Шпаргалка по "Психологии"

Отношение общества и  государства к насилию определяется тысячами причин – историей и культурными  традициями данного народа, конкретной политической и экономической ситуацией, личными качествами носителей власти, степенью развитости  или неразвитости структур гражданского общества. Но и абстрагируясь от этих конкретных особенностей той или иной страны, можно выделить несколько факторов, способствующих тому, что насилие становится не вынужденным действием, а нормой, частью официальной политической идеологии государства.

Каковы же эти факторы?

Первый из этих факторов носит не столько политический, сколько мировоззренческий характер. Речь идет об определенных представлениях о человеческой природе, его психологии. Демократические режимы исходят из того, что человек - разумное и конструктивное существо: люди способны договариваться между собой, им не свойственны разрушительные тенденции, они склонны подчиняться правилам, существующим в обществе, поскольку понимают их разумность и необходимость. С таким взглядом на человека связано и отношение демократических систем к насилию — оно допускается лишь как исключительная мера по отношению к меньшинству населения. Массовое же политическое насилие демократическая идеология отвергает в принципе.

Обратная точка зрения на человека и его психологию заключается в том, что люди по своей природе не могут добровольно следовать общепринятым нормам поведения, что по своей природе они тупы и агрессивны. Поэтому следует вывод: необходимо сдерживать разрушительные тенденции, свойственные людям и делать это надо силой или угрозой применения силы. Политическим следствием такой точки зрения является оправдание политического насилия и, в целом, ориентация на диктатуру.

Вторым фактором, способствующим тому, чтобы насилие становилось системообразующим фактором, стержнем политической идеологии является определенное представление об историческом процессе.

Если этот процесс видится хаотичным, случайным, в ходе которого постоянно возрастает недовольство, то для регулирования этого процесса, для введения его в какие-то рамки, нужен великий человек, который сможет этот процесс  направить в нужное русло.

Этот великий человек, таким образом, противостоит, с одной стороны, тупости и агрессивности каждого из своих подданных, а с другой — хаосу и разрушительности, свойственным историческому процессу вообще. При этом, если согласиться, что исторический процесс хаотичен и ведет к разрушению и гибели, то насильственные меры, применяемые для того, чтобы противостоять этому хаосу и разрушению, будут восприниматься не только как вполне приемлемые, но и как гуманные и необходимые, а сопровождающие насилие жертвы — как неизбежные.

Третий фактор — это представление политика или политической элиты о миссии — своей, своего народа, своей партии или любой другой группы, с которой идентифицируют себя субъекты политического процесса. Если «мы», допустим, белые люди, или «мы», коммунисты, или «мы» патриоты, призваны осуществлять некую «великую» миссию или принципиальные изменения в обществе, то тогда вопрос о допустимости насилия не вызывает никаких сомнений (цель оправдывает средства).

И, наконец, четвертый фактор - ориентация в политике не столько на решение повседневных проблем, сколько на некий идеальный мир. Такая ориентация приводит к представлению о малой ценности настоящего момента, т.е. во имя будущего можно всем пожертвовать и для этого будущего нет моральных преград для того, чтобы ради скорейшего достижения цели использовать в политической практике любые формы насилия.

 

2. Виды политического насилия в  современном обществе и их  классификация

Видов и форм политического  насилия существует множество –  это агрессии, мировые (межгосударственные) и внутригосударственные (гражданские) войны, социальные и политические революции, восстания, бунты, перевороты, террор, геноцид, убийства и т.д.

Их можно классифицировать по разным основаниям — по степени жестокости, по способу обоснования, по отношению к этим актам общества, по времени их протекания и т. д. Все эти классификации, безусловно, имеют право на существование. Но есть и новый подход, разработанный Гозманом и Шестопал - типология, основанная на использовании двух координат. Первая координата — это тип субъекта насилия — коллективный или индивидуальный. Вторая координата — степень структурированности акта насилия.

