Присвоение или растрата ст. 160 УК РФ

Ни действие, ни бездействие  как основа объективной стороны  посягательства, ни вина как основа его субъективной стороны не могут  существовать без лица, совершившего преступление. При этом признание субъекта деяния необходимым элементом состава, безусловно, не означает, что таковым признается лицо, совершившее его.

Изучение субъекта преступления, в том числе и такого преступления как присвоение или растрата, означает лишь, что всесторонняя характеристика содержания преступления предполагает необходимость раскрыть определенные юридические признаки субъекта, являющиеся необходимыми условиями, предпосылкой привлечения лица, совершившего общественно опасное деяние, к уголовной ответственности.

Уголовный закон устанавливает, что уголовной ответственности  может подлежать только физически  вменяемое лицо, достигшее установленного законом   возраста.   Следовательно,   основным   юридическими   признаками субъекта хищения являются, во-первых, вменяемость и, во-вторых, достижение установленного уголовным законом возраста.

Субъектом присвоения и  растраты должно быть обязательно вменяемое  лицо, т.е. обладающее сознанием и  волей. Вместе с тем, очевидно, что  даже у психически здорового человека указанная способность сознания и воли возникает только по достижении определенного возраста. В связи с этим уголовный закон устанавливает определенный возраст (ст. 20 УК РФ), по достижении которого лицо может быть привлечено к уголовной ответственности за совершенное преступление. Лица малолетние, которые в силу своего возраста не способны в полной мере осознавать опасность совершаемых ими действий или руководить ими, не могут быть признаны субъектами хищения и не несут уголовной ответственности за совершенные ими общественно опасные деяния.

Установление на практике такого признака как возраст субъекта хищения, не вызывает, по общему правилу, каких-либо затруднений. Возраст, по достижению которого наступает уголовная ответственность, не одинаков для различных форм хищения. Согласно ст. 20 УК РФ субъектом таких форм хищения как кража, грабеж и разбой может быть только вменяемое лицо, достигшее ко времени совершения преступления 14 - летнего возраста; субъектом мошенничества, присвоения или растраты - вменяемое лицо, достигшее 16 - летнего возраста⁷.

Характерной особенностью субъекта присвоения или растраты является то, что он специальный. Это материально-ответственное  лицо, т.е. лицо, которому имущество, являющееся предметом хищения, вверено его собственником или владельцем по документу. Оно может быть как должностным (зав. складом, комендант общежития и т.п.), так и не должностным (продавец, шофер, экспедитор и т.д.). Возможна ситуация, когда похищаемое имущество вверено не непосредственно виновному, а иным лицам. Однако в силу своего должностного положения лицо наделено правомочиями по управлению или распоряжению имуществом через иных лиц. Эти  правомочия  используются  виновным  вопреки интересам  службы для завладения имуществом или передачи его с корыстной целью третьим лицам. Например, по ч. 3 ст. 160 УК надлежит квалифицировать действия руководителей банков, которые похищают деньги путем составления фиктивных документов о выдаче банковского кредита. Лица же, получающие деньги путем составления фиктивных документов о выдаче банковского кредита, которым маскируется хищение, являются соучастниками данного преступления.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1.4. СУБЪКЕТИВНАЯ  СТОРОНА ПРИСВОЕНИЯ ИЛИ РАСТРАТЫ

 

Характеризуя субъективную сторону в целом, необходимо отметить, что ее признаками являются: вина, мотив  и цель совершенного деяния.  Вина - это психическое отношение лица к совершенному или общественно опасному деянию и его последствиям в форме умысла или неосторожности. Мотив преступления - обусловленное потребностями и интересами побуждение, которое вызывает у лица решимость совершить преступление. Цель преступления - это представление о желаемом результате, к достижению которого стремиться лицо, совершая общественно опасное деяние.

Мотивация и целеполагание лица раскрывают то, ради чего оно в ущерб интересам других лиц, общества и государства совершает общественно опасное и уголовно-наказуемое деяние.

Вина при хищении, в  какой бы форме оно ни было совершено, всегда предполагает наличие в действиях  виновного только прямого умысла.     

