Экономика благосостояния А. Пигу

         Но уровень экономического благосостояния и действие экономических факторов связаны посредством совокупного потребления, а не потребления на данный момент. Следовательно, определение национального дивиденда, данное д-ром Маршаллом, представляется, по всей видимости, более полезным, чем то определение, которое предложил проф. Фишер, и Пигу в дальнейшем намеревался использовать определение Маршалла; ту реальность, разумеется, также важную, которую проф. Фишер называет национальным дивидендом, мы можем именовать национальным доходом из потребляемых благ или, иначе говоря, потребляемым доходам.

         Таким образом, мы пришли к определению, которое (пусть не в полнее удовлетворительно) с  достаточной полнотой отражает конкретное содержание понятия «национальный дивиденд». Это определение содержит достаточно ясные указания на тот способ, который должен применяться при оценке величины национального дивиденда. Первое и наиболее очевидное из них состоит в том, что при определении стоимости конечной продукции не следует учитывать стоимость сырья, используемого для ее изготовления «Источник: [3,c.105]».                            Однако в действительности проблема оценки национального дивиденда есть проблема гораздо более тонкая. Конкретное содержание дивиденда совершенно однозначно: это все произведенные товары ( при исключении счета) и предоставленные услуги за минусом некоторого отрицательного элемента, т. е. изношенного в течении года оборудования «Источник: [3,c.108]».

        Таким образом, в центре теории Пигу состоит понятие национального дивиденда, или национального дохода, рассматриваемого как чистый продукт общества, как множество материальных благ и услуг, покупаемых за деньги. И этот показатель Пигу считает не только мерой эффективности производства, но и мерой общественного благосостояния. В рамках рассуждений рост производства безусловно означает рост благосостояния. Как видим, подход Пигу к проблеме благосостояния предполагает взгляд с позиции всего общества, а не индивида. Но, что любопытно, этот подход применяется с использованием таких понятий, как индивидуальная функция удовлетворения, частная выгода от производства и т.д. Ход рассуждений Пигу в этом вопросе сводится к следующему. Он признает, что благосостояние человека отражает ощущение удовлетворенности жизнью, насыщения его потребностей. И если человек вправе сам решать, как тратить деньги из своего бюджета, то его готовность уплатить определенную сумму за данное благо отражает степень его желания. Именно поэтому Пигу определяет национальный доход как все, покупаемое за деньги. И тогда создание товара и услуги, если за него предлагается больше денег, чем было израсходовано на его создание, оказывается приростом к национальному доходу. В рамках своей концепции Пигу обратил внимание на то, что понятие индивидуального благосостояния шире, чем чисто экономические его аспекты. Помимо максимума полезности от потребления, оно включает и такие составляющие, как характер работы, условия окружающей среды, взаимоотношения с другими людьми, положение в обществе, жилищные условия, общественный порядок и безопасность. В каждом из подобных аспектов человек может чувствовать себя удовлетворенным в большей или меньшей степени. На сегодняшний день эти характеристики объединены в такое понятие как “качество жизни”. Однако определение качества жизни сталкивается со значительными трудностями, связанные с невозможностью измерить полезности¹. Пигу неоднократно подчеркивает, что размеры национального дивиденда не точно отражают уровень общего благосостояния, так как многие элементы качества жизни, не имеющие денежной оценки, тем не менее являются реальными факторами благосостояния. Поэтому возможны ситуации роста уровня общего благосостояния при неизменном уровне экономического благосостояния². Тем не менее в общем случае, заключает Пигу «…заключения качественного характера о влиянии экономических факторов на экономическое благосостояние справедливо также применительно к общему благосостоянию». Но у Пигу на общий уровень благосостояния оказывает влияние не только величина национального дивиденда, но и принципы его распределения. Основываясь на законе убывающей предельной полезности, он выдвигает тезис, что передача части дохода от богатых к бедным увеличивает сумму общего благосостояния³, т.е. экономическое благосостояние страны тесно связано с величиной национального дивиденда, а изменение в экономическом благосостоянии - с изменениями национального дивиденда «Источник: [3,c.113]».

         ¹Именно эта трудность обусловила отказ от кардиналистской (количественной) теории предельной полезности к ординалистской (порядковой) теории, большой вклад в разработку которой внес В. Парето.

