Липот Сонди: биографический очерк

Это высказывание Сонди может выступить в качестве новой точки отсчета в его работе. С этого момента начинается рождение Научного Судьбоанализа. Начав исследования как врач, он продолжает их уже как психолог. Исследования по клинической генетике сменяются изучением «феномена не случайности выбора объекта любви». Эта тема становится актуальным лейтмотивом его дальнейшей научной работы.

Браки могут заключаться по самым разнообразным причинам, например, из материальной выгоды, по воле родителей, традиции и т.п. Однако, хорошо систематизированный и объемный материал, собранный Сонди, говорил, что такие представления не отражают истинного положения дел. Действительно, зачем здоровому мужчине жениться на девушке с депрессией, чтобы потом произвести на свет четверых детей, всех страдающих аналогичным расстройством. При этом анализ генеалогического дерева мужчины показывал, что бабушка и две его сестры также страдали эндогенной депрессией [‎3, с.85]. Наблюдаемые в ходе исследований явления, нельзя объяснить на основе традиционных точек зрения. Сонди выдвигает гипотезу о не случайности браков.

Эта идея не была новой. Еще в 1926 году датский генетик Вильгельм Йоханнсен14 высказал следующее мнение: «Действительно правдой является то, что сознательное или бессознательное взаимное предпочтение друг другом генетически схожих между собой индивидов имеет силу…». Йоханнсен высказал мнение, что браки между такими людьми не являются случайностью, но не смог объяснить, почему это происходит. [‎37, p. 19].

Воодушевленный этими сведениями, Сонди поставил задачу обнаружить не только скрытые «наследственные факторы», которые определяют бессознательный выбор партнера, но и объяснить механизм этого выбора в любви.

На основе анализа сведений о большом количестве брачных пар и экспериментальных данных он устанавливает, что брачные предпочтения у здоровых и больных людей имеют бессознательное, генно-детерминированное происхождение и определяются генетической схожестью партнеров или супругов [‎3, C. 90-91]. Сонди создает «Теорию наследственного выбора объекта любви». Согласно ей, брачные партнеры фактически тянутся друг к другу на основании уникальной генетической «схожести». «Хотя и невидимая, эта схожесть существует в латентных рецессивных генах, которые инстинктивно и бессознательно направляют наш выбор в любви, и возможно даже, в других биологических актах...» [‎43, p.26].

Постулируя теорию выбора, опираясь на генетическую модель Менделя, Сонди отмечает, что действие рецессивного гена не прекращается. Реализация его потенциала происходит «обходным путем» - в возникновении симпатии и аттрактивного поведения к индивидам с аналогичным или схожим рецессивным геном в генотипе. То есть глубинной основой сближения людей является именно их «генное сходство». Так Сонди вводит понятие Либидотропизма – генетически детерминированный выбор брачного или полового партнера.

 Для него это было несомненное открытие, ведь он, по существу, ответил на самый злободневный для себя вопрос – почему люди выбирают друг друга (почему мать выбрала отца, а он ее)?

Однако, это открытие, как и связанные с ним методические и теоретические разработки, Сонди тщательно скрывал от научной общественности и даже от своих сотрудников в лаборатории. Он так организовал их работу, что, собирая материал для него, они думали, что ведут медико-генетические исследования, не подозревая, что их руководитель работает уже в другом направлении. Должно быть, здесь не обошлось без манипуляций со стороны Сонди. Хотя причин для этого у него, говоря по правде, было предостаточно.

Сонди не имел весомых аргументов в поддержку своей концепции, пока в 1933 году Т.Морган не получил Нобелевскую премию за хромосомную теорию наследственности. До этого момента, Сонди рисковал придти в противоречие с генетиками.

Другой причиной было то, что работа Сонди приходила в полное противоречие с официальными задачами лаборатории, поставленными перед ней правительством Венгрии, которое курировало и финансировало ее деятельность. Стоит ли говорить, сколько возникло бы проблем, если бы обнаружилась такая «подпольная деятельность» ее руководителя.

