Философия Платона

Философия – это любовь к мудрости, а философ – человек, любящий мудрость. Он занимает промежуточное пространство между неведением и мудростью. В отличие от невежд философ знает, что его душа еще не обладает ни красотой, ни добротой, ни справедливостью, и это знание своего несовершенства превращается в жажду, в страстное желание мудрости – самого прекрасного из всех вещей, которые существуют. Любовь – это всегда движение к тому, чем мы не обладаем, желание вечно обладать предметом нашей любви. Она то, что не дает покоя душе и поглощает ее все сильнее по мере приближения к избранной цели. Она окрыляет и возносит душу к той сфере, где она была до своего нисхождения в тело, когда вместе с богами могла созерцать мир идей. Но любовь это не только стремление к вечному обладанию Благом, ее природе присуще желание увековечить себя, порождая в физической и духовной плоскостях. Как говорит Платон, она должна родить в прекрасном как телесно, так и духовно. И так же, как есть люди, беременные телесно, есть и те, кто беременен духовно. Разрешаясь от бремени, смертное приобщается к бессмертному: тело – продолжением человеческого рода, а душа – порождая в духовной плоскости, как внутри, так и вне себя. Философский Эрос – это способность забеременеть духовностью и родить духовность, освободить изнутри наружу прекрасное, доброе и справедливое, эманировать их из центра души, подобно тому как солнце эманирует свет, освещая и придавая жизнь всему, что существует.

Каждый сам должен пройти через роды и сам породить собственное  бессмертие. Но родить можно только в прекрасном и находясь рядом  с прекрасным. Атмосфера духовности побуждает душу разрешиться от бремени, и поэтому немаловажен мир, который  нас окружает. Приближаясь к прекрасному, беременная душа проникается радостью и порождает то, что несет внутри себя. Если же ее окружает безобразие, она сжимается и замыкается, мрачнеет и вместо того, чтобы родить, тяготится  задержанным в утробе плодом

Близость духовности обращает душу к самой себе. Смотря на внутреннюю красоту, она порождает красоту  и делает жизнь красивой. То же самое  можно сказать о справедливости, доброте и мудрости. Таким образом, духовный поиск не является каким-то теоретическим исследованием или  чисто внутренним переживанием. Созерцая прекрасное, душа порождает истинную добродетель. Поднимаясь по ступенькам от красоты вещей к красоте  нравов и законов и дальше –  к красоте учений, а потом к  самому Благу, она постепенно преодолевает ту пропасть, которая отделяет ее от божественной мудрости («Федон», 211 е). Она любит, и ее любовь возвышает  ее к Богу, совершенствует ее, формирует  подлинного человека в человеке, подлинного философа, который становится посредником  между богами и людьми, Эросом, который  соединяет начало поиска и его  цель, смертное и бессмертное, который  в одинаковой мере любит и Бога, и человечество.

Для Платона философия не профессия, а призвание, не формальное и фрагментарное исследование тех или иных вопросов, а сосредоточение на главном. Она не бегство от жизни в мир мыслей или уход от проблем общества, а страстное стремление преобразовать и индивида, и общество.

 Философия это также узнавание самого себя, своей бессмертной природы, которая по мере очищения начинает все сильнее просвечивать сквозь то, что срослось с душой. Она – поиск ответа на вопрос «что такое человек?», но ответ на этот вопрос нельзя найти ни в книгах, ни анализируя самих себя, какими являемся сейчас. Ответ этот приходит по мере восхождение к истокам, которые находятся за гранью жизни и смерти, но при своем восхождении философ должен всегда помнить и о том, и о другом.

 Те, кто подлинно предан философии, как говорит Платон, по сути вещей заняты только умиранием и смертью. Таким образом, жизнь философа, являясь и познанием самого себя, и поиском правильной меры, и памятованием о смерти, осуществляется согласно трем советам, которые были написаны на стенах храма Аполлона в Дельфах.

