Шпаргалка по "Философии"

При другом, прямо противоположном  взгляде язык расценивается в  качестве источника заблуждений («тюрьмы») для человека, и задача философии  усматривается в освобождении от мифологии, содержащейся в языке  и препятствующей свободе мышления. Согласно позиции немецкого гносеолога Ф.Маутнера, «нам неведомы и надчеловеческий философский язык и чистый разум, а потому критика разума должна стать критикой языка, а всякая критическая философия есть критика языка».

В философии языка различаются три основные парадигмы представления языка, делающие акцент на семантическом, синтаксическом или же прагматическом планах языка: 1) философия имени («семантическая парадигма»), исходящая из имени и его отношения к миру, 2) философия предиката («синтаксическая парадигма»), опирающаяся на предикат как на ядро суждения и изучающая синтаксические связи между языковым выражением и взглядом на мир лишенного личностных свойств усредненного носителя языка, и, наконец, 3) «философия эгоцентрических свойств» («прагматическая парадигма»), исходящая из момента связи между языком и говорящим субъектом. Первая парадигма разрабатывалась в философии языка со времен античности вплоть до начала 20 в. Вторая – в философии языка неопозитивизма. Третья – в философии языка позднего логического неопозитивизма (Б.Рассел) и в формальной прагматике (Р.Монтегю, К.И.Льюис, Я.Хинтикка и др.).  

31. Социальная философия Франкфуртской школы (Т. Адорно, Ю. Хабермас)

Неомарксизм – совокупность марксистских и марксистски ориентировочных течений, характеризующихся критическим отношением, как капитализму, так и к  «реальному социализму» и его «марксистско-ленинской» идеологии.        

Настоящим ядром «неомарксизма» - и в организационно-практическом и в идейно-практическом планах – явилась Франкфуртская школа, которая сложилась в конце 20 – начале 30-х годов на базе Института социальных исследований при университете во Франкфурте-на-Майне. В ее состав вошли М. Хоркхаймер, Т.В. Адорно, Ф. Поллок, Г. Маркузе, Э. Фромм, Ю. Хабермас.

Идеологи  Франкфуртской школы противопоставляют  свою теорию подлинного марксизма -  советскому марксизму-ленинизму (который, по их мнению, не соответствовал нашему времени, не способен был дать «критику развитого индустриального общества» и придерживался ряда «устаревших догм»).

Первое, что  предлагают сделать «неомарксисты» - это отказаться от положения марксизма  о всемирно-исторической роли пролетариата в качестве субъекта социалистической революции и могильщика капитализма. Это суждение Маркузе обосновывает тем, что важнейшей особенностью высокоразвитого индустриального общества является восполнение рабочим классом этого общества, в результате манипулирования потребностями и сознанием рабочих масс со стороны господствующих классов. Маркузе выдвинул понятие «одномерного человека» («Одномерный человек». Очерки по идеологии развитого индустриального общества  - книги, где наиболее последовательно и четко были изложены идеи Маркузе) - личности, ориентирующейся на деформированные современным капитализмом потребности, конформиста, утратившего критическое отношение к действительности. При господстве «одномерного сознания» «одномерный человек» этого общества не способен ни выработать, ни даже воспринять то революционное социалистическое сознание, которое, согласно, марксизма-ленинизма, является непременным условием и предпосылкой пролетарской социалистической революции.

Второе – субъектом революции могут стать лишь те, кто еще не стал рабом «одномерного сознания». К ним они относили расовые, национальные и религиозные меньшинства США; критически мыслящую интеллигенцию и студенчество капиталистических стран; отсталые и нищие народные массы «третьего мира».

В-третьих, в соответствие с суждением Маркузе, социальной революции должны предшествовать «революция человека» (его великий  отказ участвовать в игре капиталистического потребительского общества, отказ признавать своими те потребности, которые индустриальное общество навязывает всем), отказ от «одномерного сознания», которое навязывается каждому средствами массовой информации, от тех норм господствующей морали, которые интегрируют людей в это общество и, наконец, индивидуальный бунт каждого, кто с помощью понимания подлинного марксизма разгадал коварный, прикрываемый демократическими правилами игры механизм буржуазного господства.

Также неомарксисты пришли к выводу, что вся история  человеческой культуры была историей усугубляющегося «сумасшествия» человечества, начавшегося в тот момент, когда индивидуальность противопоставила себя общине. Расколовшееся таким образом общество, противопоставило себя природе, а каждый человеческий индивид начал противопоставлять свое духовное Я собственным телесным влечениям. Так в «Диалектике просвещения» М. Хоркхаймер и Т. В. Адорно, произошел раскол на субъект и объект «Я» и «не-Я», рациональное и иррациональное, сознательное и бессознательное. Линия этого раскола прошла как через каждую личность, так и через всю человеческую культуру, приведя к раздвоению личности и культуры, то есть к психическому заболеванию, своего рода шизофрении. Финалом же этой болезни явился результат, в свете которого раскрылась тайна всей европейской истории, европейской культуры. Таким образом, согласно неомарксистам, история является процессом усугубляющегося безумия – торжеством «помраченного разума». По мнению неомарксистов, в основе всех исходных, изначальных философских понятий теории познания, лежит механизм овеществления, фетишизации результата всякой человеческой деятельности, в том числе мыслительной и познавательной. Другими словами, то, что философы начиная с античности, принимали и до сих пор принимают за «абсолютное первое», «изначально данное» и т. п., всегда раскрывается при правильном подходе, как результат социально обусловленного «овеществления» и связанной с ним «фетишизации».

