Родословные предания и легенды бурят

Сказав так,  Альбаши хара   хубун самодовольно посмотрел на своего коня.

Молонтой угадал мысли хара хубуна и сказал:

-  Мой пороз тоже удал  в беге.  Во всех четырех  сторонах вселенной нет равного ему. За это я ручаюсь.

Альбаши хара хубун смерил с ног  до головы пороза Молонтоя   и   сказал   ядовито:

-  Куда вы лезете со  своим паршивым порозом? Перестаньте говорить то, что нельзя говорить в вашем возрасте.

-  Ну тогда     давайте    биться о  заклад! - сказал    старик Молонтой.

-  Давайте! - ответил Альбаши хара  хубун.

-  Что  же заложим?

-  Голову за голову!

Оба путника сошлись на этом и  условились: ехать им в разные стороны, кто приедет первым на место, тот  выигрывает заклад. Альбаши хара хубун сел на своего золотисто-солового скакуна и поехал прямо на запад (шанха баруун зуг), а старик Молонтой со своим порозом остался на месте.

Соловый скакун Альбаши хара хубуна несся между небом и землей, немного повыше легких и несущихся  туч, немного пониже синеющей лазури, как орел, мелькал он, как коршун, реял вдали.  От  этого высокое небо  разошлось по  краям, молочное большое море заволновалось, широкая земля закачалась. Люди стали дивиться быстроте бега солового коня и говорили: «Этот не молодец, а оборотень, не мужчина, а драгоценность!».

Старик Молонтой остался на месте. Он только повернул своего пороза головой  на восток, сделав вид, что он только что   объехал  землю   вокруг  и  вернулся.

В это время приехал на место  Альбаши хара хубун и сказал Молонтою:

-  Вы  стоите   на   месте?

-  Что  вы говорите. Я   объехал    вокруг    земли  и приехал прежде  вас.  Доказательством   тому служит то, что мой   пороз стоял головой на запад, а теперь он смотрит на восток.

-  Не говорите неправду. В  вашем возрасте говорить ложь стыдно!

-  Я говорю одну правду!

-  Да перестаньте говорить  голую неправду,  трясти  кожей  гурана  и сыпать волоски.  У   горы Сэгтэ   Сумар лежал   белый марал,  простреленный в   живот  навылет,   на   берегу    желтого моря - белоспинный   изюбрь,   задавленный   медведем,   ближе изюбря лев гнался за человеком. Вы видели их в пути? -  закричал  Альбаши хара хубун,  выходя из себя.

-  Марала я  прострелил  навылет,    изюбря    мой  пороз  на ходу  боднул  и  выпустил  внутренности,  а лев бежал за  моим недругом,   Шамадаhаном   силачом,   по   моему  указанию,- спокойно  ответил   Молонтой.

Альбаши хара хубун поверил старику  Молонтою и ничего не   ответил.

-  Заклад   я  выиграл.   Дай  мне  солового  скакуна,  возьми моего   пороза.

Альбаши хара хубун отдал скакуна, взял пороза. Молонтой  сказал  ему:

-  Мой пороз очень своенравный,  пока не привыкнет к вам,  не будет слушаться. Возьмите  этот молоток и бейте его  по голове,  между   рогами, тогда   он  побежит,  подобно  брошенному камню  и пущенной   стреле.

Сказав так, старик Молонтой сел  на солового скакуна и поехал, попрощавшись с Альбаши хара хубуном, прямо  на восток. Альбаши хара хубун сел на пороза, но он никак не идет. Тогда Альбаши хара взял молоток и ударил его по голове. между рогами. Пороз замертво упал. Думая, что пороз издох Альбаши взял молоток и пошел на запад.

Пороз очнулся, встал и пошел  на Саяны. Долго он скрывался от своих врагов под видом сивого пороза (Хуйлэн xухэ буха). Восточные злые тэнгэрины через Эрлэн хана, Альбаши хара хубуна искали его среди людей, но никак не могли найти..

