Мир поэзии Николая Рубцова

 

Оглавление 2

 

Введение   3

 

Часть 1. Ангел родины незлобливой моей…      5

 

Часть 2. Из детства в путь  9

 

Часть 3. На Северном флоте  13

 

Часть 4.  В Ленинграде 18

 

Часть 5. Неизвестные шедевры      20

 

Часть 7.  Как удивительна судьба… 36

 

Заключение 40

 

Библиография     42

 

 

 

Введение

 

 

Мир поэзии Николая Рубцова  просторен  и  светел,  холодноват  и  чуть

призрачен – такими обычно бывают дни бабьего лета.

Необычен и подчас неожидан этот мир, созданный самобытным поэтом.  Тот

самый мир, где мы живем, но далеко не всегда так пристально  вглядываемся  в

него, мир, о котором не всегда задумываемся.

В атмосфере рубцовской лирики свободно и вольно дышится.  Она  грустна

по преимуществу, но грусть легка и возвышенна. Здесь господствует  не  тоска

с её утомительной удушливостью, а чувство, что приходит в минуты раздумий  о

большом,  о  главном,  когда  всё  мелкое,  суетное  отступает,  исчезает  и

остаются один на один человек и мир.

Теперь мы уже привыкли к поэтическому миру Николая Рубцова, стихи  его

стали близки многим. «Мнится, - замечает Вадим  Кожинов,  -  что  стихи  эти

никто не создавал, что поэт только извлек их из вечной жизни родного  слова,

где они всегда – хотя и скрыто, тайно пребывали»[1].

Стихи Н. Рубцова рождались с естественной необходимостью,  в  них  нет

ничего искусственного, придуманного, рассчитанного на эффект. Но  они  вовсе

не одноплановы, а имеют глубину. К этому в критике привыкли не сразу  и,  не

находя «подтекста», кидались в другую  крайность  –  толковали  о  простоте,

которая чуть  ли  не  равнозначна  примитивности,  безыскусности.  Отрыв  от

жизни, идилличность, созерцательность – чего только не  находили  в  критике

Н. Рубцова, почти всегда (на всякий случай) делая оговорки о таланте  поэта,

его самобытности.

Лица необщее выражение разглядели у Николая  Рубцова  его  друзья,  но

сразу, но сразу, наверное, слишком резко обозначили  какие-то  отличительные

знаки. «В книге, если  только  она  производное  души  поэта,  а  не  просто

сгустки слуховой и зрительной информации,  должна  стоять  тишина,  подобная

тишине глубокой чистой реки, в которой отражается окрестный  мир»,  -  писал

А.Передреев. Эту тишину он уловил в книге Н. Рубцова «Звезда полей»,  увидев

в ней преобладание бытийного над событийным.

Осмысливая образ Родины в лирике Н.Рубцова, С.Кушеев  первый  подметил

тот, теперь для многих очевидный,  факт,  что  стихи  Рубцова  «естественно,

незаметно вдруг переходят в песню, вернее не в песню, а в песенную стихию».

Сейчас эти  слова,  пожалуй,  покажутся  общим  местом,  а  тогда  они

оказались  достаточно  ясным  опознавательным  знаком  нового   поэтического

явления.  Надо  ведь  учитывать  ту  историко-литературную  ситуацию,  когда

происходило становление и утверждение  поэтического  мира  Николая  Рубцова.

Тогда самые прочные позиции сохранялись ещё за «эстрадной» поэзией.

Не ослабевает интерес  критики  и  в  наши  дни,  популярность,  среди

читателей остается устойчивой, то есть  можно  говорить  не  о  моде,  а  об

истинном признании. Кстати,  в  пользу  этого  свидетельствует  и  ещё  один

важный момент: в народ пошли не только стихи, но и песни Николая Рубцова.

Около  трех  десятков  песен  на  стихи  Рубцова  написал   композитор

А.С.Лобзов, который в стихах его  почувствовал,  по  собственному  признанию

«новую  поэтическую  стихию,  выражающую   духовные   искания   современного

человека». Напевая поначалу стихи Н.Рубцова, А.С.Лобзов  был  удивлен  своим

открытием, - «сколько в них обнаружилось музыки, веры,  надежды  и  света!».

