Научное творчество Бехтерева

 Переходя к анализу  рефлексологии Бехтерева, необходимо  остановиться на его понимании  задач объективной психологии. Мы  уже говорили о необходимости  отрешиться от широкого субъективизма, от умозаключений по аналогии, не доказанных практикой, но это не значит, что метод самонаблюдения нужно отбросить совсем, что он бесполезен. Между тем, по мнению Бехтерева, объективная психология не должна анализировать сознания с его внутренними переживаниями и широким полетом мысли, увлекавшим человека в заоблачные выси. Свободная от стремлений и попыток проникать в субъективный мир грез и фантазий, психорефлексология ставит прозу на место поэзии, рассматривая нервно-психические отправления исключительно с их внешней стороны, сводя их к сочетательным рефлексам различного характера.

 Психорефлексология, по Бехтереву, является ключом к выяснению явлений организма, которые издавна назывались «душевными» и окружались ореолом невещественного, или «духовного», начала, а в действительности развиваются из простых рефлекторных процессов и преемственно из сократимости клеточной протоплазмы. Такое понимание расширяет наш кругозор гораздо больше, чем самый широкий полет фантазии психолого-субъективиста, и вместе с тем объясняет факты, которые казались до сих пор разрозненными и противоречивыми. Психорефлексология заполнит пропасть между объективно наблюдаемыми биологическими явлениями и субъективным миром, бывшим до сих пор единственным предметом исследований со стороны психологов. Благодаря ему, по мнению Бехтерева, психолог станет таким же натуралистом, как и практический исследователь физики и химии.

 «Полет фантазии всегда  заманчив, — пишет Владимир Михайлович, — и, как красивый жест, он  возбуждает ум, но наука, строгая  наука, должна оценивать факты  и отделять действительные из  них от призрачных, ибо только  первые обеспечивают прогресс  знаний, вторые же служат ему тормозом... Когда объективная психорефлексология, развившись в более полную научную дисциплину, встанет в тесное соотношение с субъективной психологией, эта последняя лишится многих из своих фантомов и миражей..., которые разбиваются и исчезают, как только выясняются ближе действительные причины их возникновения».

 Следует признать, что  Владимир Михайлович внес в  науку много поучительного и  интересного в результате своих  исследований в области объективной  психологии или психорефлексологии, как он ее называет. Однако, как только он начинает говорить о «личных рефлексах» и «социальной сфере личности», обнаруживается искусственность его теории.

 Бехтереву в его  «Науке о поведении» не удалось,  конечно, обойтись без субъективизма,  который снова появляется в  разделе «личных рефлексов», причем  автор даже применяет термин  «переживание». Отмечая, что характер  личности возникает и складывается  из опыта прошлого, который с  его точки зрения состоит из  совокупности сочетательных рефлексов,  образующих личность человека, Бехтерев  упускает, однако, из виду, что сложное  поведение человека, его общественную  личность, развивающуюся под воздействием  всей совокупности социальных  отношений, нельзя объяснять только  рефлексами. Нельзя отождествлять  рефлекторные акты с социальным  поведением человека, нельзя забывать, как это имеет место в психорефлексологии Бехтерева, что психика со всеми ее процессами — от самых простых (ощущение как простейший психический элемент) до чрезвычайно сложных — является новым, особым качеством центральной нервной системы. Этого нового качества, диалектического скачка как раз и нехватает в учении В. М. Бехтерева.

 Владимир Михайлович  говорит, что процессы, протекающие  в центральной нервной системе,  оставляют особые следы, которые  как бы временно заглушаются  вследствие внутреннего или внешнего  торможения путем сочетательных  рефлексов и оживают каждый  раз вновь, как только торможение  преодолевается. Нервный ток всегда  легче устремляется по проторенному  уже пути, как по пути наименьшего  сопротивления, что служит выражением  общего закона проявления энергии,  «осуществляемого» в области  нервно-психической энергии, являющейся  формой проявления единой мировой  энергии. Последний, заключительный  абзац «Объективной психологии»  гласит: «Очевидно, что если вся  нервно-психическая деятельность  с точки зрения строго объективной  состоит из совокупности сочетательных  рефлексов, то и запас личного  опыта должен состоять не в  чем ином, как в совокупности  следов протекших сочетательных  рефлексов, стоящих в более  или менее близкой связи с  органическими впечатлениями и  временно подвергшихся заторможению».