От скуки    Хуйлэн хухэ буха    познакомился с дочерью Хонтайжи хана и стал ухаживать за ней. Днем он под видом сивого пороза ходил со стадами хана и бодался с его пестрым порозом, а ночью под видом прекрасного молодого человека ухаживал  за   прекрасной  царевной.

Записано со слов Михаила Шобоклеева онгоевского рода из улуса Татхал унгинского хошуна Ангарского аймака Иркутской губернии в  1921  году.

 

 

(Дайдын   эжэн   Буха   ноен   баабай, Далайн   эжэн   Абай   сагаан   хатан)

 

На небе обитало  множество бурханов. Они жили и  блаженствовали. Один из них спустился на землю, чтобы осмотреть ее. Спустился он и пошел прямо на восточную сторону (зуунэй зуг  тээшэ).

В это время в  Байкале купались дочери тайжи хана (некоторые говорят, что они купались в реке Куде). Представитель неба тоже стал купаться с ними в реке.

Младшая из них от совместного  купания с небожителем забеременела. Они выкупались и пошли домой. Младенец во чреве дочери тайжи хана стал развиваться и расти (уhэтэ юма урьебэ, яhата юма яргиба). Настало время родов. До последнего времени она тщательно скрывала от людей свою беременность,  но дальше  скрывать   было   нельзя.

Отец и мать узнали. Отец стал журить мать за то, что она распустила дочь и потому нажила себе позор. Делать было нечего, надо было мириться с этим.

Дочь  заказала  кузнецу  железную    люльку,   лук  и   стрелу. Когда  заказ  был  готов, она родила  мальчика и  положила его в железную люльку, привязала ее к концу стрелы и выстрелила в северную сторону Байкала, говоря:   «Сотворившие и создавшие,   возьмите   свое  дитяти!»

Стрела упала в  болотистое место, в яму, выкопанную порозом. Младенец пролежал здесь в течение девяти суток. Он стал   плакать  и  звать   на   помощь.

Плач и зов его  услыхали тэнгэрины. Они собрали  свой суглан и обсудили вопрос о  ребенке. Из выступлений тэнгэринов выяснилось, что в зачатии ребенка  виновен сын одного из тэнгэринов. Тэнгэрины решили: «Кто сотворил мальчика, пусть тот и печется о   нем».

Виновник этого дела преобразился в сивого пороза и спустился на землю. Он нашел младенца и стал кормить его силой своего   волшебства.

Недалеко был улус, который состоял из десяти дворов атаганов и двадцати дворов хотогонов. В числе их были шаманка Асуйхан и шаманка Хусуйхэн. Они дожили до преклонного возраста, а детей не имели.

У атаганов и хотогонов  был обычай: людей, не имеющих сына, убивать, а имущество делить. Родственники собрались и хотели привести в исполнение указанный обычай. Шаманка Асуйхан и шаманка Хусуйхэн стали шаманить и призывать свой шаманский род и в экстазе предсказали, что предопределением Заян саган тэнгэрина они должны иметь по одному сыну. Тогда родственники отложили приведение б исполнение  страшного  обычая.

Шаманка     Асуйхан   и     шаманка     Хусуйхэн     пасли   свой скот и нашли младенца, лежащего в железной  люльке  в яме, разрытой порозом. Младенца взять было нельзя:  сивый пороз не  давал   подойти   близко.

Они  пришли   домой  и  стали  опять   призывать  своих   предков.   Тэнгэрины  посоветовали  им  выкурить тарасун,   устроить тайлган с пожертвованием    белого барана    сотворителю  младенца  Заян саган тэнгэрину. Они так и  сделали. Тогда  пороз встал и ушел. Старухи взяли младенца и принесли его домой.   

Дома никак не  могли открыть  люльку. Тогда  они опять стали призывать  своих предков. В экстазе они  получили откровение: совершить особый обряд вложения ребенка в колыбель. Для этого нужно было, чтобы  шаманка Хусуйхэн, готовящаяся быть  матерью, проделала  все приемы роженицы.   По  существующему обычаю, нужно было заколоть быка, сварить именное мясо  (бедро, лопатку, грудинку),    взять бедро и молоток,    погрозить ими в сторону колыбели,    тогда  колыбель    откроется сама.

