Философия и язык. Философия языка

 

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И  НАУКИ РОССИЙСКЙ ФЕДЕРАЦИИ

федеральное государственное бюджетное  образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Санкт-Петербургский государственный  торгово-экономический университет»

(ФГБОУ ВПО «СПБГТЭУ»)

КАФЕДРА ФИЛОСОФИИ И СОЦИАЛЬНЫХ КОММУНИКАЦИЙ

Контрольная работа

Тема: «Философия и язык. Философия языка»

                                           по дисциплине Философия

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Студент: Павлов Денис Павлович

Факультет: Торговли и экспертизы потребительских товаров

Группа: 3512с

Зачетная книжка № 12559-зс-тд

 

 

 

 

 

                                                                            Санкт-Петербург

2013

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1.Язык как проблема  философии.

Логико-семантическая программа  анализа языка (фреге, рассел, витгенштейн)

Первые представители аналитическая  философия Г. Фреге, Б. Рассел, Л. Витгенштейн. Они разрабатывали программу глубинного логического анализа языка, который противопоставляли «поверхностному» подходу лингвистической науки. Особое внимание уделялось выявлению логической формы тех языковых средств (например, обозначающих фраз), применение которых приводит к всевозможным заблуждениям и парадоксам, имеющим философское значение. Создавались проекты разработки синтаксически и семантически точного («совершенного», «идеального») языка, который мог бы способствовать прогрессу научного знания. В определенный период (20—40-е гг. XX в.) для А.ф. были характерны претензии на роль методологии всего научного знания (включая общественные науки), способствующей его унификации. В этом плане ей были присущи неопозитивистские черты (см. Логический позитивизм), феноме- налистическая позиция в теории познания, индуктивизм в понимании науки. Одной из центральных проблем исследования для А.ф. является проблема значения, которую первоначально трактовали в «традиционном» смысле как проблему обозначения (именования) языковыми средствами отдельных объектов (материальных или идеальных), а также ментальных состояний. Исследовались конкретные способы указания (референции) различных видов слов на свои объекты. В связи с этим ставился также общий вопрос об отношении языка и реальности.В дальнейшем (начиная с 30-х гг.) происходило расширение проблематики значения за счет перехода к логико-лингвистическому анализу общеупотребимых форм выражения, учета прагматических, коммуникативных аспектов языка. Статичный подход сменяется динамичным подходом к значению как к функциональной характеристике употребления слов и выражений естественного языка. Первостепенно важным признается анализ целостных ситуаций речевой коммуникации людей («языковые игры», «речевые акты» и т.п.). В связи с этим обращается внимание на способы выражения в языке различных психических состояний, ставится вопрос о возможности познания «чужих сознаний» и о логико-лингвистических критериях личного тождества. А.ф. к началу 60-х гг. окончательно преодолевает свое прежде негативно-критическое отношение к традиционной философской проблематике («метафизике»), настаивая лишь на максимальном уточнении тех или иных понятий и экспликации логической структуры философской аргументации. В последние годы Аф. все больше выполняет роль метафилософской доктрины, способной ассимилиро-вать идеи других философских направлений и быть универсальным языком философской дискуссии.

Языковые затруднения  и проблема реферации

Теория референции во многом стала общим местом для логики и

лингвистики. Само же понятие  референции при этом остается про-

блемным, многозначным и принадлежит множеству сфер употребле-

ния. Проблема референции затрагивает важнейшую проблему

логики, языкознания и  философии — соотнесенность языка  с реальностью

и группу не менее важных проблем относительно механизма референции.

Основные вопросы, которые  затрагиваются в теориях референции

тесно взаимосвязаны между собой. К ним примерно можно отнести

следующие:

- установление механизма связи языка и мира (способа референции), критериев и факторов референции, установление существования объекта, обозначаемого словом или другим языковым выражением, установление истинности высказываний и условий их истинности;

- установление роли смысла языковых выражений в установлении их соответствия внеязыковым объектам, установление роли речевого и неречевого контекстов в механизме референции;

- прояснение ситуации неоднозначной референции (когда один и тот же лингвистический объект может называть несколько внеязыковых объектов и наоборот), идентификация объектов говорения, установление тождества между объектами.

- установление типов языковых объектов, способных к референции, проблема адекватного перевода и понимания.

Поиски идеального языка

Попытки создать идеальный  язык науки и обосновать конвенционализм  в качестве базы логического построения науки закончились неудачей. Поиск  идеального языка оказался безрезультатным, а конвенционализм натолкнулся  на серьезное сопротивление представителей науки. В итоге неопозитивизм  вступил в следующий этап своего развития. Этот этап представлен лингвистической  философией.

