Нравственные доктрины в буддизме

                                                  Введение.

Среди религиозных систем древней  и раннесредневековой Индии буддизм  принято относить к так называемым неортодоксальным верованиям, не признававшим абсолютный авторитет Вед — собрания священных текстов, которые явились фундаментом национальной индийской культуры. Ко времени возникновения буддизма Веды были средоточием традиционного религиозного Знания.

Древнеиндийское общество представляло собой жесткую социальную структуру, образованную четырьмя сословиями (варнами). Высшее сословие (первая варна) объединяло в себе жречество. Жрецы — брахманы несли ответственность за сохранение и передачу ведического знания, за религиозное благополучие общества и правильное отправление ритуальной практики. Брахманы играли роль посредников между богами и людьми.

Вторая варна — кшатрии —  являлась воинским сословием. Она поставляла царей и военачальников. Кшатрии  правили, опираясь на интеллектуальные услуги брахманов — советников и  судей, опытных толкователей законов  и традиций.

В третью варну входили вайшьи —  торговцы, ростовщики, ремесленники, мелкие земельные собственники.

Мужчины этих трех варн, начиная с  ранней юности, были обязаны изучать  Веды, и их религиозным образованием занималось брахманство. Медицина, математика, лингвистика, астрология — вот неполный перечень областей, в которых, наряду с толкованием ведического слова, прославились ученые брахманы. Посвящение, получаемое от брахмана на изучение Вед, приравнивалось к акту второго — религиозного — рождения, и поэтому мужчины трех перечисленных варн, прошедшие такое посвящение, именовались дваждырожденными.

Четвертая варна включала в себя шудр — низы древнеиндийского общества, не допущенные к ведическому знанию. Их предназначение состояло в том, чтобы  служить членам остальных трех варн. Шудры не только не имели права изучать Веды, но им возбранялось даже присутствовать при распевном оглашении ведических текстов. Это же было запрещено и женщинам всех варн. Брахман, рискнувший ознакомить женщину с Ведами, изгонялся из общества навсегда.

Для индийской духовной культуры второй половины I тысячелетия до новой  эры была характерна вера в круговорот рождений, обретаемых в результате добродетельной либо греховной деятельности в прошлой жизни, т. е. вера в существование  закона кармы. Таким результатом, в частности, и считалась принадлежность к одной из четырех варн. Поэтому о прижизненном переходе из одного сословия в другое не могло быть и речи. Члены каждой варны должны были следовать строгим предписаниям в своей жизнедеятельности, обращаясь к брахманам по всем жизненно важным вопросам, ибо их авторитет имел всеобъемлющий характер. В пользу брахманов члены всех остальных варн отчуждали шестую часть своих доходов, полагая выплату налога своим религиозным долгом. Иными словами, брахманству принадлежала не только идеологическая монополия в древнеиндийском социальном мире, подобном по своему устройству жесткой кристаллической решетке.

Именно в таком обществе выходец  из варны кшатриев Сиддхартха Гаутама  и создал принципиально новое вероучение, отрицавшее духовное главенство брахманов. Исследователи полагают, что основатель буддизма жил в Северной Индии в 566—473 гг. до н. э.

Уже при жизни личность Сиддхартхи Гаутамы приобрела легендарные  черты. В последующие столетия его  образ был мифологизирован, за ним закрепились канонические имена и эпитеты — Будда Шакьямуни (букв.: Просветленный мудрец из рода Шакьев), Бхагаван (Пребывающий в блаженстве, Благословенный), Татхагата (букв.: Так ушедший, т. е. Ушедший в просветлении), Джина (Победитель).

Шакьямуни родился на севере Индии  в стране Шакьев — маленьком государстве, где господствовал воинский клан Шакьев. Шуддходана, отец Сиддхартхи Гаутамы, был раджаном — членом правящего  собрания (сабхи), состоявшего из представителей воинской аристократии. Более поздняя буддийская традиция называет его раджой — царем, а Сиддхартху — принцем, хотя в стране Шакьев правление строилось по республиканскому типу, если судить на основании ряда разных источников.

Беременности Майи, матери Шакьямуни, предшествовало предзнаменование — ей приснилось, что в ее тело вошел белый слон. Это было истолковано брахманами-астрологами как знак грядущего прихода в мир Махапуруши — Великого человека, которому суждено сделаться Чакравартином — Правителем вселенной. Когда ребенок родился, отец, стремясь служить Великому человеку, пожелал воспитать его таким образом, чтобы горестные стороны существования остались неизвестны будущему царственному властелину.

Сиддхартха рос в неге и удовольствиях, опекаемый учеными брахманами. В положенный срок он счастливо женился, и отец, воодушевленный исполнением своей мечты, ожидал появления внука.