    Собрали   родственников.   Хусуйхэн легла в постель, проде лала все, что делает  женщина при    рождении ребенка.   Одна женщина - повивальная   бабка - была   около   нее.   Закололи  быка, сварили именное мясо, взяли молоток и кость, несколько раз погрозили в сторону колыбели. Она сама открылась.

Бабка взяла младенца и положила его в люльку. С тех  пор установился обычай вложения ребенка в колыбель с бедренной костью и_молотком.  Все западные буряты   при   рождении   ребенка закалывали быка или барана и совершали обряд вложения ребенка в колыбель (улгээдэ оруулаха).

Мальчика назвали  Булагат (бухайн малтаариhаа олдоhон Булагад - «найденный в яме, вырытой порозом, Булагат») Он вырос и стал играть, бегать и радовать мать.

Ежедневно он уходил играть на берег Байкала и поздно приходил домой. Мать спросила его: почему он приходит поздно? Он ответил, что из воды выходят мальчик и девочка, с которыми он играет и не замечает, как проходит время.

Шаманки     подкараулили     мальчика   и   девочку.     Асуйхан  взяла мальчика, а Хусуйхэн - девочку.    Они закричали: «Спаси,  отец - высокий тэнгэрин,   мать - широкая земля!»

Тогда раскачались  волны Байкала и чуть не захлестнули  старух. Асуйхан удержала мальчика, а Хусуйхэн не удержала - девочка  выскользнула из рук и ушла в море.

Мальчика принесли домой, нарекли именем Эхирит  (эргиин табаhаа   олдоhон   Эхирит - «найденный   в щели берега   Эхирит»).

Девочка ушла в море и сделалась покровительницей водной стихии Байкала. Ее зовут Далайн эжэн_Абай саган хатан. Это по преданию бурят Эхирит-Булагатского аймака.

По преданию кударинских  бурят, хозяином Байкала и вообще водной стихии является Далайн эжэн Дайр саган.

 

Записано со слов Михаила Бушланова  из улуса Тангахай Усть-Ордынского булука Эхирит-Булагатского аймака Усть-Ордынского национального округа Иркутской области в феврале 1937 года.

 

 

 

РАЗДЕЛ 1. БУЛАГАТСКИЕ  РОДЫ

 

ОБЩЕПЛЕМЕННЫЕ   ПРЕДАНИЯ    И   ЛЕГЕНДЫ

 

Жертвоприношение на месте хранения материнского,           последа (тоонто   газар)   племени   булагат.

Шаман Бугандай Ухандаев из кулмэтского рода и шаман Барлак Хангуев из олзоева рода по просьбе общества ездили в долину реки Иркута, в Тунку, чтобы устроить жертвоприношение от имени своих родов. В тот год была страшная засуха, скот падал от бескормицы, люди умирали от неизвестной болезни.

Шаманы поехали на лучших лошадях  рода. В то время а долине Унги были две знаменитые лошади-скакуны: Кулмет-ский быстрый бурый (хулмэнгэйн хурдан хурэн), олзоев высокий белый (олзойн ундэр улаан). Шаманы поднялись вверх по реке Ангаре, а потом поехали по Иркуту вверх. Прямо по горным тропинкам они спустились в Тору. Заехали к своим сородичам - к бурятам куркутского рода, живущим там. Соплеменники приняли их хорошо: закололи баранов, нагнали водки и угостили. Шаманы отдохнули от долгого пути, погостили у куркутцев, потом купили барана и в сопровождении местных людей поехали к скале «Бухайн дурэ», где устраивались  тайлганы.

