Шпаргалка по «Современным проблемам науки и образования»

Наука и образование  для устойчивого развития

Переход к модели устойчивого  развития требует дальнейшего научного обоснования и постепенной, но весьма активной реализации. Между тем пока не ясно, может ли в принципе «состояться» эта модель, поскольку политические декларации и рекомендации ООН существенно опережают научные обоснования и разработки этой формы развития мирового сообщества. Возможно, что для обоснования стратегии устойчивого развития науке необходимо изменить свое «содержание», которое должно существенно «футуризироваться», акцентируя внимание на будущем. И все же определенный научный задел существует, и он предшествовал началу проведения «политики устойчивого развития». Одно из первых обоснований и характеристик устойчивого развития было дано в книге «Наше общее будущее», написанной экспертами Международной комиссии по окружающей среде и развитию ООН и изданной в 1987 г.

Вместе с тем нет  сомнений и в том что упомянутая книга вряд ли появилась бы, если бы доклады Римскому клубу не показали несостоятельность модели неустойчивого развития. Понятие устойчивого развития в этой книге определяется как «такое развитие, которое удовлетворяет потребности настоящего времени, но не ставит под угрозу способность будущих поколений удовлетворять свои собственные потребности»¹.

Сценарии, которые были предложены в докладах Римскому клубу, оказались учтенными в концепции  устойчивого развития. В этой концепции  есть утопические черты, на которые  обращалось внимание в некоторых докладах Римскому клубу. Вместе с тем есть идеи, которые в принципе могут быть реализованы уже в ближайшие десятилетия, и на ряд из них обратил внимание Всемирный саммит по устойчивому развитию в Йоханнесбурге в 2002 г.

Хотя мы основное внимание обращаем на научное обоснование идеи и стратегии устойчивого развития мирового сообщества, тем не менее, как уже упомянулось, и сама наука должна будет трансформироваться в зависимости от приближения к «устойчивому» будущему (или, как принято называть его в работах российских ученых и даже официальных документах, - к сфере разума или ноосфере, основоположником учения о которой был В.И. Вернадский) В науке также должна произойти смена парадигмы развития, она должна стать ноосферно-ориентированной наукой. Перед наукой поставлены новые цели - цели выживания

и выхода из антропоэкологического  кризиса, цели решения глобальных проблем и устранения негативов глобализации через переход к устойчивому развитию и становлению ноосферы. И от того, в какой мере наука поможет воплотить в реальность эти цели, зависит наше будущее. Наука должна изучать это «устойчивое» будущее и помогать в реализации его наиболее приемлемого для человечества сценария.

Прогнозирование стихийно протекающих процессов (в частности цивилизационного процесса) - достаточно сложное занятие с весьма большой неопределенностью. Ведь такие процессы подвержены воздействию случайных факторов, которые в принципе во всей своей совокупности невозможно учесть в исследовательском прогнозе. В этом случае, как правило, создаются альтернативные варианты прогноза, сценарии возможного наступления будущих событий. Кроме того, наука еще в полной мере не включила будущее в предмет своего исследования. А между тем это необходимо, поскольку было выявлено (в том числе и прежде всего с помощью математических моделей), что взаимосвязь прошлого, настоящего и будущего не является столь примитивно-линейной и однонаправленной, как это представляется с позиций здравого смысла. На это обратили внимание прежде всего представители математического естествознания, Н.Н. Моисеев отмечает, что существуют системы, когда прошлое никак не влияет на их динамику. Полное отсутствие влияния прошлого на настоящее и будущее характерно для такого стохастического движения, как турбулентность. Аналогичные системы исследует и синергетика, что существенно влияет на образ науки.

Гораздо проще изучать  прошлое и настоящее, данные в  уже имевших место либо ныне существующих фактах (которые должны быть достоверными). И это одна из причин того, что  наука (и прежде всего социально-гуманитарное знание) предпочитает иметь дело с такого рода фактами, которые являются ее эмпирической базой. Вполне естественно, альтернативы грядущего и сценарии как «будущие факты» тех или иных процессов входят в науку не столь же полноправно, что даже приводит многих ученых к отказу будущему в праве вхождения в науку. Философии здесь не занимает однозначной позиции, ибо ее концептуально-теоретическое отношение к будущему противоречиво. С одной стороны, предсказание и прогнозирование признаются одной из функций теоретического знания. Но, с другой стороны, теория не считается доказанной и истинной, если она не основывается на фактах, эмпирических данных, практике и т. п.. которые по своему научному статусу и определению могут отображать только настоящее и прошлое. Вот почему современная наука занимается и исследует только прошлое и настоящее и игнорирует будущее. Это последнее не входит в традиционную модель науки во всех ее разновидностях и даже на этапе «постнеклассической» науки. Да и приставка «пост», где бы она ни появлялась (постмодерн, посткапитализм и т. д.), мало что говорит о состоянии того или иного процесса. Она как бы отражает факт конца определенного этапа развития процесса (скажем, неклассической науки) и возможность перехода в новое состояние, отражая предчувствие грядущих трансформаций.

