Проблема Тайваня в отношениях Японии и Китая в 90-е годы

Однако  и на Тайване процесс реформирования не остановился. После отмены в 1986 году «Закона о военном положении» началось формирование демократической  политической системы. В 1989 году (когда  Пекин подавил выступление демократических  сил на площади Тяньаньмэнь) в  Китайской Республике состоялись выборы, положившие началу становления многопартийной системы: Гоминьдану впервые противостояла  оппозиционная Демократическая  прогрессивная партия (ДПП), которая  объединила давних противников Гоминьдана, выступавших за демократию и независимость  Тайваня. В выборах 1994 года участвовала  третья влиятельная сила – Новая  партия (НП), образовавшаяся в результате выхода из Гоминьдана части его членов[28].

Всеобщие  президентские выборы на Тайване  в 1996 году закрепили перемены. Победителю – Ли Дэнхуэю (Гоминьдан) – пришлось выдержать напряженную борьбу с  оппозицией. Таким образом, политические реформы на острове естественным образом продолжили экономические  преобразования, начатые и проводившиеся  по инициативе авторитарного Гоминьдана. В результате и сам он постепенно утрачивает черты созданной Коминтерном в середине 20-х годов партии ленинского типа, начиная все сильнее походить на западные парламентские партии. Нынешний Гоминьдан – важнейшая движущая сила преобразований на Тайване. Его прежний политический механизм лишь с виду был демократическим, а на деле обеспечивал монопольное положение Гоминьдана (об этом говорилось даже на его XV съезде в августе 1997 года, прошедшим почти одновременно с XV съездом КПК)[29].

Решения двух съездов символическим образом  продемонстрировали, что две части  Китая, находясь на разных этапах развития, тем не менее развиваются в сходном направлении. На континенте продолжаются реформы тоталитарной экономики, на Тайване преобразование авторитарной системы. Сегодняшний Тайвань – развитое и демократическое общество[30]. Возникает вопрос: что для него реально означают такие составляющие китайского национального идеала, как независимость и единая государственность?

1.3 Основной курс китайского  правительства на разрешение  тайваньского вопроса

Скорейшее разрешение тайваньской проблемы, достижение полного объединения страны - это  великая и священная миссия всего  китайского народа, в том числе  и тайваньских соотечественников. За более чем 50 лет китайское правительство  прилагало к этому неустанные усилия. Основным курсом правительства  КНР на разрешение тайваньского вопроса  является "мирное объединение и  одно государство, два строя"[31].

"Мирное  объединение". Общим чаянием всего  китайского народа является достижение  единства страны путем контактов  и переговоров, с помощью мирных  средств. На обоих берегах Тайваньского пролива проживают китайцы. И для соотечественников на обоих берегах было бы сущим бедствием, если бы из-за раскола суверенитета и территориальной целостности Китая произошли вооруженные столкновения и брат пошел войной на брата. Мирное объединение отвечает интересам великого сплочения всей нации, благоприятствует социально-экономической стабильности и развитию Тайваня, благоприятствует расцвету, обретению богатства и мощи всем Китаем. Однако предпосылкой мирного решения тайваньской проблемы должно быть отстаивание положения, что в мире есть лишь один Китай и Тайвань является его неотъемлемой частью[32].

Мирное объединение - это принятый правительством КНР курс. Однако каждое суверенное государство имеет право  предпринимать все меры, которые  оно считает необходимыми, включая  военный способ, для защиты суверенитета и территориальной целостности  своей страны. Китайское правительство  в вопросе об использовании тех  или иных методов с целью решения  внутренних дел в стране не обязано  давать каких-либо обещаний любому другому  государству или силам, покушающимся на раскол Китая. Если бы произошло  серьезное событие, когда Тайвань  под тем или иным предлогом  был отторгнут от Китая, если бы произошло иностранное вторжение на Тайвань, если бы тайваньские власти постоянно отказывались путем переговоров мирно разрешить вопрос об объединении двух берегов Тайваньского пролива, то китайскому правительству не осталось бы ничего другого, как прибегнуть к любым возможным решительным мерам, в том числе и к использованию вооруженных сил, для защиты суверенитета и территориальной целостности Китая и завершения великого дела объединения страны.

"Одно  государство, два строя". В случае  достижения единства страны социализм  на континентальной части и  капитализм на Тайване будут  сосуществовать и совместно развиваться  в течение длительного времени.  После объединения существующая  ныне на Тайване социально-экономическая  система останется неизменной, не  изменится образ жизни, не изменятся  экономические и культурные связи  Тайваня с зарубежными странами. К примеру, правовую защиту будет иметь частная собственность, дома, земля, право собственности на предприятия, законные права наследования, инвестиции китайских эмигрантов и иностранцев и т. п. Тайвань станет Особым административным районом Китая и будет обладать высокой степенью автономии[33]. Он будет пользоваться правом на административное управление, законодательным правом, правом на независимое правосудие и окончательный вердикт, будет самостоятельно вершить партийные, правительственные, военные, экономические, финансовые и другие дела. Тайвань будет также иметь право подписывать с иностранными государствами торговые, культурные соглашения и другие права внешних сношений. Тайвань будет иметь собственную армию. Континентальная часть не будет посылать на Тайвань ни военный, ни административный персонал. Правительство Особого административного района и деятели различных кругов Тайваня могут занимать руководящие должности в центральных государственных органах власти, а также участвовать в управлении общегосударственными делами. Подобные соображения, касающиеся сосуществования двух строев, базируются главным образом на учете нынешнего положения Тайваня и практических интересов тайваньских соотечественников.

