Исторические типы философии

Под идолами театра Ф. Бэкон подразумевал представления о мире, некритически заимствованные из разных философских систем, которым было «свойственно то же, что бывает и в театрах поэтов, где рассказы, придуманные для сцены, более сложны и красивы и скорее способны удовлетворить желания каждого, нежели правдивые рассказы из истории» (Там же. — С. 27).

Искоренив по возможности первые два рода идолов и определив вероятные искажения, коренившиеся в двух других, по мнению Ф. Бэкона, можно было переходить к созидательной части «Восстановления» — разработке индуктивного метода познания как основополагающего метода выработки фундаментальных теоретических понятий и аксиом естествознания. Метод индукции предполагал выведение знания из обобщения по принципу от частного к общему данных опыта, составленного как из непосредственных наблюдений человека над окружающим его миром, так и целенаправленных экспериментов по его изучению. В этом случае, в отличие от эмпириков, подобно муравьям собиравших чувственные данные и довольствовавшихся этим, или рационалистов, подобно пауку получавших знание непосредственно из собственного разума, исследователь уподоблялся Ф. Бэконом пчеле, которая извлекает материал из садовых и полевых цветов, но располагает и изменяет его по своему умению. Ф. Бэкон полагал, что индукция поможет правильно организовать исследование и избежать недостатков непосредственного чувственного опыта, подобно тому, как циркуль и линейка исправляют несовершенство наших рук.

О сущности индукции вы сможете узнать из помещенных ниже отрывков из трактата Ф. Бэкона «Новый Органон», который рассматривался автором как одна из частей его «Великого восстановления наук».

До сих пор опыт ...или совсем не имел основания, или имел весьма ненадежное. До сих пор не было отыскано и собрано изобилие частностей, способное дать разуму знание, в какой бы то ни было мере достаточное по своему количеству, роду, достоверности. Напротив того, ученые (конечно, нерадивые и легкомысленные) приняли для построения или укрепления своей философии какие-то слухи об опыте и как бы молву о нем или его отголосок и приписали им все же значение законного свидетельства. И как если бы государство стало управлять своими установлениями и делами не на основании писем и сообщений послов и достойных доверия вестников, а на основании толков горожан на перекрестках, — точно такой же образ действий был введен в философию в отношении опыта <...>.

Надежду же на дальнейшее движение наук вперед только тогда можно хорошо обосновать, когда естественная история получит и соберет многочисленные опыты, которые сами по себе не приносят пользы, но содействуют открытию причин и аксиом. Эти опыты мы обычно называем светоносными в отличие от плодоносных <...>.

Не следует все же допускать, чтобы разум перескакивал от частностей к отдельным и почти самым общим аксиомам (каковы так называемые начала наук и вещей) и по их непоколебимой истинности испытывал бы и устанавливал средние аксиомы... Для наук же следует ожидать добра только тогда, когда мы будем восходить по истинной лестнице, по непрерывным, а не прерывающимся ступеням — от частностей к меньшим аксиомам и затем к средним, одна выше другой, и, наконец, к самым общим. Ибо самые низшие аксиомы немногим отличаются от голого опыта. Высшие же и самые общие аксиомы (какие у нас имеются) умозрительны и абстрактны, и в них нет ничего твердого. Средние же аксиомы истинны, тверды и жизненны, от них зависят человеческие дела и судьбы. А над ними, наконец, расположены наиболее общие аксиомы — не абстрактные, но правильно ограниченные этими средними аксиомами <...>.

Для построения аксиом должна быть придумана иная форма индукции, чем та, которой пользовались до сих пор. Эта форма должна быть применена не только для открытия и испытания того, что называется началами, но даже к меньшим и средним и, наконец, ко всем аксиомам... Индукция, которая совершается путем простого перечисления, есть детская вещь: она дает шаткие заключения и подвергнута опасности со стороны противоречащих частностей, вынося решения большей частью на основании меньшего, чем следует, количества фактов, и притом только тех, которые имеются налицо. Индукция же, которая будет полезна для открытия и доказательства наук и искусств, должна разделять природу посредством должных разграничений и исключений. И затем после достаточного количества отрицательных суждений она должна заключать о положительном... Пользоваться же помощью этой индукции следует не только для открытия аксиом, но и для определения понятий. В указанной индукции заключена наибольшая надежда <...>.

