Два варианта таможенной политики

 

Признавая основным принципом свободу  внешней торговли, Ад. Смит допускает, однако, ряд существенных изъятий  из этого правила. Стеснения свободы  торговли могут иметь место, когда  этого требует безопасность страны; можно облагать пошлинами ввоз тех  товаров, производство которых внутри страны обложено налогом. Наконец, таможенными  пошлинами можно пользоваться, как  мерой воздействия на торговую политику других стран. «Стеснения такого рода могут считаться хорошею мерою, когда есть вероятность, что ими  можно добиться отмены высоких пошлин или запрещении, на которые жалуются дома».

Интересно отметить, что в этом перечне возможных уклонений  от принципа свободной торговли нет  указания на целесообразность пошлин, как средства промышленного воспитания страны. Смит не упустил этого из вида, он знает, что при помощи таможенных пошлин можно добиться более быстрого развития некоторых отраслей промышленности, но не видит особой пользы с этом. Общего богатства страны это не увеличит, рост богатства обусловлен накоплением  капитала, а таможенные пошлины, уменьшая доход страны, не могут ускорить это накопление.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

II

Учение Риккардо—Милля: между отдельными странами нет полной свободы передвижения капитала и труда, а потому основанием для международного обмена являются различия в сравнительной, стоимости отдельных товаров.—Страна может ввозить такие товары, которые она сама могла бы произвести с меньшими затратами капитала и труда.—Единственную прямую выгоду внешней торговли составляет ввоз товаров.

 Учение свободной торговли  нашло себе дальнейшее развитие  и завершение в трудах Д.  Риккардо и Дж. Ст. Милля. На характеристике их взглядов необходимо остановиться подробнее. Учение Риккардо—Милля составляет незыблемую основу современной теории международной торговли. Основные их взгляды на природу и законы международного обмена восприняты наукой, и если многие современные ученые приходят к отличным от классической школы практическим выводам, то потому, что они вводят в свои анализ новые условия, которых не учитывала классическая школа.

Внутри страны, по предположению  Риккардо, труд и капитал свободно переходят от одного занятия к другому, но между странами нет этой свободы передвижения. Конечно, это предположение имеет условный характер: в действительности государственные границы не являются такой неодолимой преградой. Мы знаем, что десятки и сотни тысяч рабочих ежегодно эмигрируют в другие страны, и многими миллионами исчисляется капитал, инвестируемый заграницей. Но все же при всем космополитизме современного капитала и труда, перемена политических, национальных и бытовых условий работы не может не учитываться ими, как дополнительное препятствие к передвижению их из одной страны в другую.

Иногда капиталу легче перейти в соседнюю страну, чем переселиться в свою же отдаленную окраину, но в общем и целом подвижность капитала и труда между странами проявляется все же, я думаю, в меньшей степени, нежели в пределах одной и той же страны. Одно это различие в степени подвижности является достаточным основанием для выделения особой проблемы международного обмена.

Как правильно указывает Струве, теория Риккардо и Милля, это «теория обмена товарами между хозяйственными средами, которые экономически сообщаются исключительно путем товарного обмена». Поэтому и ко внутреннему обмену в той мере, в какой здесь ограничена подвижность капитала и труда, приложимы устанавливаемые для внешнего обмена законы.

П. Б. Струве считает большой ошибкой  приурочение к внешней торговле вышеприведенного представления. Конечно, существо международного обмена не исчерпывается  понятием ограниченной подвижности  капитала и труда. Этому обмену всегда присущ своеобразный политический элемент. Это прежде всего обмен между  такими хозяйственными системами, которые  существуют и осуществляют себя, как  политические единства. Но отсюда не следует, как думает Струве, что надо всецело  отвергнуть классическую теорию. Она, конечно, не охватывает всей проблемы, но разрабатывает важную и неотъемлемую часть этой проблемы.

 Причиной международного обмена  является различие производительных  способностей отдельных стран.  В одной стране могут производиться  продукты, которых по климатическим  или каким-либо иным условиям  совершенно нельзя получить в  другой; кроме того, в одной стране  можно произвести одни продукты  дешевле, чем в другой. Если  есть налицо такое различие  производительных способностей  отдельных стран, то почва для  возникновения международного обмена  готова; отдельные страны займутся  производством тех продуктов,  условия производства которых  у них особенно благоприятны, а недостающие им продукты  будут получать путем обмена  с другими странами.