Однако, тяготясь неведением относительно жизни за дворцовыми стенами, Сиддхартха тайно проник в город. Во время  этого путешествия он узрел безобразный лик человеческой старости, мучения больного, бездвижный труп, и в сердце Сиддхартхи проникло острое страдание. Он осознал, что в мире нет ничего неизменного, что счастье и наслаждение не могут длиться вечно, и это переживание было подобно открытой ране. Но Сиддхартха встретил и некоего санъясина — странствующего подвижника, отбросившего влечение к миру. Лицо санъясина было спокойным и умиротворенным, хотя он ничего не имел, кроме куска ткани, прикрывавшего его аскетичную наготу. Это поразило Сиддхартху — он понял, что должен найти путь победы над страданием.

Когда родился сын, Сиддхартха покинул  дворец и присоединился к странствующим  аскетам. В течение нескольких лет  следовал он изнурительному тапасу (брахманским  техникам аскезы), но этот метод не помогал преодолеть страдание. Отказавшись от бесплодной брахманской аскезы, он погрузился в состояние глубокого сосредоточения, сидя под священным древом. На сорок девятый день сознание Сиддхартхи абсолютно просветлело, и он обрел состояние Будды.

Ему открылось высшее абсолютное знание, устраняющее причины страдания, и эту истину Шакьямуни решил передать живым существам, чтобы каждое из них смогло вступить на благой путь.

Свою первую проповедь он произнес в парке Ришипатана близ города Варанаси (совр. Бенарес) для пяти своих бывших товарищей-аскетов. Они и сделались его первыми учениками…

Состав буддийского  канона.

Канон или Трипитака, (Три корзины) состоит из трех  относительно автономных, но идейно взаимосвязанных и составляющих единый фундамент буддийского религиозного мировоззрения разделов. Первый из них – Сутра-питака – это собрание бесед-наставлений, ориентированных на самый широкий круг слушателей, о чем свидетельствует языковая простота его текстов, а также их связь с конкретной ситуацией проповеди. Иными словами, буддийская религиозная доктрина представлена в Сутра-питаке не в виде систематического изложения, а как коллекция проповедей Учителя, изложенных в различных обстоятельствах и различным категориям слушателей.

Сутры содержат основные темы и понятия буддийского вероучения и их разъяснения. Однако, поскольку разъяснения ориентированы на широкую аудиторию, в каждом конкретном случае они имеют своей целью скорее подвести слушателей к пониманию смысла сказанного, нежели дать строго логически то либо иное определение. А это, в свою очередь, означает, что логическая связность понятий, используемых в различных сутрах и образующих в своей совокупности буддийскую догматику, не всегда была очевидна, а порою не выявлялась на уровне здравого смысла.

Письменная фиксация Сутра-питаки, осуществленная, по-видимому, на рубеже новой эры, и обнаружила трудности  выявления смысла основных понятий  буддийской религиозной доктрины. Это  важнейшее обстоятельство предопределило собой необходимость развития буддийской герменевтики — искусства толкования сутр, послужило стимулом к возникновению философии как теоретического ответа на потребность монашеского сообщества в строгом и логически выверенном анализе доктринальных понятий и связи между ними.

Второй раздел – Виная-питака – представляет собой свод правил, регламентирующих жизнь членов сангхи. Ядром этого раздела является Практимоша – кодекс воздержания от безнравственного поведения, предназначенный для членов буддийской общины, которую достаточно полно трактует Васубандху*, автор Абхидхармакоши. В самом общем виде эти правила указывают пять направлений самоограничения: воздержание от актов отнятия чужой жизни, воздержание от присвоения того, что не было дано, воздержание от сексуальных прегрешений, отказ ото лжи и от употребления опьяняющих субстанций. Проблема, однако, состоит в том, что самодисциплина реализуется именно в деятельности, а не в отсутствии действий. Определяя природу Практимоши, Васубандху подчеркивает, что дисциплина – это деятельность, прекращающая распространение безнравственности, создающая непреоборимое препятствие безнравственному образу жизни. Природа Практимоши выражается через последовательность действий. Буддист, практикующий Практимошу, пребывает в состоянии непрерывного самоконтроля, стремясь к сознательному обузданию тела и речи. Проявленные действия есть в этом контексте творческие акты сознания, которым и соответствует akriya (недеяние либо отсутствие проявленного действия).

Вообще, понятие буддийской самодисциплины шире по своему объему, нежели понятие дисциплина Практимоши, которая, говорит Васубандху, есть нравственность чувственного мира, определяющая деятельность его обитателей. Но кроме Практимоши есть также дисциплина йогического сосредоточения, т.е. нравственность, соответствующая сфере мира форм, и так называемая чистая дисциплина, т.е. свободная от притока аффектов, нравственность в собственном смысле слова. Эти два последних вида самодисциплины свойственны только тем адептам Дхармы, чья жизнь всецело подчинена высшей цели Учения – достижению нирваны, полному устранению аффектов, обретению совершенного знания.

