Административные наказания

<4> См., например: Винницкий Д.В. Субъекты  налогового права. М., 2000. С. 53; Крохина  Ю.А. Теоретические основы финансово-правовой  ответственности // Журнал российского права. 2004. N 3. С. 87 - 95; Саттарова Н.А. Принуждение в финансовом праве / Под ред. И.И. Кучерова. М., 2006. С. 311 - 334; Тернова А.В. Налоговая ответственность - самостоятельный вид юридической ответственности // Финансы. 1998. N 9. С. 27 - 28; Финансовое право / Отв. ред. Н.И. Химичева. М., 2000. С. 294.

Не разделяя в принципе вышеприведенные позиции  на правые и неправые и учитывая специфику темы нашего исследования, предполагаем обоснованным, как уже  неоднократно подчеркивалось, исходить не из формальной, а из содержательной оценки природы мер юридической ответственности, из чего определяем, что отнесение к тем или иным отраслям законодательства не меняет их правовой сути как мер соответствующего вида юридической ответственности <1>. Кроме того, небезызвестно, что наказание как чисто юридическая категория по истокам возникновения имеет более длительную историю, чем институт юридической ответственности, распадающийся на четыре классических вида: уголовную, административную, гражданско-правовую и дисциплинарную ответственность.

--------------------------------

<1> Считаем  верным, что противопоставление  существу явления качества, присущее  ему лишь в силу наименования, - прием методологически порочный, ибо нельзя объективно неизменному качеству противопоставлять то, что имеет конвенциональную (субъективную) природу, термин или определение (см.: Белов В.А. Сингулярное правопреемство в обязательстве. М., 2002. С. 27).

В то же время  определенную тревогу вызывает наметившаяся в последнее время тенденция неосновательного "размножения" видов юридической ответственности по ряду иных, искусственных (формальных, отраслевых) по природе своего образования признаков <1>. Причем их использование посредством функционально-операционального сращения категорий, составляющих содержание классических видов юридической ответственности, не создает нового и тем более самостоятельного вида юридической ответственности, ибо при комплексном правовом регулировании общественных отношений, значимость которого объяснима лишь различными практическими потребностями законодателя и правоприменителя, не происходит превращения правовых категорий одного вида в другой или какого-либо их слияния <2>, иначе вся идея комплексности с появлением нового качества утратила бы всякий смысл.

--------------------------------

<1> В  ряде случаев в правовой литературе  говорится даже о выделении  видов юридической ответственности  не только посредством их "горизонтального", но и "вертикального" (например, муниципально-правовой) размежевания, в результате которого им придается специфическое содержание (см.: Колесников А.В. Правовой статус исполнительных органов местного самоуправления. Саратов, 2004. С. 180 - 181). По вопросу об искусственности выделения, в частности, муниципально-правовой ответственности см.: Князев С.Д. Конституционная ответственность в муниципальном праве: вопросы теории и практики // Журнал российского права. 2005. N 6. С. 82 - 84.

<2> Более  того, как точно подчеркивается  в научной литературе, с юридической  точки зрения о комплексности  той или иной отрасли права  и соответствующей отрасли законодательства  свидетельствует отсутствие единого  метода и механизма правового регулирования при наличии особых принципов, специфических подходов к правовому урегулированию обособленных общественных отношений (см.: Алексеев С.С. Теория права. С. 254 - 256).

Объективное же существование института юридической  ответственности обусловлено наличием в нем трех составляющих (деликта, его правовых последствий и процессуально связующего их механизма), природа каждой из которых и качество взаимодействия которых как раз-таки и предопределяют характер как правовой ответственности в целом, так и названных выше ее видов. Иными словами, характер того или иного вида юридической ответственности не может существовать в отрыве от образующих его компонентов, на данном этапе государственно-правового развития подчиненных единым правилам существования и находящихся в постоянно повторяющемся взаимовоздействии, что является основой формирования, развития и функционирования правовой надстройки. Поэтому, как представляется, был бы непоследовательным поиск интересующего момента на основе анализа более абстрактной категории (в нашем случае это институт юридической ответственности и ее виды) без учета опережающих (как в историческом, так и логическом смысле) ее более конкретных и содержательных компонентов.