       ²Как например, улучшение качества досуга, а значит, и общего благосостояния при увеличении количества театров за счет уменьшения количества “питейных заведении.                                                                                    

    ³Это положение можно проиллюстрировать следующим примером. Допустим, имеются два человека с разным месячным доходом; у первого он составляет 1 млн. рублей, у второго — 100 тыс. рублей. Посредством механизма перераспределения у первого изымается 50 тыс. рублей и передается лицу с доходом в 100 тыс. руб. Легко предположить, что предельная полезность этих 50 тыс. рублей для лица со стотысячным доходом значительно выше, чем для лица с миллионным доходом. Следовательно, подобное перераспределение повышает совокупную полезность доходов этих двух лиц, то есть увеличивает общее благосостояние. 
        

         1.2 Экономическое благосостояние и изменение размера национального дохода

         Дивиденд представляет собой объективную реальность, стоящую в каждый данный период времени из некоторого набора товаров и услуг, которые создаются в течение этого периода. Поскольку это вещная реальность, мы должны были бы, естественно, стремиться (насколько возможно) приписать изменения в величине национального дивиденда изменению некоторой предметной физической единицы и не считаться с умонастроениями людей, касающимися отдельных благ в составе дивиденда. Пигу не утверждал, что следует настаивать на том, будто изменения общественных вкусов не могут повлиять на величину национального дивиденда. Совершенно очевидно, что они могут воздействовать на дивиденд, вызывая изменения его вещественных составляющих. Имеется в виду следующее: при условии, что вещественные составляющие дивиденда известны, его величина должна зависеть только от них, а не от предпочтений людей. С этой точкой зрения нельзя интуитивно не согласиться «Источник: [3,c.113]».

         Если бы национальный дивиденд включал в себя блага одного-единственного вида, не возникло бы никаких трудностей. Легко согласиться с тем, что увеличение (уменьшение) величины дивиденда при этом означало бы увеличение (уменьшение) количества единиц данного блага. Аналогичным образом, если бы дивиденд включал в себя блага нескольких видов и количество их всех всегда изменялось бы в равных пропорциях, вопрос решался бы просто. Тогда в каждый момент времени дивиденд представлял бы собой некоторое число сложных, составных единиц, каждая из которых выражала бы определенное количество того или иного блага; увеличение или уменьшение дивиденда при этом означало бы увеличение или уменьшение количества этих единиц «Источник: [3,c.114]».

         При том условии, что национальный дивиденд состоит из некоторого числа единиц различных видов, пропорции между которыми не фиксированы, хотя некий заранее установленный порядок делает невозможным уменьшение количества любой из этих единиц в случае увеличения количества другой единицы, мы уже не имеем оснований утверждать, будто в такой-то момент времени дивиденд охватывает одно количество единиц, а в другой момент времени – иное. Но в любом случае мы в состоянии, зная вещественное содержание дивиденда, определить, будет ли он в один момент времени больше или меньше, чем в другой момент; и этого во многих случаях вполне достаточно для тех, кто ставит подобные вопросы «Источник: [3,c.114]».

         В действительности же, однако, национальный дивиденд состоит из множества разнородных вещей. При этом количество одних увеличивается, в то время как количество других уменьшается. Таким образом, становится невозможным с помощью единиц физического объема определить, стал ли дивиденд в один момент времени больше или меньше, чем в другой момент времени. Поэтому возникает необходимость искать другие подходы к решению данной проблемы. Понятно, что необходимо остановиться на таком определении дивиденда, в соответствии с которым(пологая дивиденд состоящих из благ одного вида) мы могли бы всегда быть уверенными в том, что количественное увеличение этих благ влечет за собой увеличение национального дивиденда. Такое определение дивиденда, в соответствии с которым этого утверждать нельзя, было бы противоречивым. Отталкиваясь от сказанного, будем рассуждать следующим образом.  Предполагая вкусы того или иного индивида неизменными, мы утверждаем, что его дивиденд в период 2 больше, чем в период 1, в том случаи, если добавленные к дивиденду в период 2 блага таковы, что их он желает в большей степени, чем блага, удаленные из дивиденда в 2.Переходя к рассмотрению группы индивидов, чьи вкусы как предполагаются, неизменны, как неизменно и распределение покупательной способности между ними, мы утверждаем, что дивиденд в период 2 больше,   чем дивиденд в период 1, если добавленные к дивиденду в период 2 блага таковы, что для их сохранения индивиды желали бы потратить больше денег, чем для сохранения в составе дивиденда тех благ, которые были удалены из него в период 2. Это определение в полнее однозначно. Как бы ни изменялась техника производства(даже если производить одни блага стало дороже, в то время как производство других сделалось дешевле, даже если стало возможным производить совершенно новые изделия и в то же время невозможным производить некоторые изделия, которые обычно изготавливались прежде), можно вывести одно-единственное заключение о влиянии на размер национального дивиденда любого возможного изменения его состава. Если при этом вкусы покупателей и распределение их покупательной способности оставались бы действительно неизменными, подобному определению оказалось бы нечего противопоставить. Оно было бы естественным и понятным для исследования «Источник: [3,c.114-115]».

