Особенности уголовной ответственности несовершеннолетних

5. ПРОКУРОСКИЙ НАДЗОР ПО ДЕЛАМ  НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ

В соответствии с приказом Генерального прокурора РФ №30 от 18.05.95 «О задачах  органов прокуратуры по повышению эффективности надзора за исполнением законов о несовершеннолетних» органы прокуратуры должны:

• активизировать борьбу с вовлечением несовершеннолетних в преступную деятельность, пьянство, наркоманию, в занятие проституцией и попрошайничеством;
• повысить требовательность к качеству следствия по этим делам, укрепить взаимодействие территориальных и транспортных прокуроров в этом направлении;
• обеспечить законность арестов и задержаний несовершеннолетних, строгое выполнение всех правовых гарантий для несовершеннолетних;
• содействовать повышению воспитательного и предупредительного значения предварительного следствия и судебного рассмотрения дел о преступлениях несовершеннолетних, основываясь на принципах и положениях Правил ООН, касающихся осуществления правосудия в отношении несовершеннолетних;
• взвешенно подходить к вопросам освобождения несовершеннолетних от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям.

В соответствии с Положением об управлении по делам несовершеннолетних и молодежи от 24 июня 1996 года, отдел по надзору за расследованием преступлений строит свою работу на основе зонального принципа и выполняет следующие функции:

• рассматривает ходатайства прокуроров субъектов РФ о продлении сроков следствия и содержания обвиняемых под стражей, выносит по ним заключения, контролирует ход и окончание следствия по этим делам;
• истребует и проверяет материалы и дела, дает по ним указания, возбуждает, прекращает и приостанавливает уголовные дела, вносит предложения о передаче дел в другие органы;
• рассматривает и разрешает жалобы и заявления граждан по вопросам следствия, дознания и ОРД;
• выполняет поручения в соответствии с международными договорами по уголовным делам о преступлениях с участием несовершеннолетних.

6. ГРУППЫ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ  И ИХ АНТИОБЩЕСТВЕННАЯ НАПРАВЛЕННОСТЬ

В последние годы крайне негативно влияет на состояние оперативной обстановки постоянное увеличение фактов групповых нарушений общественного порядка, массовых драк, тяжких преступлений против личности со стороны антиобщественных, хулиганствующих объединений подростков и молодежи, образованных по территориальному признаку, а также «фанатов» спортивных команд, рок-групп, рокеров-мотоциклистов и других неформальных объединений антиобщественной направленности.

География подобных антиобщественных проявлений весьма обширна и охватывает большую территорию. Наиболее интенсивно в 1988-1989 гг. такие события проявились в гг. Казани, Йошкар-Оле, Ульяновске, Москве, Московской области, Волгограде,, Кирове, Тамбовской и Горьковской областях, Чувашской АССР. Группы подростков и молодежи в Комсомольске-на-Амуре, Ставропольском крае, Якуткой АССР и ряде других мест участвовали в групповых нарушениях правопорядка, тяжких преступлениях, спровоцированных националистическими и экстремистскими элементами. Хулиганские действия антиобщественных группировок молодежи в ряде случаев сопровождались нападением на сотрудников милиции, здания ОВД.

Члены таких неформальных группировок при совершении преступлений и правонарушений, направленных против личности, часто проявляют особую жестокость и цинизм. Это обусловлено стремлением самоутвердиться в среде сверстников желанием выделиться, стать лидером. Противоправными действиями молодых людей и подростков движет культ «сильной личности» («супермена»), причем примеры антиобщественного поведения они зачастую черпают из западных видеофильмов-боевиков, «романтических» рассказов лиц, освобожденных из мест лишения свободы.

Изучение оперативно-розыскных  и следственных материалов в ряде регионов страны свидетельствует о том, что деятельность некоторых групп привлекает внимание «авторитетов» преступной среды, опасных рецидивистов. Они присматривают наиболее дерзких подростков, «имеющих опыт» совершения правонарушений, с целью вовлечения их в организованные преступные группы. В ряде городов группировки по месту жительства переняли элементы организованности и профессионализма преступной деятельности: в них - заимствованный из уголовной среды «устав»; жесткая иерархия отношений; лидеры, часто напрямую связанные с преступной средой; регулярный сбор денежных средств с членов групп («общаки»). Специальное изучение показывает, что постоянный сбор денег (поборы) отмечаются в 90% подобных группировок Казани и Дзержинска, причем в каждой четвертой группе эта практика расширяется, а суммы увеличиваются. В этих же городах в течение нескольких лет остаются довольно устойчивыми требования к вновь принимаемым в группировки (от 65 до 95% групп). Анализ оперативных материалов показал, что в 94% группировок в Казани и в каждой пятой группе в гг. Дзержинске и Йошкар-Оле ведется целенаправленная работа по передаче «опыта» совершения преступлений от старших к младшим членам группы.