Содержание прямого  умысла при присвоении и растрате определяется всей совокупностью объективных признаков содеянного. При совершении присвоения и растраты виновный сознает общественную опасность своих действий, предвидит неизбежность наступления общественно опасных последствий в виде причинения собственнику или иному владельцу реального имущественного ущерба (интеллектуальный момент умысла) и желает их наступления (волевой момент умысла)⁸.

Первое, что должно быть установлено при квалификации хищения - это 

наличие у виновного сознания, что он совершает именно противоправное безвозмездное обращение чужого имущества в свою пользу или в пользу других лиц. Сознание противоправности обращения имущества в свою пользу или в пользу других лиц означает, прежде всего, что совершающий присвоение или растрату сознает отсутствие у него прав на пользование и распоряжение вверенным ему имуществом, да и право владения у него вторично - лишь в рамках, дозволенных собственником или иным владельцем. Незаконно обращая вверенное ему имущество, виновный предвидит, что, тем самым, причиняет их собственнику или иному законному владельцу имущественный ущерб. Поэтому нет присвоения и растраты там, где виновный изымает свое собственное имущество или хотя бы и чужое, но в убеждении (в том числе и ошибочном), что имущество принадлежит ему или что в отношении спорного имущества он обладает определенными правами. Ошибочное представление о принадлежности похищенного имущества тому или иному собственнику не влияет на квалификацию присвоения или растраты.

Сознание безвозмездности обращения имущества в свою пользу означает, что виновный намерен обратить его в свою пользу без последующего возвращения или соответствующего возмещения, т.е. бесплатно или с символическим либо неадекватным возмещением, с целью обогащения. Если лицо убеждено, что обращение не является безвозмездным, его действия не могут быть квалифицированы как хищение, и оно не может нести уголовную ответственность, если это убеждение было основано на объективных фактах.

И лишь в исключительных случаях может сложиться ситуация, когда лицо завладевает чужим имуществом в убеждении, что тем самым оно осуществляет свое право. Разумеется, в таких случаях на стороне этого лица отсутствует сознание общественной опасности содеянного и предвидение причинения ущерба собственнику или иному законному владельцу, а вместе с тем отсутствуют и признаки хищения.

В содержание умысла преступника  могут входить и другие обстоятельства совершаемого хищения, в частности, осознание им квалифицирующих признаков той или иной формы хищения. Чтобы квалифицировать его как совершение при отягчающих обстоятельствах объективного характера, необходимо установить направленность умысла на совершение преступления именно при обстоятельствах, указанных в законе и существенно повышающих степень общественной опасности деяния.

Так, действуя в составе  группы, предварительно сговорившийся  для совместного совершения хищения, виновный полностью отдает себе отчет  в том, что действует не в одиночку, а при наличии сообщников, особенно если перед совершением совместного преступления между ними были внутри соисполнительства распределены преступные «обязанности».

Для таких форм хищения  как присвоение, растрата, мошенничество  характерен заранее обдуманный умысел, предполагающий предварительное осмысление способов, приемов хищения и т.п.

Интеллектуальный момент прямого умысла при хищении включает в себя не только направленность его  действий и фактические обстоятельства совершенного, но и такой элемент, как предвидение неизбежности наступления общественно опасных последствий сознательно совершенного действия, т.е. причинение собственнику или иному законному владельцу реального имущественного ущерба. Этот компонент прямого умысла при оценке и квалификации хищения имеет весьма важное значение. Совершая любое хищение, виновный предвидит, что его действия неизбежно ведут к причинению имущественного ущерба. Иными словами, в сознание виновного входит и предвидение причинной связи между совершенными им действиями и причинением имущественного ущерба.

При этом, как правило, это предвидение является не абстрактным, не предположительным, а более или  менее определенным по размеру и  характеру причиняемого имущественного ущерба. В ряде случаев виновный может предвидеть   и   осознать   размер   причиняемого   ущерба   непосредственно   в процессе хищения, особенно если похищаются денежные средства, вверенные ему, размер ему известен и т.п., но нередко субъект в полной мере не представляет себе ценностных характеристик похищаемого, а вместе с тем и размер причиненного ущерба⁹.

Особенно важное значение приобретает предвидение виновным размера причиняемого ущерба при  оценке такого квалификационного вида и форм хищения, как совершение хищения  в крупном размере.

