Экономика Российской империи в XVIII веке

(+ В куске  равендушного, фламандского и парусного полотна считалось по 50 аршин (35,56 м), а коломеночного - 60 аршин (46,67 м)).

Как видно  из приведенных данных на экспорт  шло почти 84% произведенного мануфактурами полотна. Не случайно, что параллельно с мануфактурами в России сохранялись и успешно продолжали функционировать крестьянские кустарные ткацкие промыслы. Потребности рынка, судя по всему, позволяли сбыть всю продукцию.

Развитие  суконной промышленности было менее  бурным, но и здесь прогресс был  налицо. С 15 предприятий в 1726 г. количество фабрик увеличилось до 30 к 1760 г. В  этой отрасли, однако, сохранялась не очень благоприятная для внутреннего  рынка тенденция. Основная масса  продукции шла в виде поставок по контрактам армии и флоту. Это  были, как правило, довольно грубые сорта сукна. На рынок же попадало от 3 до 8% изготовленной продукции. Таким  образом, обеспечение потребностей свободного внутреннего рынка было практически полностью отдано на откуп иностранным производителям и кустарям. Разумеется, последние далеко не всегда могли на равных конкурировать с европейцами, даже не смотря на защиту протекционистских таможенных уставов.

Значительных  успехов достигла шелковая промышленность, где к 1761 г. насчитывалось уже 40 мануфактур с числом рабочих на каждой от 150 до 250 и более человек.

Во второй половине XVIII в. появляется и начинает быстро прогрессировать хлопчатобумажная промышленность. Ее центрами становятся Московская, Владимирская губернии, Астрахань, Саратов, Казань.

Аналогичные данные можно привести и по другим отраслям производства, но думается, что  уже развернутая картина довольно убедительно свидетельствует об успехах российской промышленности.

Довольно  традиционно решался вопрос с  рабочей силой. Правда, со второй половины XVIII в. в этом вопросе наметились довольно интересные изменения. На вотчинных мануфактурах дворян трудились, естественно, их крепостные. Широко применяли принудительный труд казенные предприятия. Прежде всего, это относилось к горно-металлургическим заводам. Так, по результатам переписи 1744-1745 гг. среди работных людей казенных уральских заводов лишь 1,7% были вольнонаемными рабочими, а 98,3% работали в принудительном порядке.

Число приписных  крестьян росло на протяжении всего  XVIII в. Если в 1719 г. насчитывалось 31383 душ мужского пола, то уже в 1741-1743 гг. - 87253, т.е. рост составил 178%. К концу XVIII в., в 1794-1796 гг. за промышленностью в качестве приписных числилось 312218 душ мужского пола. Из них за казенными заводами числилось 241253 человека. Соответственно на частную промышленность приходилось всего 70965 человек. Если к тому же отбросить вотчинные мануфактуры, то становится ясно, что во второй половине XVIII в. на частных и прежде всего на крестьянских и купеческих предприятиях начинает превалировать вольнонаемный труд.

Что же было наиболее характерным для политики правительства Елизаветы Петровны в области развития промышленности?

Главным лозунгом этого царствования было возрождение  петровских начал во всех областях жизни государства, в том числе  и в сфере экономики. Это проявлялось, прежде всего, в покровительственной  политике в отношении отечественной  промышленности и торговли: предоставление различных льгот производителям, протекционистские таможенные пошлины  и т д. Свое продолжение нашла  и петровская линия на активное участие  государства в управлений экономикой. Была восстановлена деятельность Берг- и Мануфактур-коллегий, Главного магистрата и других учреждений.

Однако Петр наряду с этим, пусть и непоследовательно, но проводил линию на активное вовлечение в предпринимательскую деятельность всех способных к этому людей, независимо от происхождения.

Елизавета же, восстановив многие петровские институты  и начинания по форме, продолжила линию, начало которой лежало в предыдущем царствовании линию на ограничение  мещанской крестьянской и отчасти  купеческой промышленности и на создание наиболее благоприятных условий для дворянского предпринимательства. Так, по указам 1746, 1751-1752 гг. не дворянам разрешалось иметь предприятия, только по указу Коммерц-коллегии. Все другие предприятия подлежали конфискации, а владельцев их штрафовали. По сути дела эта была попытка поставить крестьянскую промышленность вне закона.

Естественно, что такая линия правительства, приходя в противоречие с объективными экономическими процессами, реализовывалась очень трудно. Это видно хотя бы по тому, что правительству приходилось по несколько раз издавать указы по одному и тому же поводу.

