Пауло Коэльо-Победитель остается один

Разумеется, Игорь стал понимать это постепенно. Поначалу он требовал от своих адвокатов беспримерно жесткой неуступчивости, соглашаясь на развод лишь в том случае, если она откажется от всего имущества, нажитого совместно - в течение почти двадцати лет и с нуля. Целую неделю в ожидании ответа он пребывал в бешенстве; деньги тут были ни при чем: просто Еву надо было вернуть любой ценой, а иные способы давления были ему неведомы.

А она оказалась неподатлива. И ее адвокаты приняли выдвинутые условия.

Об этом стало широко известно - и о новом избраннике своей жены Игорь узнал из газет. Узнал, что это один из самых известных в мире модельеров, своим нынешним успехом, как и он сам, обязанный одному себе. Что они почти ровесники - ему тоже около сорока. Что он прост, не заносчив и работает сутками напролет.

Как и он.

Игорь не мог понять, что же происходит. Незадолго перед тем как отправиться на лондонский фестиваль моды, им удалось - что бывало крайне редко - вдвоем провести в Мадриде несколько дней, будто воскресивших пору их прежней любви. Хотя они путешествовали на корпоративной яхте, а жили в отеле, где не было, кажется, только птичьего молока, Ева и Игорь решили вместе и заново открыть для себя мир. Не заказывали заранее столики в ресторанах, выстаивали длинные очереди в музеи, ездили на такси, а не в лимузинах с водителем, неизменно ожидавшим у подъезда, бродили по городу, теряясь в хитросплетении улочек. Много ели, еще больше пили, возвращались в отель, не чуя ног от усталости, но счастливые, и каждую ночь любили друг друга.

Они не включали свои ноутбуки и мобильные телефоны, что требовало изрядных усилий. Однако это удалось. И в Москву они вернулись с улыбкой и отрадными воспоминаниями.

Игорь снова с головой погрузился в работу, с удивлением отметив, что и в его отсутствие фирма продолжает исправно функционировать. Ева через неделю улетела в Лондон. И больше уже не вернулась.

Он подрядил одно из лучших частных детективных агентств, обычно занимающихся экономическим или политическим шпионажем, - и вынужден был на сотнях фотографий видеть свою жену рядом с ее новым спутником. Детективы сумели подсунуть Еве «подругу». Подстроили якобы случайную встречу с женщиной -«приехала из России, муж бросил, устроиться на работу не может из-за суровости британских законов и теперь на грани голодной смерти…». Ева поверила не сразу, но потом все же решила помочь. Переговорила со своим любовником, и тот рискнул - взял на работу в один из своих офисов, несмотря на отсутствие разрешения.

Эта «подруга» - единственная, с кем Ева может говорить на родном языке. Одинока. С неустроенной личной жизнью. По мнению психологов из детективного агентства, это идеальный канал информации: Ева еще не до конца освоилась в новой среде и потому будет следовать столь свойственному человеку инстинктивному побуждению поделиться с кем-то сокровенным. И не за тем, чтобы получить совет - надо же кому-то излить Душу.

Все эти разговоры «подруга» фиксирует на пленку, и записи оказываются на рабочем столе Игоря, оттесняя в сторону ожидающие его визы документы, приглашения, подарки, которые следует послать важным клиентам, поставщикам, политикам.

Эти записи гораздо полезнее - и несравненно мучительнее - фотографий. Выясняется, что отношения со знаменитымкутюрьеначались два года назад, в Милане, где и он, и Ева оказались по своим профессиональным делам. Вначале она противилась сближению - этот человек постоянно окружен красивейшими женщинами мира, а ей уже тридцать восемь - но тем не менее уже через неделю, в Париже, роман начался.

Услышав это, Игорь испытал нежданное возбуждение и сам удивился такому странному отзыву своего тела. Почему мысль о том, что его жена принадлежит другому мужчине, вызвала в нем не отвращение, а недвусмысленный прилив вожделения?

Впервые в жизни он тогда усомнился в своей нормальности. И чтобы как-то избавиться от гнетущего чувства вины, решился на некое публичное признание. В разговоре с приятелями упоминал мимоходом, что «один его друг» получает огромное наслаждение, представляя свою жену в постели с другим.

Слушавшие его - это были, как правило, крупные предприниматели и политики из разных стран - поначалу ужасались. Но после десятой рюмки признавались, что подобный эпизод - самое возбуждающее из всего, что было в их супружеской жизни. Один из них, оказывается, всегда просит жену во всех подробностях описывать свои свидания, вспоминать, какие именно слова произносились в порыве страсти. Другой заявил, что клубы свингеров, где практикуется групповой секс и обмен супругами, - это лучшее средство сохранить брак.

Положим, это преувеличение. Но когда Игорь узнал, что он - не единственный, кого возбуждают такие мысли, ему стало легче. И - неприятно кольнуло осознание того, насколько же мало сведущ он в природе человека, а в особенности - мужчины: его разговоры с коллегами затрагивали чаще всего бизнес и очень редко - что-то личное.