Для возникновения международного обмена вовсе нет нужды в том, чтобы вступающая в обмен страна могла производить вывозимый ею товар дешевле других стран; может случиться, что страна, производство которой малоуспешно, все же будет вывозить товары, и притом в те страны, которые сами могли бы дешевле этой страны произвести эти товары. Это будет в том случае, если у этих последних стран есть какое-нибудь другое еще более выгодное занятие, куда они и предпочитают затрачивать все свои производительные средства.

Для возникновения обмена важно  различие не в абсолютной, а сравнительной  стоимости. Это одно из центральных  положений теории Риккардо, и в нем надо видеть весьма существенное дополнение учения о внешней торговле Адама Смита.

Риккардо поясняет этот принцип международного обмена на следующем примере. Положим, говорит он, Португалия имеет преимущество над Англией и в производстве сукна и в виноделии, но в виноделии ее преимущество значительно больше, чем в производстве сукна. Так, в Англии для производства определенного количества сукна требуется 100 рабочих, а для производства вина 120 рабочих, в Португалии же одинаковое количество этих продуктов можно получить при помощи труда 90 и 80 рабочих. В этом случае Португалии будет выгодно совершенно прекратить производство сукна и сосредоточить все свои силы на добыче вина. Необходимое ей сукно она станет получать путем обмена вина на английское сукно. «Хотя бы она могла изготовить сукно трудом 90 человек, она будет ввозить его из страны, где на производство его требуется труд 100 человек. Для нее будет выгоднее употреблять свои капитал предпочтительно на производство вина, за которое она получит больше сукна из Англии, чем она произвела бы сама, если бы она переместила часть своего капитала из виноделия в производство сукон». «Несомненно, — продолжает он, — как для английских капиталистов, так и для потребителей обеих стран было бы выгодно, чтобы при таких обстоятельствах и вино и сукно изготовлялись в Португалии и, следовательно, чтобы английский капитал и труд, занятие в производстве сукна, переместились для этой же цели в Португалию». Но капитал и труд нелегко переходят из одной страны в другую, а потому «если труд и капитал известной страны остаются в ней, то полезнее всего употребляются они на то, чтобы и для заграничных рынков и для собственного производить предметы, производство которых в этой стране наименее невыгодно, если нет предмета, производство которого было бы в ней выгоднее, чем в других странах» .

Таким образом, каждая страна сосредоточивает  свои производительные силы на добывании  таких продуктов, в производстве которых она имеет наибольшее относительное преимущество. Благодаря  этому, все человечество получает большее  количество продукта с той же затратой, или то же количество с меньшей  затратой производительных средств. В  этом и заключается польза международной торговли как для всего человечества, так и для отдельной страны. Благодаря международной торговле, каждая отдельная страна вместо того, чтобы растрачивать свой труд на создание таких товаров, в производстве которых она не обладает особыми преимуществами, получает их из-за границы.

 

Таким образом, говорит Милль, «единственную  прямую выгоду внешней торговли составляет ввоз товаров». «Ходячая теория, — продолжает он далее, — не замечает этой пользы и полагает, что выгода торговли состоит в вывозе товаров, как  будто бы выигрыш страны от заграничной  торговли состоит не в том, что  получает, а в том, чего лишается страна».

Благодаря международному разделению труда и обмену в общей совокупности мирового производства, получается некоторое  увеличение продукта; это приращение продукта распределяется между отдельными странами, и в зависимости от того, какую часть этого продукта получает отдельная страна, и зависит величина той выгоды, которую она извлекает  из торговли.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

III

Учение Риккардо—Милля (продолжение): обмен между странами принимает устойчивый характер тогда, когда ввоз по своей денежной ценности покрывается вывозом. Выгода страны зависит от сравнительной ценности вывозимых и ввозимых товаров и от того, во что обходятся стране предметы ее вывоза.—Стране не всегда бывает выгодно улучшение в производстве предметов ее внешней торговли.

 

Внутри страны товары обмениваются пропорционально издержкам производства, но в международном обмене этот принцип  не имеет силы; теряет он свое значение здесь потому, что между отдельными странами нет свободного передвижения капитала и труда, и не действует  тот механизм, который вызывает приноровление  цены к издержкам производства. Для  определения ценности в международном  обмене надо обратиться не к закону издержек производства, а «к закону более коренному — к уравнению спроса и предложения».