В 50-е гг. политика поощрения дворянского  предпринимательства была дополнена  рядом новых важных элементов. Если Петр I в конце своего царствования начал отменять государственные торговые монополии, с тем, чтобы оживить внутреннюю и внешнюю торговлю, то его дочь, совместно с автором тогдашних реформ П.И. Шуваловым, встала на путь создания дворянских торговых и промышленных монополий и укрепления системы откупов.

Наиболее  ярко это проявлялось в такой  доходной отрасли, как винокурение. Излишки хлеба, полученные с барской  пашни и крестьянских наделов  в виде оброка, бесплатный труд крепостных с одной стороны; устойчивый спрос  на продукт, а следовательно, и устойчивые цены, с другой стороны, все это делало винокурение крайне прибыльным занятием для дворян. Поэтому понятно, почему эта отрасль производства надолго стала монополией господствующего сословия. Указом 1755 г. всем не дворянам запрещалось заниматься винокурением. Позже практика дворянских монополий была распространена еще на ряд производств.

Так, сам  Шувалов, например, получил монопольное  право на добычу морского зверя, китов  и рыбы на Севере, в Ладоге и даже на Каспии. Эти промыслы, кормившие  ранее целые поколения рыболовов  и промышленников, приносили ему  баснословные доходы.

В 50-е гг. довольно широкое распространение  получила практика передачи титулованным предпринимателям горно-металлургических предприятий. Дело в том, что с 1750 г. спрос на русское железо на международных  рынках достиг беспрецедентного уровня - 100% всей продукции, что естественно  породило своего рода металлургический бум. Владельцами или арендаторами железоделательных заводов, рудников стали П.И. и А.И. Шуваловы, Р.И. Воронцов, И.Г. Чернышев и др.

Условия, в  которых действовали высокопоставленные предприниматели, можно назвать  тепличными. Во-первых, они получали предприятия от казны на крайне льготных условиях. Во-вторых, в их распоряжении были огромные бесплатные запасы сырья (руды, леса, водных ресурсов), бесплатная рабочая сила. В-третьих, государство  предоставляло новым заводчикам различные ссуды, налоговые и  другие льготы. В результате, при  общей и без того благоприятной  конъюнктуре эта категория "заводчиков" была дополнительно поставлена в  привилегированное положение по отношению к другим предпринимателям.

Казалось  бы, такой подход должен был дать хоть какой-либо эффект. Однако дворянское предпринимательство терпело крах, либо не приносило должного дохода. Причины этого крылись в том, что дворяне подходили к эксплуатации заводов с теми же экстенсивными  методами, что и к эксплуатации своих поместий. В результате, если кто-либо из них и достигал какого-либо успеха, то, как правило, за счет строительства  новых домен, приписывания к заводу все новых крестьян и т.д. Но даже такой успех носил, как правило, временный характер. Вопросами модернизации производства, улучшения его организационных  форм, снижения накладных расходов дворяне не занимались, и как только металлургический бум прошел, многие заводы вновь оказались в ведении  казны, либо были переданы купцам.

Даже в  такой отрасли, как полотняное производство, где, казалось бы, преимущества дворян были очевидны (бесплатное сырье, бесплатная рабочая сила), они предпочитали не заниматься развитием производства сами, а, имея ткацкие станы в селах, сдавали производство в аренду купцам или крестьянам, получая с них плату.

В целом же, несмотря на различные  издержки, развитие промышленности в середине XVIII в. проходило довольно успешно. Правда, оно все еще в значительной мере осуществлялось за счет экстенсивного фактора.

Основу мануфактурного производства по-прежнему составлял  крепостной труд, хотя уже в конце  этого периода начинает набирать силу отрасли, основанные на наемном  труде. Так, по данным на 1767 г. вольнонаемные рабочие в обрабатывающей промышленности в целом составляли около 40% от всей рабочей силы. Причем по отдельным отраслям этот процент был значительно выше. Наиболее высоким он был в канатном производстве, где достигал 97%.

Усилия же правительства Елизаветы Петровны по развитию и подъему дворянского  предпринимательства в целом  не увенчались успехом. Промышленность так и не стала основным источником неземледельческих доходов дворянства. Более охотно оно занималось торговлей  сельскохозяйственной продукцией и, прежде всего, хлебом, либо непосредственно, либо поощряя развитие торговли принадлежавших им крестьян.

Становилось ясно, что в дальнейшую политику правительства в отношении промышленности должны быть внесены серьезные коррективы, которые позволили бы оживить  ситуацию, дать новый толчок развитию производительных сил страны.

Не менее  впечатляющи были успехи и в торговле. Важнейшим событием этого времени  была отмена с 1754 г. всех внутренних таможенных пошлин. Это было сделано раньше, чем в Германии и во Франции, и, разумеется, дало мощный толчок развитию внутренней торговли и расширению внутрироссийского  рынка.

