Сказка как средство психолого-педагогического сопровождения развития ребёнка

Небылицы рассказывают об абсолютно  невозможных в жизни событиях, например, о том, как волки, загнав человека на дерево, становятся друг другу на спину, чтобы достать его оттуда.

Докучные сказки, скорее «прибаутки или потешки» (по В.Я.Проппу), при  помощи которых хотят угомонить  детей, требующих рассказывать сказки.

Разнообразие фольклорных  сказок в этой классификации отнюдь не исчерпано, так, например, в славянской традиции можно выделить еще сказки богатырские, солдатские и т.п.

Народные сказки исполнялись особыми  рассказчиками – сказочниками (бытование сказки). Одна и та же сказка в устах исполнителей могла трансформироваться, как по субъективным причинам (привычки, стиль, пристрастия самого сказочника, его одаренность), так и по причинам объективным (характер аудитории).

Учитывая исторические корни сказки, многообразие её форм, жанров, тематики, её универсальность, теснейшую связь с народной педагогикой, можно выделить следующие аспекты, значимые с точки зрения педагогического потенциала сказки:

-сказки, опираясь на различные элементы культуры, отражает многовековую мудрость народа, простым языком передавая свои принципы и идеалы последующим поколениям. Такая практика воспитания является естественной, быстро и точно достигает  цели воспитания нравственного человека;

-сказки – это уникальный инструмент для развития творческого потенциала ребенка. Благодаря своему поэтичному языку, метафорам и стилю изложения они позволяют ребенку попасть в мир фантазии и начать творить в нем. Такое творчество ребенка, свободное от каких-либо внутренних и внешних ограничений, предоставляет широкие возможности для коррекционной и

развивающей работы;

-структура сказки, её канва не является случайной сменой событий - это четко выверенная временем и поколениями схема, позволяющая наиболее эффективно завладеть вниманием слушателя, как можно глубже вовлечь его в событийный ряд, сделать  фактически соучастником событий. Метафорический язык сказки делает ее яркой, давая простор детскому воображению. Автор сказок – народ  – интуитивно вычислил эту особенность детского восприятия, и учел ее при создании своих произведений. Именно поэтому сказка так близка маленьким слушателям, они воспринимают ее легко, без особых усилий, этот процесс является для них

естественным, можно даже сказать необходимым. Другими словами  сказка - это наиболее комфортный для детей способ усвоения моральных норм и принципов, национальных культурных традиций;

-сказка в легкой и увлекательной и доступной манере знакомит детей с разнообразием культур других народов. Она познавательна;

-сказку можно использовать в самых различных мероприятиях, направленных на развитие творческого потенциала детей – постановка сказки, лепка, рисование героев сказки и т.п. Такие творческие задания дают возможность детям естественным способом отреагировать существующие проблемы, решить их, разобраться в сложных отношениях, возникающих в процессе общения со сверстниками, педагогами и родителями. Другими словами, сказка пластична;

Таким образом, работа со сказкой открывает  широчайший простор для детей, педагогов  и родителей. Сказка несет в себе многообразный спектр педагогических средств и приемов, которых зачастую недостает современной педагогике.

       

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. Использование сказки в развитии ребёнка дошкольного возраста.

          С каждым годом найти общий язык взрослому и ребёнку становится всё труднее, всё хуже они понимают друг друга. И сказка — это сегодня, пожалуй, один из немногих оставшихся способов объединить взрослого и ребёнка, дать им возможность понять друг друга. Сказка даёт им необходимую гамму переживаний, создаёт особенное ни с чем не сравнимое настроение, вызывает добрые и серьёзные чувства. Сказка поможет нам возродить духовный опыт нашей культуры и традиции нашего народа — она учит добру и справедливости. «Сказка, - писал В.А.Сухомлинский, - развивает внутренние силы ребёнка, благодаря которым человек не может не делать добра, то есть учить сопереживать».

По меткому выражению  И.В.Вачкова: «Сказку используют и  врачи, и психологи, и педагоги, и  каждый специалист находит в сказке тот ресурс, который помогает ему решать его профессиональные задачи»[4,c.144]. В этом и заключается универсализм сказки как средства и воспитания, и психотерапии. В свою очередь, универсализм сказки определяется её глубокими историческими корнями.