         На самом же деле как предпочтения покупателей, так и распределения их покупательной способности меняется. Вследствие этого наше определение дивиденда приводит (в некоторых обстоятельствах) к результатам, которые(по крайней мере внешне) в высшей степени противоречивы. Единственный выход в подобных обстоятельствах заключается в том, чтобы признать бессмысленность утверждений об увеличении или уменьшении национального дивиденда в абсолютном смысле. Дивиденд уменьшается с точки зрения потребительских вкусов, преобладающих в период 1, и увеличивается с точки зрения вкусов, господствующих в период 2; ничего больше сказать нельзя. Легко видеть, что точно к таким же противоречивым выводам мы придем, если предложим, что период 1 и 2 различаются между собой покупательной способностью населения. В этом случаи мы совершенно аналогичным образом можем говорить только об увеличении (уменьшении) размера дивиденда с точки зрения покупательной способности населения в период 1 и сточки зрения ее распределения в период 2; но судить об абсолютном увеличении или уменьшении дивиденда⁴ мы уже не можем «Источник: [3,c.116]»._____________________________________________ 
        ⁴Замечание д-ра Боули: Стоимости, включаемые в доходы, являются меновыми стоимостями, которые зависят не только от товаров и услуг, о которых идет речь при определении дохода, но также от целой совокупности доходов и покупок всего общества…Следовательно, количественная оценка всего национального дохода зависит от распределения доходов и должна изменяться вместе с ними.

        Таким образом, когда в составе национального дивиденда должны, по-видимому, происходить отдельные изменения,  рассматривая которые невозможно сказать, способствуют ли они возрастанию или уменьшению абсолютной величины национального дивиденда. Ясно, что при определении величины национального дивиденда возникают серьезные препятствия, приводящие к подобному результату. В тоже время (хотя вряд ли случится так, что изменение величины национального дивиденда, влекущее за собой его увеличение или уменьшение на столько-то процентов по сравнению с дивидендом в период 1, окажется в процентном выражении равным изменению дивиденда по сравнению с его величиной в период 2), если вкусы потребителей и распределение их покупательской способности для двух данных периодов изменились, мы все равно можем обоснованно ожидать, что величина национального дивиденда будет изменяться, как правило, в том же направлении, что и в период 2. Короче говоря, действие многих факторов обусловит увеличение дивиденда по сравнению с его величиной в тот и другой периоды или его уменьшение по сравнению с величиной, характерной как для периода 1, так  и для периода 2. Таким образом, в общем случае мы  можем утверждать без лишних слов или запутанных ссылок на  размер дивиденда в оба периода времени, что действие данного фактора либо увеличивает, либо не увеличивает величины национального дивиденда. Поэтому несовершенство данного определения дивиденда нельзя считать неизбежным. Следовательно, несмотря на все, что было сказано, Пигу намеревался, исходя из целей настоящей работы, определить увеличение размера национального дивиденда следующим образом. По сравнению с величиной дивиденда в период 1 его увеличение означает такое изменение его содержания, при котором (при условии, что вкусы потребителей, характерные для периода 2, были бы такими же, как и в период 1, и что распределение покупательной способности потребителей не изменилось по сравнению с периодом 1) общество намеревалось бы платить денег больше для сохранения благ, добавленных к национальному дивиденду в период 2, чем для сохранения тех благ, которые были выведены из дивиденда в период 2. Оставляя в стороне обсуждавшийся в главе 2 «Источник: [3,c.88]» различие между желанием и удовлетворением потребности (возникающее, когда желаемое благо получено), мы можем видоизменить вышеприведенную формулировку: по сравнению с величиной дивиденда в период 1 увеличение его размера вызывает такое изменение его содержания, при котором (если бы вкусы потребителей, преобладающие в период 2, были такими же, как вкусы, доминировавшие в период 1, и если бы в период 2 сохранилось распределение покупательной способности потребителей, характерное для периода 1) степень экономического удовлетворения потребностей (измеряемого с помощью денег) путем приобретения благ, добавленных к дивиденду в период 2, выше, чем степень экономического удовлетворения потребностей (измеряемого с помощью денег) путем приобретения благ, выведенных из дивиденда в период 2. По сравнению с периодом 2 увеличение дивиденда определяется совершенно аналогичным образом. В абсолютном смысле увеличение размера национального дивиденда означает такое его изменение, которое выражает увеличение дивиденда по сравнению с его величиной в оба периода. Когда из двух дивидендов первый больше второго по сравнению с одним периодом, а второй больше первого по сравнению с другим периодам, оба они в абсолютном смысле несоизмеримы «Источник: [3,c.118]».