Приехали на место, расположились  по обычаю, развели огни жертвенника  и тургэ, шаман Бугандай посадил  шамана Барлака на тургэ, а сам стал исполнять обряд брызганья (са-сали бариха). Местные люди, по старинному обычаю, сели позади их и наблюдали за исполнением обряда. Шаман Бугандай был красноречив, умен и находчив, знал превосходно традиции шаманской поэзии, а перед этим еще выпил у своих соплеменников. Совершая обряд сасали бариха, он призвал все свое красноречие и поэтический дар, мастерство своего ремесла, излагал все бедствия и страдания своих родов - просил предка своего Буха ноена и жену его, Булан хатана, защитить их от злых козней и нападок восточных тэнгэринов и хадов, вымаливал обильный урожай, многочисленное потомство, богатство и спокойную жизнь. Шаман Барлак сидел, расстегнув все пуговицы, распахнув свой халат, вторил Бугандаю. Наконец Бугандай пришел в экстаз и предсказал, что Буха ноен и Будан хатан обещают многочисленное потомство и  бесчисленное размножение скота.  Потом он бросил чашку  в тойрак. Чашка стала кружиться и встала, как будто ее кто положил на землю. Барлак не мог нарадоваться. Он сидел на месте - на тургэ,   молитвенно    сложив   руки на   груди,    шептал молитвы   и   благословения  своим   родам.

Местные люди, до сего времени тихо сидели, очарованные красноречием   Бугандая,  теперь   очнулись.   Некоторые  из   них с завистью  смотрели на двух   шаманов, другие  переговаривались и  о чем-то возбужденно разговаривали. Видно было, что они  чем-то   недовольны.

После  этого  закололи   барана,  распотрошили  его,   сварили  мясо, разрезали на куски и положили в чашу (тэбши) для совершения   обряда  подношения   мяса    (мяхан сасали).   Шаман Буганда стали  выпивать. Во  время выпивки местные люди  напали на двух стариков,  отняли  у них жертвенное  мясо и вино, посуду разбили,  а самих отколотили. Оба шамана вырвались из рук нападающих, сели на своих скакунов и уехали. Местные люди угрожали кулаками  и кричали им:  «Если еще раз приедете и переманите счастье   предков   Буха  ноена и   Будан хатана, то оторвем вам головы».

Старики по горам пробрались и спустились в долину реки Иркута, выше нынешнего села Моты. Здесь на полянке они решили ночевать. Когда расположились на ночлег, развели огонь,  то   Бугандай  сказал:

-  Ну,  старик Барлак,    давай  отведаем    далангу     нашего тайлгана.  Барлак удивился  словам своего сородича  и сказал:

-  Брось  шутки шутить, до  шуток ли  теперь, когда   нас с позором   выпроводили   наши   соплеменники.

-  Жертва наша дошла  до Буха ноена. Я сохранил  задний проход   барана,   начиненный   мясом.  Нам   больше   ничего   не   надо,- и с этими словами вытащил из  косы далангу.

Радости Барлака не было конца. Бугандай бросил несколько кусков от даланги в огонь, а потом они поели даланги и легли спать.

Шаманы благополучно прибыли  домой в Унгу и рассказали своим  сородичам о том, как встретили и приводили их соплеменники. С тех пор не стали открыто ездить на тонтото газар и приносить жертву, ездили тайно от местных жителей и устраивали тайлганы  где-нибудь  в  лесу, далеко от жилья.

 

Записано со слов Михаила Шобоклеева онгоевского рода из улуса Татхал Ангарского аймака Иркутской губернии в 1917 году.

 

Родовые тайлганы  

  

Родовые тайлганы бывают посвящены  предкам, каждый род молится и  призывает своих умерших предков, шаманов     и       шаманок. Совместно могли устраивать тайлганы только люди, происходящие от одного какого-нибудь предка. Например, буряты  алагуева  рода на   родовом   тайлгане  призывают так:

Бухэ ехэ нуга,                 Широкая   низменность   Бухэ,

Будуун   ехэ  ушеепэн.  Толстая  большая  ива.

Урагшаа  хараhан         На  юг смотрящая   (гора)