Своеобразие философской теории Хабермаса заключается  в том, что он связал понятие разума с эмпирической теорией социальной эволюции, разработанной Марксом, Вебером и Парсонсом. Он отвергает философский априоризм и сосредоточивает усилия на разработке постметафизического «философского проекта». Это означает, что философское понятие разума не является независимым от эмпирических наблюдений и должно постоянно подтверждать себя в диалоге с конкретными научными дисциплинами, отражающими факт функциональной дифференциации общества. Диалог философии с частными науками Хабермас иллюстрирует то на примере психоанализа (Познание и интерес), то на примере теории социальной эволюции (К реконструкции исторического материализма, Zur Rekonstruktion des historischen Materialismus, 1976), то на примере теории общества (Теория коммуникативного действия), то на примере теории права (Фактичность и значимость, Faktizität und Geltung, 1992). Теория познания возможна лишь в качестве теории общества – мысль, проходящая через все творчество Хабермаса. В противовес Марксу Хабермас четко различает философию истории и теорию общественной эволюции (сближаясь в этом пункте с Ж.Пиаже, Т.Парсонсом и Н.Луманом).

Неудовлетворенность АДОРНО формально-логическим мышлением  была вызвана его глубокой убежденностью  в том, что между вещами и их понятиями имеет место конфронтация, в условиях которой угнетается "нетождественное", т.е. "то, что не уступает себя понятию, дезавуирует в-себе-бытие этого понятия". Высказываясь против систематизации, детерминированности, категориального аппарата как инструментов формально-логического мышления, АДОРНО основным принципом своей "негативной диалектики" делает принцип отрицания "тождества". В ее рамках АДОРНО отклоняет категорию диалектического снятия, которая вменялась Гегелем в качестве непременного условия осуществления философской системы. АДОРНО переосмысливает гегелевскую категорию "определенного" (bestimmte) отрицания, придавая отрицанию другое значение. Если по Гегелю оно являлось движущим моментом, в соответствии с которым диалектика подводила к развертыванию и снятию, то АДОРНО поворачивает его как "твердое", "непоколебимое" (unbeirrte) отрицание, которое более не должно приступать к снятию. Принимая во внимание руководящую для Франкфуртской школы идею о социальной обусловленности всех форм духовной жизни, которая и сообщает социальный подтекст адорновской интерпретации логики движения мышления, возможно подчеркнуть, что и в негативной диалектике АДОРНО выражается реакция на бесчеловечную общественно-историческую реальность. АДОРНО не удовлетворяет позитивное гегелевское отрицание, поскольку он рассматривает его как санкционирующее существующий порядок вещей. Последний, по мнению АДОРНО, оказывается "недостаточно отрицаемым". В таком истолковании отрицания содержится решающий момент, отделяющий негативную дилектику АДОРНО от диалектики Гегеля.

32. Философские идеи классического психоанализа (З. Фрейд). Неофрейдизм

В конце XIX в. усилился скептицизм. Истина, по Ницше, есть «род заблуждения». Отрицание высшего начала и истины порождало иррационализм. Отказ от гегелевского панлогизма привел к философии бессознательного Эдуарда Гартмана (1842—1906).

Бессознательное, по Гартману, есть единая духовная субстанция, общая для^ природы и людей и лежащая в основе их деятельности. В человеке бессознательное действует на уровне инстинкта, который никогда не ошибается. Представление о бессознательном присуще не только западной культуре. В древнеиндийской философии ему уделялось большое внимание — как подсознательным мотивам, так и сверхсознанию, под которым понималась часть человеческого существа, находящаяся в контакте с Единым.

Одно из свойств бессознательного — моментальность действия. Если мы что-то делаем, не раздумывая, по первому побуждению, это и есть проявление бессознательной воли. Она может находиться в конфликте с сознательными желаниями, и этим объясняется состояние, когда мы разумом понимаем, чтб нужно делать, но нечто внутри, непонятное нам самим, мешает приступить к выполнению намеченного, и в результате мы делаем совершенно иное. С помощью представления о бессознательной воле можно объяснить, почему удовольствие часто переходит в свою противоположность. Человек отдает себя во власть инстинкта или, иначе, подчиняется бессознательной воле. Но после, когда бессознательная воля умолкает, ее место занимает сознательная воля, недовольная происшедшим; отсюда чувство неудовлетворенности собой.

В начале XX в. австрийский врач Зигмунд Фрейд (1856—1939) получил экспериментальный материал, подтверждавший основополагающую роль подсознания в человеческом поведении Фрейд объяснил самоубийство не сознательным признанием абсурдности бытия и бессмысленности жизни, как считали экзистенциалисты, а подсознательной тягой к разрушению и смерти, которая оказывается выше сознательных мотивов, лишь оправ дывающих подсознательные влечения.

