Понятие кражи

Вина — сложный психический  процесс. При установлении умысла похитителя следует обращать внимание не только на его первоначальные намерения, но и на их возможное изменение под влиянием обстоятельств. На изменение первоначального умысла при противоправном изъятии имущества может повлиять сопротивление собственника или лица, охраняющего имущество, вмешательство третьих лиц и т.д. Умысел на мелкую кражу может трансформироваться (следуя правилу: аппетит приходит во время еды) в умысел на кражу в значительном или крупном размере.

Волевой момент умысла характеризуется направленностью воли лица на изъятие материальных ценностей, чтобы получить имущественную выгоду для себя и других лиц.

В содержание умысла при краже входят понимание виновным принадлежности похищаемого имущества  другому лицу и отсутствие своего права на это имущество. Виновный может заблуждаться относительно принадлежности похищаемого имущества тому или иному собственнику, однако ошибочное представление о личности собственника не влияет на квалификацию преступления.

Необходимо наличие корыстной  цели, предполагающей  стремление  к  извлечению  материальной  выгоды  за  счет  изъятия чужого имущества, а не неосновательного сбережения своего. В этой связи не признается преступным временное позаимствование чужого имущества, с намерением в дальнейшем  вернуть его или погасить задолженность, так как в данных случаях отсутствует умысел на безвозмездное изъятие имущества как необходимый элемент субъективной стороны преступления. Особое внимание следует обращать на то, было ли у субъекта в самом начале, намерение возместить стоимость изъятого или нет. Помимо прямого умысла на завладение чужим имуществом субъективная сторона включает в себя корыстную цель, прямо названную среди конститутивных признаков в законодательном определении. В постановлениях высших судебных органов также подчеркивалась необходимость наличия корыстной цели при хищении.¹⁶

Следовательно, корыстная  цель, представляющая собой намерение  извлечь имущественную выгоду из чужого имущества, является обязательным элементом субъективной стороны, при  недоказанности которой на момент деяния безвозмездное изъятие имущества не может квалифицироваться как кража. Содержательно же корыстная цель заключается в стремлении виновного к обогащению: а) лично себя; б) близких для него физических лиц, в улучшении материального положения которых он заинтересован; в) юридических лиц, с функционированием которых напрямую связано его материальное благополучие; г) любых других лиц, действующих с ним в соучастии.

Первый вариант, предполагающий стремление к личному потреблению чужого имущества, в комментарии не нуждается. Цель личного обогащения может достигаться как путем изъятия имущества непосредственно для себя, так и передачей его третьим лицам, но с последующим обращением полученного в свою пользу полностью или частично.

Изъятие чужого имущества  не для себя, а «для свата», «для брата» или в пользу других близких для виновного лиц, в судьбе которых он заинтересован, также ничего не изменяет в социально-юридической природе содеянного, так как получение материальной выгоды родственниками, иждивенцами, сожителями и другими близкими преступнику лицами равнозначно его личному обогащению.

Признание возможности  изъятия имущества  в пользу третьих  лиц не означает возможность совершения его без корыстной цели. Будучи тесно связанными, эти понятия характеризуют разные стороны волевого процесса: если мотив отвечает на вопрос, зачем человек совершает то или иное деяние, то цель определяет направление деятельности. Мотив приводит к постановке цели, но не является ею. Он стимулятор, причина, лежащая в истоке акта поведения, а цель — это предполагаемый результат поведения, который лежит в его завершении. Они в значительной части имеют одинаковое содержание, представляя единство при совершении преступления. Поэтому естественно, что типичной для корыстной преступности в целом и для хищений, в частности, являются корыстная мотивация, формирующая и корыстную цель. Мотив следует «извлекать» из личности, а не приписывать ей, исходя из внешних обстоятельств и привычных схем: корыстное преступление — корыстный мотив.¹⁷

