Педагогические взгляды И. И. Бецкого

Педагогические  взгляды И. И. Бецкого

В 1764 г. Бецкой представил Екатерине II доклад об общей  реорганизации в России дела воспитания детей, который впоследствии получил  силу закона и был опубликован  под названием “Генеральное учреждение о воспитании обоего пола юношества”. В докладе говорилось о необходимости  воспитать в России “новую породу людей — образованных дворян, способных  гуманно обращаться с крестьянами  и справедливо управлять государством, и разночинцев — “третий чин  людей”, способных развивать промышленность, торговлю, ремесло. Для этого необходимо, считал Бецкой, организовать закрытые воспитательно-образовательные учреждения, в которых дети с пяти-шестилетнего возраста должны пребывать в течение 10—12 лет. Их следует изолировать от окружающих, с тем чтобы не подвергать “развращенному влиянию среды.

От императрицы  Бецкой получил задание преобразовать  имеющиеся учебные заведения  и открыть новые. Он изменил постановку учебно-воспитательной работы в кадетских  корпусах и гимназиях, удлинил в  них сроки пребывания воспитанников. Им был открыт также ряд новых  воспитательно-образовательных учреждений для разных сословии, кроме крепостных крестьян, в том числе основан  Институт благородных девиц (Смольный институт) в Петербурге для дворянок с отделением при нем для девочек  из мещан.

И. И. Бецкой полагал возможным создать новую  породу людей путем воспитания. Переоценивая роль воспитания в общественной жизни, он утверждал, что “корень всему  злу и добру — воспитание”. Он надеялся на то, что первые воспитанные  в закрытых учебно-воспитательных заведениях новые люди передадут привитые им взгляды и привычки своим детям, те в свою очередь — будущим  поколениям, и так постепенно, мирным путем изменятся нравственность и поступки людей, а следовательно, улучшатся общество и общественная жизнь. Классовая ограниченность заставляла его верить во всемогущество воспитания.

Главными  средствами нравственного Боепитания, “воспитания сердца”, Бецкой считал “вкоренение страха божия”, изоляцию детей от окружающей среды, положительные примеры. Он предлагал поддерживать в детях склонность к трудолюбию, создавать у них привычку избегать праздности, быть всегда учтивыми и сострадательными к бедности и несчастью. Следует также, говорил он, внушать детям склонность к опрятности и бережливости, обучать их тому, как вести домашнее хозяйство.

Бецкой  придавал очень большое значение физическому воспитанию, главными средствами которого считал чистый воздух, а также  “увеселение невинными забавами и играми, чтобы мысли всегда в  ободрение приводить, искореняя  все, что скукою, задумчивостью и  прискорбием назваться может”. Он требовал, чтобы соблюдалась чистота, проводились физические упражнения и трудовые занятия, развивающие  физические силы детей. Им было составлено руководство по физическому воспитанию детей под названием “Краткое наставление, выбранное из лучших авторов  с некоторыми физическими примечаниями о воспитании детей от рождения их до юношества”, которое на основании  постановления сената было разослано  по городам России во все воспитательные учреждения.

Касаясь вопросов умственного воспитания, Бецкой указывал на то, что процесс учения должен быть приятным для детей, проводиться  без принуждения, опираться на детские  склонности. Учить юношество следует, по его мнению, “больше от смотрения  и слушания, нежели от твержения уроков”. Бецкой предупреждал, что принуждение детей к учению может привести к притуплению детских способностей, и настаивал на категорическом запрещении физических наказаний. В “Генеральном плане Московского воспитательного дома говорилось по этому поводу: “Единожды навсегда ввести закон и строго утверждать — никогда и ни за что не бить детей”.

Бецкой  требовал тщательно выбирать воспитателей, которые должны заменить детям родителей, требовал, чтобы воспитатели были русскими, “добросовестными и примера  достойными людьми”, он говорил о  том, чтобы из всех живущих в воспитательном доме создать дружную семью. Но, провозглашая прогрессивные идеи, Бецкой мало заботился  об их выполнении в создаваемых правительством детских учреждениях.

Взгляды Бецкого имели отпечаток классовой, дворянской ограниченности. Прежде всего  это проявилось в его требовании “вкоренения в сердца детей “страха божия”, в его иллюзорной вере в то, что будто бы путем воспитания можно улучшить сословно-крепостнический строй, а также в его требовании изолировать детей от окружающей действительности, поместив их в закрытые учебно-воспитательные заведения.