         Как очевидно, при условии, что величина дивиденда, достающегося неимущим, не уменьшается, увеличение совокупного национального дивиденда (если оно происходит изолированно, без каких бы то ни было сопутствующих явлений) должно приводить к росту экономического благосостояния. Без сомнения, экономическое благосостояние (выраженное в денежной форме)  и, следовательно,  национальный дивиденд (в соответствии с принятым определением) могут возрастать; в тоже время экономическое благосостояние в собственном смысле слова (т.е. с вещественной точки зрения) может уменьшаться в том случае, когда рост обеспеченности различными благами состоятельных людей сопровождается сокращением обеспеченности благами людей неимущих (такого рода «двойное» изменение из рассмотрения исключается при том условии, что доля дивиденда, достающаяся неимущим, не будет уменьшаться). Сказанное не означает,  что действие любой причины (речь не идет о доле дивиденда, достающейся неимущим), вызывающее увеличение размеров совокупного дивиденда, должно способствовать росту экономического благосостояния; может случиться и так, что какая-то причина, вызывая увеличения размеров дивиденда, в то же время может оказывать неблагоприятное влияние на экономическое благосостояние «Источник: [3,c.147]».

        Изменения в потреблении, которые происходят из-за перемен в составе национального дивиденда, способны вызывать изменения вкусов. Однако изменение вкусов практически в любом случае будет направлено в сторону увеличения национального дивиденда «Источник: [3,c.148]».                            Соответственно, когда людям какое-то время поневоле приходится так или иначе обходиться без какого-либо товара, их интерес к приобретению этого товара в результате падает. Подобного рода явления осложняют изучение зависимости экономического благосостояния от такого увеличения (уменьшения) совокупного дивиденда, которое предполагает уменьшение (увеличение) количество некоторых содержащихся в нем благ. Однако эти явления не дают каких-либо оснований сомневаться в том, что увеличение совокупного дивиденда (согласно его определению, приведенному выше) в конечном счете, а также прямо влечет за собой увеличение экономического благосостояния «Источник: [3,c.149]».                                           

        Однако существует проблема более серьезная и в большей степени заслуживающая рассмотрения. Экономическое благосостояние общества формируется за счет балансирования  удовлетворения, получаемого от использования национального дивиденда, и неудовлетворенности, вызванной созданием этого дивиденда. Следовательно, когда национальный дивиденд возрастает одновременно с увеличением объема прилагаемого труда в целях его производства, может возникнуть вопрос: а не вызовет ли расширение объема прилагаемого труда неудовлетворенность работников, превышающее их удовлетворенное от создания продукции? Пока дополнительная работа вызвана (благодаря применению изобретений и т.п) использованием сделавшихся доступными новых и более прогрессивных средств труда, этого опасаться не стоит. Не стоит опасаться этого и тогда, когда дополнительная работа обусловлена тем, что устранены такие помехи, как конфликты между рабочими и работодателями, - конфликты, которые обычно мешали желающим работать. Далее, не стоит опасаться этого, если дополнительная работа вызвана введением таких методов вознаграждения работников, при использовании которых последние вознаграждаются за дополнительную работу эквивалентной дополнительной оплатой. Возможно, однако, что дополнительный труд может быть вызван и другими причинами. Предположим, например, что все общество в соответствии с законом обязано работать восемнадцать часов в день и такая политика способствует увеличению национального дивиденда. Почти наверняка в этом случае удовлетворение, приносимое созданием дополнительного продукта, будет значительно меньше, чем неудовлетворенность, вызванная необходимостью дополнительного приложения труда. Это и есть та причина, действие которой привело к увеличению национального дивиденда и к одновременному снижению (а не к повышению) уровня экономического благосостояния. Существует много возможных причин, способствующих не только увеличению дивиденда, но одновременно и уменьшению экономического благосостояния. Впрочем, ясно, что такого рода причин среди всего множества причин, относящихся к теме нашего обсуждения, будет немного. В общем случаи причины, действие которых приводит к увеличению национального дивиденда за счет  увеличения объема прилагаемого труда(так же как и причины, вызывающие его увеличения помимо этого), будет при известных условиях распределения доходов повышать и экономическое благосостояние «Источник: [3,c.151]».