Мысли его возвращаются к этим записям. В Лондоне Недели высокой моды, чтобы облегчить жизнь тех, кто них участвует, идут непрерывной чередой) этот модельер уже был влюблен; и в это нетрудно поверить, ибо женшина ему встретилась совершенно особенная, ни на кого не похожая. А вот она продолжала колебаться: Хамид был всего лишь вторым мужчиной в ее жизни, а кроме того, они с ним занимались одним и тем же делом, в котором он преуспел несравненно больше. Это ее смущало. И она понимала, что, связав свою жизнь с ним, должна будет отказаться от работы в индустрии моды - не конкурировать же с собственным мужем? - и вновь сделаться домохозяйкой.

Больше того - она вообще не могла объяснить себе, почему человек калибра Хамида заинтересовался русской женщиной далеко не первой молодости.

А вот Игорь, если бы она дала ему хоть самый ничтожный шанс поговорить, - мог бы. Ева обладает редчайшим свойством - одно ее присутствие словно высекает искру из всех, кто находится рядом, заставляет их становиться лучше, возрождаться из пепла прожитых лет для света и надежды. Именно так произошло когда-то с юношей, вернувшимся с кровавой и бессмысленной войны.

Искушение приходит вновь. Дьявол шепчет, что это не так, что Игорь сам исступленной работой исцелил свои моральные травмы. Пусть кто-то из психотерапевтов и сочтет это симптомом душевного нездоровья, но он и в самом деле смог бы залечить свои раны прощением и забвением. Ева, в сущности, не так важна: хватит уж Игорю проверять все свои эмоции отношениями, которых давно нет.

«Ты ведь не первый… - твердит дьявол. - Не первый кто творит зло, думая, что таким образом пробуждает благо».

Ему становится не по себе. Он по натуре - человек мягкосердечный, а если вынужден действовать жестко, то лишь во имя какой-то великой цели - служения, например, своей стране. Он старается и подставлять другую щеку, и не выпускать из руки бич, как поступал Иисус Христос - единственный образец и пример для подражания.

Он крестится, надеясь, что Искушение сгинет. Усилием воли заставляет себя вспомнить о записях, о словах Евы про то, что она несчастлива со своим новым избранником. Но ни за что на свете не хотела бы вернуться в прошлое, потому что была замужем за человеком «психически неуравновешенным».

Что за чушь она несет! Вероятно, ее новое окружение активно промывает ей мозги. Должно быть, оказалась совсем не в той среде. Он не сомневается, что она лжет, уверяя свою русскую подругу, будто вышла замуж исключительно из страха остаться одной.

В юности она чувствовала, что ее отвергают, и никогда не могла быть самой собой - вечно приходилось притворяться, что ей интересно то же, что и ее подружкам, что играет в те же игры, что так же веселится на вечеринках, что ищет красивого и верного мужчину, который даст ей надежное супружеское счастье - дом и детей. «Все вранье», - говорит она сейчас.

Потому что в крови ее жил авантюрный дух и влекло неизведанное. И если бы она могла выбирать сама, то связала бы свою жизнь с искусством. Еще в детстве она любила делать коллажи из фотографий, напечатанных в унылых советских журналах, раскрашивать их в яркие цвета и любоваться результатом. Купить одежду для кукол было невозможно, и потому платьица для них шила мать- к восхищению Евы, которая твердила, что когда вырастет, будет делать то же самое.

В Советском Союзе следовать моде было нелегко, и они узнали, что делается в мире, лишь после падения Берлинской стены, когда стали приходить иностранные журналы. Ева была уже почти взрослой девушкой, когда однажды решилась сказать родителям, что хочет только одного - придумывать и создавать одежду.

Но после окончания школы родители настояли, чтобы она поступила на юридический факультет. Как ни упивались они новообретенной свободой, все же опасались, что капиталистические идеи разрушат страну, а граждан ее - отторгнут от подлинного искусства, заставят предпочесть детективы Пушкину и Толстому, исказят классический русский балет чужеродными заимствованиями. Их единственную дочь следовало немедленно оградить от тлетворного влияния, проникавшего в страну вместе с «кока-колой» и дорогими автомобилями.

В университете она повстречала красивого, амбициозного парня, так же, как и она, считавшего: хватит делать вид, что режим, при котором жили наши отцы, может вернуться. Он ушел - и ушел навсегда. Настала пора начинать новую жизнь.

Этот юноша очень ей нравился. Они стали видеться все чаще. Она знала - он умен и способен многого добиться. Он понимает ее. Да, ему пришлось повоевать в Афганистане, он был даже ранен, но впрочем, неопасно- Он никогда не жаловался на то, что ему пришлось пережить там, и за все те годы, что они были вместе, она ни разу не заметила в нем признаков какого-то душевного надлома, следов моральной травмы.