 Говоря о космической  энергии, находящейся в единстве  с энергией нервно-психической,  Владимир Михайлович ссылается  на свою книгу «Психика и  жизнь», в которой было разъяснено  это положение. Действительно,  в этой работе Бехтерев совершенно  отчетливо выражает свой взгляд  на энергию и ее существо: «Энергия  или сила, по существу, есть не  что иное, как деятельное начало, разлитое в природе вселенной.  Мы не знаем, конечно, сущности  этого деятельного начала, общей  средой которого является мировой  эфир, но проявление этого начала  мы видим и наблюдаем в постоянных  превращениях вещества, происходящих  кругом нас. Разные формы проявления  деятельного начала в природе  мы называем силами или энергиями.  Таким образом, и под названием  скрытой энергии мы понимаем  проявление деятельного начала, присущего всякой вообще живой  организованной среде и не  представляющего собой чего-либо  материального в настоящем смысле  этого слова... Физические изменения  среды — это результат проявления  энергии, как деятельного начала, сама же энергия лишена вообще  материальной основы». Отсюда  Бехтерев переходит к объяснению  и психических явлений: «Скрытая энергия организма есть не что иное, как проявление мировой энергии, как деятельного начала в природе, выражением которого являются те физические или материальные изменения в нервной ткани, которыми сопровождаются вообще все совершающиеся в ней процессы поведения, тогда как внутренним выражением той же энергии являются те субъективные или сознательные явления, которые мы открываем в нас самих путем самонаблюдения».

 Приходится, к сожалению,  отметить, что Владимиру Михайловичу  не удалось выработать стройной  материалистической теории. Стремясь  к созданию «объективной» психологии, он стал на неправильную позицию  механистического материализма. Но  и этому одностороннему, упрощенному  материализму противоречит общая  методология Бехтерева, его энергетическая  точка зрения, граничащая с мистикой. Ведь под энергией Бехтерев  подразумевает какую-то «силу», лишенную  материальной основы. Материальные  изменения являются результатом  проявления этой нематериальной  силы или энергии. Энгельс в  «Диалектике природы» говорит  совершенно пределенно, что, прибегая к понятию «сила», мы этим выражаем не наше познание, а недостаточность наших знаний о законах природы и о способах их проявления.