Саму отмену внутренних таможен нельзя рассматривать  как обособленную меру. Наоборот, таможенная реформа, согласно указа от 1753 г., предусматривала наряду со снятием внутренних торговых барьеров увеличение пограничных таможенных и портовых сборов с 5 копеек до 13 копеек с рубля. Это давало возможность казне возместить те 900 тыс. рублей дохода, которые она теряла от внутренних сборов. Кроме того, эти меры продолжали защищать отечественную промышленность от конкуренции более дешевых европейских товаров. Правда, это несло и некоторые отрицательные моменты. Российская промышленность, не ощущая пресса конкуренции, модернизировалась медленнее. Она не так быстро подстраивалась к меняющимся потребностям рынка. Однако к середине XVIII в. отрицательные последствия этого не проявились еще явно.

Благодаря взвешенной политике Елизаветы Петровны общий  торговый оборот к 1750 г. вырос по сравнению  с 1725 г. - в 2 раза, а оборот со странами Западной Европы - в 3 раза. В 60-е гг. ежегодный  внешнеторговый оборот колебался около  цифры в 21 млн. рублей.

Размеры же внутреннего торгового оборота, благодаря снятию всех ограничений, вдвое превышали размеры доходов, поступавших от внешней торговли.

В торговле, как и в других сферах экономики, правительство также стремилось поддерживать, прежде всего, дворянство, что выражалось в предоставлении монополий откупщикам, среди которых  было немало высокопоставленных особ, таких как П.И. Шувалов, П.Б. Шереметьев, и другие. Брат канцлера Роман Воронцов и камергер А.Б. Куракин, например, получили монополию на всю "восточную торговлю" сроком на 30 лет.

На защиту отечественного производителя был  направлен и новый таможенный тариф 1757 г. Наряду с повышением таможенных барьеров на ввоз промышленных товаров, он устанавливал сравнительно низкие пошлины на вывоз готовой продукции  и сырья. В целом этот документ сыграл положительную роль в развитии не только торговли, но и промышленности.

Перейдем  теперь к рассмотрению налогово-финансовой политики Елизаветы. Здесь также  происходят некоторые важные изменения.

Первое, с  чем столкнулась императрица, придя  к власти, был огромный долг по сбору  подушной подати. Общий объем недоимок за 17 лет исчислялся суммой более 5 млн. рублей, или величиной годового оклада. 31 декабря 1741 г. была ликвидирована Доимочная канцелярия и прощены все долги по подушным податям за 17 лет. В 1752 г. были прощены недоимки по 1746 г., что составило сумму в 2,5 млн. рублей. Более того, в 1742 и 1743 гг. был временно уменьшен размер подушной подати с 70 копеек до 60.

После снятия почти всех недоимок, получение которых  было весьма проблематично, сбор подушных денег по новому окладу пошел более  успешно, чем раньше.

Понимая бесперспективность увеличения подушного оклада, П.И. Шувалов  в своих проектах 1745 и 1747 гг. предложил  перенести центр тяжести на косвенные  налоги, что по тем временам было весьма смелым и необычным делом.

Он убедил Елизавету постепенно поднимать  цену на производимую государством соль (по мере расширения ее добычи), а также  повысить цены на вино и параллельно  с этим снижать ставку подушной подати. В итоге цена на соль поднялась  на 120%, а поступления в казну  от соляного налога выросли с 801 тыс. в 1749 г. до 2,2 млн. рублей в 1761 г.

Почти в 3 раза больше доходов получила казна от поднятия цен на вино - с 1,2 млн. рублей в 1749 г. до 3,4 млн. рублей в 1761 г.

П.И. Шувалов  был автором проекта об отмене внутренних сборов при увеличении ввозных  пошлин. Только одна эта мера дала казне  рост дохода с 1,5 млн. рублей в 1753 г. до 2,7 млн. рублей в 1761 г. И это не считая уже упомянутых прибылей от развития внутреннего рынка.

С середины XVIII в. в России начинает развиваться банковская система. Стремясь поддержать положение российского купечества на внешнем рынке, правительство Елизаветы Петровны пошло в 1754 г. на образование Купеческого банка. В его функции входила и выдача кредитов, а также краткосрочных ссуд сроком на 6 месяцев под залог товаров, лежащих на складах. При этом размер ссуды не мог превышать 75% стоимости товаров. Несмотря на то, что под давлением купечества срок ссуды был продлен до года, практическая деятельность Купеческого банка оказалась неудачной. В 1770 г. банк прекратил свои операции.