Теоретические и практические аспекты применения освобождения от уголовной ответственности в связи примирением потерпевшим

Различные мнения были высказаны по поводу содержания понятия «уголовной ответственности» и его структурных элементов. Одни отмечают, что уголовная ответственность выражается в государственном осуждении, порицании, морально-политической оценки действий, лишениях имущественного, организационного или личного характера в отношении виновного [19, с. 119-120]. Другие полагают, что уголовная ответственность выражается в системе принудительных мер, применяемых к нарушителям законодательства в целях наказания виновных, пресечения и предупреждения такого рода правонарушений и восстановления нарушенных прав.

Третьи считают, что уголовная ответственность и наказание — это две различные стороны одного и того же явления и представляют собой одно целое. Они считают, что в тех случаях, когда уголовная ответственность связана с назначением наказания, содержанием уголовной ответственности является наказание. А когда уголовная ответственность не предусматривает наказания, уголовная ответственность исчерпывается фактом осуждения лица без назначения наказания [20].

Согласны с мнением авторов, указывающих, что уголовная ответственность как вид юридической ответственности обладает признаками: государственным принуждением, осуждением правонарушения и его субъекта, наличием неблагоприятных последствий для правонарушителя [21].

Справедливо утверждение, что «уголовная ответственность, как правило, находит свою реализацию в наказании» [22, с. 259]. При этом отождествление уголовной ответственности и наказания является не правильным, так как уголовная ответственность — понятие более широкое, чем наказание. Отметим, что данная позиция близка профессору Б. С. Утевскому, который отмечал, что уголовную ответственность отличает от других форм ответственности только угроза уголовным наказанием [23, с. 28]. Л. В. Багрий-Шахматов расценивал такое положение как «общая оценка уголовной ответственности без раскрытия ее существа» [10, с. 22].

Институт уголовной ответственности, в свою очередь, является видовым понятием по отношению к «мерам борьбы с преступностью», так как к последним относятся не только уголовно-правовые средства, но и экономические, социальные, идеологические, криминологические, криминалистические и иные. Нередкие утверждения о том, что уголовная ответственность и наказание являются однопорядковыми, связаны, на наш взгляд, с тем, что наказание является наиболее часто применяемым уголовно-правовым средством на практике.

Четвертые критикуют указанную позицию исходя из формулировки законодательства, которое разграничивает данные понятия. Более ранняя группа авторов включает в уголовную ответственность всю совокупность уголовно-правовых, уголовно-процессуальных и уголовно-исполнительных отношений, опосредующих и выражающих государственно-принудительное воздействие на лицо, нарушившее закон [24].

На наш взгляд, наиболее верной позицией является первая, которая в понятие уголовной ответственности включает государственное осуждение и морально-политическую оценку действий виновного. Исходя из этого, под уголовной ответственностью следует понимать совокупность государственных мер, содержащих официальное осуждение и морально-политическую оценку действий виновного, последствием которых являются лишения имущественного, организационного или личного характера в отношении виновного со стороны государства.

Н. М. Кропачев, В. С. Прохоров выдвигают позицию о том, что отождествление уголовной ответственности с обязанностью отвечать приводит к выводу о совпадении момента наступления уголовной ответственности с моментом возникновения самого уголовно-правового отношения [25, с. 46]. Согласимся с мнением, что в момент совершения преступления возникает обязанность понести уголовную ответственность, а не уголовная ответственность вообще, — на стороне лица, совершившего преступление, и право ее возложить — на стороне государства [25, с. 47]. Полностью согласны с мнением Л. М. Карнеевой отмечающей, что четкое разграничение понятий «уголовное правоотношение» и «уголовная ответственность» позволит прийти к выводу, что уголовная ответственность не может наступать в процессе производства дознания или предварительного следствия [26, с. 8].

