Рынок и конкуренция

Развитие системы участия  приводит к прямому сращиванию промышленных корпораций с банками и кредитными учреждениями. Доля доходов от кредитно-финансовой деятельности некоторых крупных  концернов, таких как ''Форд мотор'' или ''Дженерал электрик'', достигает 25 и более процентов.

Система участия в капитале часто дополняется личной унией банкиров и промышленников. Ее наиболее важной формой являются так называемые ''пересекающиеся директораты'', когда представители одной корпорации входят в директораты других, а те, в свою очередь, имеют представительство в первой. Так, посредством личной унии банковский гигант ''Ситикорп'' связан с половиной из сотни крупнейших корпораций, ''Дженерал моторс'' - с 1/3 из них.

Формой отраслевых объединений, возникающих на основе системы участия, как было сказано выше, являются тресты. Объединения, складывающиеся на подобной основе в межотраслевом  масштабе, называются держательскими, или холдинговыми компаниями. Различают два типа холдинговых компаний: чистый холдинг, создаваемый специально с целью контроля и управления подчиненными компаниями, и смешанный холдинг, занимающийся также определенной производственной либо кредитно-финансовой деятельностью.

Смешанные холдинги возникают, как правило, в связи с основанием промышленными и прочими компаниями дочерних фирм или поглощением ими  других акционерных обществ. По существу функции холдинга осуществляют любые  крупные компании или банки, владеющие  контрольными пакетами акций других компаний. Практически во главе всех ведущих трестов и концернов  стоят холдинговые компании. Возглавляя многоступенчатую и сложную пирамиду, холдинговые компании контролируют капиталы десятков и сотен дочерних, внучатых и правнучатых компаний, суммарный капитал и активы которых  во много раз превышают капитал  и активы холдинговой компании. Последняя  аккумулирует прибыль контролируемых компаний в виде дивидендов на их акции, находящиеся в ее портфеле. В некоторых  случаях прибыль аккумулируется также путем заключения специальных  соглашений, согласно которым дочерние общества переводят холдингу определенную долю, а иногда и всю получаемую ими прибыль. Правление такой  холдинговой компании, состоящее  из владельцев монополистических объединений  и их доверенных лиц, решает основные принципиальные вопросы деятельности дочерних обществ.

Тресты и концерны, в  особенности, широко диверсифицированные  международные корпорации, часто  используют форму холдинговых компаний также и в своей внутренней организации с целью контроля и руководства группами дочерних обществ, выделяемых по региональному, отраслевому, функциональному или  иному признаку. Так, например, американский чистый холдинг ''Эксон'', возглавляющий  одну из крупнейших монополий в мире, имеет свыше десяти субхолдингов, объединяющих и контролирующих дочерние компании, которые действуют практически на всех континентах и осуществляют различные операции от разведки и добычи нефти до сбыта нефтепродуктов.

Совокупность всех предприятий, объединяемых межотраслевыми холдинговыми компаниями, называетсяфинансовой либо финансово-промышленной группой. Процессы, происходящие в современной мировой экономике, оказывают существенное влияние на характер и организационное построение финансовых групп. Кроме финансовых групп, располагающих четко выраженной структурой во главе с руководящей холдинговой компанией, после второй мировой войны появилось множество финансовых групп, в которых отсутствует единый координационный центр. Там, где такой центр отсутствует, общность интересов достигается с помощью взаимного владения акциями и объединения вокруг крупного кредитно-финансового учреждения.

Господство финансового  капитала в экономической и политической жизни современного рыночного общества олицетворяет так называемая финансовая олигархия - предпринимательская элита, к которой относится верхушка монополистической буржуазии, а также высшие управляющие ведущих корпораций.

Личные богатства финансовых олигархов в мире измеряются сотнями  миллионов или несколькими миллиардами  долларов. Но дело не только и не столько  в сумме доходов. Гораздо важнее происхождение их богатств. Для финансовой олигархии главным источником дохода являются финансовые спекуляции и владение ценными бумагами корпораций, прежде всего крупными пакетами акций. Только таким образом российские финансовые олигархи за какие-нибудь несколько  лет сумели сколотить капиталы, измеряемые миллиардами долларов. В сущности, как в Европе 400 лет назад, так  и в современной России, крупнейшие частные финансовые капиталы явились  результатом присвоения богатств, создаваемых  десятками миллионов людей.

Сосредоточение в немногих частных руках гигантских богатств, сопоставимых с богатством целых  стран, обеспечивает олигархам огромную экономическую власть, а владение контрольными пакетами акций позволяет  через систему участий управлять  гигантскими капиталами. Опираясь на экономическую власть, финансовые магнаты  получают возможность принимать  участие в выработке политических решений на самом высоком уровне и, таким образом, управлять государством.