Сказка, в своих  глубоких исторических недрах, сохраняет следы язычества, его древнейших обычаев и обрядов. Научные исследования её атрибутов дают все основания полагать, что волшебная сказка в своих истоках представляет собою древний миф.

Зачастую сказку не разграничивают с мифом, несмотря на то, что сказка, по определению, имеет развлекательное значение, а миф скорее сакральное. Например, Е. Бете считает и сказку, и миф «просто рассказом», Вундт называет мифы первобытных народов просто сказками. По мнению В. Я. Проппа к мифам относятся рассказы первобытных народов, которые признаются реальностью высшего порядка: они обладают священным характером[25,c.13]. Мифы рассказывались не с развлекательными целями, хотя сюжеты и были крайне занимательными. Цель мифов – повествование о божествах, то есть мифы имеют культовое назначение. Отсюда, разница между мифами и сказками заключается в их социальной функции.

Если рассматривать  классические сказки именно под углом  их терапевтического воздействия, то можно  заметить в  них следующее[19,c.58]:

• Они воплощают в метафорической форме конфликт главного героя;
• Воплощают подсознательные процессы в образах друзей и помощников (представляющих возможности и способности главного героя), а также в образах разбойников и разного рода препятствий (представляющих страхи и неверие героя);
• Создают в образной форме аналогичные обучающие ситуации, где герой побеждает;
• Представляют метафорический кризис в контексте его обязательного разрешения, когда герой преодолевает все препятствия и побеждает;
• Дают герою осознать себя в новом качестве в результате одержанных побед;
• Завершаются торжеством, на котором все отдают должное особым заслугам героя.

Другими словами, в основе сказки всегда лежит метафора, как вид символического языка, который  в течение многих столетий используется в целях обучения и передачи информации, опыта.

В лингвистико-философской  литературе этот термин употребляется  в трех значениях:

• метафора - слово с переносным смыслом;
• метафора - это один из тропов² наряду с метонимией, синекдохой, оксюмороном и другими;
• метафора - это  любое языковое выражение (слово, словосочетание, предложение, некий текст) с переносным смыслом, и в этом случае метафорой можно  назвать  пословицу, сказку, идиому, притчу, роман[2,c.80].

В аллегориях, поэтических  образах и сказках метафора используется, чтобы  выразить определенную мысль в косвенной (непрямой), более яркой и впечатляющей форме. Поданная таким образом история помогает ребёнку интуитивно соотнести себя с определёнными сказочными персонажами, действиями, иными элементами сказки.

По поводу природы  метафоры существует целый ряд философских  и психологических и лингвистических  теорий.

На востоке  метафора стала основным инструментом обучения в разных областях, там  считается, что «просветление» заключается  в нас самих и лучший для этого способ - метафора. Познание ребенком мира видимо и есть в некотором роде просветление, поскольку дети живут «здесь и сейчас», они погружены в мир и воспринимают происходящее вокруг всем своим существом.

В теории К. Г. Юнга базовым понятием является символ, который, как и метафора, несёт в себе нечто большее, чем представляется на первый взгляд. По Юнгу вся картина психического мира опосредована символами.

Основной функцией символа Юнг считает выражение  архетипа, который является «врожденным  элементом человеческой  психики, отражающим общие модели чувственного опыта». Иначе говоря, архитипы - это метафорические прототипы, представляющие многочисленные  этапы  эволюции человечества.

Для Юнга архитипы – «живые психические силы», не менее  реальные, чем наши тела.

М.Л. фон Франц - одна из наиболее ярких  последовательниц юнгианского взгляда  на природу волшебных сказок, пишет: «Архетип — это не столько «элементарная идея», сколько «элементарная эмоция», элементарный поэтический образ, фантазия, а возможно, даже элементарный импульс, направленный на совершение некоторого символического действия». Показывая важность эмоциональной составляющей при психологическом исследовании, М.-Л. фон Франц отмечает, что при сугубо рациональном подходе происходит смешение разных архетипов: «Это похоже на то, что происходит при печатании наложенных друг на друга фотографий, которые уже никак нельзя представить в отдельности. Вероятно, нечто подобное происходит и в бессознательном, что обусловлено его относительной вневременностью и внепространственностью»[31,c.63].

