Архитектурные памятники Русского Севера

 

Чухчерьма. Заповедником русского деревянного зодчества является погост Чухчерьма на Северной Двине. Здесь были построены многоглавая Ильинская церковь, колокольня и Васильевская церковь. Наиболее значительна была первая из них, но, к сожалению, она погибла от пожара в 1920-х гг. Возведенная в 1657 г. Ильинская церковь по своей композиции несомненно подражала каменным сооружениям XVI—первой половины XVII в. Отсюда трактовка основного объема — четверика, как простого, четко очерченного фасадными плоскостями куба, несущего целое «семейство» небольших, покрытых лемехом, глав, расположенных над плоской четырехскатной крышей. Всего их было девять. Центральная глава была поднята на невысокий шатер. Остальные расставлены параллельно обрезу крыши — четыре по углам сруба, остальные по осям фасадов. Основной куб дополняли два квадратных в плане прируба — алтарный и входной — для паперти, оба завершенные бочками. Западный прируб окружен был низкой галереей. Своеобразие церкви усиливалось тем, что не только сами главы, но и поддерживающие их довольно крупные массивные шеи-барабаны были целиком покрыты лемехом.

 

Заслуживали внимания и интерьеры  Ильинской церкви. Дверь, ведущая  в основное помещение церкви, завершалась  кокошником, широкий наличник увенчивался  изящно профилированным треугольных  очертаний карнизиком. Вертикальная «накладка» на одну из створок, прикрывавшая щель между дверными полотнами, имела вид колонки, дополненной небольшими «дыньками» и резьбой.

 

В церкви был чудесный пятиярусный  иконостас раннего времени. Он занимал  полностью восточную стену храма  и был весь заполнен древними иконами. Царские врата иконостаса были покрыты  резьбой и украшены слюдой и басмой.

 

Существующая ныне церковь погоста  Чухчерьма — Васильевская датируется обычно первой четвертью XIX в. Но, возможно, она была построена в более раннее время — в XVII столетии. Об этом свидетельствует классически простая композиция клетского храма, «древний» характер сильно заостренной двухскатной крыши, своеобразная и очень сочная по форме пятигранная бочка, покрывающая алтарный прируб.

 

Колокольня Чухчерьмы, сооруженная в 1783 г., — восьмигранная, шатрового типа. В композиционном отношении она аналогична рассмотренным ранее звонницам сел Кулига Дракованная и Цывозеро, особенно первой из них, поскольку восьмерик и в Кулиге и в Чухчерьме покоится на низком четверике (в колокольне Цывозеро его, как известно, нет).

 

Говоря о деревянных колокольнях, нельзя не упомянуть о сооружении этого типа в селе Ракулы Холмогорского района Архангельской области. В XVII в. здесь была возведена многостолбная колокольня, основанная не на бревенчатом срубе, а на каркасной конструкции, образованной рядом почти вертикально, с небольшим наклоном поставленных столбов, которые в совокупности образуют форму сильно вытянутой усеченной пирамиды. На столбах были укреплены поярусно настилы, к балкам которых подвешены колокола. Постройку дополняли легкие лестницы-стремянки с перилами. Позднее звонница была обшита тесом, причем обшивка имитировала, в известной мере, каменную конструкцию, состоящую из нескольких постепенно уменьшающихся кверху объемов. Завершалась колокольня пятью шатрами. Колокольни подобного рода встречались в северном зодчестве довольно редко. Обычно многостолбные звонницы увенчивались не пятью, а одним шатром.