Однажды утром он принес ей букет роз. Сказал, что бросает университет и хочет заняться бизнесом. А вслед затем предложил выйти за него замуж. Она согласилась хотя при всем своем восхищении относилась к нему всего лишь как к товарищу. Однако ей казалось - любовь придет потом, со временем, да и помимо всего прочего он был единственным, кто понимал и одобрял все ее порывы, и, откажи она ему, могла бы никогда уж больше не встретить человека, принимающего ее такой, как она есть.

Они сыграли скромную свадьбу и стали жить вместе. Люди, дававшие ему деньги на «раскрутку», внушали ей страх, но ничего поделать она не могла. Меж тем его фирма мало-помалу крепла и развивалась. Когда минуло четыре года, она - замирая от страха - впервые поставила ему условие: немедленно расплатиться со всеми кредиторами, которые вроде бы были и не очень заинтересованы в возвращении долга. Он согласился и впоследствии не раз благодарил ее за это.

Шли годы, случались неизбежные провалы и поражения, а потом все как-то вдруг изменилось, и гадкий утенок, двинувшись путем, предначертанным в детской сказке, в одночасье стал прекрасным лебедем, желанным для всех без исключения.

Когда Ева стала жаловаться, что ей скучно заниматься только домом и хозяйством, Игорь, в отличие от своих коллег, считавших, что работающая женщина непоправимо теряет свою женственность, купил ей бутик в одном из самых престижных московских кварталов.Она торговала моделями «больших домов», не рискуя выставлять на продажу собственные коллекции. Впрочем это отчасти компенсировалось тем, что она посещала выставки высокой моды, знакомилась с интересными людьми, среди которых однажды оказался и Хамид- Но до сих пор, задавая себе вопрос, любит ли его, она чувствовала, что ответ скорее всего был бы отрицательным. А когда он, признавшись, что никогда не встречал такой, как она, предложил жить вместе, ей нечего было терять. Детей у нее не было. Муж ее, по расхожему выражению, был женат на собственной работе и едва ли заметил бы, что ее нет рядом.

«Я все бросила, - говорила Ева, - и не раскаиваюсь в своем решении. Я поступила бы точно так же, даже если бы Хамид не купил на мое имя виллу в Испании. Я поступила бы точно так же, даже если бы Игорь предложил отдать мне половину своего состояния. Я совершила бы этот шаг, потому что знаю: теперь я могу ничего не бояться. Если один из тех мужчин, по которым сходит с ума весь мир, захотел быть со мной, значит, я лучше, чем сама думаю».

Слушая другую запись, Игорь заметил, что его любимая испытывает серьезные психологические проблемы.

«Мой муж лишился рассудка. Не знаю, что послужило причиной - война или переутомление, но он мнит, будто ему дано постигать Божьи предначертания. Прежде чем окончательно решиться, я консультировалась с психологом, надеясь, что он поможет мне понятьИгоря, подскажет, есть ли еще надежда спасти наши отношения. Я и тогда, и теперь предпочла не углубляться в подробности. Но мне кажется, он, считая, что творит благо, способен на ужасные поступки.

Врач объяснил мне, что многие благородные люди, сострадающие своему ближнему, вдруг полностью меняют свое отношение к миру. В проведенных по этому поводу исследованиях подобная перемена получила название «эффект Люцифера» в память ангела, любимого Богом больше всех и в конце концов возжелавшего обладать такой же властью».

«Почему же так случилось?» - осведомился другой женский голос.

Но ответа Игорь не услышал: на этих словах запись обрывалась - наверное, плохо рассчитали время.

А ему бы очень хотелось знать, что сказала Ева. Ибо он-то вовсе не мнил себя равным Богу. И не сомневался: его возлюбленная придумала все это для самой себя, боясь, что если решит вернуться, ее не примут. Ну да, ему приходилось убивать - но по необходимости, да и какое это имеет отношение к их браку?! Он убивал на войне, имея на это, как и всякий солдат, официальное разрешение. Он убил двоих или троих и в мирной жизни - но для их же блага, поскольку они больше не могли, не в состоянии были жить достойно. Он убивал и здесь, в Каннах - но ради выполнения своей миссии.

И ту, которую любит, он убил бы, если бы понял: она безумна, она сбилась с пути и начинает разрушать свою собственную жизнь. Он никогда не допустил бы, чтобы сумасшествие омрачило их блистательное и благородное прошлое.

Ту, которую любит, он убил бы, только чтобы спасти ее от долгого и мучительного саморазрушения.

Игорь смотрит на затормозивший под запрещающим знаком «Maserati» - автомобиль нелепый и неудобный, потому что по городу вынужден, при всей мощи своего двигателя, ездить с той же скоростью, что и другие; для проселочных дорог у него слишком мал клиренс, а на трассе он слишком опасен.

У машины очень низкая посадка, и человек лет пятидесяти, но желающий выглядеть на тридцать, выбирается из водительского кресла с большим трудом. Входит в пиццерию, заказывает «Четыре сыра», с собой.