Наиболее явно «работа» архетипов проявляется  в снах, мифах и сказках. В этих особых сферах архетип обретает наиболее осязаемую форму - он воплощается  в действии. Внимая некоей истории  с определенной последовательностью событий, слушатель улавливает смысл на подсознательном уровне. «Облекаясь в метафорические одежды» архетип выходит за пределы понимания обычного бодрствующего сознания. Сила символического воздействия заключается в «нуминозности»³ символов, которые вызывают в человеке определённый эмоциональный отклик, чувство вдохновения и благоговейного трепета.

Интересное  определение метафоры даёт Шелдон Копп [19,c.10]: «В общем смысле метафору можно определить как способ сообщения, в котором одни вещи выражаются через термины, принадлежащие к другой области вещей, что вместе проливает новый свет на характер того, что описывалось ранее».

Он различает  три вида познания: рациональное, эмпирическое и метафорическое. При этом исследователь полагает, что последний вид значительно расширяет возможности двух предыдущих, поскольку метафорическое познание не зависит напрямую от логических рассуждений и не нуждается в проверке точности  нашего восприятия. Воспринимать и понимать мир метафорически, по его мнению, значит улавливать на интуитивном уровне ситуации, в которых опыт приобретает именно символическое измерение. В этом случае, человеку открывается множество сосуществующих значений, придающих друг другу дополнительные смысловые оттенки.

Не менее  оригинально эти идеи развивает психолог Дж. Джейнс, который утверждает, что субъективный сознательный разум представляет собой процесс построения метафор: «Разум является тем словарем или областью лексики, понятия которых суть метафоры или аналоги существующего в физическом мире поведения». Джейнс представляет метафору как «первичный опыт»[19,c.11], имеющий своей целью описание переживаний, которые впоследствии становятся моделями (новыми аналогиями), расширяющими границы субъективного опыта.

Таким образом, метафора становится полезнейшим средством поиска нового восприятия и понимания каких-либо проблемных жизненных аспектов, их переоценки.

Современными исследованиями установлено, что обработка сообщений  метафорического типа происходит в  правом полушарии, которое отвечает за эмоциональную и образную стороны мышления. Полагают, что психосоматическая симптоматика также зарождается в правом полушарии. Учёные (Милтон Г. Эриксон, Эрнест Л. Росси) предположили, что  поскольку симптомы являются сообщениями на языке правого полушария, то исследование метафор позволит напрямую общаться с правым полушарием на его собственном языке. Теперь становится ясным, почему метафорический подход к терапии более результативен, чем психоаналитический метод.

Метод получил  название «Общение на двух уровнях»[19,c.12] Он представляет собой параллельную работу и с сознанием, и с подсознанием. В то время как сознание получает сообщение в виде понятий, идей, рассказов и образов, подсознание занято разгадкой скрытого смысла – подтекста. Сознание «вслушивается» в буквальный смысл рассказываемой истории, в то время как тщательно продуманные и вплетенные в ткань повествования внушения вызывают в подсознании необходимые ассоциации, которые, накапливаясь, в конечном итоге переходят на сознательный уровень.

Обобщая опыт работы Э.Эриксона, его ученики Бендлер и Гриндер построили свою, лингвистически-ориентированную теорию (НЛП – нейро-лингвистическое программирование) воздействия метафоры. В НЛП метафора действует, проходя через три уровня:

• поверхностную структуру значения, непосредственно выраженную в словах истории;
• поверхностная структура приводит в действие ассоциированную с ней глубинную структуру значения, косвенно соотнесенную с воспринимающим;
• возвращенная структура значения, приводимая в действие глубинной структурой, и  непосредственно  относящаяся к слушателю.

Третий уровень  означает начало поиска, с помощью  которого слушатель  соотносит метафору с самим собой. В этом случае, сюжетная линия сказки служит связующим звеном между слушателем и скрытым посылом. По установлению связи, начинается непосредственное взаимодействие между рассказчиком и внутренним миром слушателя.