Таким образом, если допустить, что юридическая  ответственность в своем действии обусловливается необходимостью реализации санкции правовой нормы, определяющей наступление для субъекта противоправного деяния неблагоприятных последствий в виде правоограничений, то первичным для нее моментом, а именно первопричиной и поводом, выступают сами противоправные проявления. Из прочтения специальной литературы можно увидеть, что юридической наукой на протяжении длительного периода деление противоправных деяний осуществлялось в зависимости от их социальной сущности на два вида: преступления и проступки. Отличительный характер этих видов обусловливается различным уровнем оценки государством (из совокупного учета интересов личности, общества и собственно государства) охраняемых от их посягательства общественных отношений и степенью ущербности наступаемых в результате нарушения таких отношений последствий, юридическая значимость которых определяется качеством общественной опасности (вредности) указанных деяний. В зависимости от того, на какого рода общественные отношения осуществляется противоправное посягательство, чей интерес в их охране превалирует и какова сфера их действия, общепринято делить дальше противоправные деяния на преступления, административные правонарушения, гражданско-правовые деликты и дисциплинарные проступки.

Адекватно тому, как и насколько то или  иное противоправное проявление умаляет  общественно значимые интересы, их блюститель избирает надлежащие средства защиты. Применяемые на практике к  нарушителям меры юридического воздействия  также рознятся друг с другом в зависимости от видов противоправных деяний. Соответствие указанных мер противоправному поведению обусловливается заложенной в них степенью государственного порицания (осуждения) противоправного деяния, их способностью преодолеть последствия такого поведения с учетом тех ожиданий, которые возлагаются обществом на соответствующие меры. Кроме того, общенормативное содержание мер юридической ответственности основано на началах избирательного воздействия на виновного через его интересы, умаление которых признается уместным и достаточным для целей исправления и воспитания нарушителя. Отсюда в правовой науке изначально все меры юридической ответственности разделяют на имущественные и карательные. В дальнейшем с учетом того, с какими противоправными проявлениями связывается наступление правовых последствий, чей интерес в их наступлении превалирует и какую цель они преследуют, общепринято все меры юридической ответственности классифицировать на уголовные наказания, административные наказания, гражданско-правовые санкции и дисциплинарные взыскания.

Реальность  юридической ответственности обусловлена  существованием в ее содержании не столько таких категорий, как  деликт и его правовые последствия, сколько процессуально реализующего ее механизма, устанавливаемого в целях рационального сочетания, гармонии интересов личности, общества и государства. Значение процессуального порядка определяется тем, что он позволяет глубже раскрыть материальное содержание и процессуальную форму движения тех или иных составляющих юридическую ответственность категорий, а также показать их специфику. Здесь же основой действия процессуального порядка является необходимость обеспечения неизбежности, справедливости и целеобусловленности юридической ответственности. Поэтому процессуальный порядок приведения к юридической ответственности выступает и в качестве известного средства ограничения правовых возможностей преследуемых. Категоризация процессуального регулирования юридической ответственности обусловлена рядом признаков, производных от характера как самих противоправных деяний и их правовых последствий, так и от достигнутого уровня политико-правового, социально-экономического развития общества и государства. Такие признаки выражают лишь отдельные, менее существенные, зачастую формальные стороны юридической ответственности, и их рассмотрение является для исследователя содержательным лишь в рамках анализа конкретного вида указанной ответственности.

Как следует из вышеизложенного, в основу деления юридической ответственности  на виды положены иные (в отличие от классификации отраслей права и законодательства) критерии, причем не столько предметного, сколько функционального характера. Однако проведенный выше анализ видов юридической ответственности, носящий общий (предварительный) характер, завершает лишь первый этап рассмотрения в рамках данного параграфа природы тех мер ответственности, которые оказались вне "поля притяжения" административно-деликтного регулирования. Последующую систему аргументов представляется правильным построить на основе "сквозного" анализа признаков мер юридической ответственности через признаки административного наказания, содержание которых позволяет преодолеть как трудности соотношения их с природой противоправного деяния, так и те условности, которые имеют в большей степени формальную ценность.