Если на предыдущем этапе  шел безуспешный поиск искусственного идеального языка науки, то лингвистическая  философия сосредоточила свое внимание на естественном языке в его использовании  наукой. Задача философии сузилась до языковой терапии, очищения языка  от "метафизических предложений", т.е. от высказываний о явлениях, лежащих  за пределами опыта, а также алогичных, а философские проблемы все чаще стали подменяться филологическими.

Лингвистическая философия, с одной стороны, отрывает язык от действительности, а с другой - непомерно  преувеличивает его роль, превращая  язык чуть ли не в единственную реальность (по крайней мере, поскольку с  ней имеет дело философия), объективный  мир зачастую оказывается подмененным  тем, что и как о нем говорят, а мышление отождествляется с  языком.

Вместе с тем философия  языка, в которую вылился неопозитивизм, представляет собой своеобразный синтез логического, лингвистического и математического  подходов. На этой основе исследуется  соотношение значения и смысла языковых форм, предложений, на основе сопоставления  форм языка и форм логики реализуется  как комплексный логико-лингвистический  анализ, что в целом может давать и дает положительные результаты.

Теория речевых актов

Параллельно с Витгенштейном над философской теорией языка весьма успешно работал Джон Остин (1911-1960), а позднее обоих - ученик Остина Джон Сёрл (р. 1932). Речь идет о теории речевых актов.

В своих работах, например, в работе «Чужое сознание» (1946), Остин выражает несогласие с тем, что язык просто констатирует наличное положение дел, никак не влияя при этом на действительность. Он вводит представление о высказываниях, которые являются осуществлением действия, и называет их перформативными высказываниями. Такого рода высказывания не являются описаниями, поэтому к ним неприменимо различение истинно/ложно. Они осуществляют некоторое действие: обещание, уговаривание, приказывание, предупреждение. Остин считает, что любой язык в первую очередь перформативен (от performance - представление). И к перформативным высказываниям неприменима характеристика истинности/ложности. Их оценку можно дать только с позиции выполнимости/невыполнимости.

В речевых актах участвуют  говорящий и адресат, выступающие  как носители определенных, согласованных  между собой социальных ролей, или  функций. Участники речевых актов  обладают фондом общих речевых навыков (речевой компетенцией), знаний и  представлений о мире. В состав речевого акта входит обстановка речи (контекст) и тот фрагмент действительности, который обсуждается. Выполнить речевой акт значит: произнести членораздельные звуки, принадлежащие общепонятному языковому коду; построить высказывание из слов данного языка по правилам его грамматики; снабдить высказывание смыслом и значением (т.е. соотнести его с действительностью), осуществив речение (англ. Locution); придать речению целенаправленность (англ. Illocution); воздействовать на сознание или поведение адресата, вызвать искомые последствия (англ. Perlocution).

Остин различает, следовательно, три типа речевых актов:

1.      Локутивный - акт говорения самого по себе, акт-констатация. Например, «Он сказал мне: застрели ее».

2.      Иллокутивный -  выражает намерение другому лицу, намечает цель. По сути дела, такого рода акт - это выражение коммуникативной      цели. Например, «Он побуждал меня застрелить ее».

3.      Перлокутивный - вызывает целенаправленный эффект и выражает воздействие на поведение другого человека. Цель такого акта состоит в том, чтобы вызвать искомые последствия. Например, «Он уговорил меня застрелить ее».

Строго говоря, три типа речевых актов не существуют в  чистом виде, в любом из них присутствуют все три момента: локутивный, иллокутивный, перлокутивный. Функции речевых актов Остин назвал иллокутивными силами, а соответствующие им глаголы - иллокутивными (например, спрашивать, просить, запрещать). Некоторые иллокутивные цели могут быть достигнуты мимикой, жестами. Однако клятва, обещание и т.п. невозможно без участия речи.

Поскольку перлокутивный эффект находится вне собственно речевого акта, теория речевых актов сосредоточена на анализе иллокутивных сил, а термин «речевой акт» и «иллокутивный акт» часто употребляются как синонимы. Наиболее обобщенные иллокутивные цели отлагаются в грамматической структуре предложения. Для этого достаточно сравнить повествовательные, вопросительные, побудительные предложения. Иллокутивные цели играют важную роль в построении диалогической речи, связность которой обеспечивается их согласованностью: вопрос требует ответа, упрек - оправдания или извинения и т.п.