Свою теорию Сонди созидал во времена расцвета психоанализа. Он хорошо ориентировался в психоаналитических работах, посвящённых выбору объекта любви, и прекрасно понимал, с какими сильными оппонентами ему придется столкнуться в научном споре. По всей вероятности он не хотел этого спора, поскольку за несколько месяцев до непосредственной официальной публикации своей концепции в 1937 году, материалы своей работы он отправляет З. Фрейду для отзыва. Отец психоанализа внимательно ознакомился с концепцией Сонди. Его ответ был сдержанным, но вполне доброжелательным. Отметив глубину и масштабность концепции Сонди, он заметил, что генетический аспект выбора объекта любви для него слишком чуждая тема, и он вряд ли может чем-то помочь. Однако, по-отечески предупредил Сонди о необходимости максимально дополнить доказательную базу в отношении генно-биологического аспекта его теории, как бы предупреждая о предстоящих дебатах. При этом, верный себе, подчеркнул, что его психоанализ и без того основательно изучил и представил науке механизмы выбора объекта в любви. Завершая свой ответ, Фрейд резюмировал, что генный фактор в выборе объекта любви, на который обратил внимание Сонди, может играть свою роль в ряду многих других факторов, не являясь ни отдельным, ни основным [‎5].

Мнение Фрейда было и всегда оставалось очень важным для Сонди, поскольку это письмо он хранил до конца своих дней.15 Он ждал от отца психоанализа – «отцовской фигуры» – не просто поддержки и помощи, а защиты от «братьев» – таких же, как он ученых, но выступающих для него оппонентами и конкурентами. Он ждал разрешения на публикацию, подобно сыну, спрашивающего позволения у отца высказать мнение, противоположное отцовскому или ставящее под сомнение правоту отца. И этот личный мотив тоже побуждал его скрывать до поры всю проводимую работу. Сонди очень ценил и уважал Фрейда, причем настолько, что не побоялся дать ему все свои материалы – он верил, что тот «не выдаст» – хорошо известно, что огласка идеи означает практически потерю первенства – фактор чрезвычайно значимый для любого ученого. Однако, Фрейд своим письмом не сказал ни «да», ни «нет», а ведь одно его слово в одночасье могло дать импульс для развития судьбоанализа.

Не получив ожидаемой поддержки от Фрейда, опасаясь за судьбу своей концепции, и при этом не желая вступать в явный конфликт ни с генетиками, ни с психоаналитиками, Сонди публикует концепцию либидотропизма в своей первой фундаментальной работе по судьбоанализу: «Научные достижения по судьбоанализу брачных союзов. Пробная теория выбора в любви»,16 которая издается в Гааге (Нидерланды) в 1937 году, причем на английском языке. В Нидерландах – «медвежьем углу» тогдашней Европы – психоаналитическая школа была слаба, если вообще была, ведь наиболее мощными центрами психоанализа были, по европейским меркам далекие от Гааги, немецко-говорящие Австрия, Германия и Швейцария. Это обстоятельство позволяло Сонди более-менее свободно опубликовать свои взгляды. Не имея единомышленников и находясь в полном «психоаналитическом окружении», он прекрасно понимал что «братья-психоаналитики» на корню задушат его концепцию, поэтому он искал сторонников. Понятно, что на английском, читает и пишет гораздо больше людей, чем на немецком, а это значит, что вероятность найти сторонников тоже возрастала. Он искал сторонников, но не тщеславия ради, а потому, что действительно, до конца не был уверен в правильности своей концепции. Будь это не так, он бы не дал своей работе такое осторожное название.17 Уверенный в своей правоте ученый будет утверждать, а не говорить о том, что только пытается.

Помня о предостережении Фрейда, Сонди продолжил свою работу. Ему нужен был фактический материал и некоторый пересмотр своей концепции в ключе хромосомной теории наследственности – он был вынужден опять повернуться лицом к чистой генетике. Поэтому, как руководитель он по-новому организует работу своей лаборатории, предварительно ошарашив изумленных сотрудников фактом своей публикации в Нидерландах. Именно из нее они и узнали, что лаборатория работает в судьбоаналитическом направлении [‎35]. Огласка «для своих» стала просто необходимой, так как сейчас требовалось собрать гораздо большее количество информации.