Размышления о смерти и  бренности жизни занимают важное место в духовных практиках разных философско-мистических и религиозных  учений. Философ помнит о смерти, и это превращает ее в союзника, а не врага его изысканий. Помнить о смерти в действительности значит сосредоточиться на жизни как на возможности облагородить и наполнить смыслом свое существование. Не бояться смерти значит не бояться и жизни, и всевозможных испытаний, которым подвергает нас судьба. В конечном итоге, единственное, что человек может потерять, это не жизнь, ибо она продолжается и после смерти; можно «потерять» самое ценное, чем он обладает, – душу, и этого надо бояться больше всего.

 Сегодня, когда философия очень осторожно приступает к метафизическим вопросам (ибо метафизика невозможна как наука), мы боимся разговаривать о душе, смерти или Боге и всех вещах, выходящих за пределы пещеры чувственного мира и его истины. Если в XIX веке атеизм и материализм были более теоретичны, то сейчас они стали образом жизни. Человек, живущий чувственной истиной, не интересуется ничем сверхчувственным. Для него такой интерес является заблуждением и пережитком прошлого. Здесь мы не будем обсуждать следствия такого подхода, они у всех на виду. Лишь отметим, что все, что сегодня является заблуждением, может завтра стать истиной, а то, что считается истиной, может стать ложью. Скептицизм и цинизм, относительность этических и эстетических ценностей, индивидуализм и неверие не первые исполняют главные роли в театре жизни. Все это в меньших масштабах мы встречаем и в Афинах в эпоху Сократа, противостоящего софистам, которые утверждали, что человек является мерой всех вещей и что истина одного является не менее истинной, чем истина кого-то другого.

 В отличие от Древней  Греции, сегодня нет философских  школ, и большинство философов  ищут в одиночку. Сегодня мы  нуждаемся в более практичном  подходе, который смог бы приблизить  философию к человеку, не владеющему  сложными понятиями и определениями  академической философии, превратить ее в образ жизни, который опирается на пример и воспитывает посредством примера.

Как говорит Платон, одной  из задач философа является воспитание, и это воспитание не должно основываться на внушении. То, что мы желаем разбудить  в душах других, мы должны осуществлять в собственной жизни. Лучшее воспитание – это воспитание, основывающееся на примере, которому можно подражать. Следовательно, хорошим воспитателем и индивида, и общества может быть лишь человек, который ведет строгий  и мудрый образ жизни. Если юная, ищущая душа не будет обучаться умеренности  у умеренных, храбрости у храбрых, мудрости у мудрых, она, предоставленная  самой себе, будет расти, часто  попадая в плен своего неведения  и чувственной части души.

2.3 Концепция идеального политического устройства в диалоге Платона «Государство».

Учение Платона о государстве  в общих чертах впервые изложено им в известном диалоге – «Политик». Этот диалог относится к раннему периоду деятельности Платона и представляет собой несовершенное развитие тех же мыслей, которые впоследствии легли в основание знаменитого диалога Платона – “Государство”. Этот последний принадлежит к более зрелой эпохе Платона и заключает в себе учение о государстве в его самой совершенной форме.

В мировоззрении Платона  важное место принадлежит его  воззрениям на общество и государство. Его чрезвычайно занимал вопрос о том, каким должно быть совершенное  общежитие и каким воспитанием  люди должны быть подготовлены к устройству и сохранению такого общежития.

Характеристика сословий.