При классификации речевых  актов учитывается иллокутивная цель, психологическое состояние говорящего, направление отношений между пропозициональным содержанием речевого акта и положением дел в мире (референция), отношение к интересам говорящего и адресата и др. Выделяются следующие основные классы речевых актов:

- информативные - сообщения  (репрезентативы): «Поезд пришел»;

- акты побуждения (директивы,  прескрипции): «Уйдите!», в том числе требование информации: «Который час?»;

- акты принятия обязательств (комиссивы): «Обещаю прийти вовремя»;

- акты, выражающие эмоциональное  состояние (экспрессивы), в том числе формулы социального этикета: «Извините за беспокойство»;

Феноменологическая и герменевтическая теория языка

1. Формирование герменевтической  философии. Философия Г. Гадамера

Слово "герменевтика" восходит к древнегреческим мифам, согласно которым посланник Богов Гермес был обязан толковать и разъяснять людям божественные вести. В античной философии и филологии под  герменевтикой понимали искусство  толкования иносказаний, многозначных символов, интерпретацию произведений древних поэтов, прежде всего Гомера.

Традиции герменевтики были заложены еще в средние века при  истолковании библейских текстов и  способствовали разъяснению и истолкованию текстов, и лежали в основе перевода текстов с языка одной эпохи на язык другой.

В 19 в. начинается развитие «свободной»  Герменевтики, не ограниченной предметом, границами смысла текста. Основоположником этой Герменевтики стал Шлейермахер, который поставил задачу «вживания» в текст, дабы понять его смысл «лучше, чем сам его автор». У Дильтея Герменевтика превращается в специфический метод наук о духе, призванный обеспечить реконструкцию духа культур прошлых эпох и «понимание» общественных событий исходя из субъективных намерений деятелей. При этом «понимание» в обществознании противопоставляется «объяснению» в естествознании, связываемому с абстрагированием и установлением общего закона.

В 20 в. Герменевтика постепенно оформляется в одну из основных методологических процедур философии, сначала в рамках онтологических исканий экзистенциализма (Хайдеггер), затем собственно в философской  герменевтике, В учении Гадамера («Истина и метод», 1960) герменевтика приобретает функции онтологии (поскольку «бытие, которое может быть понято, есть язык» и социальной философии и понимание есть форма осуществления общественной, жизни) и «критики идеологии». Результатом оказывается замыкание философии в сфере языка, что роднит Герменевтику с неопозитивистским «анализом языка»[2].

В рамках Франкфуртской школы (Хабермас и др.) герменевтика как «критика идеологии» должна раскрыть на анализе языка «средство господства и социальной власти», служащее «оправданию отношений организованного насилия». У Хабермаса, К.О. Апеля, А. Лоренцера и др. Герменевтика выступает одним из средств консолидации различных течений современной западной философии, причем усиливается ее субъективизм; Герменевтика призвана уже не столько «понять» текст, сколько вложить в него новые «интерпретации».

Одним из основоположников философской герменевтики является немецкий философ Ханс Георг Гадамер. Многое заимствуя у Дильтея и Хайдеггера, Гадамер придал герменевтике универсальный смысл, превратив проблему понимания в саму суть философии. Предметом философского знания с точки зрения герменевтики является мир человека, трактуемый как область человеческого общения. Именно в этой области протекает повседневная жизнь людей, создаются культурные и научные ценности[3].

Гадамер предлагает рассматривать герменевтику не в качестве учения о методе и механизмах понимания, а как учение о бытии, как онтологию. Сначала Гадамер, не отрицая сложившихся определений герменевтики как методологии понимания, пытается синтезировать "язык" Хайдеггера и "идею" ("логос") Гегеля и построить герменевтику как философию, в которой существенная роль отводится онтологии - краеугольному "философскому камню".

Позиция Гадамера в герменевтике состоит в онтологическом прочтении субъекта познания. Это означает, во-первых, что в отличие от разработки методов и методик понимания текстов в герменевтике как таковой, Гадамер стремится (и это ему удалось) преодолеть односторонне гносеологическую ориентацию, включив в проблематику герменевтики вопросы мироощущения, смысла жизни, - идеи, почерпнутые Гадамером из фундаментальной онтологии своего учителя - М.Хайдеггера. Последний предпринял попытку превращения герменевтики в особую философию - философию понимания текста, где слово "текст" - это любая информация между двумя субъектами понимания: письменный текст, устный текст (речь), интонация, взгляд, жест, молчание[4].

Во-вторых, Гадамер рассматривает герменевтику не в качестве способности воссоздания аутентичного (авторского) текста, а в качестве возможности продолжения действительной истории текста, в построении каждым новом интерпретатором нового смысла, а по сути, нового текста.

 

Со временем Гадамер все активнее выступает против толкования герменевтики как метода, - технического инструмента интерпретации текста. Такая герменевтика не имеет никакого отношения к смыслу. Он выступает против понимания герменевтики как метода постижения духовной реальности, против понимания текста как узнавания смысла, поскольку и в такой интерпретации герменевтический текст перестает быть текстом в собственно герменевтическом смысле слова, превращаясь в объект исследования, аналогично объекту естественнонаучного знания.