Воле к разрушению и смерти противостоит в человеке воля к жизни, частью которой является сексуальное желание. Взаимодействие этих двух воль определяет, по Фрейду, поведение человека. Первичные желания могут замещаться другими, находящимися на более высоком уровне. Сексуальное желание может переходить в творчество. В этом смысле вся духовная культура является сублимацией (замещением) исходных инстинктов человека. Иногда первичные желания, если они не могут быть удовлетворены или модифицированы, приводят к психическим заболеваниям. Поскольку источником болезни служат подсознательные мотивы, важным становится осознать их. Для этого Фрейд разработал специальную технику, в которой большую роль играет толкование сновидений. Бессознательное, тщательно скрываемое и подавляемое в сознательной жизни, прорывается во время снов, когда цензура сознания отсутствует. Фрейд построил теорию сновидений как исполнения желаний. Чтобы разгадать бессознательные мотивы, надо раскрыть содержание снов. В книге «Толкование сновидений» Фрейд показывает, как это делать.

Подсознательное психическое первоначало Фрейд видел в сексуальной энергии. Его ученик Карл Юнг (1875—1961) считал таковой иерархию архетипов — универсальных бессознательных образов, властвующих над человеком. Эти образы или, точнее сказать, символы имеют для человека столь важное значение, что неокантианец Эрнст Кассирер (1874—1945) назвал человека «символическим животным». Символ отличается от знака тем, что не только обозначает определенный предмет, но имеет и другое, более глубокое значение, которое никогда не может быть полностью раскрыто, как никогда нельзя точно вычислить иррациональное число. Такую особенность символа объясняют тем, что его значение уходит в глубины бессознательного.

«Коллективное бессознательное» проявляется во сне, но и к нему все сновидения не сводятся. Тем не менее на почве осознания подсознательных желаний возможно разрешение внутренних конфликтов, которое полезно не только для излечения больных, но и для обретения душевного спокойствия здоровыми людьми.

Наметилась тенденция к соединению фрейдизма и экзистенциализма. Юнг под внутренним ядром человека (он называл его «самость») понимал сумму сознательного и бессознательного. Бессознательное влияет на человека, но это влияние можно скорректировать, если понять подсознательные мотивы действий и поставить их на службу высшим устремлениям и ценностям человека.

Эрих Фромм (1900—1980) развил представление о двух моделях поведения, выбираемых индивидом. Или он идет по пути приобретательства, стараясь заполучить как можно больше вещей в собственность, — путь, который выбрало большинство населения западных стран, названных «потребительским обществом». Или он совершенствует заложенные в каждом способности. «Иметь или быть» назвал Фромм эту дилемму. Человек идет по пути потребительства, когда не осознает свое глубинное стремление стать полноценной личностью. Вторая, по Фромму, основная дилемма — между ложным единством в тоталитарном обществе, где свобода каждого подавляется, и истинным единством через любовь. Задача, таким образом, состоит в том, чтобы на смену агрессивно-потребительскому отношению к миру пришло отношение любовно-творческое.

Понимание Фроммом любви близко к ее пониманию Мо-цзы, в Нагорной проповеди в словах Паскаля: «Из всего, что есть на земле, он (праведник. — А. Г.) принимает участие только в неудовольствиях, а вовсе не ищет удовольствий. Он любит своих ближних, но его любовь не ограничивается этими пределами, она распространяется и на его врагов, а потом и на врагов Бога». Основной вывод «Искусства любить» Фромма таков: любовь «является единственно здравым и адекватным решением проблемы человеческого существования». Поэтому «всякое общество, которое так или иначе ограничивает развитие любви, неизбежно рано или поздно погибнет, придя в противоречие с основными потребностями человеческой природы»!

Принципы психоанализа взяли на вооружение не только экзистенциалисты, но и сторонники других направлений. Представитель франкфуртской школы Герберт Маркузе (1898—1971) писал, что современные идеологии представляют собой сознательное оправдание скрытых подсознательных желаний. Это напоминает предположение Ницше, что за словами революционеров, уверяющих, что они хотят всеобщего счастья, скрываете подсознательная воля к власти. И в данном случае, помогая рае крытию глубинных стремлений человека, психоанализ существенно расширяет представления об основах поведения и помогает выбрать наилучшее, с точки зрения нравственных критериег решение.

33. Философская герменевтика (Ф. Шлейермахер, Г.-Г. Гадамер)

Герменевтика как универсальная теория понимания. Фридрих Шлейермахер (1768—1834) — крупный протестантский богослов, философ и переводчик (ему принадлежит канонический перевод Платона на немецкий язык). Шлейермахер превратил герменевтику в универсальную теорию понимания. Предмет этой теории — тексты самого разного рода, без отбора «достойных» истолкования из множества «недостойных» истолкования. Разработанные Шлейермахером «правила понимания» не специфицируются в зависимости от типа текста (прежде считалось, что к различным произведениям — «священным», «классическим» и «авторитетным», – надлежит применять различные правила интерпретации).