Мир поэзии Николая Рубцова

все равно оставалась необходимость отстаивать право собственного голоса.

Сразу же по  приезду  из  Ленинграда  Николай  Рубцов  решил  попытать

счастья в журналах. Всем известно, какой там огромный самотек и как  в  этом

самотеке легко потеряться… Так было поначалу, видимо, и с Рубцовым. Но  один

визит летом 1962г.  оказался  знаменательным.  О  нем  вспоминает  Станислав

Куняев, который работал тогда в отделе поэзии журнала «Знамя»: (Вспомним   о

Николае Рубцове, КиФ  «Вестник» Вологда 94г.)

«В комнату осторожно вошел молодой человек с худым,  костлявым  лицом,

на котором выделялся большой лоб с залысинами  глубоко  запавшие  глаза.  На

нем  была  грязноватая  белая  рубашка;  выглаженные  брюки  пузырились   на

коленях… С первого взгляда видно было, что жизнь помотала его изрядно и  что

конечно же он держит в руках смятый рулончик стихов».

Случайная встреча стала не только началом хорошей дружбы, но и привела

Николая Рубцова в круг  родственных  ему  по  духу  людей.  Этот  круг  «дал

возможность Николаю Рубцову быстро и решительно  выбрать  свой  единственный

путь в поэзии и прочно утверждаться на этом пути… Он стал подлинно  НАРОДНЫМ

поэтом лишь тогда, когда ирония и мелодраматизм отошли  на  второй  план,  а

вперед выдвинулось нечто иное, гораздо  более  серьезное,  уравновешенное  и

ответственное».

Настойчивый поиск  Николаю  Рубцову,  верность  его  себе  наконец-то,

кажется, увенчалась успехом. Но прежде чем пришло  признание,  поэт  пережил

немало горьких минут.  Он  был  неровен  в  своем  настроении  и  поведении,

нередко бывал резким.

А это, увы, отражалось на его литинститутских делах.  Кончался  второй

год его учебы в Москве, и кончался неприятностями: после  ряда  высказываний

в июле 1964г. Рубцов был исключен из Литературного института…

Оставшись «не удел», без малейших средств к существованию, он уезжал в

село Никольское, на  берега  тихой  Томиши.  Но  долго  Рубцов  не  мог  там

оставаться  –  он  возвращается  в  Москву  хлопотать  о  восстановлении   в

институте. Хлопоты увенчались успехом не очень прочным: 15 января 1965г.  он

вновь зачислен в институт, но только на заочное отделение. Это значило,  что

и тех небольших средств на жизнь, какие давала стипендия – не будет…

Но Рубцов «умел крутиться», а жизнь шла своим чередом. Бывал Николай и

в Вологде, и в селе Никольском, ездил на сессии заочников в  Литинститут,  а

иногда и откладывал сдачу экзаменов «на потом»…

Осенью 1967г. в издательстве «Советский писатель» вышла книга  Рубцова

«звезда полей». Это была его первая книга весомая, настоящая книга. Шла  она

нарасхват, поскольку имя  ее  автора  уже  обладало  известностью  благодаря

журнальным публикациям. Появились и печатные отзывы на «Звезду  полей».  Это

было общественным самобытности поэтического мира Николая Рубцова.

А внешне в жизни поэта ничего не изменилось, да  и  он  сам  оставался

таким  же.  Выслушал  он  немало  похвал,  но  остался  к  ним   равнодушен.

Высказывались о книге или нет – он знал, что ее читали, чувствовал  истинное

отношение к стихотворениям по интонации, по  тому  как  к  нему  обращались…

Видимо перегорел человек ожиданием:  ведь  столько  вошло  в  эту  книгу  из

давних-давних произведений, цену которым он уже тогда  и  о  которых  теперь

далеко-далеко ушел…

И прием в Союз писателей рубцов тоже воспринял как должное, без особых

восторгов. И к литинституту он тоже  охладел  в  то  время,  заканчивая  его

только по необходимости. Он знал, что его дипломная работа – «Звезда  полей»

- выполнена вовсе не на студенческом уровне.