Бэкон Ф. Новый Органон // Соч.: В 2 т. — 2-е изд., испр. и доп. — М., 1978. — T.1. — С. 58 – 61.

Из следующих отрывков из «Нового Органона» Ф. Бэкона вы сможете узнать об основных правилах индуктивного метода, пользуясь которым, его создатель рассчитывал составить полный перечень «форм», или «природ», т. е. наиболее существенных свойств или качеств предметов и явлений действительности, бесконечные комбинации которых и составляют все многообразие окружающего нас мира — наподобие того, как всевозможные слова представляют собой разнообразные сочетания всего лишь нескольких десятков букв алфавита.

Исследование форм происходит следующим образом. Сначала нужно для каждой данной природы представить разуму все известные примеры, хотя бы и посредством самых различных материй. И собрание этого рода должно быть образовано исторически без преждевременного умствования или каких-либо чрезмерных тонкостей. [Например, для исследования формы тепла могут быть собраны: солнечные лучи, огненные метеоры, всякое пламя, выделяющая тепло негашеная известь и т. д.* (*В цитируемом тексте Ф. Бэкона приведены примеры автора) — Пример Ф. Бэкона]. Эту таблицу мы обыкновенно называем таблицей сущности и присутствия <...>.

Во-вторых, должно представить разуму примеры, которые лишены данной природы, ибо форма (как уже сказано) так же должна отсутствовать там, где отсутствует природа, как и присутствовать там, где она присутствует. Но перечисление этого во всех случаях было бы бесконечным.

Поэтому отрицательное должно быть подчинено положительному, и отсутствие природы должно быть рассмотрено только в предметах наиболее родственных тем, в которых данная природа присутствует и наблюдается. Эту таблицу мы называем таблицей отклонения, или отсутствия в ближайшем. [Например, лучи Луны, звезд и комет, в отличие от солнечных лучей, не оказываются теплыми для осязания.] <...>.

В-третьих, должно представить разуму примеры, в которых исследуемая природа присутствует в большей и в меньшей степени. Это возможно или посредством сопоставления роста и уменьшения этого свойства в одном и том же предмете, или посредством сравнения его в различных предметах. Ибо... никакую природу нельзя принимать за истинную форму, если форма не убавляется всегда, когда убавляется сама природа, и подобным же образом не увеличивается всегда, когда увеличивается сама природа. [Например, можно возбуждать тепло в извести посредством обливания ее водой.]. Мы называем эту таблицу таблицей степеней, или таблицей сравнений <...>.

Задачу и цель этих трех таблиц мы называем представлением примеров разуму. А после представления должна прийти в действие и сама индукция. Ибо на основании представления всех и отдельных примеров следует открыть такую природу, которая всегда вместе с данной природой и присутствует, и отсутствует, возрастает и убывает и является (как сказано выше) частным случаем более общей природы. Если разум с самого начала попытается сделать это в положительном смысле.., то произойдут призрачные, сомнительные и плохо определенные понятия и аксиомы, которые надо будет ежедневно исправлять... Поэтому первое дело истинной индукции (в отношении открытия форм) есть отбрасывание, или исключение отдельных природ, которые не встречаются в каком-либо примере, где присутствует данная природа... Тогда после отбрасывания и исключения, сделанного должным образом (когда все легковесные мнения обратятся в дым), на втором месте (как бы на дне) останется положительная форма, твердая, истинная и хорошо определенная. [Например, тепло есть движение распространения, затрудненное и происходящее в малых частях.].

Бэкон Ф. Новый Органон // Соч.: В 2 т. — 2-е изд., испр. и доп. — М., 1978. – T.2. – С. 88, 90, 100 – 101, 109.