 

В бассейне Северной Двины. Деревянные монументальные сооружения бассейна Северной Двины с ее крупными притоками  Вагой и Пинегой достаточно разнообразны по своим типам. Среди них встречаются  постройки самых различных композиционно-конструктивных систем, знакомых нам по другим районам  русского Севера. «Двинские земли» ни в какой степени не были изолированы в строительно-архитектурном отношении от соседних и даже более дальних территорий. Здесь находим мы и небольшие простейшего вида клетские церкви, как Васильевская в Чухчерьме, и такие своеобразные сооружения, как Георгиевская церковь в Пермогорье, где на основном четверике покоится крещатый сруб, завершенный крещатой же бочкой с главками. Встречаются и сооружения, в которых в той или иной мере проступает желание подражать большим каменным соборам московского типа (Чухчерьма). Но, несомненно, наибольшее распространение в Двинском районе получили две конструктивные системы: центрального объема в виде восьмерика, покоящегося на четверике, и в виде высокого восьмерика, поставленного непосредственно на землю. Из этих двух систем предпочтение отдавалось второй. Особенно многочисленны церкви в виде восьмигранного сруба, завершенного шатром и дополненного двумя прирубами— восточным и западным (Белая Слуда, Лявля и др.). Прирубы увенчивались почти всегда бочками. Двухприрубная структура распространялась в полной мере и на церкви типа восьмерик на четверике.

 

Среди восьмигранных церквей встречаются  постройки, возведенные по древнему правилу «храма о двадцати стенах» (церковь в Заостровье и др.). Своеобразным вариантом двадцатистенного сооружения является Троицкая церковь в Неноксе, где над прирубами возвышаются шатры, отчего вся постройка становится пятишатровой.

 

Церкви, имеющие в основании  четверик, часто были крестообразные в плане (село Конецгорье). Некоторые сооружения, дополненные приделом, приобретали асимметричную форму. Это придавало им особую живописность (Фроло-Лаврская церковь в селе Ростовском).

 

Церковным зданиям бассейна Двины  не были свойственны сложные покрытия. Применялись почти исключительно  шатры и бочки. Крещатые бочки встречаются сравнительно редко. Можно выделить небольшую группу храмов, в которых основной четырехгранный сруб увенчивается невысоким шатром, завершенным крещатой бочкой с главами (церковь в селе Едома на Пинеге).

 

Сооружения района Двины, Ваги, Пинеги содержат много интересно композиционно  решенных крылец и галерей с многочисленными  резными деталями. Резьбой обогащены  также входные двери-порталы, окна и иконостасы. Некоторые из них  поражают богатством форм и совершенством  технического выполнения. Исключительное разнообразие декоративных форм дают также крестьянские дома и хозяйственные  сооружения.

 

Архангельск и Холмогоры. Приближаясь  к району Архангельска, уделим некоторое  внимание градостроительным вопросам. Мы уже отмечали, что до основания  Архангельска административным и торговым центром Придвинья были Холмогоры. Они упоминаются впервые в письменном документе, относящемся к середине XIV столетия. Холмогоры были не только речным, но и морским портом. Здесь велась оживленная торговля между иностранными и русскими купцами. Между тем Холмогоры находились в ста двадцати километрах от моря, и товары с крупных судов приходилось перегружать на речные из-за мелководья Северной Двины. Необходимо было создание нового порта ниже по течению реки. Последний и был основан в конце XVI в. при Иване IV. Порт этот, названный Ново-Холмогорами, возник примерно в сорока пяти километрах от Белого моря на правом берегу Двины, там, где стоял Михайло-Архангельский монастырь. По мере развития Ново-Холмогор, старые Холмогоры утратили свое значение и превратились в скромный посад. В дальнейшем это — заштатный окраинный городок Российского государства. Сейчас село Холмогоры — районный центр Архангельской области.

 

Для нас всех это место имеет  особое значение. Оно связано с  именами видных деятелей отечественной  культуры — великого ученого Михаила  Ломоносова и знаменитого русского скульптора второй половины XVIII в. Федота Шубина. Вблизи Холмогор, в селе Денисовка (ныне Ломоносовское), прошли детские годы Ломоносова. Отсюда в 1730 г. он и отправился для прохождения «курса наук» в Москву. Отсюда же позже — в 1759 г.— пришел в Петербург сын соседа Ломоносова Федот Шубин. Ломоносов помог поступить ему в Академию художеств. Это предопределило всю дальнейшую жизнь и творчество замечательного русского ваятеля.

