников тех событий,
пишет, что «в глазах русских "Юпитеры"
у советской границы оправдывали ракеты
на Кубе. Перед судом международного общественного
мнения не было различия между американскими
ракетами, установленными в Турции, нацеленными
на Москву, и советскими ракетами, нацеленными
на Вашингтон с территории Кубы. В Кремле
полагали вполне вероятным, что и Кеннеди
может думать так же»[39].
Авторы уже упоминавшейся нами книги
«Атомная игра», полагают в свою очередь,
что «среди советского руководства все
более укреплялось мнение, что даже если
Соединенные Штаты узнают о ракетах до
их приведения в боевую готовность, операция
"Анадырь" будет успешно завершена,
поскольку Джону Кеннеди придется примириться
с тем, что он обнаружит на Кубе. Дополнительная
информация из конфиденциальных источников
в Соединенных Штатах усилила представление
об американском президенте, как о человеке,
более озабоченном Берлином и выборами
в конгресс, который не собирался возобновлять
дискуссию в своем собственном правительстве
по применению военной силы на Кубе»[40].
В целом, относительно периода
непосредственно предшествовавшего активной
фазе «Карибского кризиса» у современных
исследователей
Третья группа вопросов, которая
находит отражение в современных исследованиях
- изучение позиции и реакции американской
стороны непосредственно перед и после
обнаружения советских ракет на Кубе,
то есть в период августа – октября 1962
года.
Согласно устоявшемуся в научной
литературе мнению, американцы вплоть
до середины октября 1962 года не подозревали
или не придавали особого значения фактам
советского военного присутствия на Кубе.
Такое положение дел находит свое решение
на страницах «Адской игры». Ее авторы
подчеркивают, что существует огромное
количество фактов, что американская разведка
и вооруженные силы обладали более или
менее точной информацией о характере
и масштабах операции «Анадырь»[41]. Однако ответную реакцию во
многом тормозила позиция Президента
США – Д. Кеннеди.
Этот политик считал, что его
личные отношения с Н. Хрущевым в какой-то
степени могут предотвратить эскалацию
конфликта. Кроме того, еще раз подчеркнем,
что американцы считали, что у Советского
Союза нет сил и ресурсов для открытого
военного противостояния с ними. Уже упоминавшееся
нами заявление американского Президента
от 5 сентября 1962 года, по мысли современных
исследований – своего рода предупреждение
Н. Хрущеву, направленное на то, чтобы советское
руководство не делало «необдуманных
шагов».
Когда предупреждение Д. Кеннеди было
нарушено, и американцы получили неопровержимые
факты этого, началась активная фаза кризиса.
Это произошло 13 октября 1962 года. Самолет
разведчик У-2 обнаружил две ядерные ракеты
и шесть транспортов с ядерным оружием
к юго-западу от Гаваны. Это полностью
опровергало все заверения Советского
Союза об его оборонительной тактике в
Карибском бассейне. Первую реакцию американской
администрации на полученные данные современные
исследователи единодушно расценивают
как шоковую[42]. Одно из первых решений Д. Кеннеди направлено
на недопущение проникновения полученных
данных в прессу. Следующее решение –
создание Исполнительного комитета по
проблеме.
В исследовании «Адская игра»
подробно описывается механизм формирования
упомянутого исполкома и характер его
заседаний. На заседании исполкома 16 октября
1962 года были сформулированы четыре варианта
решения сложившейся ситуации:
«Первый - воздушный удар, который
разом сметет все известные ракетные полигоны,
второй - "глобальный воздушный удар"
против истребителей МИГ-21 и всех установок
SA-2, третий - вторжение на Кубу, которое
возможно лишь после 2-дневной подготовки,
и четвертый - блокада острова в надежде
помешать доставке ядерных боеголовок
и новых ракет на Кубу»[43].
В то же время А. Фурсенко и Т. Нафтали
подчеркивают мнение Кеннеди, что «Ни
один из ненасильственных вариантов, не
заставит Хрущева убрать ракеты с Кубы»[44].
В исследованиях С. Микояна и
А. Фурсенко, подробно описывается атмосфера
в администрации американского президента
16-22 октября 1962 года.
В эти дни проходят интенсивные консультации
между различными военными ведомствами,
происходит встреча Президента США с министром
иностранных дел СССР А. Громыко. 20 октября
принимается решение об информировании
американской общественности о возможном
конфликте. Решающим фактором такого решения
признается сообщение аналитиков ЦРУ,
о том, что «уже сегодня восемь ракет средней
дальности могут быть запущены с Кубы»[45]. 21 октября происходят консультации
с Правительством Великобритании и 22 октября
Кеннеди обращается к американскому народу.
Как в американской, так и в современной
российской историографии признается,
что Д. Кеннеди до последнего хотел предотвратить
военное решение вопроса. В качестве факта
подтверждающего это обычно приводят
фразу Кеннеди произнесенную им накануне
обращения к нации «никогда не думал, что
доживу до того времени, когда захочу воевать»[46].
Перейдем к изучению вопросов,
связанных с эскалацией конфликта во второй
половине октября 1962 года. Основные исследования
здесь направлены на выявление международной
реакции на описываемые события, на понимание
позиции США и СССР.