Недоработкой уголовного законодательства, на наш взгляд, является отсутствие перечня структурных элементов уголовной ответственности. В последнее время часто идет речь о гуманизации уголовной политики, расширении применения альтернативных лишению свободы видов наказания. Гуманизация правоприменительной деятельности и уголовного законодательства не оказывает влияния на рост рецидивной преступности. Причины активизации преступности следует искать не в гуманизации уголовно-правовой политики, а в иных явлениях [27, с. 20]. На наш взгляд, речь должна идти не только о расширении применения альтернативных видов наказания, но и более широком применении альтернативных наказанию элементов уголовной ответственности. Эти элементы следует закрепить в Уголовном кодексе Республики Казахстан в качестве составляющих института уголовной ответственности.

В качестве структурных элементов уголовной ответственности кроме наказания, на наш взгляд, следует определить «судимость», «принудительные меры воспитательного воздействия», «условное освобождение», «условно-досрочное освобождение», «обстоятельства, смягчающие уголовную ответственность и наказание», «обстоятельства, отягчающие уголовную ответственность и наказание. Применение одного из этих структурных элементов означает применение уголовной ответственности, иногда сопряженное с наказанием, иногда без применения наказания.

Следует включить в законодательство перечень структурных элементов и понятие уголовной ответственности. Это позволит предотвратить расхождение точек зрения на содержание понятий освобождение от уголовной ответственности и освобождение от наказания, и соответственно правильное применение данных институтов на практике.

В данном контексте освобождение от уголовной ответственности включает в себя государственное осуждение и морально-политическую оценку действий виновного, но исключает последствия в виде лишений имущественного, организационного или личного характера.

В теории уголовного права, с момента возникновения института освобождения от уголовной ответственности, существуют споры о его правовой природе.

Е. Б. Пашуканис, выдвигая теорию перехода права к «не праву», отмечал, что нет необходимости вообще регулировать законом конкретные составы (определять Особенную часть уголовного закона), нужно лишь точно описать симптомы, характеризующие общественно опасное состояние, и разработки тех методов, которые нужно в каждом данном случае применять для того, чтобы обезопасить общество [28, с. 177]. Однако данная теория порождает абсолютный произвол, причем произвол в каждом конкретном случае имеющий свои особенности, так как судья здесь становится главным архитектором в построении сущности права, привлечения к уголовной ответственности и освобождения от нее.

А. И. Бойцов и Н. М. Кропачев указывали, что «если содеянное является преступлением, то неясно, почему государство отказывается от оценки его в качестве такового; если же деяние не является преступлением, то речь должна идти не об освобождении, а об исключении ответственности в силу отсутствия оснований для нее — в противном случае придется признать, что уголовная ответственность может наступить не только за преступление» [29, с. 105].

При решении вопроса о правовой природе института освобождения от уголовной ответственности возникали также такие теории как теория «оценочной вины», теория следственно-судебной декриминализации и другие.

Теория «оценочной вины» или теория широкого понимания вины, пыталась объяснить правовую природу освобождения от уголовной ответственности таким образом, что государство признавало факт совершения преступления (и вину лица его совершившего, так как имелись все признаки состава преступления), но не могло применить к нему меры уголовной ответственности, так как имелись некоторые обстоятельства, которые не вменяли в вину данное преступление (К. Ф. Тихонов) [30, с. 40].

Теория «следственно-судебной декриминализации», появившаяся в 70-х гг. XX в., породила мысли об аналогии уголовного закона [31, с. 21-22]. Суть данной теории сводилась к утверждению, что законодатель предоставляет правоприменителю право в конкретных случаях признавать поведение лица не преступным и не подлежащим уголовной ответственности, т. е. декриминализовать его. Аналогично этому возникла мысль о том, что правоприменителю можно доверить также в некоторых случаях признавать деяние преступным.

Общий характер вышеназванных теорий (нужно отметить, что они не нашли своего отражения в законодательстве) сводится к непризнанию деяния преступным или отрицанию вины лица.

В законодательстве же был закреплен усредненный вариант, который подразумевал в случае освобождения от уголовной ответственности признания деяния преступлением, и вместе с тем, «судейское усмотрение», т. е. возможность индивидуального освобождения от уголовной ответственности.