Поэтому при квалификации такого рода хищений, как простой  вид хищения, так и особо квалифицированный, хищение, совершенное в крупных  размерах, когда виновный действует  с так называемым неопределенным умыслом относительно возможного размера  причиняемого им ущерба, следует руководствоваться стоимостью или иным показателем размера похищенного, т.е. тем ущербом, который был реально причинен.

При совершении присвоения или растрат в относительно нередких случаях умыслом виновного охватываются намерения совершить присвоение или растрату в более значительном размере, чем тот, который оказался фактически. Однако, такое его заблуждение, как правило, не оказывает влияния на вину и ответственность, и виновный должен нести ответственность за хищение чужого имущества, даже если завладел имуществом в меньшем, чем он рассчитывал, размере.

Корыстный мотив является обязательным признаком субъективной стороны любого хищения. Сущность корыстного мотива при хищении состоит в побуждениях паразитического характера, в стремлении виновного удовлетворить свои материальные потребности за чужой счет, путем завладения имуществом, на которое у виновного нет никаких прав.

Корыстные мотивы при  хищении не обязательно должны быть единственными. Они могут сочетаться с другими побуждениями некорыстного характера (честолюбие, злоба и т.д.). Однако социальную сущность хищения выявляют, прежде всего, корыстные устремления виновного, именно они определяют волевой акт и содержание умысла.

При совершении одних  корыстных преступлений корыстный  мотив может быть выражен вполне определенно и четко, подавляя все другие побуждения при совершении других значительно менее рельефно. Чем более ценным и значительным по стоимости имуществом стремится завладеть виновный, тем более выпукло выступает корыстный мотив, и, напротив, при стремлении похитить какие-либо малоценные предметы, чтобы удовлетворить случайную прихоть, корысть может отступить на задний план.

Сформировавшийся  в сознании виновного корыстный  мотив вызывает и постановку соответствующей цели: корыстная цель - конкретное воплощение корыстных побуждений. Именно цель превращает таящиеся внутри психики влечения, чувства в движущие мотивы. От цели зависит и вид деятельности, ее способ, средства. Таким образом, определяющим и центральным в понятии хищения является не побуждение к преступлению, т.е. мотив, а именно тот желаемый результат, к достижению которого стремится преступник. Поэтому среди обязательных признаков хищения в законодательном определении названа и корыстная цель.

Корыстная цель при хищении предполагает стремление безвозмездно обратить похищенное чужое имущество в свою пользу или в пользу другого лица. Корыстная цель в хищении реализуется, как получение фактической возможности владеть, пользоваться и распоряжаться чужим имуществом как своим собственным, т.е. употребить его или лично использовать другим способом, а также продать, подарить или на иных основаниях передать другим лицам.

Корыстная цель имеет  место как в случаях преступного  обращения чужого имущества в  пользу виновного, так и в случаях передачи его другим лицам, в обогащении которых виновный заинтересован по различным причинам (при передаче похищенного имущества родным или близким виновного, либо лицам, с которыми у него имеются имущественные отношения, например, передача в счет погашения долга). Таким образом, при хищении корыстная цель всегда связана с противоправной безвозмездностью, изъятием чужого имущества или обращением его в пользу отдельных лиц.

Корыстные мотивы и цели могут отсутствовать в сознании у лица, участвующего в совершении группового преступления. Отдельные участники присвоения или растраты могут принять участие в групповом совершении, руководствуясь такими, например, мотивами, как ложно понимаемые отношения товарищества, страх перед угрозами со стороны других участников преступления, родственные чувства и др. Отсутствие корыстных мотивов означает и отсутствие корытных целей: свои действия виновный направляет на реализацию двигавших им побуждений (доказать преданность товарищам, проявить родственные чувства и т.д.). Но, тем не менее, если участнику группы, по предварительному сговору с другими ее участниками совершившему присвоение или растрату, были известны характер и направленность деяния, в котором он соучаствует, такой преступник подлежит ответственности за содеянное с другими его исполнителями, имевшими корыстные цели.

 

2. Квалифицирующие признаки присвоения или растраты

 

2.1. ПРИСВОЕНИЕ ИЛИ РАСТРАТА, СОВЕРШЕННЫЕ   ГРУППОЙ ЛИЦ ПО ПРЕДВАРИТЕЛЬНОМУ СГОВОРУ