Социальная география сельского хозяйства

Кроме постоянных миграций на сельское хозяйство влияют и временные. Например, Левокумский район на северо-востоке Ставрополья принимает ежегодно более 1000 трудовых мигрантов из Дагестана, причем большая их часть нанимается в колхозы для обрезки и подвязки винограда, уборки урожая. Руководители хозяйств отмечают высокую ответственность дагестанских и среднеазиатских рабочих. В черноземные и западные регионы России приезжают белорусы и украинцы на высаживание рассады, прополку и уборку урожая. Во многих колхозах работают молдаване. Эта работа ведется практически нелегально, обычно без всяких договоров и остается вне поля зрения статистиков.

Основная причина социального  напряжения заключается в том, что  иностранные рабочие понижают местные  расценки на труд, что вызывает ропот  местного населения, особенно в регионах, не испытавших сильной депопуляции. С другой стороны, наше нищее сельское хозяйство не может платить работникам больших денег и опираться на местные трудовые ресурсы. Руководители крупных предприятий и фермеры предпочитают нанимать приезжих рабочих не только из-за того, что им можно меньше платить. Важен и настрой мигрантов на заработки, позволяющий им более интенсивно работать, и гораздо меньшая их алкоголизация. Значительная часть этих временных мигрантов постепенно превращается в постоянных. Они берут в аренду у предприятий или администраций землю, покупают дома в деревнях или живут у родственников и постепенно перебираются в пограничные районы.

Не только в традиционно  закрытых, но и в еще недавно  открытых для притока мигрантов  областях намечается явная тенденция  к ужесточению миграционной политики. Все чаще предлагается введение региональных квот приема мигрантов. Власти Краснодарского края даже ввели норму — в крае должно быть не менее 85% русских (Кульбачевская, 2003). Однако, как показывает практика, любое ограничение постоянной и временной миграции при проницаемых границах вызывает только рост ее нелегальной части. 

Новые подходы к районированию  сельского хозяйства

Анализ производственных характеристик сельского хозяйства, его динамики в 1990-х гг., урожайности  культур и продуктивности скота  в советский период и в настоящее  время показали возрастающую поляризацию  деятельности, проявляющейся на всех уровнях: от предприятий, административных районов до субъектов РФ. В период кризиса и при первых шагах  выхода из него четко обозначились очаги и ареалы более перспективного хозяйства и обширная зона, экономической  депрессии (Нефедова, 2003 а и б). Кризис в сельском хозяйстве привел и  к сжатию посевных площадей, особенно сильному в районах сельской депопуляции, и к уменьшению его интенсивности. Можно говорить о разных типах экстенсификации: в зерновых районах она связана с рассредоточением скота из животноводческих комплексов в хозяйства населения, расширением доли зерновых культур и упрощением севооборотов, вплоть до двуполья (зерновые, пар). В зонах рискованного земледелия — это свертывание сельского хозяйства в целом и переход от производящей деятельности к собирательству, охоте, рыболовству. В пригородах, наоборот, идет явная интенсификация деятельности, ее сосредоточение на более крупных и жизнеспособных предприятия. Заметно изменилась структура посевных площадей и его специализация. Все это требует совершенствования методов районирования сельского хозяйства. Уже невозможно использовать кочующие из атласа в атлас карты специализации советского сельского хозяйства тридцатилетней давности, не соответствующие современным реалиям.

Давно пора менять и подходы  к районированию, основу которого уже  не могут составлять только технико-экономические  показатели агропредприятий. Сельское хозяйство, особенно в кризисное время, тесно связано с образом жизни местного населения и разными способами ведения индивидуального хозяйства, функционирующего в тесном симбиозе с коллективными предприятиями и сопоставимого с ними по объемам производства. Учет многоукладности и соотношения специализации крупных предприятий, фермеров и хозяйств населения позволил предложить принципиально новый подход к районированию сельского хозяйства. Этот подход был реализован на примере довольно дробного районирования регионов трех восточных округов России для Атласа Сибири (2006, Нефедова, 2006а).

Современную дифференциацию сельского хозяйства определяют три основных фактора: 1 – агро-климатические условия 2 – города - наиболее интенсивное и, главное, перспективное хозяйство концентрируется вокруг крупнейших городов или недалеко от них, 3 – социально-демографические и культурологические особенности населения – плотность населения, его демографический состав, миграции, а также национальные традиции ведения хозяйства, роль которых в кризисные годы усилилась. Это позволяет подойти к районированию сельского хозяйства не только напрямую, через его производственные показатели, но и через факторы, влияющие на его результаты. Подобное агро-социальное районирование было проведено на Европейской территории России (Нефедова, 2003 а и б).

Социально-аграрный район - это  территория с определенным типом  сельскохозяйственной деятельности населения, зависящей от его состава, характера  расселения, соотношения коллективных и фермерских предприятий, городских  и сельских хозяйств населения, их специализации, продуктивности, товарности и способов адаптации к меняющимся условиям. Все эти показатели заметно меняются по осям «север–юг», «запад–восток» и  «центр–периферия». Поэтому, выявить  районы можно и совмещением агроприродных и позиционных зон (таблица 2). Гипотетически два ведущих признака дают 24 сочетания. Однако нет смысла делить местность по признаку центр — периферия в пределах тех природных зон, где он малозначим. Действительно, характерных сочетаний девять, которые и составляют основные типы сельской местности. В качестве дополнительного признака можно выделить некоторые культурологические особенности сельской местности, которые сказываются и на результатах сельского хозяйства. Например, районы с концентрацией татарского и башкирского населения в Поволжье и Предуралье. В Нижнем Поволжье и на Северном Кавказе так много микротипов этнических сельских сообществ и хозяйств, что отразить их в мелком масштабе не удается, а объединение в один, крайне разнородный тип лишено смысла. 