Мотив и цель не могут противоречить друг другу, но в то же время это несовпадающие  понятия. Содержательное несовпадение мотива и цели в том и проявляется, что на почве одной и той  же мотивации могут формироваться  различные цели, равно как и тождественные цели могут иметь под собой различную мотивацию. Поэтому совершенно не случайно в примечании п. 1 к ст. 158 УК  РФ прямо названа цель хищения, но ничего не говорится о его мотивах. Правда, последнее обстоятельство само по себе еще не дает оснований говорить о том, что корыстные мотивы при хищении не должны быть единственными. Но наличные корыстные цели не всегда бывают вызваны корыстными побуждениями. Иллюстрацией к тезису о расхождении целей и мотива могут служить многочисленные случаи групповых краж и грабежей, совершаемых несовершеннолетними, одни из которых, движимы стремлением добыть деньги либо какое-то другое имущество, другие- стремлением доказать свою «смелость», третьи - стремлением к «приключениям», острым ощущениям, четвертые - «стадным инстинктом» или, ложно понятыми соображениями товарищества, пятые - страхом перед угрозой со стороны других участников и  т. д. Однако, наличие корыстной цели хотя бы у одного из участников этой группы при понимании данного обстоятельства другими участниками объединяет их «под знаменем» этой цели.

То, что корыстная  цель, преследуемая похитителем, не тождественна реальному удовлетворению им материальных потребностей за счет изъятого, позволяет  сделать вывод, что в том случае, когда виновному не удалось достичь ^{желаемого, т. е. попользоваться или распорядиться этим имуществом, чтобы извлечь} материальную выгоду, правовая оценка содеянного не меняются. Ведь виновный может потерять только что похищенное имущество, не успев извлечь из него полезные свойства, может выбросить, не сумев ни продать, ни приспособить его для хозяйственных нужд. Но факт реальной пользы от похищенного не представляет интереса для квалификации. В любом составе, содержащем указание на цель, реализация последней лежит за пределами состава, и не входит в число его необходимых признаков и потому не имеет квалификационного значения.

4. Квалифицированные составы кражи

Кража считается квалифицированной (ч.2 ст.158 УК РФ), если она совершена: а) группой лиц по предварительному сговору; б) с незаконным проникновением в помещение либо иное хранилище; в)  с причинением значительного ущерба гражданину; г) из одежды, сумки или другой ручной клади, находившихся при потерпевшем, (ч.3 ст.158 УК РФ), если она совершена: в крупном размере, а равно с незаконным проникновением в жилище, либо из нефтепровода, нефтепродуктопровода, газопровода;  а также (ч.4 ст.158 УК РФ), если совершена: а)организованной группой, б)в особо крупном размере.

4.1 Группой лиц по предварительному  сговору

Кража, по предварительному сговору группой лиц - это такое изъятие имущества, в котором участвовали двое или более лиц, заранее договорившихся о совместном его совершении. Опознавательные признаки сводятся к следующему: 1) наличие двух или более лиц, могущих быть признанными субъектами хищения; 2) предварительный сговор между ними; 3) совместное совершение данного преступления.

Под предварительным  сговором понимается осмысленное соглашение двух или более лиц о совместном совершении преступления, о характере которого осведомлены, но возникает вопрос: можно ли считать участником преступной группы лицо, которое не может в полной мере или вообще отдавать себе отчет в своих действиях, осознавать их и руководить ими вследствие малолетнего возраста или состояния невменяемости? Закон дает на этот однозначный ответ: такие лица не являются субъектами преступления. Фактически имевший место сговор с таким лицом нельзя считать юридически значимым, нельзя говорить о группе в уголовно-правовом значении этого понятия. Характеризуя преступление, совершенное группой лиц по предварительному сговору, закон (ч. 2 ст. 35 УК РФ) говорит просто о лицах, участвующих в его совершении, но вполне очевидно, что базовым для понятия предварительно сговорившейся группы является понятие группы лиц, данное в ч. 1 ст. 35 УК РФ, и что единственное отличие между ними сводится именно к отсутствию или наличию предварительного сговора, а не к разной трактовке субъектов группы.

Недопустима квалификация преступления в качестве совершенного группой лиц по предварительному сговору при наличии одного исполнителя, совершающего преступление с использованием лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других предусмотренных УК РФ обстоятельств. Лица, не подлежащие уголовной ответственности, не могут быть исполнителями и соисполнителями кражи, а выступают в роли орудия для исполнителя или соисполнителей, в роли инструмента для совершения преступления.