Поэт потряс его до глубины души «глубинным ощущением причастности к  судьбам

нашей Родины, мощью и искренностью чувства».

Пошли в народ песни Николая Рубцова,  пошли…  И  верится,  это  только

начало нового, но уже и проторенного пути. И чем  полнее  открывается  перед

нами поэтический  мир  Николая  Рубцова,  тем  острее  с  годами  становится

чувство утраты.

 

Часть 1. Ангел родины незлобливой моей…

 

Третьего января 1996г. великому  русскому  поэту  Николаю  Михайловичу

Рубцову исполнилось бы шестьдесят лет. Ровно четверть века не  дожил  он  до

пенсионного возраста. Практически тридцать лет назад в  крещенскую  ночь  на

19 января его убили. Ужасная  судьба…

Николай Рубцов родился в поселке Елицк Архангельской области 3  января

1936г. Отец Николая спустя  три года переехал с семьей  в свои родные края,  в

городок Тотьма  на Вологодчине. Когда началась война, ушел на фронт.

Николаю было всего шесть лет, когда «от водянки  и  голодовки»  умерла

мать. Старшую сестру Тамару  забрала  к  себе  тетка  –  Софья  Андриановна.

Брата, Альберта, уже позже, из детдома взяла в няньки мачеха.  Коля  Рубцов,

не нужный никому, был оставлен в детдоме. Но  об  обстоятельствах  той  поры

Николай позже никогда не рассказывал, хотя, судя  по  его  стихам,  снова  и

снова грезился ему образ матери, мучая неотступной тоской…

Да, по-прежнему стоит на берегу реки Толшмы село Никольское, живы –  и

откликнулись – люди, которые знали Николая Рубцова  мальчиком  и  помнят  те

нелегкие годы и даже день 20 октября 1943 года, когда Коля  Рубцов  появился

в Никольском детском доме…

Преобразившись  в  памяти,  этот  пасмурный  день  включая   и   вечер

запомнился Николаю Рубцову:

Я смутно помню

Позднюю реку,

Огни на ней,

И скрип, и плеск парома,

И крик «Скорей!»,

Потом раскаты грома

И дождь… Потом

Детдом на берегу.

От  моста  дорога  заходит  в  село   Никольское,   длинным   посадом,

растянувшимся по  берегу  реки.  На  пригорке  высоко  поднялся  над  избами

двухэтажный деревянный дом с  усадебными  и  хозяйственными  постройками  на

задах. Это и есть детдом. Отсюда видна просторная луговина,  спускающиеся  к

воде, кусты по берегам и кое-где баньки.

А за рекой, над глинистыми обрывами, - лес и лес без конца…

Года военные и послевоенные. Трудности и утраты были в  каждой  семье,

не обошли они и детский дом. О сытом столе нечего было  и  мечтать,  и  все-

таки здесь ребята ели каждый день, - деревенским, особенно весной  и  летом,

когда запасы с  огорода  кончались,  приходилось  гораздо  хуже.  Плохонькая

одежонка и обувь  все-таки  были.  Остро  не  хватало  тетрадей,  учебников:

писали и на газетах, и на оберточной бумаге, и между  строчек  старых  книг.

Учебники передавали из рук в руки.

Содержать большой коллектив воспитанников детского дома только за счет

государственного обеспечения  было  трудно,  поэтому  здесь  велось  большое

хозяйство. Обширные огороды с посадками картофеля, капусты и других  овощей;

лошади, коровы, свиньи, пчелы – все это хозяйство требовало ухода и  трудов.

И велось оно совместно силами детей и взрослых, - ребятам приходилось  много

работать. Впрочем, это было и обычно и привычно в ту пору для каждого.

Учителя  и  воспитанники  помнят,  что  Николай  с  ранних  лет  любил

животных. То он отвяжет с цепи тоскующего пса и пустит его бегать на  улицу,

то старую лошадь кормит травой и гладит. А когда мальчик подрос,  он  охотно

ездил с бочкой за водой, и уж,  конечно,  для  него  бесконечная  радость  с

вожжами в руках пройти за телегой в поле.