4. ПРОЦЕСС  СТАНОВЛЕНИЯ РЫНОЧНОГО МЕХАНИЗМА  В СОВРЕМЕННОЙ ЭКОНОМИКЕ РОССИИ  

В ходе дискуссий о путях  развития российской экономики наиболее часто утверждается идея о необходимости  в процессе рыночных преобразований отдавать первенство и предпочтение тем особенностям и традициям, которые  отличают экономику России, делают ее уникальной. Из множества высказываний в подобном ключе приведем лишь одно, наиболее характерное. В.Т. Рязанов, подчеркивая, что любая теория переходной экономики должна быть приложима к конкретной стране и учитывать специфику данного этапа, пишет: « Если с этой стороны подойти к анализу российской ситуации, то приоритет должен быть отдан точному и грамотному выявлению собственных основ развития, что требует тщательного изучения хозяйственного состояния нашего государства, его исторического опыта и традиций. Такой подход, как показывает история России и других стран, лучше всего реализует те социальные и научные силы в обществе, которые выдвигают цели формирования национально ориентированной хозяйственной системы и своего пути развития в экономике, кто способен к защите национальных экономических интересов. Те же, кто делает ставку на общее в экономике, а значит, на заимствование готовых форм хозяйствования, « подражательный путь развития»…….., с неизбежностью сталкиваются с реакцией отторжения, теряя доверие и авторитет в значительной части общества».

Звучит весьма убедительно. И наилучшим вариантом развития экономики России на современном  переломном этапе было бы предпочтительное использование ее собственных основ, исторического опыта и традиций. Но сможем ли мы с уверенностью утверждать, что такие традиции и специфический  опыт функционирования российской национальной экономики в условиях рыночного  хозяйствования сломим в такой степени, чтобы их можно было брать за основу как то, особенное, которое характеризовало  бы ее особые черты и способствовало бы ее успешному развитию? Положительный  ответ здесь едва ли можно дать. Вся сложность для становления  рыночных отношений в России в  том и состоит, что ее экономика  выходит из такого состояния, когда  начисто отвергалась возможность  зарождения рыночной психологии, и  элементарных рыночных начал хотя бы в одной какой - либо сфере хозяйствования. А того краткого периода конца 19 - начала 20 веков, когда в России начали развиваться основы рыночного хозяйствования, было явно недостаточно. чтобы сложились какие-то глубокие чисто национальные специфические традиции и опыт, которые можно было бы положить в основу особенного возрождающейся российской рыночной экономики.

Четкое разграничение  общего и особенного в экономике  страны и взаимодействие между ними может сложиться и стать объектом научного исследования лишь в «старой» экономике со сформировавшимися  принципами. Одно дело - экономика, к  примеру. Германии, где эти принципы сложились и превратились в неотъемлемую часть механизма хозяйствования. Другое дело - экономика России, которая  еще не сумела перенести на свою почву общие основы рыночного  хозяйствования, сложившегося в мире, и тем более не имела рыночных традиций и каких либо значащих особенностей отечественной экономики, способных  составить ее специфические черты. Если и были особые черты в ее прошлом, то лишь из категории таких, которые ввергали ее во все большую отсталость.

Как же быть? Чему же в этих условиях отдать предпочтение в процессе рыночных преобразований? На наш взгляд, во главу угла на этом этапе развития экономики должны быть положены те общие черты, которые характерны для сложившихся рыночных экономик. И объективно более предпочтительным должен быть вариант становления  рыночных отношений начиная с  того общего, что лежит в основе этих отношений, пронизывает их во всех национальных экономиках, составляет их стержень и интернационален по своему существу.

Таким действительно общим  для всех экономик служит собственно рыночный механизм, очищенный от национальных наслоений, с едиными для всех стран принципами и исходными  положениями, но взятый вкупе с широким  развитием производства жизненных  средств. Это последнее обстоятельство связано с тем. что рыночный механизм есть прежде всего стимулирующий механизм. А действенность его, как мы видели, основана на глубокой дифференциации доходов участников производства, которая (дифференциация) в необходимых масштабах возможна только на базе достаточно высокой средней величине дохода. В свою очередь достаточно высокая величина дохода есть иное выражение высокого уровня производства жизненных средств в обществе. Можно сказать проще : рыночный механизм как стимулирующий механизм основан на распределении ( через доходы) жизненных средств, и чем обильнее производство последних, тем действеннее указанный механизм.

Так что, мы имеем основание  утверждать, что собственно рыночный механизм как общее для всех экономик и как приоритетный объект становления  новой модели российской экономики  должен рассматриваться в органическом единстве с интенсивным развитием  производства жизненных средств. Без  этого последнего рыночный механизм не может быть действенным и его  внедрение в практику в таком  случае может превратиться в формальный акт.

По мере становления рыночного  механизма вместе с ростом производства жизненных средств будут складываться и чисто национальные. специфические черты российской модели хозяйствования, которые и составляют то особенное, которое характеризует любую национальную экономику. Не общие черты будут подстраиваться под специфические российские особенности хозяйствования, а напротив, эти последние будут отрабатываться и накладываться на общее - собственно рыночный механизм в единстве с развивающимся производством предметов потребления.