Другим известным представителем эмпирического направления являлся Джон Локк (1632 — 1704) — английский философ и общественный деятель, создатель идейно-политической доктрины либерализма. Если Ф. Бэкон обращался к опыту как к чему-то наличному, уже данному, интересуясь в основном тем, каким образом из этого опыта можно извлечь знания, пригодные для практического использования, то Дж. Локк поставил себе цель исследовать механизмы возникновения ощущений в процессе общения человека и окружающего его мира. С самого начала Локк отверг достаточно распространенную в философской традиции теорию врожденных идей (вспомним хотя бы Платона с его переселением души и последующим припоминанием увиденного ею в мире идеального бытия!), поскольку большинство общепринятых понятий и принципов «неизвестны детям, идиотам и большей части человечества; отсюда ясно, что они не пользуются всеобщим согласием и не являются общими для всех людей запечатлениями» (Локк Дж. Опыт о человеческом разумении //Соч.: В 3 т. – М., 1985. – Т. 1. – С. 112). Собственная же позиция Дж. Локка по данному вопросу такова:

«Так как каждый человек сознает, что он мыслит и что то, чем занят ум во время мышления, — это идеи, находящиеся в уме, то несомненно, что люди имеют в своем уме различные идеи, как, например такие, которые выражаются словами «белизна», твердость», «сладость», «мышление», «движение», «человек», «слон», «войско», «опьянение» и др. Прежде всего, стало быть, нужно исследовать, как человек приходит к идеям...

Все идеи приходят от ощущения или рефлексии. Предположим, что ум есть белая бумага без всяких знаков и идей. Но каким же образом он получает их?.. На это я отвечаю одним словом: из опыта. На опыте основывается все наше знание, от него в конце концов оно происходит. Наше наблюдение, направленное или на внешние ощущаемые предметы, или на внутренние действия нашего ума, которые мы сами воспринимаем и о которых мы сами размышляем, доставляет нашему разуму весь материал размышления. Вот два источника знания, откуда происходят все идеи, которые мы имеем или естественным образом можем иметь» (Локк Дж. Опыт о человеческом разумении //Соч.: В 3 т. – М., 1985. – Т. 1. – С. 154).

С механизмами образования простых и сложных идей по Дж. Локку вы сможете познакомиться, прочитав отрывки из его основного труда «Опыт о человеческом разумении»:

Так, снежный ком способен порождать в нас идеи белого, холодного и круглого. Поэтому силы, вызывающие эти идеи в нас, поскольку они находятся в снежном коме, я называю качествами, а поскольку они суть ощущения, или восприятия в наших умах, я называю их идеями. Если я говорю иногда об идеях, как бы находящихся в самих вещах, это следует понимать таким образом, что под ними имеются в виду те качества в предметах, которые вызывают в нас идеи.

Первичные качества. Среди рассматриваемых таким образом качеств в телах есть, во-первых, такие, которые совершенно неотделимы от тела, в каком бы оно ни было состоянии; такие, которые оно постоянно сохраняет при всех переменах и изменениях, каким оно подвергается, какую бы силу ни применить к нему; такие, которые чувства постоянно находят в каждой частице материи, обладающей достаточным для восприятия объемом, а ум находит, что они неотделимы ни от какой частицы материи, хотя бы она была меньше той, которая может быть воспринята нашими чувствами. Возьмите, например, зерно пшеницы и разделите его пополам — каждая половина все еще обладает плотностью, протяженностью, формой и подвижностью; разделите его снова — оно все еще сохраняет эти самые качества; разделяйте его дальше так до тех пор, пока части не станут незаметными, и все-таки каждая часть будет сохранять все эти свойства. Названные качества тела я называю первоначальными или первичными. Мне кажется, мы можем заметить, что они порождают в нас простые идеи, т. е. плотность, протяженность, форму, движение или покой и число.

Вторичные качества. Во-вторых. Такие качества, как цвета, звуки, вкусы и т. д., которые на деле не находятся в самих вещах, но представляют собой силы, вызывающие в нас различные ощущения первичными качествами вещей, т. е. объемом, формой, строением и движением их незаметных частиц, я называю вторичными качествами...

Как первичные качества производят свои идеи? Ближайший вопрос, который мы должны рассмотреть, сводится к тому, как тела вызывают в нас идеи. Очевидно, посредством толчка — единственно возможного для нас способа представить себе воздействия тел...