В Вологодской писательской организации отношение  к  Рубцову  было  не

только  благожелательное,  но  и   уважительное.   В   работе   писательской

организации он принимал постоянное участие: бывал на собраниях и встречах  с

читателями, рецензировал рукописи, давал консультации.

 

Часть 7.  Как удивительна судьба…

 

Когда у Рубцова или заканчивались деньги, или  ему  все  надоедало,  и

душа требовала  покоя,  Рубцов  отправлялся  к  себе  на  Родину  –  в  село

Никольское. Там он чувствовал себя своим во всех отношениях. Так,  в  1963г.

Николай Рубцов обзавелся семьей, и приезжая в Никольское, шел  вдоль  посада

над рекой, стараясь еще издали увидеть избушку, где его ждали.  Вскоре  жена

родила ему дочь Лену, которую Николай безумно любил и постоянно баловал.  Он

говорил: «Маленьким надо давать свободу. Пусть делают, что  хотят»…  Жертвой

воли ребенка стали только отцовские  единственные  часы  –  и  его  это   не

волновало.

В 1964г. съездив осенью в Москву, и Рубцов, отчисленный из  института,

вернулся в село. Настроение было уже совсем иное, однако надо  было  жить  и

искать выход из положения. А последующее восстановление мало что  меняло.  И

в один из таких день поэт остро ощутил, что не сложилась его  личная  жизнь,

не было рядом близких ему людей. И  виной  всему  была  мать  жены,  которая

постоянно «кидала» на зятя осуждающие  взгляды.  Но  ее  можно  понять:  все

зятья кормят семью, а Николай «посиживает у жены на шее». И ей  было  стыдно

перед людьми, что у ее  дочери  такой  муж.  Конфликт  нарастал,  и  в  один

прекрасный момент произошел его разрыв с семьей…

Никола уезжает в Вологду. Но он всегда был рад даже крошечным новостям

о своей дочери.

Осенью 1968г. Николай Рубцов получил комнату в квартире – общежитии на

Красноармейской набережной. Жилье только поначалу радовало поэта:  это  все-

таки было общежитие… Следующим  летом  Рубцов  переселился  в  однокомнатную

квартиру на улицу Александра Яшина.

На одном из семинаров молодых литераторов в Вологде читала свои  стихи

крупнотелая, со взбитой прической  женщина.  Впечатление  заинтересовывающее

она произвела несомненно. Мягким, по-детски чистым голосом она  выговаривала

стихотворные строчки о том, как люди преследуют волков, преследуют  лишь  за

то, что всем этим зверям дается в тяжелой борьбе – и пища, и любовь, о  том,

что сама она, как волчица, за свою  любовь  готова  кому  угодно  перегрызть

горло. На все высказывания друзей о том, что эта женщина талантлива,  Рубцов

отвечал: «Это не стихи, это патология. Женщина не должна так писать».

Вот с это-то женщиной и свела его судьба. С ней связал он свою  личную

жизнь, хотел назвать ее своей женой…

В канун нового 1971 года Николай Рубцов ждал  дочку  Лену  с  мамой  в

гости, и, по словам  Елесина,  поэт  был  полон  забот  о  будущем,  планов,

замыслов!

…А рано утром 19 января 1971г. у подъезда  дома  на  улице  Александра

Яшина скопились машины: милицейская, «скорая» и  еще  какие-то…  И  вот  уже

строгая печать закона пломбой наложена  на  двери  65-й  квартиры  на  пятом

этаже возле пожарной лестницы на чердак. Квартиры, где жил Рубцов.

Совсем как в его стихотворении:

Вроде крепок, как свеженький овощ,

Человек и легка его жизнь.

Вдруг проносится «скорая помощь»,

И серена кричит «расступись!»

(«Под ветвями больничных  берез»)

Случилось непоправимое.  В  пятом  часу  утра  та  самая  пышноволосая

женщина, что на семинаре молодых авторов читала стихи  о  волках,  пришла  в

милицию и заявила, что задушила Рубцова…

Весть о смерти Николая Рубцова многих заставила  задуматься,  еще  раз

взяться за его книжки и  перечитывать,  перечитывать,  заново  осмысляя  его

стихотворения. Ведь он столько писал о смерти, более того-сам  себе  сказал:

«Я умру в крещенские морозы…» Так ведь и вышло. Удивительно, не так ли?