Ряд исследователей считают, что “причиной возникновения  совместной общественной жизни и  государства Платон считает наличие  у людей врожденных социальных потребностей, которые каждый отдельный индивид  не может удовлетворить собственными усилиями и поэтому нуждается  в помощи со стороны других индивидов”. Таким образом, каждый человек привлекает то одного, то другого для удовлетворения той или иной потребности. Испытывая  нужду во многом, многие люди собираются воедино, чтобы обитать сообща и  оказывать друг другу помощь: такое  совместное поселение и получает у нас название государства. Помимо этого, государство создается для  того, чтобы обеспечить его членам благополучие и безопасность. ”Разнообразию  человеческих потребностей в государстве  должна соответствовать специализация  труда, ибо только на её основе можно  обеспечить высокое качество и производительность”. К. Маркс указывал, что “в республике Платона разделение труда является основным принципом строения государства, она представляет собою лишь афинскую идеализацию египетского кастового строя”. Целые сословия людей осуществляют в государстве жизненно необходимые для общества функции; “этому способствуют навыки ремесла, изощренные профессиональным обучением и опытом, умноженные наследственной передачей, усвоением их с детства в собственной семье и ближайшей среде”. Поэтому город должен состоять из землевладельцев, ремесленников, купцов, мореходов, рабочих, поэтов, актеров, поваров, учителей, врачей, и т.д. Платон уверен, что лучше работает тот, кто владеет одним делом, к которому более способен, и занимается только им. “Поэтому можно делать все в большом количестве, лучше и легче, если выполнять одну какую-нибудь работу соответственно своим природным задаткам, и притом вовремя, не отвлекаясь на другие работы”. Все способности человека принадлежат государству, которое вольно распоряжается ими по своему усмотрению.[8]

По убеждению  Платона, государство должно также  выполнять и нравственные функции  – “воспитывать граждан в верности установленным порядкам и религии  отцов”.

В диалоге “Государство”  Платон рассматривает идеальный  государственный строй по аналогии с человеческой душой. Трем началам  человеческой души – разумному, яростному  и вожделеющему - аналогичны три  основных начала государства (так как  между государством и человеком  существует взаимное подобие) – совещательное, защитное и деловое. Последним же соответствуют три сословия –  правителей-философов, воинов (стражей) и производителей (ремесленников  и землевладельцев) переход из низшего сословия в высшие является величайшим преступлением, ибо каждый человек должен заниматься тем делом, которому он предназначен от природы: “Заниматься своим делом и не вмешиваться в чужие – это и есть справедливость”.

Так как вышеуказанные  сословия вполне соответствуют трём сторонам человеческой души, то и добродетели, свойственные последним, переносятся  у Платона равным образом на первые. Так, мудрость, есть добродетель правителей; мужество свойственно более всего  сословию воинов, ограждающих общественную безопасность и благоденствие; рассудительность усматривается в подчинении народной толпы воле правителей и во взаимном согласии граждан; а справедливость – в том, что не только согласны между собой граждане, но и целые  сословия их строго исполняют свои обязанности и, таким образом, каждое из них всё более утверждается в свойственной себе добродетели.

Для обоснования  вводимой иерархии сословий Платон большое  значение придавал распространению  среди населения идеального государства  “благородного вымысла” о том, что  хотя все они – братья, но бог, который их вылепил, в тех из них, кто способен править, примешал при  рождении золота, в их помощников –  серебра, а в землевладельцев  и ремесленников – железа и  меди. Лишь в тех случаях, когда  от золота родится серебряное потомство, а от серебра – золотое и  т.д., возможны переходы членов одного сословия в другое. Миф заканчивается  предостережением, что государство  погибнет, когда охранять его будет железный или медный страж. По мнению В.С. Нерсесянц, вышеуказанный миф имеет своей целью обосновать послушание, единомыслие и братство граждан и одновременно их неравенство в структуре идеального государства.

В “Государстве”  Платона третье сословие (землевладельцев  и ремесленников) является низшим, едва достойным названия граждан; оно  погружено в материальную работу и назначено к удовлетворению низших потребностей человека. “Третье  сословие должно произведениями своих  занятий – земледелием, промыслами и торговлею, доставлять средства к  содержанию прочих сословий”. В. Виндельбанд  считает, что “крестьяне, ремесленники и торговцы являются для Платона  гражданами низшего разряда; для  государственной цели они не более  чем средства и играют почти такую  же роль, как рабы в античном обществе, именно роль трудящейся массы”. Третье сословье, формально имеющее свою долю в процветании, лишено добродетели  в собственном смысле этого слова, поскольку “мудрость” и “мужество” соотносятся с двумя внешними “классами”, в то время как низшему  достается лишь система общих  предписаний, требующих от него безоговорочного  повиновения.

