Экспериментальное исследование личностного потенциала и эмоционального выгорания

Здесь уместно  вспомнить еще одно понятие, введенное  М.К.Мамардашвили (1995) — понятие усилия. За этим понятием лежит то, что многие антропологические феномены, как можно их назвать, характеризующие собственно человеческий способ жизни, причинно не детерминированы в том смысле, в каком детерминированы психологические реакции, проявления и т.п. Например, анализируя какой–то криминальный сюжет, мы можем изучить набор «факторов» или «условий», приведших человека к неблаговидному поступку. Но когда человек делает добро, мы не можем назвать систему причин, по которым он это совершает. Добро причинно не обусловлено, это усилие человека. Вызов современной психологии, заключенный в идеях Мамардашвили, требует ввести в сферу конкретно–психологического анализа явления, которые причинно объяснить невозможно. Рискну предположить, что усилие, создающее человеческую реальность, раскрывается через механизмы активности и регуляции, то есть свободы и ответственности, развивающейся согласно механизмам, описанным Л.С.Выготским: расширение активности, во-первых, интериоризация регуляции, во-вторых, и, в-третьих, опосредствование этих механизмов регуляции, на чем стоит остановиться отдельно.

Личностный  потенциал отражает меру преодоления  личностью заданных обстоятельств, в конечном счете, преодоление личностью самой себя. Сошлюсь на общую антропологическую модель Э.Фромма (1995), которая представляется мне весьма точным и полным образом человека. Фромм констатирует фундаментальную двойственность человека. С одной стороны, человек вышел из мира природы и его тянет по начертанному природой пути наименьшего сопротивления. Это путь возвращения в лоно матери–природы, путь слияния с родом, кланом и так далее, путь отказа от самостоятельности, от собственного принятия решения, в конечном счете, от сознания, и бегства от свободы. Но поскольку человек не может вернуться в это лоно, он изгнан из рая, он должен искать свой, уже человеческий путь, в чем ему никто не может помочь; он должен идти по краю и создавать основания для своей жизни, поскольку он лишен тех оснований, которые есть у всех прочих живых существ. Собственно говоря, в том, в какой мере человек самоопределяется по отношению к этой дихотомии, также находит свое проявление личностное в личности, личностный потенциал. По сути, личностный потенциал отражает, в какой степени данный индивид произошел от обезьяны, ведь одна из самых больших иллюзий — считать, что мы уже от обезьяны произошли. Каждый человек на протяжении всей своей жизни продолжает решать эту задачу, и результатом разнообразия ответов на этот эволюционный вызов является очень большой спектр индивидуальных вариаций степени человечности. К сожалению, этот образ не такой уж метафорический, каким он кажется на первый взгляд.

Вернемся  теперь к идее опосредствования. На протяжении истории развития любого теоретического или методологического подхода на первый план выступают разные его аспекты. На сегодняшний день ключевыми в культурно–историческом, деятельностном подходе выступают понятия «регуляция» и «опосредствование», что впервые четко сформулировала Б.В.Зейгарник (1981). Понятие «опосредствование» всегда было в этом подходе в центре внимания, однако сейчас в новом для него контексте регуляции жизнедеятельности оно обнаруживает новые объяснительные возможности.

Можно говорить по крайней мере о двух видах опосредствания. Первый – это традиционно изучавшийся, но еще недостаточно раскрытый механизм опосредствования нашей деятельности тем, что мы заимствуем из мира культуры, мира человека — опосредствование ценностями, образцами, орудиями. Л.С.Выготский начинал именно с орудий, но сейчас можно говорить про медиаторы самого разного рода, к которым относятся и мифы, и исторические личности с их деяниями, и Бог (Зинченко, 1997; Соколова, 1999). Второй вариант – то, что можно условно назвать внутреннее опосредствование в противоположность первому, внешнему. Любая иерархия — иерархия мотивов, иерархия ценностей — есть опосредствование одних ценностей, мотивов, жизненных отношений другими. Если мотив А стоит выше, чем мотив В, это означает что мотив В не будет действовать автоматически, а лишь в зависимости от того, как перспектива данного поступка соотносится с мотивом А. Другими словами, один мотив опосредствует действие другого.

В свете  вышеизложенных представлений о  личностном в личности встают проблемы конкретных теоретических и экспериментальных  исследований. Первая из них — проблема психологической структуры и диагностики личностного потенциала, проблема операционализации этой идеи. Во–вторых, это проблема формирования личностного потенциала и условий, способствующих и, наоборот, препятствующих его формированию. В русле теории автономии и внутренней мотивации Э.Деси и Р.Райана (см. Дергачева, 2002) было, в частности, экспериментально показано, что разнообразная информация, получаемая человеком в виде обратной связи, в разной степени способствует формированию тех или иных мотивационных структур и каузальных ориентацией. Информация одного рода укрепляет в человеке внутреннюю мотивацию, убежденность в том, что он в состоянии добиться результатов своими усилиями, информация другого рода убеждает в обратном. Третья проблема — собственно функционирование личностного потенциала, который в этом контексте выступает как базовая независимая переменная, отвечающая за достаточно много эффектов в плане реального поведения. Например, можно представить себе двух людей с одинаковыми нравственными убеждениями и одинаково пропагандирующими эти убеждения. Но дефицит личностного потенциала у одного из них может привести к тому, что в какой–то сложной ситуации он окажется не в состоянии повести себя в соответствии с ними. Эту ситуацию описывал М.К.Мамардашвили (1995), говоривший, что когда какие–то нравственные ценности и убеждения не опираются на сформировавшиеся личностные структуры, то это не убеждения, а кисель, потому что в реальной экзистенциальной ситуации они не воплощаются в реальный выбор. Для нравственного поступка недостаточно одних убеждений, а требуются специальные нравственные «мускулы». В методическом плане поэтому следует использовать поведенческие и биографические переменные, а не данные самоотчетов и даже не выявленные проективными методами бессознательные тенденции, потому что наличие таких тенденций не означает, что они обязательно будут проявляться в реальных решениях и действиях субъекта.

Одна  из специфических форм проявления ЛП — это проблематика преодоления личностью неблагоприятных условий ее развития. Существуют заведомо неблагоприятные условия для формирования личности, они могут действительно роковым образом влиять на развитие, но их влияние может быть и преодолено, опосредовано, прямая связь разорвана за счет введения в эту систему факторов дополнительных измерений, прежде всего самодетерминации на основе личностного потенциала.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Эмоциональное выгорание личности.

Понятие синдрома эмоционального выгорания  было введено в психологию американским психиатром Фрейденбергом в 1974 году. Врачи называют это просто – переутомление.

Синдром эмоционального выгорания проявляется  в виде нарастающего безразличия  к своим обязанностям, событиям, происходящим на работе, растущим негативизмом по отношению как к пациентам или клиентам, так и к сотрудникам, ощущении собственной профессиональной несостоятельности, ощущении неудовлетворенности работой, явлениях деперсонализации, а в конечном итоге резким ухудшением качества жизни. В дальнейшем могут развиваться невротические расстройства и психосоматические заболевания.

Развитию  данного состояния способствует необходимость работы в одном и напряженном ритме с большой эмоциональной нагрузкой личностного взаимодействия с трудным контингентом. Вместе с этим развитию синдрома способствует отсутствие должного материального и психологического вознаграждения за выполненную работу, что заставляет человека думать, что его работа не имеет ценности для общества.

Фрейденберг указывал, что подобное состояние развивается у людей, склонных к сочувствию, идеалистическому отношению к работе, вместе с тем неустойчивым, склонным к мечтаниям, одержимых навязчивыми идеями. В этом случае синдром эмоционального выгорания может представлять собой механизм психологической защиты в форме частичного, либо полного исключения эмоций в ответ на психотравмирующие воздействия.

Феномен «эмоционального выгорания» был  детализирован Маслач, Пельманом и Хартманом в 1982 году, в результате чего выделился его синдром. Они выделили три главных компонента: эмоциональное и/или физическое истощение, деперсонализация и сниженная рабочая продуктивность.

Эмоциональное истощение проявляется в ощущениях  эмоционального перенапряжения и в  чувстве опустошенности, исчерпанности  своих эмоциональных ресурсов. Человек чувствует, что не может отдаваться работе с таким же воодушевлением, желанием, как раньше.

Деперсонализация  связана с возникновением равнодушного и даже негативного отношения к людям, обслуживаемым по роду работы. Контакты с ними становятся формальными, обезличенными; возникающие негативные установки могут поначалу иметь скрытый характер и проявляться во внутренне сдерживаемом раздражении, которое со временем прорывается наружу и приводит к конфликтам. Подобные состояния имеют место в замкнутых рабочих коллективах, выполняющих длительное время (до полугода) совместную деятельность.

Сниженная рабочая продуктивность проявляется  в снижении самооценки своей компетентности (в негативном восприятии себя как профессионала), недовольстве собой, негативном отношении к себе как личности.

К трем основным факторам, играющим существенную роль в «эмоциональном выгорании», относят следующие факторы: личностный, ролевой и организационный.

Среди личностных особенностей, способствующих «выгоранию», Фрейнденберг выделяет эмпатию, гуманность, мягкость, увлекаемость, идеализированность, интровертированность, фанатичность. Имеются данные, что у женщин эмоциональное истощение наступает быстрее, чем у мужчин, хотя это подтверждается не во всех исследованиях.

А. Пайнс с коллегами установили связь «выгорания» с чувством значимости себя на рабочем месте, с профессиональным продвижением, автономией и уровнем контроля со стороны руководства. Значимость работы является барьером для развития «выгорания». В то же время неудовлетворенность профессиональным ростом, потребность в поддержке, недостаток автономии способствую «выгоранию».

В.И. Ковальчук  отмечает роль таких личностных особенностей, как самооценка и локус контроля. Людям с низким уровнем самооценки и экстернальным локусом контроля больше угрожает напряжение, поэтому они более уязвимы и подвержены «выгоранию».

К. Кондо наиболее уязвимыми, «выгорающими» считает тех, кто разрешает стрессовые ситуации агрессивно, в соперничестве, несдержанно, любой ценой, а также «трудоголиков», т.е. людей, решивших посвятить себя только реализации рабочих целей, кто нашел свое призвание и работает до самозабвения.

В. В. Бойко  рассматривает «выгорание» как  выработанный личностью механизм психологической  защиты в форме полного или  частичного исключения эмоций в ответ на избранные психотравмирующие воздействия, приобретенный стереотип эмоционального, чаще всего профессионального поведения. Выгорание отчасти функциональный стереотип, поскольку позволяет человеку дозировать и экономно расходовать энергетические ресурсы. В то же время могут возникать его дисфункциональные следствия, когда «выгорание» отрицательно сказывается на исполнении профессиональной деятельности.

К организационному фактору, способствующему развитию «выгорания», относят:

1. многочасовой характер работы, не оцениваемой должным образом, имеющей трудноизмеримое содержание, требующей исключительной продуктивности;
2. неадекватность содержанию работы характера руководства со стороны начальства.

Среди организационных  факторов указываются следующие  причины «выгорания»:

1. чрезмерный уровень напряжения и объем работы, монотонность работы вследствие слишком большого количества повторений;
2. вкладывание в работу больших личностных ресурсов и недостаток признания и положительной оценки;
3. физическое изнеможение, недостаточный отдых или отсутствие нормального сна;
4. работа без дальнейшего профессионального совершенствования; напряженность и конфликты в межличностных отношениях;
5. недостаточная поддержка со стороны коллег;
6. эмоциональная насыщенность или когнитивная сложность коммуникации.

В настоящее  время выделено около 100 симптомов  связанных с синдромом эмоционального выгорания.

Прежде  всего, следует отметить, что условия  профессиональной деятельности порой могут явиться и причиной синдрома хронической усталости, который довольно часто сопутствует синдрому эмоционального выгорания. При синдроме хронической усталости типичными жалобами являются прогрессирующая усталость, снижение работоспособности; плохая переносимость ранее привычных нагрузок; мышечная слабость; боль в мышцах; расстройства сна; головные боли; забывчивость; раздражительность; снижение мыслительной активности и способности к концентрации внимания. У лиц, страдающих синдромом хронической усталости, может регистрироваться длительный субфебрилитет, боли в горле. При постановке этого диагноза следует учитывать, что при этом должны отсутствовать другие причины или заболевания, способные вызвать появление подобных симптомов.

Выделяются  три ключевых признака синдрома эмоционального выгорания.

1. Развитию синдрома эмоционального выгорания предшествует период повышенной активности, когда человек полностью поглощен работой, отказывается от потребностей, с ней не связанных, забывает о собственных нуждах, а затем наступает первый признак - истощение. Оно определяется как чувство перенапряжения и исчерпания эмоциональных и физических ресурсов, чувство усталости, не проходящее после ночного сна. После отдыха эти явления уменьшаются, однако возобновляются по возвращении в прежнюю рабочую ситуацию.
2. Личностная отстраненность. Профессионалы при изменении своего сострадания к пациенту (клиенту), расценивают развивающееся эмоциональное отстранение как попытку справиться с эмоциональными стрессорами на работе. В крайних проявлениях человека почти ничто не волнует из профессиональной деятельности, почти ничто не вызывает эмоционального отклика - ни положительные, ни отрицательные обстоятельства. Утрачивается интерес к клиенту (пациенту), который воспринимается на уровне неодушевленного предмета, само присутствие которого порой неприятно.
3. Ощущение утраты собственной эффективности, или падение самооценки в рамках выгорания. Человек не видит перспектив в своей профессиональной деятельности, снижается удовлетворение работой, утрачивается вера в свои профессиональные возможности.