 

До прибытия в Петербург Шубин, как и многие холмогорцы, занимался резьбой по кости. Этот древний промысел продолжает существовать в Холмогорах и в наши дни.

 

В Холмогорах сохранился Спасо-Преображенский собор, возведенный в 1685 г. Композиция его в значительной степени обусловлена влиянием московской архитектуры того времени.

 

Иначе сложилась судьба Ново-Холмогор. Сразу же после основания город был окружен мощными бревенчатыми стенами, неизменно восхищавшими иноземных купцов и путешественников. В 1613 г. город приобрел полную административную самостоятельность и получил, как известно, свое окончательное наименование — Архангельск. Ежегодно в нем бывали сотни иностранных торговых судов.

 

При Петре I роль Архангельска еще  более возросла — он стал губернским городом. В конце XVII в. в бытность свою в Архангельске Петр произвел закладку на острове Соломбала корабельной верфи и адмиралтейства.

 

В 1701 г. начались работы по сооружению Ново-Двинской крепости — в девятнадцати километрах от Архангельска. Она предназначалась  для защиты от возможного нападения  шведов. Будучи в 1702 г. в Архангельске и наблюдая за строительством крепости, Петр I жил на острове Марков в  небольшом домике, специально для  него построенном. Этот скромный домик  из четырех комнат находится с 1933 г. под Москвой в Коломенском  филиале Государственного Исторического  музея.

 

В Петровское время Архангельск  преуспевал и все более расширял свои торговые связи. Однако в 1703 г. у  него появился сильный конкурент  — Петербургский порт. С 1722 г. морская  торговля через Архангельск резко  сократилась. Правительство ограничило ввоз товаров в этот город потребностями  самого Архангельска. С этого времени  и до начала 1760-х гг. вся торговля с Западной Европой шла через  Балтийское море.

 

Вновь начал расширяться архангельский  морской порт со второй половины XVIII столетия. Огромное значение для дальнейшего  его развития имело резкое увеличение вывоза за границу русского леса. Строятся многочисленные лесопильные заводы, новые морские причалы.

 

В настоящее время Архангельск  — один из основных морских портов страны, крупнейший центр лесоперерабатывающей промышленности и судостроения.

По реке Мезени

 

Мезень отделена от близлежащих рек — Северной Двины, Кулоя и Пинеги непроходимыми лесами и болотами. Поэтому сюда по суше дороги нет. Только самолет или пароход могут вас доставить в этот суровый край. Если лететь на самолете, то внизу, под его крылом, на сто километров простирается ржавое, почти без всякой растительности «Пать-болото», которое подходит вплотную к берегу реки и тянется от села Лешуконское до самого устья реки — Мезенской губы.

 

Взяв начало в болотах на западных склонах Тиманского кряжа, Мезень спокойно течет в высоких лесистых берегах и только в своем нижнем течении, от места впадения в нее реки Башки, разливается широко, раздвигая берега на многие километры. И каждый впервые приехавший на Мезень, словно зачарованный, не может оторвать взгляд от тихой блестящей черно-серой поверхности воды, от синеющего вдали леса, от красных, высоких, отвесных берегов, которые иногда вдруг неожиданно понижаются, только, казалось бы, для того, чтобы приютить деревушку, защитив ее от жестоких северных ветров.

 

От Мезени веет эпосом, легендой. Она  неповторимо прекрасна в холодную ветреную погоду, когда дует сиверко  с мелкой пылью дождя, а по небу низко ползут, почти касаясь гребней  волн, серые рваные тучи. В такие  дни весь пейзаж обобщается. Воедино  с природой сливаются и мощные избы-усадьбы, и ветряные мельницы на пригорках.

 

Заселение Мезени началось давно. Наиболее древними были поселения новгородцев, которые двигались к востоку  из Поморья и от Северной Двины. С  юга, от верхнего ее течения, и с Сухоны продвигались московские люди. Здесь, на Мезени, обе ветви слились, и  уже в документах XV в. земли по реке Башке названы исконными землями князя Московского. Однако в низовьях реки русские поселения появились лишь в XVI в.

 

Селения по реке расположены не равномерно — иногда кучно, иногда они отстоят  на десять-двенадцать километров друг от друга. Большая часть деревень на Мезени очень древнего происхождения. Они сохранили свои старинные  названия: Пылема, Кельчемгора, Юрома, Кеслома, Азополье, Лампожня. Почти все деревни тянутся вдоль узкой обрывистой береговой полосы в один или в два ряда домов.

 

Одно из наиболее характерных северных селений на Мезени — деревня Юрома. Она находится на правом берегу реки, в сорока километрах от административного центра, села Лешуконского. Начиная с XVI в. Юрома неоднократно упоминается в новгородских церковных грамотах. В «Списке населенных мест Российской империи», изданном в 1861 г., указывается, что в Юроме уже было двадцать одно хозяйство со ста двадцатью жителями.

 

Дома стоят близко к обрыву, оставляя лишь неширокий проезд — улицу. Интересной особенностью этой улицы, впрочем, как  и всех других в старинных мезенских  прибрежных селах (Палуга, Азополье, Кузьмин-городок), является деревянная набережная, ограничивающая первый «порядок» домов.

 

Появление деревянных набережных было обусловлено чисто утилитарной  потребностью. Спокойная летом, но бурная осенью и особенно в весеннее половодье, Мезень легко размывает непрочный грунт берегов, состоящий из суглинистого песчаника. Порода, осыпаясь и оползая, часто увлекает за собой в реку целые участки дороги, а иногда амбары и бани, расположенные близко к обрыву.

 

Нередко жилые и культовые постройки  многих селений бассейна рек Мезени и Пинеги приходилось переносить по нескольку раз на новые безопасные места. Поэтому, чтобы оградить свои дворы и хозяйственные постройки  от разрушительного воздействия  водной стихии, мезенские крестьяне  искусно укрепляли берег целой  системой стоек и подпорных бревенчатых  стенок. Эти стенки, ограждающие  берег, обычно рубились как изба «в обло», причем бревна клались либо плотно друг на друга, как в юромской набережной, либо кладкой венцов «в реж», то есть с просветами между бревнами приблизительно в одну треть их толщины. Такая набережная существует в селе Кимже на притоке Мезени — реке Кимже.

 

От бревенчатой стенки к домам  устраивали дощатую мостовую, огражденную  перилами. Она состояла из вертикальных, очень тонких столбиков квадратного  сечения с отверстиями, через  которые продевались горизонтальные жерди. Очень часто столбики и  жерди на концах украшались резьбой. Так, в Юроме в местах спуска к воде горизонтальные перекладины заканчивались вырезанными головами коней, напоминающими охлупни на коньках жилых домов. Встречаются и другие изображения, но всегда они связаны с образами животных или птиц.

 

Часто подпорные стены завершались  различными сооружениями— банями, амбарами, а иногда и часовнями. Плотники ставили их таким образом, чтобы одна из стен сооружения была продолжением подпорной стены.

 

Что касается культовой архитектуры  мезенского бассейна, то можно сказать, что ее почти не существует. Кроме  церкви в Кимже и нескольких часовен, ничего не сохранилось. К сожалению, некоторые первоклассные церковные сооружения погибли уже в XX в. В первую очередь следует упомянуть знаменитый Юромский Великодворский погост, сгоревший от молнии в 1930 г. Это был целый ансамбль, состоящий из двух церквей — Михаила-Архангела и Ильинской — и колокольни. Весь храмовый комплекс стоял в центре Юромы. Особенно знаменита была шатровая пятиглавая церковь Михаила-Архангела (1685 г.), которую И. Грабарь назвал богатырским храмом. «Храм этот — один из наиболее строгих и в то же время стройных, какие были созданы на русском Севере. Изумительно найден силуэт его главной части с бочками, глядящими по сторонам света, а его крыльцо «на отлете» — одно из живописнейших, сохранившихся от подлинной живописной северной старины» — писал он.