Это обстоятельство признал  и Верховный Суд РФ, разъяснив, что ответственность за содеянное  несёт исполнитель¹⁸. Следовательно, взрослый, совершивший кражу либо грабеж с малолетним, несет ответственность как единоличный исполнитель преступления и по ст. 150 УК РФ за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления.

Если нельзя признать групповым преступление, совершенное надлежащим субъектом при участии лиц, не являющихся таковыми, то признак группового совершения преступления не может быть вменен и другим соучастникам, т.е. организаторам, подстрекателям и пособникам. Признаками, характеризующими совершающих преступление в составе группы, является то, что каждый обладает признаками, необходимыми и достаточными для признания его исполнителем.

Сговор есть соглашение, которое можно считать предварительным, если оно состоялось заранее, до начала совершения действий, образующих объективную сторону кражи, т.е. на стадии приготовления, предполагающей в числе прочего подыскание соучастников. При этом ни форма заключения соглашения, ни промежуток времени между сговором и началом совершения преступления решающего значения не имеют.

По форме сговор   может быть письменным, устным или   достигнутым    с

помощью жестов, мимики и  т. п. Порой для лиц, хорошо знающих  и понимающих друг друга, как говорится, «с полуслова», для заключения соглашения достаточны самые минимальные усилия. Внешне их поведение может показаться похожим скорее на присоединившуюся деятельность, нежели на деятельность, осуществляемую по сговору. А сигналом к таким совместным действиям является оброненная условная фраза, подмигивание, безмолвный кивок в сторону выбранной жертвы и другие сигналы, малозначащие для окружающих или вовсе не воспринимаемые ими, но понятные для соучастников и достаточные для того, чтобы они включились в преступление. Если действия, направленные на изъятие чужого имущества начаты исполнителем, то последующее присоединение другого соисполнителя не образует квалифицирующего признака, поскольку этих лиц нельзя считать «заранее договорившимися» о совместном совершении кражи.

Свидетельством соисполнительства  служит совместное совершение всеми участниками преступления действий, образующих объективную сторону состава преступления, которая может осуществляться путем как одновременного совершения всеми участниками преступного действия, так и разновременного, т.е. последовательного совершения действий, особенно, если объективная сторона является сложной и (или) состоит из нескольких последовательных действий. Если объективная сторона исполнена одним лицом, а другое руководило совершением либо склонило или способствовало его совершению, то преступление не может квалифицироваться как совершенное группой лиц.

Без выполнения участниками  групповой кражи объективной  стороны квалифицирующего признака не возникает. Внутри группы может иметь  место распределение ролей, ибо  объективная сторона является сложной, но распределение  имеет  не квалификационный, а технологический характер. Выполнение объективной стороны кражи оценивается с учетом специфичности способа совершения преступления. Так, соисполнителем будет лицо, которое во время ее совершения стоит на страже и, будучи объединенным с непосредственно изымающим имущество, преступными намерениями, единством места, времени и действий, обеспечивает тайность завладения имуществом как необходимую составную часть способа хищения.

У такой группы соисполнителей может быть организатор, подстрекатель или пособник, но действия их не входят в объективную сторону кражи и квалифицируются со ссылкой на ст. 33 УК РФ как организация, подстрекательство или пособничество к групповому совершению преступления. Пример пособничества - систематическое приобретение у расхитителей похищенного имущества, позволяющее исполнителю до совершения преступления рассчитывать на реализацию похищенного. Итак, соисполнительство в краже, означающее совместное участие в их совершении двух или более лиц, полностью или частично выполняющих действия, образующие объективную сторону состава, отличаются от преступлений, совершаемых с распределением ролей и совершаемых организованными группами.

4.2 Кража  с незаконным проникновением  в жилище, помещение либо иное хранилище

Практика располагает  большим количеством разъяснений  высших судебных органов о том, что  считать «жилищем», «помещением», «иным  хранилищем», а также «проникновением» на указанные объекты, с формально-юридической  точки зрения. Федеральным законом от 20 марта 2001 г. ст. 139 УК РФ, предусматривающая ответственность за нарушение неприкосновенности жилища, дополнена примечанием, определяющим, что именно понимается под жилищем, в статьях УК РФ. Исходя из данных разъяснений, при решении вопроса о наличии рассматриваемого квалифицирующего признака необходимо иметь в виду следующее.