* Васубандху (санскр. Vasubandhu, тиб. Йикньен / Yiknyen) крупнейший  представитель школы Вайбхашика в буддизме хинаяна. Основным трудом Васубандху является Абхидхармакоша ("Энциклопедия Абхидхармы"). Эта работа состоит из 9 разделов, каждый из которых посвящён рассмотрению определённого аспекта философии абхидхармы. Она представляет собой трактат, предназначенный для высших монахов и описывающий основные положения буддизма на основе элементов бытия. По Васубандху, Абхидхарма есть Учение о достижении Нирваны, так как она демонстрирует Истину, атрибуты Просветления и Освобождения, а также средства достижения. Здесь значение "абхи" - это Слово Дхармы (Учения Истины).  Время написания Абхидхармакоши историки относят к V веку н.э. Впоследствии Васубандху отошел от хинаяны и перешел в махаяну.

Дисциплина Практимоши в структурной  типологии человеческой деятельности рассматривалась в соответствии со статусом носителей этой дисциплины.

Дисциплинарные статусы различаются  не только по степени религиозной  продвинутости адептов, но и по половому признаку, хотя при этом отсутствует  какой-либо дискриминирующий критерий. Восемь видов дисциплины Практимоши предполагают дисциплину монахов (бхикшу) и дисциплину монахинь (бхикшуни), дисциплину послушников (шраманера), и дисциплину послушниц (шраманерика), дисциплину тех послушниц, что претендуют на статус монахини (шикшамана), дисциплину мирян (упасака) и дисциплину мирянок (упасика) и, наконец, дисциплину соблюдающих очистительный пост (упасава).

Хотя дисциплина монаха по своей внутренней сущности вполне тождественна дисциплине монахини, конкретные правила поведения и критерии самоконтроля различны по количеству. Виная предписывает для монаха 250 правил, а для монахини – 500. Этот факт указывает на то, что женщине, как полагали теоретики Винаи, требовалось вдвое больше усилий для обуздания всех аффектных склонностей, и соответственно этому был разработан максимально детализированный метод самовозделывания женской психики.

Процесс обретения буддийских дисциплинарных статусов. Мирянин становится буддистом, добровольно возлагая на себя обетное воздержание (которое  называется Панча Шила) от пяти действий, или дхарм, которые должны быть отвергнуты. Это – воровство (отнятие чужой жизни), воровство (присвоение того, что не было дано), прелюбодеяние, ложь, употребление субстанций, вызывающих опьянение. Деятельность, сознательно ограниченная этими пятью видами воздержаний, и есть укрепление в дисциплине упасака.

Различие дисциплинарных статусов в зависимости от степени  религиозной продвинутости состояло в направленном сужении возможностей проявления неблагой мотивации. Обеты  мирянина противостоят одной категории  мотивов безнравственной деятельности, обеты послушника – другой, монаха – третьей. Мирянин соблюдает пять обетов, а послушник – пятнадцать, поскольку практикует пять дисциплинарных предписаний мирянина и десять – шраманеры. Монах подчиняет свою деятельность пяти обетам упасака, десяти обетам шраманера и двумстам пятидесяти монашеским предписаниям.

Требования этих трех статусов не противостоят друг другу, а сосуществуют, препятствуя различным уровням  проявления безнравственности. Именно поэтому тот, кто решил отказаться от статуса буддийского монаха, вовсе не оказывается вне сферы дисциплины Практимоши, ибо не перестает быть шраманерой или упасакой.

Васубандху указывает на четыре определяющих аспекта Практимоши: «…она  есть добродетель, праведный образ  жизни, деятельность, соответствующая  Дхарме и самоконтроль».

Практимоша как добродетель (sila) трактуется следующим образом: принятие обета воздержания от безнравственных действий есть источник добродетели. Иными словами, буддийская добродетель – это не механическое следование предписанному шаблону действий, за которыми закреплен статус добродетельных, а непрерывная практика (abhyasa) благих дхарм. К сфере добродетели относится также практика йогического сосредоточения. Надо отметить, что в канонической литературе sila разъясняется посредством трех устойчивых метафор – украшение; лестница, ведущая вверх; мостки, стоя на которых, благородные смывают с себя грязь.

Практимоша – это  и праведный образ жизни, «прославленный мудрыми», т.е. именно тот образ жизни, который был свойственен всем без исключения буддийским учителям и наставникам.

Васубандху указывает, что дисциплина Практимоши может быть обретена «благодаря сообщению о ней другим или  от других», т.е. благодаря буддийской миссионерской деятельности. Обеты  бхикшу, бхикшуни и той, которая готовится  стать бхикшуни, могут быть приняты только членами сангхи, уже освоившими предыдущие дисциплинарные статусы. Буддийская община в лице монашеской ее части, узнав от претендентов об их желании возложить на себя более серьезные обетные ограничения, решает, достойны ли они взыскуемых обетов, достаточно ли глубоко их стремление.