Таблица 2. Основные таксоны  типологического районирования  сельского хозяйства и сельской местности. 

Таблица 3. Некоторые характеристики выделенных социально-аграрных районов  Европейской России в 2000 г.

В таблице 3 видно, что все  пригородные районы, наравне с  равнинным югом, имеют самые лучшие показатели агропроизводства и продолжают оставаться миграционно привлекательными для населения. Их характеристики отличаются от периферийных районов настолько сильно, что трудно поверить, что расстояние между ними может не превышать и 100 км.

* * *

То, что испытало наше общество в 90-х годах, можно назвать культурным шоком. И хотя социальная психология применяет понятие «культурного шока» к столкновению разных национальных культур (например, при миграциях), многие его аспекты налицо и здесь. Это  напряжение от изменившейся и непредсказуемой  среды, материальных лишений, утраты старых ролей и ценностей, чувства тревоги, неполноценности, трудностей психологической  адаптации. В той или иной мере все это пережили самые разные слои российского общества. И все  же в 90-е годы оно заметно сдвинулось в сторону западных идеалов и  ценностей. В большей степени  это коснулось, конечно, горожан, особенно молодых. Но в деревенская молодежь активно подключается в процессам глобализации, кто-то через технику, а кто-то и напрямую, уезжая в города. А уже сельское хозяйство, лишившись дотаций и окунувшись в коммерческие отношения, к которым оно было совершенно не готово, оказалось одной из самых пострадавших отраслей. Ведь в конце 1990-х гг. в некоторых районах до 80-90% крупных и средних предприятий было убыточно. Сейчас некоторые из них выходят из кризиса, но экономически недееспособными остаются около половины бывших колхозов и совхозов. И предприятия и люди имеют свои модели поведения, отличающиеся в разных районах. И вот на этом участке попытка географов увидеть взаимовлияние экономических и социально-культурологических параметров оказалась очень востребованной.

Кризис 1990-х гг. обострил и  высветил те проблемы в российском сельском хозяйстве, которые назревали  в течение многих десятилетий. Он привел деятельность агропредприятий в соответствие с их природными и социально-экономическими ресурсами. В сельском хозяйстве, как и в промышленности, наиболее перспективна стратегия точек (ареалов) роста взамен устаревшей стратегии континуального развития. Результатом длительной эволюции сельского хозяйства стала сегрегация коллективных предприятий и целых районов, выделение лидеров и аутсайдеров. Причем последние, несмотря потерю товарности сохраняются благодаря их востребованности населением. Впрочем, колхозы, в том числе и нерентабельные, оказались гораздо устойчивей, чем ожидалось. За этим стоит прочность именно социального уклада жизни в деревне, ее неизбывный и далеко не бессмысленный консерватизм.

Тот факт, что у нас более 2/3 населения так или иначе связаны с сельским хозяйством, послужил главным амортизатором при потере денежных доходов и росте цен в 1990-х годах не только в деревне, но в и городах. Трудно себе представить, в какую пропасть нищеты и голода погрузилось бы население, если бы не было этих маленьких участков, возможностей сельскохозяйственного производства на них и продажи излишков. Социальный взрыв был бы тогда неизбежен и по-русски «беспощаден».

Обширность пространства России, довольно высокая миграционная мобильность ее населения сочетаются с явной узостью пространства индивидуальной деятельности. Многие еще думают, что для развития товарных частных (в т.ч.фермерских) хозяйств не хватает законов, земли, стартового капитала. Не хватает, спору нет. Но реформы, по-моему, показали, что во многих районах не хватает в первую очередь человеческого потенциала — в нынешнем поколении, а может быть и в следующем.

Сельскохозяйственная наука  много изучала маргинальность¹ природных условий нашего сельского хозяйства. Но не менее, а во многих регионах Нечерноземья и более важными, оказываютсяпозиционная маргинальность как удаленность от крупных городов (периферийность) и демографические пороги маргинальности в зонах депопуляции населения, определяющие качественные изменения социальной среды, ограничивающие возможности функционирования крупных и средних предприятий современного типа.

Нечерноземье уже сейчас представляет собой почти социально-экономическую  пустыню с крупными оазисами относительно успешного сельского хозяйства  вокруг городов. На оставшейся огромной территории население будет другое — дачники и мигранты. А на юге многоукладность в сельской местности будет только возрастать, и консерватизм сельского юга в определенной мере является надежным гарантом сохранения не только крупного сельского хозяйства, но и крошечных хозяйств населения.

Давно пока отказаться от надоевших  клише: колхозы или фермеры, крестьяне  или наемные работники, сельское хозяйство – черная дыра или развивающаяся  отрасль, дефицит или избыток  сельского населения и т.п. Социальная география сельского хозяйства  позволяет увидеть некоторые  привычные реалии иными глазами, пытаясь совместить экономические  и социальные параметры развития сельской местности. Далеко не все сюжеты этого стыкового направления  исследований были показаны в данной статье. Давно назрела необходимость  анализа соотношения аграрных и  неаграрных занятий в современной деревне. Мало изучена адаптация мигрантов в сельской местности. Разнообразие проявлений многоукладности, самоорганизации населения, развития формальных и неформальных институтов в сельской местности – все это требует специальных исследований. Интересна тема соотношения местных бюджетов и социального развития. А уж этнические и культурологические проблемы сельскохозяйственной и иной деятельности в разных сельских районах – бездонный кладезь для географа.