Использование этих двух координат позволяет выделить четыре типа политического насилия:

- коллективное структурированное политическое насилие;

- коллективное неструктурированное  политическое насилие;

- индивидуальное структурированное  политическое насилие;

- индивидуальное неструктурированное  политическое насилие;

Рассмотрим их.

Примерами институтов, призванных осуществлять коллективное структурированное насилие, могут служить армия и полиция. Они представляют собой социальные институты, осуществляющие насилие во имя интересов страны. Насилие, в данном случае, легитимизируется государством, что символизируется, в частности, униформой с использованием национальных символов. Национальная символика присутствует на униформе солдат, ставится на военную технику и т. д. Существует и обратная тенденция — военная тематика включается в национальные символы в виде, например, скрещенных мечей или хищных птиц и животных на гербе страны. Львы, орлы или сабли, этом случае, символизируют и силу, и готовность ее использовать.

Институты структурированного политического насилия организованы по иерархическому принципу. Младшие  но званию подчиняются приказам вышестоящих начальников, которые и несут всю полноту ответственности за свои распоряжения. Феномен снижения чувства индивидуальной ответственности, в той или иной мере, присущ всем социальным институтам такого типа. В максимальной степени чувство индивидуальной ответственности снижается в армиях или органах правопорядка диктаторских режимов, где это чувство вообще всячески подавляется. Взамен гражданам предлагается полное спокойствие и возможность не думать о последствиях своих поступков. Гитлер сказал: «Я избавляю немецкую молодежь от химеры совести», аятолла Хомейнн обещал всем солдатам, воюющим с Ираком, прощение всех грехов и вечное блаженство. Однако и во вполне цивилизованных странах признается, что, например, за действия, совершенные солдатом, ответственность несет не только и не столько он сам, сколько его командир.

 Это очень важно,  ибо сам факт подчинения другому  и, связанное с этим снижение чувства ответственности за свои поступки меняет поведение человека. Люди, не чувствующие ответственности за то, что они делают, способны на крайнюю жестокость, неожиданную и для них самих и для тех, кто, казалось бы, давно и хорошо их знает.

В институтах коллективного  структурированного насилия наблюдается  еще один важный социально-психологический феномен – деиндивидуализация. У солдат и полицейских снижается ощущение собственной уникальности, отличия себя от других людей. Это закономерно ведет к большей личной жестокости и к большей готовности выполнять жестокие приказы.

Однако, люди в униформе — это специальные люди, это не весь народ. Солдаты, занимающиеся строевой подготовкой и обязанные отдавать честь старшим по званию, не могут, как это делали бойцы революции, свободно выбирать, на чьей стороне сражаться. В результате революционная армия перестает быть таковой и становится государственной.

Процесс структуризации затрагивает и использование  национальной символики. Многие революционные армии ее отвергают — национальные символы находятся в монопольном владении старого режима. Революционеры создают свою символику, либо совсем новую, либо апеллирующую к неиспользуемым официальной властью аспектам национальной истории и культуры. После победы революционные символы становятся общенациональными, старая символика отвергается и даже, как будто, забывается. Однако со временем она возрождается и постепенно входит в символический код новой власти. Так, например, произошло у нас, когда во время Великой Отечественной войны были учреждены ордена Суворова и других великих полководцев Российской империи, а форма офицеров стала почти такой же, какой она была в царской армии.

Легитимность многих режимов связана с представлениями  о легитимности революции и с убеждением, что революционеры действовали и продолжают действовать от имени всего народа. Процесс структуризации институтов насилия, отделяя солдат и работников органов правопорядка от остальной массы народа, подрывает это ощущение легитимности и порождает серьезные проблемы в отношениях между народом и новой властью. Осознавая это, многие режимы стремятся каким-то образом сгладить процесс структуризации институтов насилия. Например, лидеры сохраняют форму или стиль одежды времен революции, т. е. того периода, когда они были представителями не государства, а всего народа. Наиболее известным примером такого решения являются борода и экстравагантная одежда Фиделя Кастро.