Если  обобщить всю мотивацию, положенную учеными-юристами в основу признания  автономности (обособленности от административных наказаний) мер "нетрадиционных" видов юридической ответственности, то можно увидеть, что в пользу этой теории ими выдвигаются следующие аргументы, характеризующиеся circulus vitiosus упречной относительностью. Первый сводится к тому, что указанные меры предусмотрены не КоАП РФ, а законами иных отраслей законодательства (юридическое отличие); второй - они применяются за иные нарушения норм других отраслей законодательства (фактическое отличие); третий - их применение носит иной, т.е. отличный от КоАП РФ, характер производства по делам о правонарушениях (процессуальное отличие).

Отсюда  видно, что общей ошибкой здесь  является рассмотрение деликта и  мер ответственности за его совершение как внутренне зависимых от института  ответственности, не учитывая того, что  не последний проецирует свои качества на составляющие его компоненты (на что указывалось выше), а наоборот. Более того, структурно-функциональный срез юридической ответственности как института в целом показывает, что характер самих мер ответственности за совершение правонарушения вытекает из содержания такого института, но имеет свое основание вне его. Кроме того, если представляющий собой лишь формальную оценку первый аргумент не может решающе повлиять на существо вопроса, поскольку имеет относительную ценность и объясняет юридико-техническое содержание регулирования общественных отношений, что ставит решение этой задачи в зависимость прежде всего от выраженной в законе воли законодателя, то третий аргумент основан на объяснении ряда признаков, производных как от характера самих нарушений и мер ответственности за их совершение, так и от достигнутого уровня социально-экономической "зрелости" государства. Единственно существенной в приведенном перечне аргументов представляется мотивация связи меры ответственности с природой правонарушения, что, однако, еще не предвосхищает вывода о правильности известной позиции в целом.

Набор мер ответственности, находящихся  за пределами административно-деликтного регулирования, многообразен, и их связь  с нарушениями административных правил, не называемыми административными правонарушениями лишь по формальным соображениям, обусловила формирование в науке административного права теории ответственности в административном порядке, что не тождественно понятию административной ответственности в собственном смысле. Ю.С. Адушкин, называя юридическую ответственность с санкциями, налагаемыми в административном порядке за совершение проступков, формально не отнесенных законодательством к категории "административных правонарушений", квазиадминистративной <1>, причины существования таковой связывает в целом с коренным изменением содержания административно-карательной политики государства, когда законодатель, с одной стороны, изначально стремился персонифицировать административную ответственность <2> и провел тем самым размежевание между административной ответственностью в отраслевом смысле и ответственностью юридических лиц в административном порядке <3>, а с другой стороны, с появлением и усилением роста частного сектора в экономике страны наметил тенденцию к признанию юридических лиц субъектами административной ответственности <4>. Другие авторы объясняют эту тенденцию настоятельной необходимостью государства сосредоточить в своих руках определенные механизмы "административно-правового воздействия на хозяйствующие субъекты, которые перестали находиться в непосредственном государственном ведении и подчинении" <5>. Предполагалось, что федеральный законодатель обеспечит последовательную реализацию намеченной тенденции и решит весь спектр проблем ответственности юридических лиц в административном порядке в рамках единого кодифицированного акта <6>. Однако за рамками действующего КоАП РФ остался солидный пласт мер ответственности, применяемых в административном порядке не только к юридическим, но и к физическим лицам.

--------------------------------

<1> См.: Адушкин Ю.С. Новый КоАП  Российской Федерации - все ли  учтено на стадии доработки? // Журнал российского права. 2000. N 11. С. 37.

<2> Еще в 1961 г. Президиум Верховного  Совета своим указом упразднил  практику взыскания штрафов в  административном порядке с предприятий,  учреждений и организаций и  запретил отнесение наложенных  на должностных лиц штрафов на счет соответствующих учреждений, предприятий и организаций (см.: ВВС СССР. 1961. N 35. Ст. 368).

<3> См.: Указ Президиума Верховного  Совета СССР от 19 февраля 1981 г. N 3942-X "О порядке введения в  действие Основ законодательства  Союза ССР и союзных республик об административных правонарушениях" // ВВС СССР. 1981. N 8. Ст. 178.