Следует отметить, что тайваньские власти ради разрушения принципа одного Китая, фабрикации "двух Китаев" и "одного Китая и одного Тайваня" усиленно распространяют измышления насчет того, что китайское правительство  ограничивает так называемое "жизненное  пространство" Тайваня на международной  арене[34]. Между тем общеизвестно, что суверенитетом и территориальной целостностью любого государства нельзя пользоваться по отдельности и тем более их нельзя расчленять. Каждое суверенное государство может быть представлено лишь одним центральным правительством, Тайвань как часть Китая не вправе представлять Китай на международной арене, не может устанавливать дипломатические отношения и развивать отношения официального характера с другими странами. Он не обладает правом быть членом международных организаций, в которых могут участвовать лишь суверенные государства. Сфера его деятельности на международной арене может лишь соответствовать его положению как части Китая. Сегодня же то, чего добиваются тайваньские власти, заключается в попытках выступать в международных делах в качестве и в статусе "независимой и суверенной страны". Подобного рода помыслы, направленные на раскол страны, само собой разумеется, встречают решительное противодействие правительства и народа КНР[35]. Они отвергаются и подавляющим большинством стран и народов всего мира. Вместе с тем, учитывая потребности развития тайваньской экономики и практические интересы тайваньских соотечественников, правительство Китая не возражает против неофициального характера экономических и культурных отношений Тайваня с другими странами. Фактически Тайвань поддерживает с множеством стран мира широкие торгово-экономические и культурные связи, и в корне отсутствует проблема "жизненного пространства", которую ставят тайваньские власти[36].

Вместе  с тем, настораживает тот факт, что через созданные в некоторых  странах экономические и культурные комиссии, а также другие учреждения тайваньские власти приглашают деятелей, имеющих официальный статус, например, местных чиновников, парламентариев и др., посещать Тайвань, осуществляя  тем самым на международной арене  так называемую "практичную дипломатию", стремясь развивать официальные  связи с этими странами, имеющими дипломатические отношения с  КНР[37]. Тем самым они стремятся достичь цель создания ситуации "двух Китаев" и "одного Китая и одного Тайваня". Одновременно делается попытка подорвать двусторонние отношения Китая с указанными странами. Правительство КНР решительно выступает против этого. Следует указать, что подавляющее большинство государств мира способно ценить свои дружественные отношения с Китаем и скрупулезно соблюдать достигнутые с ним договоренности и взаимопонимание по тайваньскому вопросу. Китайское правительство выражает одобрение такой позиции. Однако некоторые страны нарушают обязательства, взятые на себя при установлении дипломатических отношений с Китайской Народной Республикой, развивая официальные связи с Тайванем и создавая препятствия в деле объединения Китая. Китайское правительство надеется, что правительства соответствующих стран смогут принять меры для исправления такого положения.

В мире существует лишь один Китай, его материковая  часть и Тайвань принадлежат  к одному Китаю. Китайский суверенитет  и территориальная целостность  неразделимы. Китай - это одна страна, в которую входит материковая часть и ocтpoв Тайвань. Соотечественники, проживающие по обоим бортам Тайваньского пролива, - это китайцы. Материк и Тайвань составляют территорию Китая. Правительство Китая убеждено, что лишь при условии признания принципа одного Китая можно обсуждать любые вопросы между Центральным правительством и тайваньскими властями. Однако лидеры тайваньских властей до сего дня не принимают принцип "одного Китая" и даже не признают, что они являются китайцами[38]. Поэтому отсутствует и база для переговоров. Китай выражает надежду, что лидеры тайваньских властей в самые кратчайшие сроки безоговорочно признают принцип одного Китая. Это будет способствовать стабильности тайваньского общества и благоприятствовать развитию отношений между двумя берегами Тайваньского пролива.

За 50 с лишним лет после образования  Китайской Народной Республики ее совокупная национальная мощь и международный  статус значительно повысились. И  если сказать, что китайскому народу исторически оказалось по силам вырвать Тайвань из лап агрессоров и вернуть в лоно Родины, то сегодня китайский народ, идущий к процветанию и могуществу, тем более не позволит отторгнуть Тайвань от материка. Китайское правительство и китайский народ полны решимости и обладают возможностями защитить свой национальный суверенитет и территориальную целостность и в конечном счете решить великую задачу объединения страны[39].