(5 вопрос) 11 марта 1801 г. был обнародован манифест о вступлении на престол императора Александра I. Наступило время реформ. 15 марта А.Н. Радищев был освобожден из-под надзора полиции с правом возвращения в столицу. Ему вернули чин коллежского советника и наградили орденом Св. Владимира 4-й степени. Среди указов, предусматривавших отмену запретительных мер внутренней политики, были опубликованы указы по преобразованию административной системы, в том числе в 1802 г. было учреждено Министерство народного просвещения, образовано шесть учебных округов (московский, виленский, дерптский, харьковский, петербургский, казанский). В городах были организованы гимназии и уездные училища. В Казани и Харькове открыты университеты. Был принят новый регламент Академии наук. Она продолжала сохранять педагогическое значение и заботиться о подготовке из студентов университетов академиков. В Петербурге начал работу Педагогический институт. В 1803 г. было издано новое положение об устройстве учебных заведений на основе принципов бессословности (приходские одноклассные, уездные училища, гимназии и университеты).

Министр, при нем  — Училищный совет (попечители округов или их представители). 

Во главе округа — университет, методически руководивший всеми учебными заведениями учебного округа.

В каждом учебном округе — гимназия. Директор гимназии одновременно являлся и главой уездных училищ губернии.

В каждом уездном городе — уездное училище с его начальником — смотрителем училища.

В приходских школах был  установлен один год обучения, в уездных училищах — два года, в гимназиях — четыре года, а затем — университет. Интересно отметить, что дворянство все еще оставалось верным старым традициям XVIII в. и предпочитало военную карьеру, как наиболее «благородный» род занятий. Так харьковское дворянство прежде чем просить об открытии университета, ходатайствовало о создании кадетского корпуса. Первоначально в «Предначертании о Харьковском университете», одобренном дворянством, среди отделений предполагалось открыть и отделение военных познаний. Доклад на торжественном открытии университета профессор Белен де-Баллю назвал: «О необходимости наук для всех государственных званий и в особенности военного». «Военный факультет» не был образован, но на отделении физических и математических наук была создана кафедра военных наук.

Казалось, что была предложена стройная организация системы обучения, но в жизни она не была реализована  из-за своей утопичности. Желание  Александра I связать между собой  всем доступные школы в единую стройную систему осуществиться  не могло в условиях крепостного  права, так как в ее основе было предусмотрено открытие низших школ для крестьян самими помещиками. Просвещение и крепостное право — понятия, взаимно исключающие друг друга. Школы в селах не были открыты, да и в городах начальные школы были крайне редки. Отсутствие реальных подвижек в деле народного образования привело Александра I к мысли о необходимости основания просвещения на евангельских истинах. В результате Министерство народного просвещения объединили с Управлением делами всех вероисповеданий и делами Святейшего Синода. Возглавил эту систему бывший паж — князь Александр Николаевич Голицын. И государь, и князь прониклись идеей воспитания молодого поколения в духе христианской православной церкви.

Таким образом, если Екатерина II задумывала создать новую породу людей под влиянием идей Жан Жака Руссо и энциклопедистов, то Александр I, разочаровавшись в возможности  организации всеобщего просвещения  подданных, ограничился их воспитанием  в духе учения церкви.

Реформа Пажеского корпуса, назревшая при Павле I, нашла свое решение при его сыне. Он взялся устранять недостатки «безобразного  здания» воспитания и образования  пажей — т.е. лиц, стоящих близко ко двору. В поисках способного руководителя корпусом Александр I свой выбор остановил  на генерале Карле Федоровиче Клингерне — выходце из Саксонии. Ему было поручено составление нового «Положения» о корпусе.

К. Клингерн — в молодости поэт, драматург и писатель, философ, поклонник Ж.Ж. Руссо и вольтерьянцев по протекции герцога Вюртембергского в 1780 г. в возрасте 28 лет прибыл в Петербург. До этого он закончил гимназию, изучил французский и английский языки. Много читал и стал пробовать себя в литературе. Написал драму «Scyturn und drang» («Штурм и натиск» — Авт.), которая дала название целому периоду немецкой литературы, был членом кружка Генриха Гете в Веймаре. В Лейпциге он получил место придворного поэта, но оставил его и вступил в австрийскую армию, в составе которой участвовал в войне за Баварское наследство.