Риккардо, а вслед за ним и Милль анализируют законы внешней торговли сначала при предположении непосредственного обмена товара на товар, затем они переходят к рассмотрению денежной мены. Это не вносит, по их мнению, никаких существенных изменений в законы международных ценностей. В случае денежной мены необходимым условием международного обмена является равенство денежной ценности ввоза и вывоза. Вывоз страны в конечном итоге должен быть всегда равным ввозу. Если это соответствие между величиной ввоза и вывоза нарушено, то излишек ценности должен быть покрыт пересылкой денег. Когда вывоз превышает ввоз, из-за границы начинают присылать деньги; если, наоборот, ввоз превышает вывоз, деньги начинают уходить из страны. Однако, такой прилив или отлив денег долгое время продолжаться не может. Он должен сам собой прекратиться и в то же время уничтожить вызвавшую его причину.

Если, например, вывоз у нас больше ввоза, то это поведет сначала  к приливу денег; количество обращающихся в стране денег увеличится, поэтому  ценность их упадет, и денежные цены товаров поднимутся. Раз цены товаров  возрастут, то это должно сократить  спрос иностранных покупателей, и, следовательно, ослабить наш вывоз. С другой стороны, благодаря отливу денег из стран, ввозящих к нам товары, ценность денег там должна подняться, и уровень цен понизиться, а это должно увеличить наш ввоз из этих стран. Таким образом, при превышении вывоза над ввозом, благодаря приливу денег, автоматически сокращается вывоз и увеличивается ввоз, и это продолжается до тех пор, пока обе эти величины не сравняются. Если ввоз превышает вывоз, то это неравенство устраняется точно таким же путем, путем перераспределения денег между странами.

Из этого рассуждения следует, что если мы какими-нибудь искусственными мерами затрудняем ввоз к нам товаров, то это в конце концов должно уменьшить  и наш вывоз. Высокий покровительственный  тариф, уменьшая ввоз иностранных товаров, вызывает первоначально прилив к  нам денег; ценность их у нас падает, общий уровень цен товаров  подымается. а это в конце концов уменьшает и наш вывоз. Ввозные  пошлины сокращают не только наш  ввоз, но и наш вывоз.

Прилив или отлив денег из страны и связанное с этим повышение  или понижение уровня цен товаров  и является той силой, которая  заставляет ввоз и вывоз выравниваться  в своей денежной ценности. Это  выравнивание осуществляется чисто  автоматическим путем, и совершенно также происходит распределение  денежных материалов — золота и  серебра — между отдельными странами. Если в какой-нибудь стране ощущается  недостаток в деньгах, то это отражается на общем уровне ее товарных цен; этот уровень невысок, а потому условия  для ввоза товаров неблагоприятны и, наоборот, благоприятны для вывоза. Торговый баланс изменяется в сторону  превышения вывоза, и деньги начинают притекать в страну. Это продолжится  до тех пор, пока страна не получит  необходимого ей количества денег.

Риккардо и Милль в теории денег стояли, как известно, на почве количественной теории, и на всем вышеизложенном их рассуждении заметны следы этой точки зрения. Однако, судьба этого утверждения о необходимом равенстве ввоза и вывоза не связана неразрывно с количественной теорией. Для того, чтобы отстаивать их утверждение о стремлении ввоза и вывоза к равенству, надо только признать, что изменение количества обращающихся в стране денег не проходит бесследно и, рано или поздно, изменяет уровень товарных цен. А это вряд ли можно отрицать, хотя, конечно, изменение цен осуществляется не так легко и быстро, как это представлялось классикам.

Вышеизложенное рассуждение давало Риккардо и его последователям убеждение в нецелесообразности всех тех мер внешней торговой политики, которым придавали такое большое значение представителя меркантилизма.

 Добиваться искусственными  мерами прилива золота и серебра  с точки зрения классиков совершенно  бесцельно: страна сама собой  всегда получит необходимое ей  количество денег и больше  этого она удержать у себя  не может. Что касается благоприятного  торгового баланса, в чем видели  цель своих стремлении многие  меркантилисты, то добиться этого  на долгое время невозможно, ввоз  и вывоз всегда, в конце концов, выравниваются, и, затрудняя ввоз, мы тем самым всегда уменьшаем  и вывоз.