Реальный поворот науки  к будущему и его исследование могут начаться только в том случае, если будет сформирован иной образ (модель) науки как «опережающей науки». Так или иначе, термин «опережение» присутствовал в науке эпохи неустойчивого развития (особенно для фундаментального знания), но по вполне понятным причинам не играл существенной роли в общем видении науки. Чтобы будущее в науке имело равноправный статус с настоящим и прошлым, следует расширить интерпретацию термина «история». Ведь чаще всего история представляется как прошлое, полученное людьми от предшествующих поколений. Другое, более широкое понимание истории представляет ее как процесс человеческого бытия, развертывающегося во времени, как связь прошлого, настоящего и будущего. Однако, как правило, упомянутая связь времен касается лишь прошлого и настоящего в доступном науке пространственном измерении. Однако замечание о связи времен в широкой исторической перспективе оказывается весьма важным для исследования будушего, что должно способствовать широком)- распространению вероятностно-гипотетических и нормативно-целевых форм научного знания (сближающего его с решениями) и соответствующих видов научной рациональности.

Настоятельная необходимость  поворота науки к будущему продиктована тем, что традиционное видение истории, акцентирующее внимание на прошлом, исчерпало себя в стратегическом, идеологическом, политическом, научном  и во многих других смыслах Ведь фактически среди оснований истории как науки и исторического подхода, уделявших внимание лишь социальному бытию, исчезла (может быть, не до конца) окружающая человека и человечество природа. История человеческого бытия была фактически оторвана от природы, человечество, согласно этой истории, начало противоречить самим фактом своего существования и деятельности естественным процессам и циклам биосферы (угрожая последней потерей устойчивости). «Ошибка» исторического познания и всего обществоведения, по сути дела игнорирующих сущностные связи человека и природы, весьма дорого нам обошлась. Схематизм традиционного исторического исследования в конце концов привел к тому, что обозначился «коней истории», причем далеко не в смысле, идущем от Ф. Фукуямы. Это конец человеческой истории в прямом смысле этого слова, поскольку «изгнанная» из общественных наук природа начала «мстить» человечеству, причем четко обозначился этот конец истории начатом третьего тысячелетия, возможно даже XXI веком¹. Одним из базовых и неявных положений общественных дисциплин, которое очень редко обсуждаться в науке, была также гипотеза вечного существования человечества на планете, природу которой оно могло безнаказанно преобразовывать, действуя в соответствии с принципом «гуманизма», т. е. чтобы все было «для человека, во имя его блага». Подобная точка зрения считалась общепринятой длительное время, пока практика не стала опровергать ее антропоцентризм быстро надвигающимся глобальным экологическим кризисом. Это одновременно был кризис не только «антропошовинистского» видения истории, но и идеи прогресса, под которую долгое время «подгонялся» цивилизационный процесс.  Традиционный исторический  подход оказался принципиально бесперспективным, сводясь к развертыванию и существованию модели неустойчивого развития с ее пространственно-временными границами и биосферными пределами.

Не только история, но и наука в целом неизбежно  подошли к такому момент, когда  надо либо уйти в прошлое со своим  предметом «о прошлом» вместе с моделью  неустойчивого развития, либо обратить серьезное внимание на исследования будущего и видение исторического процесса в социоприродном измерении. Это возможно, если удастся резко переориентировать широкий фронт исследования на новую модель социоприродного развития, обращенную в будущее, в котором окажется место и человечеству, и окружающей его природе. Пока такой моделью оказывается лишь модель устойчивого развития и последующего ноосфере генеза.

В новой социоприродной модели развития придется отказаться от трактовки человеческой деятельности как преобразования окружающего мира, как созидания новой среды обитания. Подобное понимание человеческой деятельности отображает в основном этап производящего хозяйства и техногенной цивилизации, где на первый план выступает именно преобразование природы с целью создания новых продуктов, удовлетворяющих жизненно важные потребности растущего народонаселения.

Однако в длившуюся миллионы лет эпоху первобытного охотничье-собиратедьского  хозяйства человек делал акцент не на преобразовании, а на адаптации к природе, и в устойчивом будущем (при переходе к новому способу взаимодействия природы и общества) эта функция также должна будет превалировать по сравнению с преобразованием. Понятие деятельности, по сути дела лежащее в основе обществознания. исторически изменяется в зависимости от реализации того или иного способа взаимодействия в системе «общество-природа». Социоприродное устойчивое развитие ноосферной ориентации в перспективе должно оказаться коэволюционным. и поэтому в понимание деятельности, ему соответствующее, должна быть включена оптимизация адаптирующей и адаптационной функций, при минимуме преобразовании природы для получения необходимого результата. Принципиально важно для нового исторического подхода (условно назовем его ноосферно-футурологическим) исследование динамики социоприродной системы «человек-общество-природа» не просто в ракурсе связи времен (прошлого - настоящего - будущего), но и в ракурсе оптимизации этой связи и акцента на будущее. Такой акцент необходим, прежде всего, потому, что требуется достаточно решительно отойти от классических схем видения истории, в том числе и как чисто стихийного процесса, и не видеть историю цивилизации лишь в модели неустойчивого развития.

Модель устойчивого развития уравнивает развитие человечества во времени и исходят из того, что конец истории в форме планетарного омницида не должен наступить, для чего необходимо изменить форму (стратегию) цивилизационного процесса. И в этом смысле модель устойчивого развития как социоприродного процесса, если она реализуется, позволит удовлетворять потребности как нынешних, так и будущих поколений людей в природных ресурсах и экологических условиях. В модели неустойчивого развития такого равенства не существует, поскольку современные поколения фактически отбирают упомянутые материальные блага у своих потомков, в результате чего последним достанутся худшие экологические условия и более истощенные ресурсы, что может привести к угасанию не только цивилизационного процесса, но и всего рода человеческого и даже к гибели части биоты.

Хотя в силу антропоцентрического характера мышления подавляющего большинства населения земного шара, мы, выдвигая идеи устойчивого развития, прежде всего заботимся о выживании человеческого рода, тем не менее такое выживание немыслимо без сохранения биосферы (и в более широком смысле - сохранения окружающей природной среды, включая космическую). Поэтому будущая история - это не отдельные история природы и история людей. Речь в принципе должна идти о принципиально новой истории - социоприродной, или социоестественной. истории, т. е. о будущей истории формирующейся системы «человек-общество-природа».

Что касается исследований темпоральных отрезков, то представляется уместным также устранить ныне существующую асимметрию прошлого, настоящего и будущего, когда основное внимание (по нашим оценкам, не менее 95%) уделяется прошлому, несколько оставшихся процентов - настоящему и лишь какие-то доли процента- будущему. В процессе перехода к устойчивому социоприродному развитию представляется целесообразным изучение временных промежутков разделить натри приблизительно равные части (что в свое время предлагалось Э. Тоффлером ), увеличивая доли настоящего и особенно будущего за счет прошлого, и в этом смысле социоестественная история окажется действительно оптимизированной связью прошлого, настоящего и будущего.

В  ноосферной науке резко возрастает доля нефактологического знания, а именно - его вероятностно-гипотетических форм, которые позволяют находить выход из кризисных ситуаций и решать проблемы перехода от старой к новой цивилизационной модели. В этом смысле будущая наука ноосферной ориентации окажется принципиально новой системой, в которой выдвижение и функционирование форм вероятностно-гипотетического знания окажутся уже не остаточно-маргинальным, а нормальным процессом научного исследования, за которое могут присуждаться ученые степени и звания. В связи с этим существенное развитие получат прогностические и футу рол огические средства исследования, особенно гипотетико-дедуктивный метод, предполагающий выдвижение концептуальных идей, существенно обгоняющих как эмпирические данные науки, так и человеческую практику, которой именно они и будут «освещать» дорогу к истине, а последняя вначале будет носить виртуально-вероятностный характер. Тем самым ноосферная модель науки в существенной степени окажется (если понимать ее как систему знания) гипотетико-дедуктивной и «футурологической» моделью, а не эмпири-ко-аксиоматической и «фактологической» моделью, характерной для предыдущих этапов развития науки в ходе цивилизационной истории с неустойчивым развитием.

Тем не менее тенденция «нефактологического» подхода отчетливо обнаруживалась в науке на протяжении всех этапов ее развития В этом «виноваты» не только предсказание и исследование будущего, но и появление и развитие наук, отвлекающихся в той или иной степени от истинности своих положений и их содержательности. Классическим примером такой науки является математика, где важна не истинность результатов, а логическая непротиворечивость аксиом. Положения математики настолько отвлечены от содержания, что. по сути дела, она изучает аксиоматическим и символическим методом особого рода формы - так называемые математические структуры (Н.Бурбаки) и математические категории.