Проблема Тайваня в отношениях Японии и Китая в 90-е годы

В 1992 г., в период подготовки визита в Китай императора Японии Акихито, вопрос о материальной компенсации  Китаю за японскую агрессию неожиданно был поднят средствами массовой информации КНР и имел немалый общественный резонанс. На сессии Всекитайского  собрания народных представителей даже обсуждался законопроект о выплатах Японией 180 млрд. долл. в порядке компенсации  материальных претензий частных  лиц. Проект не был принят, но дебаты вокруг этого вопроса в китайских  общественно-политических кругах оказали  негативное влияние на атмосферу  подготовки исторического визита в  Китай императора Японии - первого  за весь период истории отношений  двух стран.

В 1998 г., во время официального визита в  Японию председателя КНР Цзян Цзэминя, данная проблема обозначилась вновь, получив  новое толкование китайской стороны. Лидер КНР, в частности, заявил: "Япония виновна в гибели 35 млн. жителей  и ущербе на сумму свыше 600 млрд. долл., огромных бедствиях, причиненных китайскому народу"[49].

Токио, испытывая постепенно нараставшую  обеспокоенность, стремится избегать открытой полемики и продолжает придерживаться позиции, изначально занятой и официально подтвержденной в 1993 г.: "Обязательства  Японии по военным репарациям в отношении  всех стран, за исключением Северной Кореи, выполнены в соответствии с международными соглашениями"[50]. Но в условиях нажима, которому подвергается японская сторона, ряд экспертов в последнее время высказывает сомнение в правильности той позиции, которую Япония заняла с самого начала. Необходимо было, считают они, не замалчивать проблему, а обозначить ее и предложить Пекину вступить в официальные переговоры. Рано или поздно это все равно придется сделать, по мнению, например, профессора университета Кэйо Т. Ямада[51]. Но при этом время работает не в пользу Японии.

2.2 Вопрос о моральной  компенсации

Здесь для японцев ясности ничуть не больше, чем с проблемой компенсации  материальной. Условно в вопросе  имеется как бы две стороны. Первая - неудовлетворенность Пекина выражением извинений официального Токио в  связи с содеянным в результате агрессии против Китая, несмотря на то, что при нормализации японо-китайских отношений было документально зафиксировано признание Японией ответственности за причиненный ущерб китайскому народу и выражалось сожаление. В 90-е годы японская сторона неоднократно подтверждала "покаянную" позицию в заявлениях официальных лиц:

- в 1992 г. император Японии  выразил "глубокое сожаление  в связи со страданиями"  китайского народа, вызванными войной, которую Япония вела в Китае;

- в 1993 г. впервые официальным  лицом - премьер-министром М. Хосокава - был публично признан "акт  агрессии" Японии в отношении  Китая;

- в  1995 г. премьер-министр Т. Мураяма  подтвердил в официальном заявлении,  что "народы Китая и других  азиатских стран стали жертвой  агрессии и колониализма" со  стороны Японии[52].

В 1998 г. вопрос был поднят вновь  в связи с японо-китайской встречей на высшем уровне в Токио в ноябре, в которой участвовали председатель КНР Цзян Цзэминь и премьер-министр  Японии К. Обути. В японской прессе появились  предположения относительно того, какую  форму "покаяния" хотела бы зафиксировать  документально китайская сторона

Как полагали, Пекин добивался, чтобы  содержание соответствующего пункта в  коммюнике было аналогичным тому, которое в октябре того же года было принято по итогам переговоров премьер-министра Японии К. Обути с президентом Южной Кореи Ким Дэ Чжуном. Там говорилось: "Касаясь японо-южнокорейских отношений в этом веке, премьер-министр К. Обути со смирением признает исторический факт того, что Япония нанесла огромный ущерб и страдания народу Южной Кореи в результате колониального правления, и заявляет о своем глубоком сожалении и искреннем извинении"[53].

Нежелание Японии пойти навстречу ожиданиям  Пекина встретило весьма негативную реакцию Китая. Переговоры на саммите 1998 г. шли трудно, их итоги получили невысокую оценку наблюдателей. В  прямой связи с ходом обсуждения указанной проблемы председатель КНР  сделал ряд резких заявлений, он, в  частности, подчеркнул: "Японии следует  пересмотреть события войны и  усвоить их уроки" и указал на "различие в понимании истории  как на одну из главных проблем  в японо-китайских отношениях"[54].

Это "различие в понимании истории" (военного прошлого), по-видимому, можно  конкретно рассматривать как  вторую сторону проблемы компенсации  морального ущерба. Впервые в контактах  с японской стороной Цзян Цзэминь  обозначил эту сторону в ноябре 1995 г. на встречах с премьер-министром  Т. Мураяма, в ходе Осакской конференции  АТЭС. Китайский лидер подчеркнул тогда необходимость для Японии корректировки "неправильного понимания  истории" в ответ, как посчитали  наблюдатели, на очередной призыв к  КНР прекратить ядерные испытания[55].