Неструктурированное коллективное насилие.

Если структурированное  коллективное насилие призвано поддержать стабильность государственных институтов, то неструктурированное коллективное насилие, наоборот направлено против них. Это восстания, бунты и другие массовые действия. Для участников этих форм идентификация связана с народом или его частью. Чувство индивидуальной ответственности у участников актов неструктурированного коллективного насилия значительно ниже, чем у тех, кто вовлечен в насилие структурированное. Поэтому большую роль для них играет идеология. У них общие цели и общие надежды.

Акты неструктурированного коллективного насилия лежат  в основе многих политических систем, возникших в ходе революций и народных восстаний. Однако в дальнейшем, если революционный процесс затягивается, происходит структуризация, возникают специальные институты со строгой внутренней иерархией, осуществляющие политическое насилие не только от имени народа, но и нового государства (народная полиция например, потом она начинает подавлять и сам народ). Или, например, превращение революционной армии в армию регулярную, т.е. государственную. Меняется и символика: эмблемы, форма одежды, ордена и т.д.

Структуризация обычно направлена вовнутрь, т.е. она начинается с обеспечения внутренней безопасности и целью ее является достижение внутреннего единства.

Структурированное индивидуальное насилие.

Наиболее яркий пример феодальные отношения между вассалом и сюзереном. Эти отношения предполагают личную лояльность и право сюзерена на насилие по отношению к своему вассалу.

Или: телохранитель –  охраняемое лицо

          Командир – солдат

Защищают вплоть до самопожертвования.

Главное здесь – кто  важнее, кто ценнее.

Существуют и разные права на индивидуальное насилие и они подробно регламентированы:

- работник охраны вправе  применить оружие;

- сопротивление полиции  и нанесение вреда полицейскому  – преступление на порядок выше, чем по отношению к рядовому гражданину.

Неструктурированное индивидуальное насилие.

Оно охватывает широкий  круг явлений: от бытового хулиганства  – до издевательства начальника над подчиненными. Оно существует и в виде спонтанных актов, таких как пьяная драка, разбойное нападение, изнасилование и т.п.

Психология неструктурированного индивидуального насилия очень сложная. Никаких идеологических оправданий таким актам нет. Но все равно преступники часто не ощущают своей вины и индивидуальной ответственности. В том, что они совершили виновато несправедливое общество.

Неструктурированное индивидуальное насилие является наиболее личностно – детерминированным. Жестокость субъекта, уровень его морали и юридической грамотности, самоконтроль или психоаппатия, все это будет определять, совершил ли он акт насилия. Есть однако, и внешние по отношению к субъекту факторы, способные либо спровоцировать насильственный акт либо предотвратить его. Отметим лишь один из таких факторов – представление субъекта о возможной реакции свидетелей и о возможном наказании за совершенное.

Большинство хулиганов на улице и «дедов» в армии верят в собственную безнаказанность и в то, что ближайшее окружение их за преступные действия не осудит.

 

 

23. Психология геноцида и политического терроризма.

Особые виды политического  насилия – геноцид и политический терроризм.

Геноцид (от греческого – «генос» - род, и латинского – убивать; в  буквальном смысле «уничтожение рода, племени») - истребление отдельных групп населения по расовым, национальным, религиозным мотивам.

Как правило геноцид  связывают с расизмом и фашизмом. В то же время это понятие нельзя считать простым и очевидным. Многие трагические события истории, как древней так и современной, позволяют говорить о том, что антикультурные явления распространяются гораздо шире, чем принято считать.

Термин «геноцид» в  общественный обиход впервые ввел юрист  из США  Р. Лемкин, который анализировал преступления германского фашизма. Юридическое закрепление подобных преступлений было осуществлено в международной конвенции «О предупреждении преступлений геноцида и наказания за него», подписанного  в Париже в 1948 году. Все страны входящие в ООН утвердили ее в своих правительствах.