Глава 2. Китайско-японские отношения: возможный альянс или  неизбежная конфронтация

Сотрудничество  между Китаем и Японией практически  охватило все сферы деятельности (торговля, инвестиции, наука и техника, образование, культурные обмены и т. д.). Обе стороны постоянно выражают удовлетворение состоянием отношений  и надеются, что таковыми они будут  и в следующем веке[40].

Страна  Восходящего солнца является самым  крупным торговым партнером КНР. В соответствии с китайскими расчетами  в 1995 г. экспорт в Японию был равен 28,5 млрд. долл., а импорт - 29,0 млрд. долл[41].

На самом деле за внешним благополучием  скрываются такие мощные рифы, что  столкновение с ними может полностью  разрушить «корабль китайско-японской дружбы», осколки от которого затронут всю систему международных отношений  не только в регионе, но и в мире.

На  поверхности отношения осложняют  «старые проблемы». Среди них постоянно напоминает о себе «исторический синдром» - память о второй мировой войне, точнее об агрессии Японии против Китая в 1931 - 1945 гг. По мнению официального Пекина и китайского населения, Япония в целом не осознала свою преступность в ходе агрессии, по крайней мере, не сумела выразить «публичного извинения» в достаточно убедительной форме перед азиатской общественностью. Китайскую сторону (так же, между прочим, как и южнокорейскую) не удовлетворили формальные официальные извинения Японии в 1994 г., а также личное извинение премьер-министра Томити Мураяма в ходе его визита в Пекин в мае 1995 г., причем после того, как парламент отклонил, точнее, отложил, «резолюцию с извинениями»[42]. Дело в том, что многие члены ЛДП в парламенте, а также немало деятелей-членов кабинета, не чувствуют никакой вины за события пятидесятилетней давности. Так, один из них, бывший министр юстиции Сэйсукэ Окуно полагает, что «Япония воевала не против других стран Азии, а против Европы и США. Азия выступала против превосходства белых и завоевала независимость»[43].

Нежелание правящих и правых кругов Японии однозначно признать свою вину за агрессию в Азии рассматривается как оправдание этой агрессии, а также как возможность  повторения ее в будущем, что связывается  с продолжающимся наращиванием военных  сил Японии. Причем поведение японских деятелей как будто нарочно провоцирует  всплески антияпонизма, особенно в  китайско-говорящей среде. Одним  из провокационных действий рассматривается  посещение официальными лицами Японии храма Ясукуни, являющегося символом милитаризма, поскольку в нем  находятся поминальные дощечки  с именами военных преступников страны, осужденных Токийским военным  трибуналом. После посещения храма  премьер-министром Ясухиро Накасонэ в 1985 г. никто в течение 11 лет этого  не делал. Премьер-министр страны Рютаро Хасимото решил возобновить «традицию», посетив его в первый раз 26 июля 1996 г., чем вызвал очередную волну  антияпонских настроений в Китае[44].

Остается много нерешенных и  других послевоенных проблем. Остановимся  на главных из них.

2.1 Проблема компенсации  ущерба, нанесенного Японией Китаю  в результате войны

Этот вопрос при нормализации двусторонних отношений в 1972 г., в которой и  Токио и Пекин были крайне заинтересованы, не занимал сколько-нибудь значительного  места. Китайская сторона отказалась от получения репараций, в ответ  японская - проявила готовность оказывать  КНР экономическую помощь.

В Совместном коммюнике о восстановлении отношений  правительство Японии заявило, что "полностью осознает ответственность  за огромный ущерб, причиненный китайскому народу во время войны, и выражает в этой связи сожаление"[45].

Но  последующие события неоднократно подтвердили, что вопрос о компенсации  военного ущерба не снят, а отложен, и через некоторое время Пекин  начал периодически ставить его  публично, обычно увязывая это с  другими вопросами китайско-японских отношений. При этом проблема, не будучи очерченной каким-либо обоюдным соглашением (кроме вышеупомянутого Совместного  коммюнике 1972 года, которого японцам  казалось достаточно), имеет, очевидно, тенденцию к разрастанию. Об этом, в частности, говорит тот факт, что требование компенсации от Японии разделяет все больше китайцев. Так, согласно одному из недавних опросов  общественного мнения в КНР, требование поддержали в 1999 г. 58 % опрошенных, тогда  как в 1995 г. их было 40 %[46].

По  японским, возможно, неполным, данным, в ходе войны в Китае в 1937 - 1945 гг. было убито около 10 млн. китайских  жителей. 3 млн. человек работали принудительно  на японских оккупантов[47]. В начале 90-х гг. общий материальный ущерб от агрессии оценивался в Японии в 300 млрд. долл. В этой сумме 120 млрд. рассматривались в качестве ущерба, нанесенного государству (в 1951 г., при подписании Сан-Францисского договора, она составляла по оценке экспертов 50 млрд. долл.), а 180 млрд. - частным лицам[48].