Военная тема, по объективным причинам, лишь ненадолго выпадала из поля зрения общественности двух стран. Обращение  средств массовой информации к прошлому в условиях Японии порой подогревается  стремлением политиков использовать "историческую картину" в конкретных политических целях. Это было заметно особенно в период 1994 - 1995 гг., когда ощущался повышенный интерес к теме в связи с 50-летием окончания второй мировой войны. Тогда в СМИ были опубликованы новые и забытые факты военного времени. Значительный, к примеру, резонанс вызвала огласка некоторых ранее неизвестных документальных свидетельств о деятельности на китайской территории и в других странах японского "отряда 731", который занимался чудовищными экспериментами над живыми людьми, производством и планированием применения бактериологического оружия[56].

С газетных полос обеих стран начиная  с 1990 г. не сходит и тема оставленных  японской армией с войны 1937 - 1945 гг. на территории Китая складов с химическими  боеприпасами. По оценке официальных  японских источников, насчитывается  около 700 тыс. снарядов, по китайским  данным - их 2 млн. 90 % этих боеприпасов  содержатся в подземных хранилищах в провинции Цзилинь[57]. Согласно Конвенции о химическом оружии, вступившей в силу в апреле 1997 г., оно должно быть уничтожено в течение 10 лет. Япония признала необходимость принятия практических мер, с учетом реальной опасности, которую представляют химические снаряды для китайского населения. Оболочки снарядов разрушаются - и от утечек в атмосферу горчичного газа уже пострадало множество жителей, но процесс принятия практических мер за прошедшее десятилетие мало продвинулся вперед. В Китае побывали несколько групп японских экспертов, изучающих вопрос. В июне 1999 г. между двумя странами был подписан меморандум о сотрудничестве. Однако конкретных планов утилизации боеприпасов пока нет, главным образом в связи со сложностью технической стороны данной проблемы. И, естественно, сохраняется почва, как предполагают, надолго, для соответствующих настроений, прежде всего в Китае.

КНР в последние годы не раз получала поводы для официальных заявлений, протестов в адрес правительства  Японии - то в связи с содержанием  школьных учебников, "неправильно" освещающих события войны; то в связи  с публичными выступлениями японских официальных лиц: в одном только 1994 г. это были министр юстиции  С. Нагано, министр внешней торговли и промышленности Р. Хасимото, которые  своими высказываниями на тему войны  затрагивали чувства китайцев. Поводом для острой полемики в печати двух стран в 1998 г. стали комментарии, интервью и заявления очевидцев событий военного времени в Нанкине после выхода в США книги И. Чанг "Насилие в Нанкине - забытый холокост второй мировой войны"[58]. В августе 2000 г. китайское правительство фактически отказалось принять с визитом в согласованные сторонами сроки министра транспорта Х. Морита, который вызвал эту реакцию своим участием в ритуальном посещении вместе с некоторыми другими членами японского кабинета министров токийского храма Ясукуни, где находится мемориал тех, кто мировым сообществом признан военными преступниками[59]. Другими славами, военное прошлое не только не преодолено в общественном сознании, но не устранено и из обращения в сфере политического взаимодействия Японии и Китая.

Глава 3. Тайваньская  проблема в отношениях между Китаем и Японией

3.1 Территориальный спор  о принадлежности островов Сенкаку  (Дяоюйдао)

Острова Сенкаку (китайское название Дяоюйдао) расположены в Восточно-Китайском  море в 420 км к западу от японской Окинавы, 420 км от китайского порта Фучжоу и  в 190 км к северо-востоку от тайваньского порта Цзилун. Острова необитаемы, среди них три относительно крупных, общей площадью 6,3 кв. км. Самый большой - Уодзуридзима, два почти равных по площади - Китакодзима и Минамикодзима[60].

История принадлежности островов весьма запутана. Впервые они упоминаются в  китайских хрониках XIV в. как принадлежавшие Китаю в составе королевства  Рюкю (ныне префектура Окинава). В начале XVII в. Рюкю было захвачено японскими самураями с острова Кюсю. Но в период правления в Китае династии Цинь (1644 - 1911) Сенкаку были включены в китайскую провинцию Тайвань. По условиям Симоносекского договора 1895 г., после войны с Китаем Япония получила Тайвань вместе с Пэнхуледао и Дяоюйдао (Сенкаку). Последние административно вошли в префектуру Окинава. Согласно Сан-Францисскому мирному договору 1951 г., Япония отказалась от территорий, захваченных в результате агрессии, в том числе от Тайваня, но не от Сенкаку. На последние, в составе японской Окинавы, до 1972 г. распространялись права опеки США. Некоторое время американцы использовали острова в качестве артиллерийского полигона. В 1968 г. появились первые сообщения об обнаружении на шельфе Сенкаку запасов нефти[61].

В июне 1971 г. было подписано японо-американское соглашение о передаче Японии прав на острова Рюкю (Окинава). Острова  Сенкаку были включены в перечень переданных Японии территорий, которая  с того времени осуществляет над  ними контроль. Согласно другому соглашению, подписанному в тот период, Япония взяла на себя ответственность за оборону островных территорий. К  концу 1972 г. на Окинаве был размещён контингент японских сил самообороны, а акватория, прилегающая к Сенкаку, стала патрулироваться кораблями  и самолетами береговой охраны Японии.