В законодательстве нашла отражение точка зрения С. Г. Келиной, которая считала, что в основе освобождения от уголовной ответственности должны лежать главным образом, небольшая степень общественной опасности деяния и небольшая степень общественной опасности деятеля [32, с. 50]. Это соответствует направлению гуманизации уголовной политики, так как здесь предусматривается возможность смягчения ответственности виновного вплоть до полного исключения такой ответственности.

Некоторые авторы считают, что необходимо совпадение оснований дифференциации уголовной ответственности с основанием освобождения от уголовной ответственности. Основанием освобождения от уголовной ответственности также должны выступать существенные изменения степени общественной опасности деяния и деятеля [33, с. 254-258].

Это обосновывается тем, что качественная характеристика преступления (общественно опасный характер деяния и деятеля) имеет значение для криминализации или декриминализации, а существенная степень общественной опасности деяния и деятеля является основанием для дифференциации уголовной ответственности. Здесь же отмечается, что предметом освобождения от уголовной ответственности является сама уголовная ответственность, а субъектом — национальный законодатель.

Нужно отметить, что законодательство Республики Казахстан в отношении института освобождения от уголовной ответственности претерпело изменения в связи с исключением возможности замены уголовной ответственности иными видами ответственности, появлением специальных видов освобождения и т. д.

Почему же институт освобождения от уголовной ответственности необходим. Некоторые, например, полагают, что достаточно было бы просто не возбуждать уголовное дело. Но, если бы уголовное дело вовсе не возбуждалось, это свидетельствовало бы о том, что наши правоохранительные органы бездействуют. Тем более, исходя из принципов уголовного и уголовно-процессуального права, любое преступление должно влечь за собой возбуждение уголовного дела. Нужно отметить, что в данном случае порядок осуществления процессуальных функций правоохранительными органами, носит воспитательный и предупредительный характер.

Этот институт стремиться решить и ряд задач уголовно-правовой борьбы с преступностью:

• во-первых, экономить уголовную репрессию и снизить удельный вес осужденных в обществе;

• во-вторых, сократить материальные затраты общества на содержание органов уголовной юстиции;

• в-третьих, разгрузить переполненные следственные изоляторы и места лишения свободы, так как государству достаточно сложно обеспечить их необходимыми минимальными условиями;

• в-четвертых, уменьшить количество уголовных дел, направляемых в суд с обвинительным заключением и тем самым разгрузить его работу, а усилия суда сосредоточить на разбирательстве уголовных дел о преступлениях, представляющих для общества повышенную опасность;

• в-пятых, сократить сроки расследования, затрату сил и средств органов уголовной юстиции на выявление латентных и раскрытие зарегистрированных неочевидных преступлений, собирание доказательств по делу и обеспечение правильного его разрешения;

• в-шестых, снизить уровень рецидивной преступности путем сокращения круга лиц, осужденных судом и направленных в места лишения свободы для отбывания наказания, так как приобщение осужденных к субкультуре, которая господствует в пенитенциарных учреждениях, существенно изменяет их ценностные ориентиры и жизненные установки, что, в конечном счете, ведет к совершению многими из них новых умышленных преступлений после освобождения [34, с. 2];

• в-седьмых, склонить отдельные категории лиц, совершивших преступление, к самообнаружению и добровольному устранению либо смягчению вредных последствий содеянного, предупредить с их стороны совершение новых умышленных преступлений;

• в-восьмых, заинтересовать виновных, в том числе и отдельных участников преступных групп, в сотрудничестве с органами уголовной юстиции;

• в-девятых, защитить граждан от угрозы реального посягательства, когда безопасность их жизни и здоровья зависит от усмотрения виновного;

• в-десятых, ограничить вмешательство уголовной юстиции в межличностные отношения, связанные с семейной, хозяйственной, бытовой, интимной и иными сферами личной жизни людей, вторжение в которые без призыва к тому потерпевшего часто является излишним со стороны государства.