Сюрпризы на этом не закончились. Сонди предал огласке и свой знаменитый тест с фотопортретами. К 1937 году он был полностью готов в том виде, каким его знают сегодня. Оказывается, работу над своим тестом, Сонди начал еще в 1925 году, когда был в лаборатории Раншбурга. Как-то раз, встретившись с близнецами – детьми его хороших друзей – Сонди показал им фотопортреты каких-то людей. Дети искренне, выразили свою симпатию и антипатию к людям на этих фотопортретах. В следующий раз Сонди принес другие фотографии и спросил «Кто тебе больше нравится? А кто неприятен? Это повторилось еще несколько раз. Всякий раз к одним портретам дети выражали симпатию, а к другим антипатию. Свой эксперимент Сонди перенес в клинику и начал предъявлять эти фотопортреты своим пациентам. Для чистоты эксперимента он дополнял портреты другими фотографиями с изображениями людей (но не лицами). Постепенно начали определяться конкретные фотопортреты, на которые пациенты с тем или иным диагнозом давали схожие реакции симпатии и антипатии – начали проявляться закономерности. Вот тогда-то и потребовались уроки, психодиагностики и тестологии, методологии и статистики у Раншбурга – закономерности нужно было точнее ухватить и объяснить. Сонди понял, что на конкретный фотопортрет, пациенты – носители конкретного диагноза – давали либо реакцию симпатии, либо антипатии. Чьи это были фотопортреты? Ответ очевиден – фотопортреты его сводных и родных братьев и сестер. Как говорится: «Мне повезло, так как я был в курсе того, как выбираются профессии, болезни и разные типы смерти двенадцатью братьями и сестрами (Сонди)» [‎42]. После началась систематическая работа по созданию теста. Как гений, Сонди действовал больше по наитию, чем на основе расчетов. Он сначала создал тест, а уж потом, после Второй Мировой войны его ученики и соратники начали работу по статистической стандартизации теста.18 Самому Сонди не нужно было доказывать надежность результатов. Для него все и так было очевидно – «Подобное радуется подобному, подобное ищет подобное». В своей частной переписке с коллегами он просил присылать ему фотопортреты различных пациентов, диагноз, анамнез и судьба которых были известны в деталях. Из нескольких тысяч фотографий Сонди отобрал лишь 48, которые и сегодня составляют аппарат теста. Кто знает, может быть среди них, есть фотографии братьев и сестер Сонди?

После публикации в Нидерландах в лаборатории уже открыто велись интенсивные судьбоаналитические исследования семей с обязательным тестированием на Сонди–тесте, который первоначально использовался для изучения роли рецессивных генов в явлении либидотропизма.19 Сонди торопился, ведь идея стала известна многим, а часто только этого достаточно, чтобы потерять лавры первенства. Конкуренты были, и их число увеличивалось. Уже были работы В.Йоханнсена, Т.Моргана, уже выходили в свет статьи Г.Меллера, начавшего развивать «Теорию генетического бремени» [‎1, с.98-112].20 Сонди основательно изучает работы генетиков и согласовывает свои исследования с их открытиями.

Но появились и сторонники. Начиная с 1938 года, у себя на квартире, Сонди стал организовывать и проводить ежемесячные семинары. На них делались очередные сообщения и доклады, а после следовали обсуждения и дискуссии. Кроме сотрудников лаборатории, частыми гостями на них были члены психоаналитического общества. Они же, в свою очередь, приглашали Сонди на свои семинары. Там он  познакомился с Анной Фрейд. Иногда семинары посещал и известный мифолог Карл Кареньи. Еще позже эти семинары начали посещать и сотрудники К.Г.Юнга [‎5].

В этот напряженный период проявился крутой нрав Сонди, унаследованный им от отца. Введя правила жесткой дисциплины, он заставлял практически круглосуточно работать тридцать своих сотрудников и ассистентов, говорят, не взирая на лица, возраст и не стесняясь в выражениях [‎33]. Все работали для него, на него и ради него, а он руководил, командовал и распоряжался, интегрируя новое содержание своей концепции.