Образ жизни  третьего сословия Платон освещает под  углом зрения многообразия общественных потребностей и разделения труда. Гражданам  третьего сословия разрешалось иметь  частную собственность, деньги, торговать  на рынках и т.п. Производственную деятельность землевладельцев и ремесленников  предполагалось поддерживать на уровне, который позволил бы обеспечить средний  достаток для всех членов общества и в то же время исключить возможность  возвышения богатых над стражами. Вопросы регламентации брака, быта, собственности, труда, да и всей жизни  людей третьего сословия Платон оставляет  на усмотрение властей идеального государства. В политическом отношении третьему сословию не предоставлено никаких  прав: “иметь же вредное нравственное влияние на высшие сословия Платон не допускает, строго разграничивая  взаимные отношения сословий”.

Сословию правителей Платон уделяет значительно больше внимания, чем двум другим сословиям. Во главе государства, утверждал  Платон, необходимо поставить философов, причастных к вечному благу и  способных воплотить небесный мир  идей в земной жизни. “Пока в государстве  не будут царствовать философы либо так называемые нынешние цари и владыки  не станут благородно и основательно философствовать, до тех пор государство  не избавится от зол”. Но правители  должны быть истинными философами, являющимися, по мнению Платона, теми, которые, взирая на вечные образцы явлений, познают самую истину., - созерцая красоту добродетели, не только удивляются ей, но и всеми силами следуют  за нею, и воплощают её в себе своими делами, которые богаты сколько знанием  вечной истины, столько же и опытностью в употреблении вещей. Нужны особенные качества и особенное воспитание, чтобы сделать человека способным к истинному управлению. Философ должен был обладать следующими качествами: мужество, разумность, рассудительность, великодушие, память, справедливость. Все эти качества Платон называет одним словом – добродетель. Кроме того, необходимо также “способность охранять законы и обычаи государства”. Созерцая “вечно тождественное и упорядоченное”, он подражает божественному образцу и сам становится упорядоченным и божественным, уподобляясь ему насколько это возможно для человека. Наконец, он достигает совершенства в самом важном и наиболее нужном философу знании – знании идеи бога. Таким образом, идеальному государству соответствует и идеальный человек, олицетворением которого у Платона выступает философ.

Граждан, способных  к государственному управлению, совсем немного и способности их зависят  от природных данных. Детей со способностями  отделяют от других и готовят к  будущей государственной деятельности: Платон предлагает занести их в особый список. Когда им исполнится двадцать лет, необходимо выделить в особую, почетную группу и продолжить образование, в виде общего обзора, раскрывающего  внутреннюю связь наук между собой и с “природой бытия”. На данной ступени обнаруживается, имеются ли природные данные для занятия диалектикой. Когда молодым людям исполнится тридцать лет, из них отбираются те, кто умеет, не обращая внимания на ощущения, подняться до истинного бытия. Проявивших указанную способность следует окружить еще большим почетом и после пятилетнего обучения диалектике отправить на службу для приобретения опыта практического управления государством: в течение 15 лет их испытывают на военном и гражданском поприще. Тех, кто не выдержал испытаний практического управления, переводили в жрецы. А когда им исполнится пятьдесят лет, тех из них, кто остался в живых и отличился в государственных делах и в познании, пора будет привести к “окончательной цели”: заставить устремить свой умственный взор в идеальную сферу, увидеть там “благо само по себе” и по его образцу упорядочить все государство, всех составляющих его граждан, в том числе и самих себя.