 В рассматриваемом  труде В. М. Бехтерев приходит  к выводу, что «жизнь и психика  обязаны своим происхождением  одному общему началу, которое  объективно обнаруживается электрохимическими  явлениями в организме, субъективно  же выражается внутренними или  психическими явлениями, развивающимися  у высших животных в нервной  системе и представляющими собой  одно из проявлений единой  мировой энергии». Это объединение жизни и психики под одно общее начало, пишет Бехтерев, даст нам ключ к объяснению того факта, что психические и материальные изменения центров идут всегда рука об руку, или, как говорят, параллельно (Курсив мой. - В. О.). Ясно, что В. М. Бехтерев в связи с развиваемой им энергетической точкой зрения приходит к психофизическому параллелизму, теории отнюдь не материалистической. Уже на основании «Объективной психологии» В. М. Бехтерева можно было предполагать, что на следующем этапе развития своих психологических идей автор будет рассматривать психологию даже не как психорефлексологию, а просто как рефлексологию. Действительно, вскоре появилась новая работа В. М. Бехтерева «Общие основы рефлексологии человека», за короткое время выдержавшая три издания. Подзаголовок третьего издания (1926) гласит: «Руководство к объективному изучению личности». Главное достоинство этого труда В. М. Бехтерева состоит в том, что, в отличие от старых психологов, он не считает метод самонаблюдения основным, хотя признает его известное ограниченное значение. Здесь Бехтерев делает шаг вперед от своего прежнего категорического отрицания субъективной психологии. Основным двигателем психической деятельности признается нервно-психическая энергия, которая является производной формой молекулярной энергии низших животных. Критика этой энергетической точки зрения автора была уже дана нами выше. Рефлексология изучает соотносительную (подчеркнуто нами. — В. О.) деятельность организма в широком смысле этого слова, понимая под этим все вообще унаследованные и индивидуально приобретенные реакции организма, начиная от прирожденных и сложных органических рефлексов и кончая более сложными, приобретенными, известными у человека под названием действий и поступков, характеризующих его поведение. Соотносительная деятельность устанавливает соотношение организма с внешней средой в широком смысле слова. Этим выражением Владимир Михайлович пытается заменить термин «психический», избегая связанного с ним преобладания субъективизма. Он рассматривает органы чувств как трансформаторы «внешних энергий», возбуждающих нервный ток, являющийся одним из видов общей мировой энергии. Все свои построения рефлексология черпает из опыта. В этом отношении представляют ценность и результаты, добытые экспериментальной психологией, хотя она в общем основывается на данных субъективной психологии. Творческий акт рефлексология рассматривает как цепь сочетательных внешних рефлексов, направленных к достижению чего-либо нового в данной области и возбуждающих подъем энергии под воздействием самого акта и получаемых результатов; творчество теснейшим образом связано с процессом сосредоточения, благодаря которому к возбужденному центру привлекается весь подходящий для выяснения данного предмета материал, воспроизведенный из прошлого опыта. Творчество требует для своего осуществления, кроме природной одаренности, большого упражнения путем воспитания и подготовительной умственной работы, создающей известные навыки в работе; даже гениальные люди не сразу овладевают оригинальным творчеством. Творчество проявляется в виде интуитивного акта — внезапного озарения или в результате систематической разработки определенной гипотезы, но и в первом случае интуиции предшествует предварительная большая работа. Если рассматривать психическую деятельность не как нечто абстрактное и метафизическое, а как проявление энергии, то становится очевидным, что и она подчиняется закону сохранения энергии, что совершенно непонятно для тех, кто признает «душу» как особую сущность. Рефлексология признает одну нервно-психическую энергию, а не две отдельных ее формы (нервную и психическую). Естественным источником энергии Владимир Михайлович признает пищу, которая представляет собой накопленную растениями солнечную энергию. В этом своем произведении Владимир Михайлович подчеркивает свое отрицательное отношение к теории психофизического параллелизма.

 В конце книги Бехтерев  указывает, что изучение субъективных  процессов на себе самом (самонаблюдение) должно пополнять собой изучение  объективных проявлений личности, а не противопоставляться ему,  так как один метод дополняет  другой.

 В итоге следует  признать, что в психологических  и рефлексологических работах  Бехтереву, несмотря на все  его настойчивое стремление отрешиться  от идеалистического миросозерцания, это не удается сделать вследствие  его философского эклектизма.

 Последняя крупная работа Владимира Михайловича из психологического и рефлексологического цикла, на которой необходимо остановиться, это — «Коллективная рефлексология», вышедшая в 1921 г. В ней Бехтерев делает попытку перейти от индивидуальной рефлексологии к коллективной, общественной рефлексологии.

 Если к отдельной  личности, говорит Бехтерев, применяются  строго объективные методы исследования, то тем более они уместны  при изучении проявлений коллективной  или собирательной личности. «Между  тем до сих пор социологи,  как и представители других  гуманитарных наук, оперируют с  субъективными и метафизическими  понятиями. Они говорят о коллективных  чувствах, представлениях и восприятиях,  о коллективной душе, коллективном  сознании, коллективной воле и  т. д., тогда как всякому ясно, что все это в действительности  является лишь обобществлением  субъективного состояния своего  «я», которое никак не может  быть переносимо на толпу или  вообще на какое-либо общество». 