В 1939 году, в своем докладе на первом Международном конгрессе по лечебной педагогике в Женеве, Сонди сделал заявление о том, что, изучив больше тысячи семейных пар, нашел ответ на проблему выбора в любви. Теория выбора объекта, изложенная им в 1937 году, теперь предстала следующем виде:

«Выбор объекта является генетически детерминированным, биологическим побудительным процессом. Взаимная привлекательность партнеров обусловлена наличием у обоих партнеров тех же самых или схожих латентных рецессивных генов. Это до настоящего времени неизвестная биологическая реальность действия латентных, рецессивных генов называется генотропизмом [‎37, p.18; ‎44]. Он вводит центральное понятие в новую редакцию своей концепции – генотропизм – заложенная в латентно-рецессивных генах сила, которая притягивает друг к другу людей на основе их генетического родства [‎31, с.15].

Этот доклад, был его победой. Ведь теперь он знал и понимал, почему отец выбрал мать, почему такой несчастливый выбор в любви совершали его братья и сестры. Теперь он ответил на вопросы, которые сопровождали его все эти годы, начиная с юных лет.

Повторилась и удивительная скрытая тенденция, которую Сонди унаследовал от своих предков, и которая уже не раз проявлялась и у него и у его братьев – стремление решительно и внезапно рвать связи и отношения. Как братья стремились прочь из отеческого дома, как когда-то сам Липот Зонненшайн стал Леопольдом Сонди, так и сейчас, не дождавшись поддержки от «отца психоанализа» Фрейда, Сонди заявляет о собственном, самостоятельно сделанном открытии генотропизма, оставив в тени благозвучное для психоаналитиков слово либидотропизм. Интересен факт, что конференция проходила 24-26 Июля 1939 года [‎44] когда уже тяжело больной и умирающий Фрейд находился в Лондоне, до его смерти оставалось ровно два месяца.21 Сонди «бросил отца», не оказавшего должной поддержки. Судьба повторялась.

С этого момента, научные работы, достижения и открытия становятся широко известными. Леопольд Сонди окончательно стал ученым с мировым именем. С ним близко знакомится Карл Юнг, который сыграет в судьбе Сонди важную роль, во время грядущей войны, которая грянула менее чем через два месяца.

Венгрия стала союзницей Германии, но ее фактический правитель адмирал Хорти не спешил следовать гитлеровской кампании по «окончательному решению еврейского вопроса». Венгерских евреев значительно ущемили в правах в соответствии с законами, подобным «Законам об управлении евреями» в Германии [‎12], но вопрос о высылке их в концентрационные лагеря постоянно откладывался под различными предлогами со стороны правительства Венгрии. Более того, венгерские евреи имели право и возможности эмигрировать вплоть до марта 1944 года [‎8; ‎29].

Сонди продолжал работать в своей лаборатории вместе со своими сотрудниками, совершая очередные научные открытия до 1941 года. Ответив для себя на вопрос, почему люди выбирают друг друга, Сонди обнаружил, что генотропизм может распространяться не только на сферу любви и брака, но и другие области человеческой жизни. Данные генеалогических исследований показывали удивительную преемственность и повторяемость не только брачных выборов или заболеваний, но и профессий. Среди представителей одного рода прослеживалась связь и в способах смерти (естественная от старости, смерть от болезни, смерть от несчастного случая или самоубийство). Наблюдались явные предпочтения в отношении выбора увлечений и друзей, причем часто с аналогичной судьбой. Эти сведения послужили стимулом к пересмотру первоначальных представлений о генотропизме.

Сонди постулирует «Хотя рецессивные гены не проявляются в фенотипе, они сохраняют свое действие. Они бессознательно направляют наш выбор в любви, дружбе, выборе профессии, болезни и способе смерти» [‎43, p18]. «…С точки зрения судьбоанализа, ген манифестирует генотропически, если он проявляется как бы обходными путями, направляя носителя гена при выборах в сфере любви, дружбы, идеалов, профессии, коллег по работе, к таким индивидам, которые сами являются носителями того же гена» [‎31, С.16]. В соответствии с новой редакцией концепции Сонди, генотропизм может проявляться в пяти вариациях: