Логические ошибки

Я ничего не мог тогда понять из этого воровского разговора, но после уж догадался, что дело шло о делах Яицкого войска, в то время только что усмирённого после бунта 1772 года» (А.С. Пушкин «Капитанская дочка»).

2. ИСКУССТВЕННАЯ КНИЖНОСТЬ  заключается в нагнетании усложнённых  синтаксических конструкций, а также  книжной, иноязычной и терминологической  лексики с целью придать речи  глубокомысленный или наукообразный  характер, затемнить суть дела, скрыть  отсутствие мысли либо запутать  оппонента: «Имя – это смысловой  предел символико-смыслового становления  эйдоса как умозрительной картины  апофатической сущности предмета». Данный прием называют также  гелетерским стилем и птичьим  языком. Его часто используют  колдуны, жрецы, знахари.

Неясность в формулировке закона даёт возможность для инотолкований и разночтений, чем нередко пользуются юристы, истолковывая его текст каждый в нужную ему сторону. Отсюда всем известная поговорка: «Закон – что дышло: куда повернешь – туда и вышло».

5. Использование абсурда.

Определим абсурд как бессмыслицу, вызванную крайним неправдоподобием и алогизмом речи. Он известен как приём сатиры, юмора, гротеска.

К числу фигур нарочитого алогизма принадлежат:

1. ПАРАЛЕПСИС – упоминание  того, о чём обещано умолчать: «Нет смысла повторять хорошо  известную истину, что содержание  художественного произведение не  существует отдельно от формы» (Д.Н. Шмелёв). Виды паралепсиса:

– катафазис – отрицательная оценка того, о чем обещано умолчать: «Ничего не скажу о его недостойном поведении».

– пролепсис – паралепсис, доведенный до абсурда путём нагнетания тех деталей и описаний того, о чём обещано умолчать.

2. ПАРАДОКС – суждение  или определение, высказанное в  форме, на первый взгляд кажущейся  противоречивой – например: «Я  знаю, что я ничего не знаю» (Сократ).

Автором многих парадоксальных изречений был Оскар Уайльд: «Не откладывай на завтра то, что можно сделать послезавтра». 

6. Использование приемов  изобразительности.

 ХРИЯ. Под ним понимают  краткий назидательный рассказ  о каком-либо происшествии, героем  которого является либо обычный  человек, либо известное лицо: святой, философ, глава государства и  т.д. Другое, устаревшее название  хрии – «анекдот». В русской  риторике термин вышел из употребления, поскольку получил бытовое значение.

Дело в том, что хрия, по определению проф. Рональда Хока, «сочетает дидактическую направленность с юмористической», а иногда, по наблюдениям Генри Фишела, и «высмеивает мудреца как человека непрактичного, не от мира сего или демонстрирует несоответствие его советов и принципов тому, что он делает».

Хрия – важный прием аргументации. Например, Мишель Монтень в своем трактате «Опыты» использовал хрию:

«Когда император Адриан спорил с философом Фаворином о значении некоторых слов, тот очень скоро с ним согласился. Друзья его вознегодовали по этому поводу, но он ответил: «Смеётесь вы надо мной, что ли? Как может он, начальствуя над тридцатью легионами, не быть учёнее меня?» Август писал эпиграммы на Азиния Поллиона: «А я, – сказал Поллион – буду молчать. Неблагоразумно писать против того, кто может отправить меня в ссылку». И оба они были правы. Ибо Дионисий, не будучи в состоянии сравняться в искусстве поэзии с Филоксеном и в красноречии с Платоном, одного приговорил к работам в каменоломнях, а другого велел продать в рабство на остров Эгину».

Можно было бы, конечно, сказать и проще: «Спорить с власть имущими опасно». Однако эта же мысль, превращённая в хрию и подтверждённая конкретными примерами, становится гораздо более убедительной.