Уборочные дни всегда сближали ребят друг с другом с воспитателями.

Лень, отлынивание от работы не признавались самими детьми. И, конечно,

весь быт детдома был поставлен на самообслуживание  –  и  в  спальнях,  и  в

столовой.  Таковы были обычные дни и труды,  основным  из  которых  все-таки

оставалась учёба.

Почти все, кто помнит мальчика Рубцова, пишут о  том,  что  он  хорошо

учился, и пишут не для красного словца  «задним числом». Это  подтверждается

и школьными документами – свидетельствами и похвальными  грамотами,  которые

сохранились в архиве. Моложе Николая был Владимир  Аносов,  который  теперь,

припоминая старшего  друга,  пишет:  «Учился  он  хорошо,  входил  в  состав

пионерской организации, и нам, младшим его ставили в пример»[2].

Разумеется, для воспитанников детдома (а их было  около  ста  человек)

жизнь не сводилась только к учебе и  хозяйственным  работам.  Не  обходилось

без развлечений, озорства,  игр.  Например,  Николай  до  страсти  увлекался

рыбалкой и, когда это было возможно, целые дни проводил со  сверстниками  на

реке. То с удочкой сидит, а потом несут связку плотвы  и  маленьких  окуней,

то  охотится  за  налимами,  переворачивая   камни   в   воде,   вооруженные

самодельной острогой.

Детские впечатления ожили позже в стихах:

Помню, как тропкой,

едва заметной,

В густой осоке ходили летом

Ловить налимов

под речными корягами.

Поймать налима не просто было.

Мало одного желания.

Мы уставали, и нас знобило

От длительного купания.

…И долго после мечтали лежа

О чем-то очень большом и смелом,

Смотрели в небо, и небо тоже

Глазами звезд

на нас смотрело.

Спустя более четверти века не просто оживить далекий образ. И все-таки

уже достаточно отчетливо складывается картина  жизни  детдома  на  Толшме  в

трудные   военные   и   первые   послевоенные   годы.   Штрих   за   штрихом

прорисовывается образ мальчика, который – кто бы мог тогда  предположить!  -

станет большим поэтом, выявляется мало-помалу и  его  характер,  в  будущем,

однако, значительно изменившийся.

Вспоминая, видимо,  самые  ранние  годы,  бывший  воспитатель  детдома

А.И.Корюкина  отмечает  «особую  непосредственность  и  доверчивость»   Коли

Рубцова, «хрупкого мальчика с мелкими зубами и бездонными черными  глазами».

«Он был очень ласков и легко раним,  при  малейшей  обиде  плакал,  -  пишет

А.И.Корюкина,- однако плакать  ему  не  часто  приходилось,  потому  что   и

взрослые и дети любили его».

А вот как вспоминает Колю Евгения Буняк: «Коля Рубцов был неровным  по

характеру: то тихим, задумчивым, скромным, то дерзким,  колючим».  Несколько

иначе  видится  мальчик  И.А.Медведеву:  «Николай  ростом  был  ниже   своих

сверстников, поэтому сидел всегда на первой парте  или  поблизости.  Любимая

поза за партой: сидел  прямо,  но  щекой  опирался  на  ладонь  с  вытянутым

указательным пальцем». Учитель припоминает, что  во  время  перемен  Николай

«был резвым и шустрым, не стеснялся держаться в кругу  старшеклассников.  Но

в нем не было дерзости, вреда никому не причинял…»

Готовя рукопись первой книги в 1963г. Николай Рубцов отметил в заметке

«коротко о себе»: «Стихи пытался писать еще в детстве». Они не  сохранились,

но некоторые особенности поэтического мышления  школьника  Рубцова  позволят

представить нам его  сочинение  «О  родном  уголке»,  написанное  в  седьмом

классе. Оно по-своему очень  примечательно.  В  этом  сочинении,  написанном