 В своем обширном  труде Владимир Михайлович со  своей обычной разносторонней  эрудицией приводит громадный  материал из жизни самых разнообразных  коллективов всех времен и  народов. Однако увлеченный в  то время своими крайними механистическими  идеями, он исходит из неправильного  положения, что мир управляется  одними и теми же основными  законами, общими для всех вообще  явлений, неорганических, органических  и надорганических или социальных. Такая биологизация социальных явлений и приравнивание их к явлениям неорганической природы приводит Бехтерева к совершенно неправильным выводам. Он пытается установить следующие законы, которым подчиняется коллектив: закон сохранения энергии, пропорционального соотношения скорости движения с движущей силой, закон тяготения, отталкивания, противодействия, равного действию, подобия, периодичности или ритма, инерции, непрерывного движения и изменчивости, рассеивания энергии или энтропии, относительности, эволюции, диференцироваыия, воспроизведения, избирательного обобщения, методической последовательности, экономии, приспособления, отбора, взаимодействия, компенсации или замещения, зависимых отношений и индивидуальности.

 Эти мнимые «законы»  в значительной своей части  заимствованы из физики и механики  и соответственно толкуются автором.  Действие закона тяготения применительно  к людям рассматривается так:  индивиды, сходные по внутренним  и внешним качествам, взаимно  тяготеют друг к другу, с  другой стороны, и несходные  между собой, но взаимно дополняющие  друг друга, также тяготеют  один к другому. Применение  закона периодичности Бехтерев  обосновывает ссылкой на распространенность  колебательных движений в природе  и непосредственно переходит  к колебательному течению соотносительной  (психической) деятельности. Мир  социальный, иначе надорганический, должен изучаться только с указанных точек зрения.

 Труды В. М. Бехтерева  по рефлексологии, имевшие при  своем появлении большой успех,  в настоящее время в некоторой  степени звучат просто наивно. Это относится больше всего  к «Коллективной рефлексологии», которая не получила признания  уже и при своем выходе в  свет. Однако для своего времени  рефлексология Бехтерева представлялась  явлением прогрессивным, так как  была обусловлена стремлением  Бехтерева решительно отмежеваться  от идеалистической психологии.

 Владимир Михайлович  думал и о создании патологической  рефлексологии, разрабатывал уже  отдельные вопросы, публиковал  небольшие исследования в журналах. Им написано около 30 работ, в том числе ряд статей об объективных признаках различных заболеваний и болезненных состояний, имеющих существенно важное значение для распознавания, для судебной экспертизы в целях предотвращения симуляций, о сочетательно-рефлекторном происхождении некоторых болезненных явлений (навязчивые состояния), о половых извращениях с рефлексологической точки зрения и др. Обобщить свои интересные исследования в целое произведение он не успел. В конце третьего издания «Основ общей рефлексологии человека» Владимир Михайлович, кроме перечисления своих работ, приводит около 80 имен учеников и сотрудников, которые способствовали его трудам в области рефлексологии.

 Нельзя обойти молчанием  деятельность В. М. Бехтерева  в области изучения физической  и психической эволюции ребенка,  начиная с его появления на  свет. Изучению развития психики  ребенка в связи с его воспитанием  положили начало в Америке  работы Стенли Холла. В. М. Бехтерев уже с 1907 г. организовал специальное отделение в Психоневрологическом институте, а позднее в Институте мозга. Правда, впоследствии именно в этой области имели место многочисленные извращения со стороны невежественных людей, пытавшихся обосновать лженауку — педологию. Конечно, Владимир Михайлович не имел никакого отношения к этим извращениям. В. М. Бехтеревым и его сотрудниками (особенно Н. М. Щеловановым) при помощи строго объективных методов исследования было установлено много важного и интересного в развитии детской психологии, особенно в области возникновения и образования характера. Выяснилось, что основные черты его нередко закладываются гораздо раньше, чем это замечают воспитатели и педагоги, а отсюда вытекает необходимость проверки своевременности различных педагогических приемов, которые нередко оказываются слишком запоздалыми.