Как вызывают их вторичные качества? Можно представить себе, что идеи вторичных качеств так же вызываются в нас тем же самым способом, как и идеи первоначальных качеств, т. е. воздействием незаметных частиц на наши чувства. Ведь ясно, что есть тела, и их довольно много, которые так малы, что мы не можем ни одним своим чувством обнаружить их объем, форму или движение (таковы, очевидно, частицы воздуха, воды и другие гораздо меньшие частицы, которые, может быть, настолько же меньше частиц воздуха или воды, насколько последние меньше горошин и градин)... ...например, фиалка толчком таких незаметных частиц материи особой формы и объема, различной степенью и видоизменениями их движений вызывает в нашем уме идеи голубого цвета и приятного запаха этого цветка <...>.

...До сих пор мы рассматривали  идеи, при восприятии которых ум бывает только пассивным. Это простые идеи, получаемые от вышеуказанных ощущения или рефлексии. Ум не может создать себе ни одной идеи, которая бы не состояла всецело из них. Но ум, будучи совершенно пассивным при восприятии всех своих простых идей, производит некоторые собственные действия, при помощи которых из его простых идей как материала и основания для остального строятся другие... Идеи, образованные таким образом, из соединения нескольких простых идей, я называю сложными; таковы красота, благодарность, человек, войско, вселенная. Хотя эти идеи сложены из различных простых идей или из сложных идей, составленных из простых, ум при желании может рассматривать каждую отдельно как нечто совершенно целое и обозначать одним именем <...>. Если из сложных идей, обозначаемых словами «человек» и «лошадь», исключить лишь особенности, которыми они различаются, удержать только то, в чем они сходятся, образовать из этого новую, отличную от других сложную идею и дать ей имя «животное», то получится более общий термин, обнимающий собой вместе с человеком различные другие существа.

Локк Дж. Опыт о человеческом разумении // Соч.: В 3 т. — М., 1985. -Т. 1. – С. 183 – 186, 212 – 213, 469.

Подобно другим представителям эмпирического направления Давид (Дейвид) Юм (1711—1776) — шотландский философ, историк, экономист — был также убежден в том, что «уму никогда не дано реально ничего, кроме его восприятий, или впечатлений и идей, и что внешние объекты становятся известны нам только с помощью вызываемых ими восприятий» (Юм Д. Трактат о человеческой природе // Соч. В 2 т. —2-е изд., доп. и испр. — М., 1996. — Т. 1. — С. 125). При этом, как видим, в структуре человеческого опыта Д. Юм четко различает его «атомы» — впечатления, т. е. «все наши более живые восприятия, когда мы слышим, видим, осязаем, любим, ненавидим, желаем, хотим» (Юм Д. Исследование о человеческом познании // Там же. — Т. 2. — С. 15) и идеи — копии впечатлений, полученные в результате оперирования нашего ума с данными органов чувств. Подробно исследовав мыслительные операции, происходящие в нашем сознании, Давид Юм пришел к выводу, что непрерывность и целостность наших представлений о внешнем мире на основании наших чувственных впечатлений обеспечивается действием механизма ассоциации идей. Этот принцип означал, что полученные от внешних впечатлений идеи в нашем уме соединяются в единое целое на основании «сходства, смежности во времени или пространстве и причинности. ...Портрет естественно переносит наши мысли к оригиналу, упоминание об одном помещении в некотором здании естественно ведет к вопросу или разговору о других, а думая о ране, мы едва ли может удержаться от мысли о следующей за ней боли» (Юм Д. Исследование о человеческом познании // Там же. — Т. 2. — С. 20). Среди трех установленных им способов ассоциации идей Давид Юм первостепенное значение отводит причинности, поскольку она позволяет получать такие сведения об окружающей действительности, которые хотя и не являются результатом непосредственных чувственных впечатлений, но тем не менее составляют большую часть содержания нашего опыта. О сущности причинно-следственного способа ассоциации идей вы можете прочесть в приведенном ниже отрывке из краткого изложения наиболее фундаментальной работы Д. Юма — «Трактат о человеческой природе». В нем Юм в конечном итоге приходит к убеждению, что невозможно доказать полное соответствие между внутренним человеческим опытом и внешним миром (существование или несуществование внешнего мира кажется равновероятным нашему внутреннему опыту), тем самым отстаивая позицию гносеологического скептицизма.