Опыт проведения рыночных преобразований в России показал  их чрезвычайные трудности как объективного, так и субъективного порядка. Нет необходимости в настоящей  работе описывать их во всей полноте, экономическая литература содержит более чем достаточные их описания. Кратко остановимся лишь на отдельных  аспектах перехода к рынку в сете нашего исследования. Подчеркнем, что  на этапе рыночных преобразований обнаруживаются те специфические черты, которые  составляют особенное российской экономики. Но это именно такие черты, которые  свойственны лишь переходной экономике  и представляют собой наследие прежних  форм хозяйствования. Это и отсутствие теории переходной экономики (она и  не могла существовать. поскольку не было опыта такого перехода), это и отсутствие рыночных традиций в обществе. это и неповоротливость, тяжеловесность экономики, это и жесточайшее сопротивление преобразованиям со стороны определенных политических сил и т.п.

Но имеется особый, специфический  тормоз преобразований, который пронизывает  все стороны трансформационных  мероприятий и усложняет их проведение. Речь идет о тотальной нехватке ресурсов практически по всем направлениям хозяйственной  деятельности. Как уже говорилось, это обнаруживается, прежде всего, в  недостатке инвестиционных средств, а  также в глубоком дефиците ресурсов для поддержания здравоохранения, всех форм образования, науки, культуры и т.д. Это, наконец, обнаруживается в том внутреннем и внешнем  долге, которым из года в год сопровождается наша экономическая действительность.

Весь ход нашего исследования показал, что всеобщая нехватка ресурсов, о которой идет речь, по существу сводится к глубокой ограниченности дохода общества, связанной с предельно  низким уровнем производства жизненных  средств. Поэтому рассматривая проблему становления рыночных отношений и выхода из кризиса с позиции преодоления нехватки ресурсов мы должны исходить, прежде всего, из необходимости опережающего развития производства предметов потребления.

Но и это еще не последний  аргумент в пользу такого развития. Немаловажное значение имеет морально-нравственный аспект ускоренного наращивания  производства жизненных средств. Известно, что в годы советской системы  социальная демагогия была направлена на то, чтобы внушить людям идею о ее преимуществе, о том, что эта  система подчинена якобы всецело  принципу « все для человека, все  для блага человека». Тщательно  скрывалось реальное положение населения  в развитых рыночных странах. дело изображалось таким образом, что трудящиеся этих стран все более испытывают гнет и нищету, в то же время как в нашей стране высокими темпами повышается благосостояние. Гласность и открытость, наступившие с падением тоталитаризм, открыли глаза населения на реальное положение вещей, на очевидное глубокое отставание в уровне жизни, на пребывание страны по этому показателю в разряде отсталых народов.

Нет сомнения, что для  значительной части населения такое  узнавание было ударом по воспитанному на фальши предполагаемому как бы престижному статусу представителей благополучного общества и по ложному  самомнению многих людей. Такое узнавание  не могло не вызвать у них разочарования  и горечи за свое действительное положение. Оно (разочарование) тем сильнее, чем  выше было самомнение, и чем глубже оказался разрыв между предполагаемой высотой своего положения и оказавшейся  на деле невзрачной реальной действительностью. Здесь мы имеем тот случай, когда  знания умножают печали. Следствием такого разочарования стали бегство  за границу, пополнение рядов бомжей и других неблагополучных слоев  населения, а также падение общего уровня нравственности, оптимизма и  уверенности.

Преодоление такого состояния - дело не одного года. Очевидно, пройдут  десятилетия, прежде чем в сознании населения улягутся горечь и сомнения. Единственным средством сокращения такого периода может служить  реальное, на деле, а не на словах, интенсивное  наращивание производства жизненных  средств, приносящее в каждый дом  и в каждую семью зримые улучшения  в условиях жизни. Теперь, после того как население узнало свое подлинное  незавидное положение, едва ли отдельные  даже самые крупные достижения в  науке и искусстве, в каких-то других сферах деятельности могут вызвать  долговременные ощущения взлета гордости за свою принадлежность к этой стране. В лучшем случае такие факты могут  вызвать эффект брошенного в воду камня: всплеск с расходящимися  кругами и скорое восстановление водной глади.

Итак, ускоренное развитие производства жизненных средств в органическом единстве с возрождением рыночных отношений - это центральное звено переходной экономики, это те коренные преобразования, которые в самых общих чертах должны способствовать включению российской экономики в ряды развитых цивилизованных экономик мира. Стремление к утверждению  развитого производства предметов  потребления в единстве с рыночными  отношениями как общего для всех сложившихся экономик - это есть не что иное как проявление западничества, запоздалая попытка реализовать  идеи разночинной интеллигенции  России середины 19 века, тяготевшей к  западному образу жизни. но на уровне современного понимания задач.