У Николая Рубцова появился на жизненном пути человек, показавшийся ему

близким. Показавшийся, но не оказавшийся…

Представ перед судом,  женщина,  лишившая  Рубцова  жизни,  защищалась

обдуманно и хладнокровно, - пишет присутствовавший на суде Виктор  Коротаев.

И странно: даже одного доброго слова не нашла для человека, рядом с  которым

прожила полтора года, даже тени раскаяния не высказала,  доказывая,  что  не

было у нее времени одуматься, разжать  пальцы,  а  после  устыдиться  своего

бесовского порыва, не было времени сорвать с  вешалки  пальто,  выбежать  на

мороз, остыть, прийти в себя… Суд доказал – было время».

Конечно, разобраться в случайности  открытых  нам  деталей  того,  что

произошло между двоими, практически невозможно.  Но  меня  интересует  такой

вопрос:  Почему  все  обвиняют  эту  женщину?  Я  думаю,   хотя   это   мое,

субъективное, мнение, нужно было  что-то  сказать,  сделать,  чтобы  довести

женщину до убийства. Да,  я  согласна  что  она  была  ревнивой  женщиной  с

«бунтарским» духом, о чем признавалась в своих стихотворениях:

…Мои поступки так страшны,

Мой путь так неразумно вьется,

И дух бунтарский сатаны.

Во мне, как прежде, остается.

И, все же, чтобы убить любимого человека  нужно  иметь  огромную  силу

воли. Мне кажется, что в тот момент перед ней  стояли  выбор:  или  навсегда

избавиться от мук, доставляемых Рубцовым, или продолжать  страдать,  принося

себя в жертву. Она решила выбрать первое, и я считаю, что нельзя ее  целиком

и полностью обвинять в этой трагедии. Ведь, если посмотреть на эту  ситуацию

под другим углом, можно заметить и представить все те чувства,  испытываемые

этой женщиной. Хотя я еще раз повторюсь, это лишь мое субъективное мнение…

Да, неожиданным для друзей  Рубцова было  то,  что  случилось  в  злые

крещенские морозы. Но даже в той трагической ситуации за  Николаем  Рубцовым

– поэзия как доброе, светлое начало, определяющее его  духовный  мир,  черты

его живого  облика.  До  последнего  дня  чувствовал  Рубцов  живое  дыхание

поэзии. Он явно ощущал какой-то перевал  в  своем  творчестве,  иногда  даже

пугался этого. Наверное, потому, что очертания его будущих  путей  для  него

самого еще не прояснились.

Жизнь  поэта  Николая  Рубцова  оборвалась.  Но  его  духовное   бытие

продолжается, судьба художника в рамки его жизни не укладывается.

 

 

Заключение

 

Короткую, исключительно напряженную жизнь прожил большой русский  поэт

Николай Рубцов. «Поэт лучшее в своей жизни отнимает  от  жизни  и  кладет  в

свое сочинение», - писал  Л.  Н.  Толстой.  Так  это  было  у  Рубцова  –  в

неразделенном сочетании его жизни и творчества.

Жить  сложнейшими  переживаниями,.  остро  чувствовать   драматические

коллизии и переплавлять их в душе своей в гармонически  пленительные  строки

стихотворений – таков был удел поэта Николая Рубцова.  Нет,  он  не  выбирал

этого «направления». Поэзия его сама выбирала, ибо, говоря его  же  словами,

«не она от нас зависит, а мы от нее зависим». Талант такого рода требует  от

поэта – труда огромного душевного напряжения. Да, сурова судьба –  «высекать

огонь из слова». Но такой творческий  порыв  является  счастьем  для  любого

поэта.

Николай  Рубцов,   как   справедливо   утверждает   Глеб   Горбовский,

«долгожданный поэт».  И  в  самом  деле,  долгожданный:  он  протянул  живую

связующую нить от классической русской  поэзии  к  сегодняшнему  дню,  чтобы