В Санкт-Петербурге Карл Клингерн устроился чтецом при наследнике Павле Петровиче, а впоследствии был зачислен поручиком в «гатчинские войска», в «морской батальон», послуживший началом маленькой гатчинской армии. Клингерн сопровождал Павла и его супругу в поездке по Европе под псевдонимом графа и графини Северных. По возвращении в Россию он, в ожидании разрыва с Турцией, попросил назначение в предполагавшуюся действующую армию, но войны не случилось. Клингерн вернулся в Санкт-Петербург и был назначен в Сухопутный шляхетский кадетский корпус. Служба в нем давала определенные материальные преимущества (содержание офицеров в корпусе при одинаковых званиях было выше армейского. Капитан в корпусе имел содержание равное бригадирскому в армии). В корпусе Клингерн прошел все ступени служебной лестницы от майора до полковника. В 1800 г. он был назначен вместе с Платоном Зубовым (последним фаворитом Екатерины II) управляющим корпусом, причем П. Зубов занимал пост только номинально, получая денежное содержание. Они оба подчинялись великому князю Константину Павловичу. После выхода П. Зубова в отставку Клингерн стал единоличным главноуправляющим корпусом. Сын Клингерна — бывший паж — погиб в Бородинском сражении. При назначении на должность Клингерну было поручено написать новое «Положение». За несколько дней, в начале сентября 1802 г., он разработал и представил Н.П. Шереметьеву свой план преобразования корпуса, который тотчас был направлен к государю. Александр I сообщил Н.П. Шереметьеву: «Граф Николай Петрович, доставленный при донесении Вашем план преобразования Пажеского корпуса, сочиненный генерал-майором Клингерном, я утвердил и сообразно тому поручил ему по сношении с Вами составить начертания обязанностей каждого чиновника, сделать штаты и прочим распоряжения к исполнению сего плана нужные».

10 октября 1802 г. вышел императорский рескрипт о введении «Положения» о корпусе. До этого в сентябре, очевидно, с целью освободить корпус от дореформенных воспитанников, состоялся выпуск камер-пажей в офицеры вслед за выпуском 10 августа.

А через шесть дней по повелению государя на имеющиеся  семь вакансий камер-пажей были избраны  из пажей «не по старшинству их службы, но по отличности успехов в науках, произведя всем им под наблюдением господина Клингерна согласно с проектом учреждения экзамен, по коему достойнейшие семь пажей будут представлены Его Величеству к производству в камер-пажи». Император стал смотреть на пажей, как на воспитанников учебного заведения, для которых успех в учебе был решающим.

13 октября в Пажеском  корпусе, в здании, где в последующем  находилось Училище правоведения (набережная Фонтанки) было прочитано «Положение», разработанное совместно шефом корпуса Шереметьевым и педагогом-практиком Клингерном: «Пажеский корпус есть училище для образования нравов и характера, в котором имеют быть преподаваемые нужные офицеру познания. Корпус есть такое совокупное воинское установление, где благородное юношество через воспитание придет к воинской службе. Готовить дворян к офицерскому званию и средство для этого — дисциплина и нужные офицеру познания для удовлетворения требованиям военного искусства. Дисциплину вперять по заветам Суворова — показом».

Пажи — рота в строевом отношении, во главе которой стоял гофмейстер — штаб-офицер. Младшие офицеры в составе трех человек являлись гувернерами и старшими по отделениям. Надзор за порядком осуществляла гарнизонная служба — пикет из двенадцати пажей, ефрейтора и барабанщика, которые патрулировали по дому. Развод (вахтпарад) проводился ежедневно в 11 часов по окончании классов. В нем участвовали все офицеры и пажи. По воскресеньям и праздникам — в 9 часов. После развода в воскресенье — чтение роте устава Его Императорского Величества, что, конечно, вызывало недовольство воспитанников. Но Клингерн — верный хранитель механической дисциплины Фридриха Великого и отчасти законодателя вахтпарадов — Аракчеева — верил в спасительность механических методов, при которых «пажи и камер-пажи научатся познавать свои должности».

Обучение состояло из четырех  ступеней — классов. В первом классе военные предметы не преподавались; во втором классе изучали полевую  фортификацию и геометрию; в третьем  — долговременную фортификацию и  артиллерию плюс физику, алгебру, тригонометрию  и коническое сечение. И, наконец, в  четвертом классе — долговременную фортификацию, высшую геометрию, статику  и механику. Во всех четырех классах  велись общеобразовательные предметы. Везде французский и немецкий языки, а также русский, география, история, Закон Божий и т. д. Государство  нуждалось в образованных людях  вообще, а не просто в специалистах. Воспитанник, закончивший курс, мог  быть офицером любого рода сухопутных войск, а также дипломатом или  чиновником для самых различных  учреждений.

Офицеры, заведовавшие отделениями, жили в квартирах, расположенных рядом со спальными отделениями пажей. Они несли двоякие обязанности: как наставников и воспитателей пажей, так и чиновников, подготавливающих пажей к будущей службе. Офицеры отвечали за поведение пажей, их успеваемость на занятиях, следили за опрятностью, чистотой жилья, одежды, белья и обуви своих подопечных, а также следили за увольнением пажей в воскресенье к родственникам, если они у тех в городе были. Таким образом, офицер отделения осуществлял повседневный контроль над пажами отделения как начальник и одновременно гувернер-учитель, проводивший с ними рядом большую часть времени.