Первый  территориальный спор вокруг Сенкаку  возник в 1971 г. Примечательно, что инициатива принадлежала Тайбэю, сделавшему в  июне 1971 г. официальное заявление  о своих правах на острова. В декабре  того же года с аналогичным заявлением выступил Пекин. В ответ на эти  шаги в марте 1972 г. свою позицию обозначил  Токио. Мотивировка суверенных прав на острова у Тайваня и КНР  была одинаковой: исторически и географически  Сенкаку всегда считались частью провинции Тайвань. При этом делались ссылки на китайские "Хроники XIV века". Япония сочла обращение к истории  неубедительным и выдвинула свои аргументы: после включения Сенкаку  в состав Рюкю (Окинава) возражений ни от одной страны не возникало; острова  не включались в перечень территорий, от которых Япония отказывалась по Сан-Францисскому мирному договору. Характерно, что в этом споре с  самого начала Вашингтон занял "нейтральную" позицию, отнеся разрешение проблемы целиком  к заинтересованным странам. Позднее  эта позиция была официально подтверждена государственным департаментом  США[62].

При подписании японо-китайского Совместного  коммюнике о восстановлении двусторонних отношений в 1972 г. КНР не заявляла о правах на Сенкаку. Но подписание в 1978 г. японо-китайского Договора о  мире и дружбе было отмечено инцидентом: китайцы организовали в районе островов своеобразную демонстрацию, задействовав в ней до 140 судов, включая джонки. Таким образом, претензии были обозначены, после чего Дэн Сяопин во время  пребывания в Токио заявил, что  спор о принадлежности островов замораживается. Он подчеркнул: "Пусть всегда будет  так, как сейчас. Япония может владеть  островами 20 - 30 лет"[63]. Другими словами, часовой механизм этой "мины замедленного действия" с 1978 г., возможно, уже включен, о чем японцы не забывают. Тем более, что об этом напоминают и периодически возникающие инциденты.

В середине 90-х гг. территориальный спор вокруг Сенкаку стал подогреваться интересами сторон в отношении якобы имеющихся  в районе запасов нефти. Китай  с 1993 г. стал импортером нефти, его зависимость  от ее ввоза с каждым годом возрастала. Остроту ситуация обрела с решением Токио в 1996 г. ввести режим 200-мильной  исключительной экономической зоны вокруг Японии. Этим дополнительно  подтверждались японские права на Сенкаку. В отличие от относительной сдержанности официальных властей КНР на начальном  этапе спора, на этот раз реакция  китайской стороны была и шумной, и масштабной, в нее включились этнические китайцы в странах  Юго-Восточной Азии. Осенью 1996 г. антияпонские демонстрации прошли на Тайване, в Гонконге, Макао. Создавались организации "защитников Дяоюйдао". Участники акций обратились к руководству КНР с призывом продемонстрировать Японии военную  мощь. В Пекине было объявлено о  создании "оперативной группировки  сил, специально предназначенной для  направления в случае необходимости  в район Дяоюйдао". В Токио  ряд наблюдателей в тот период высказывал мнение, что шумиха вокруг Сенкаку, объединившая на этнической основе различные политические силы, возможно, поддерживается теми, кто стремится  заложить основы будущей "сферы Большого Китая"[64].

Обострение  конфликта вокруг Сенкаку дало повод  для различных оценок, в том  числе крайнего порядка. К примеру, шеф токийского бюро (а ранее пекинского) "Нью-Йорк таймс" Н. Кристофер высказывал мнение, что Китай в будущем  может пойти на овладение островами  силой. Свою точку зрения он мотивировал  так. В китайском руководстве  сильны позиции сторонников военного решения проблемы Тайваня, но это  нереально из-за угрозы вмешательства  США[65]. С Сенкаку иначе: Япония вряд ли станет воевать из-за них, США - тем более, они не занимают определенной позиции по вопросу принадлежности островов, и поэтому из-за них американские вооруженные силы применяться не будут.

Инцидент в конечном итоге был  исчерпан сам по себе, не получив  развития. Стало очевидным, что Пекин  не собирается идти на резкое ухудшение  отношений, но проблема не снята и  может использоваться и в дальнейшем в качестве "дипломатической карты", в целях оказания давления на Токио, получения от него уступок на тех  направлениях взаимодействия, которые  будут представлять наибольшую актуальность.

То, что проблема сохраняется, подтвердили  некоторые последующие события. Так, в мае 1999 г. японская пресса обеспокоено  сообщала о том, что китайские  суда ведут геологоразведку, предположительно на нефть, на шельфе островов Сенкаку, в исключительной экономической  зоне Японии. В связи с этими  действиями Токио предложил правительству  КНР провести японо-китайские консультации по проблеме морского права. Но Пекин  отказался, заявив о непризнании  действия экономической зоны Японии. В Токио позиция Китая была расценена как стремление к утверждению  суверенитета над Сенкаку де-факто. Высказывались мнения, что в связи  с этим может возникнуть острая политическая проблема.