О возможном конфликте мир узнал
22 октября 1962 года, после обращения Д. Кеннеди
к нации. Необходимо отметить, что характер
обращения не был безоговорочно «наступательным».
Напротив, Президент призывал «прекратить
тайную безрассудную и провокационную
политику угроз миру и стабильности отношений
между нашими странами». В то же время
Президент сообщал о том, что вокруг Кубы
организуется «морская блокада».
Реакция Советского Союза была
довольно агрессивной. Если до 22 октября
официальные органы СССР, в целом не признавали
факт наличия ракет на Кубе, то после Кремль
отдает указание о приведении всех сил
Варшавского договора с состояние боевой
готовности. Посольство СССР в Вашингтоне
получило приказ о подготовке к возможной
войне и уничтожало документы, а кубинское
правительство начинает тотальную мобилизацию.
Дальнейшие действия двух стран напоминали
«снежный ком», который должен был неминуемо
привести к войне, формальным поводом
для которой могло послужить что угодно.
В то же время отметим, что исследователи
отмечают и конструктивные тенденции
в позициях двух мировых лидеров. Так,
например, в «Адской игре» упоминается
такая фраза Хрущева, которую он сказал
при личных переговорах с Уильямом Э. Ноксом
президентом компании «Вестингауз",
который оказался в Москве с деловым визитом.
Хрущев использовал бизнесмена, чтобы
донести свою позицию: «Главная задача
сейчас - избежать войны, и я предлагаю
Кеннеди встретиться в США, России или
любой нейтральной стране. Но если США
настаивают на войне, то мы все встретимся
в аду»[47].
Таким образом, позиции современных
исследователей касательно развития и
обострения кризиса, в целом, можно свести
к следующим результирующим:
- относительно комплекса
вопросов связанных с переброской
советских вооруженных сил на
Кубу, современные исследователи (в
основном авторы монографических
изданий) подчеркивают во первых
тайный характер операции, а во
вторых явную недооценку со
стороны американцев самой возможности
переброски советских вооруженных
сил и атомных ракет на Кубу;
- определенное место в
современной историографии вопроса,
занимает описание реакции Советского
руководства, которое понимало, что действия
направленные на обеспечение режима секретности
операции «Анадырь» имеют временный характер
и что американцы в любом случае узнают
о советском атомном присутствии у их
границ. Исследователи, в основном отмечают,
что среди советского руководства в 1962
году все более укреплялось мнение, что
даже если Соединенные Штаты узнают о
ракетах до их приведения в боевую готовность,
операция "Анадырь" будет успешно
завершена, поскольку Джону Кеннеди придется
примириться с тем, что он обнаружит на
Кубе;
- изучению позиции и
реакции американской стороны
после обнаружения советских
ракет на Кубе также уделяется
довольно значительное место. Основной
лейтмотив исследований этого
вопроса – это с одной стороны
явно шоковая реакция на факт
обнаружения ракет, а с другой
отмечается позиция Президента
США Д. Кеннеди, который до последнего
хотел предотвратить военное
решение вопроса;
- изучение вопросов, связанных
с эскалацией конфликта во
второй половине октября 1962 года
в основном направлено на выявление
фактической стороны тех многочисленных
межгосударственных консультаций,
которые велись во второй половине
октября 1962 года.
Таким образом, период развития
и обострения Карибского кризиса нашел
достойное отражение в современной историографии.
Можно отметить, что в последние годы,
на основании анализа огромного количества
источников, исследователями предпринимаются
во многом успешные попытки нарисовать
целостную картину событий непосредственно
предшествовавших разрешению Карибского
кризиса.
В дальнейшем изложении мы подробнее
остановимся на современных подходах
к изучению того комплекса причин, который
в конечном счете привел к возможности
мирного урегулирования сложившейся ситуации.
§2.2 Разрешение Карибского кризиса:
видение в XXI веке
Перейдем к современному видению комплекса
причин и условий, которые сделали возможным
мирное разрешение конфликта. В начале,
как и в предыдущих частях нашей работы,
обратимся к фактическому материалу[48].
В 10 часов утра 25 октября, по
вашингтонскому времени, советская разведка
перехватила приказ Объединенного комитета
начальников штабов стратегическому командованию
ВВС приготовиться к ядерному нападению.
Фаза Карибского кризиса вступила в апогей.
В этот же день, на заседании ООН, американцы
открыто выступили с заявлением о наличии
советских ракет на Кубе. В этот же день
американские войска в первый и единственный
раз были приведены в состояние боевой
готовности DEFCON-2, который означал максимальную
боеготовность всех подразделений, в преддверии
крупномасштабного конфликта, с возможностью
использования оружия массового поражения[49].
Также 25 октября, Н. Хрущев получает послание
президента Кеннеди, в котором говорится,
что «советская сторона нарушила свои
обещания в отношении Кубы и ввела его
в заблуждение». Любые дальнейшие дипломатические
перепалки могли привести лишь к одному
– к широкомасштабной атаке на Кубу. В
скобках отметим, что по недавно опубликованным
данным, командование воинского контингента
на Кубе имело право применять атомное
оружие без согласования с Кремлем, в случае
атаки американцев[50].