Такие города, как Казань, Набережные Челны, Йошкар-Ола, Чебоксары, Калуга, Дзержинск Горьковской области, Псков, Ульяновск, Волгоград, Калинин и другие «разделены» группировками с антиобщественной направленностью («моталки», «конторы», «тусовки», «системы», «команды») на сферы влияния , за которые между ними идет постоянная «борьба», переходящая в групповые хулиганские действия, преступления против личности и корыстно-насильственные посягательства.

Среди наиболее ценимых  качеств у членов таких группировок — умение драться, наличие силы (на это указали от 78 до 100% опрошенных членов групп), покровительство более «авторитетных» лиц, в том числе из ранее судимых (свыше 50% опрошенных), ярко выраженная агрессивность, цинизм, отсутствие сдерживающих норм (от 22 до 25%).

Выборочные исследования показали также, что реальное число молодежи, втянутой в противоправную деятельность территориальных неформальных групп, в 3—4 раза превосходит данные местных правоохранительных органов. Это свидетельствует об относительно широком, «заражающем» действии подобных группировок. Зафиксирована также относительно развитая система союзов между различными группировками, объединенными противоправными делами. Особенно отчетливо это проявляется в Казани и Дзержинске - городах, отличающихся длительным периодом развития подобных межгрупповых отношений.

Относительно новой  тенденцией в противоправном поведении неформальных группировок молодежи является расширение их влияния на другие регионы путем совершения «гастрольных» поездок для совершения преступлений. В Москве члены молодежных группировок из Поволжья в 1988-1989 гг. составили половину всех иногородних лиц, совершивших тяжкие преступления.

Устойчивость, длительность существования обследованных группировок во многом обусловлена неадекватностью и запаздыванием реагирования правоохранительных органов на противоправное поведение членов таких формирований.

Например, в Москве, где  территориальные группировки находятся еще в начальной, во многом стихийной стадии развития, массовые сборища подростков и молодежи, связанные с нарушением общественного порядка, отмечались в 1988-1989 гг. практически во всех районах города. Однако реагирование органов внутренних дел на такие противоправные действия носит явно неадекватный характер общественной опасности таких явлений. Не может быть признано нормальным положение, при котором из общего числа доставленных в органы милиции за противоправные действия участников таких сборищ, к административной ответственности привлечена лишь четвертая их часть, в том числе за мелкое хулиганство лишь каждый 12-й, за злостное неповиновение сотрудникам милиции - единицы. Фактически такое реагирование - пример общей тенденции попустительства фактам группового хулиганства.

В методическом плане  интерес представляют результаты исследования наиболее часто встречаемых просчетов в расследовании преступлений со стороны антиобщественных группировок подростков и молодежи.

Анализ материалов о  групповых противоправных действиях  подростков показал, что по большинству таких фактов выносятся постановления об отказе в возбуждении уголовных дел. В целом работа по отказным материалам в отношении правонарушений несовершеннолетних не может быть признана удовлетворительной. Эти материалы никем не анализируются, хранятся разрозненно в общей массе отказных материалов по ГРОВД и отделениям милиции, что не дает возможности установить реальную картину групповых антиобщественных проявлений несовершеннолетних.

В этой связи при расследовании  преступлений подростковых и молодежных формирований к уголовному делу целесообразно приобщить материалы об отказе в возбуждении уголовных дел, по которым ранее проходили подозреваемые. Это дает возможность принять решение об избрании меры пресечения, глубже изучить личности подозреваемых, среду их обитания, хронологию и характер противоправных деяний.

Одной из причин, стимулирующих  преступления со стороны таких группировок, является неудовлетворительная работа органов внутренних дел при раскрытии и разрешении первичных материалов уголовных дел о хулиганстве. Заявления и сообщения поступают чаще всего во время или сразу после совершения преступления от потерпевших и характеризуются неполнотой, отсутствием многих данных, особенно о личности (группе лиц) подозреваемого. Такая информационная неопределенность требует немедленного возбуждения уголовного дела и проведения всего комплекса следственных действий. Однако анализ показал, что 60% изученных уголовных дел возбуждалось в 10-дневный срок после проверки исходной информации, хотя налицо были  все признаки состава преступления, и дополнительная проверка не требовалась. В Йошкар-Оле многие такие дела возбуждались с нарушением процессуальных сроков через 15—20 дней. В результате утрачивались многие следы преступлений, а усилия следователей и дознавателей направлялись на то, чтобы собрать доказательства на двух-трех преступников, остальные участники хулиганских действий либо не устанавливались, либо проходили в качестве свидетелей.  Так, при избиении отдельных подростков к уголовной ответственности привлекаются только те, чьи действия находились в прямой причинной связи с причиненными телесными повреждениями или наступившей смертью потерпевшего, в отношении остальных участников, как правило, следует отказ в возбуждении уголовного дела, и они проходят в качестве свидетелей.

Изучение уголовных  дел в Верховном Суде ТАССР, а  также в районных народных судах г. Казани показало, что при групповых драках не привлекаются к уголовной ответственности лица из группировки, один из членов которой признается потерпевшим. Хотя часто нет никакой противоположности между поведением потерпевшего и группировки, в которой он состоял, и поведением виновного и членов его группировки. Нередко только случайные обстоятельства решают, кто станет потерпевшим в такой ситуации.

Следует критически оценить  практику органов расследования (преимущественно органов дознания) в части применения ст. 10 УПК РСФСР в отношении групповых преступлений. Представляется, что направление материалов о групповом хулиганстве для применения к совершившим его лицам мер общественного воздействия или принудительного воспитательного характера   не должно иметь место без возбуждения уголовного дела и производства расследования. Следует устранять из практики случай возбуждения уголовных дел по преступлениям, совершенным несколькими лицами лишь в отношении некоторых из них. Это ведет к тому, что дело расчленяется на фрагменты, частные эпизоды выделяются в отдельное производство. В результате остаются ненаказанными лидеры и активные участники, ответственность падает в основном на «среднее звено», а это способствует росту и упрочнению группировок.

Одной из важнейших задач предварительного следствия по делам о преступлениях несовершеннолетних является своевременное и полное установление фактов вовлечения взрослыми подростков в преступную и иную антиобщественную деятельность, привлечение виновных к уголовной ответственности. На практике эта задача решается неудовлетворительно. Так, в г. Казани за 1988 год по ст. 210 УК РСФСР привлечено только 4 лидера, а на учете уголовного розыска в это время состояло 183 взрослых лидера. Эффективность борьбы с преступлениями, предусмотренными ст. 210 УК РСФСР, в определенной мере снижается из-за поверхностного исследования первичных материалов, когда без внимания остаются факты вовлечения взрослыми несовершеннолетних в преступную деятельность.

В расследовании по делам  о групповом хулиганстве антиобщественных формирований молодежи встречаются серьезные недостатки в производстве отдельных следственных действий. Так, осмотр места происшествия по этим делам производится редко, а качество его проведения, как правило, неудовлетворительно. Когда ситуация расследования характеризуется информационной неопределенностью, правильная организация и тактика проведения осмотра места происшествия способствует выяснению реальной картины преступления. По данным выборочного исследования остаются разнообразные материальные следы. Их выявление, фиксация и исследование нередко имеют решающее значение. Однако даже в тех сравнительно редких случаях, когда осмотр места происшествия проводился, эффективность его резко снижалась из-за серьезных недостатков: неполного описания обстановки места происшествия (86%); неточного или неполного описания обнаруженных следов, а также других вещественных доказательств (78,3%). Кроме того, не производилось фотографирование места происшествия (87,9%), не составлялись, либо были неудовлетворительно составлены планы и схемы (95%).

В то же время анализ практики показывает что на местах драк конфликтующих группировок часто остаются весьма ценные для расследования вещественные доказательства: самодельные взрывчатые устройства (их остатки), специально приспособленные для нападения прутья, булавы и другие предметы, обрывки одежды, головные уборы (известны случаи, когда подростки члены группировок используют единую «униформу», по которой можно идентифицировав их принадлежность к тому или иному неформальному объединению).

Сведения о подозреваемых  в протоколах допроса часто бывают поверхностными, многие важные вопросы не выясняются. Преступники в половине всех случаев описываются лишь по признакам одежды и головного убора, по росту и телосложению - в 15,2%. Броские предметы устанавливались лишь в 3,1%. При этом в каждом третьем случае приметы скрывшихся преступников при допросах потерпевших, свидетелей вообще не выяснялись. По изученным данным не было попыток получить сведения, необходимые для составления субъективного портрета.