Конституционный суд в РФ

В этой связи, как  представляется, избирательность в  опубликовании определений Конституционного Суда Российской федерации неоправданна. Ведь все они являются очень важным источником правовой информации. Приходится сожалеть, что подавляющее большинство  из них не опубликованы, не включены в базу данных электронных информационных систем типа «Консультант Плюс», «Гарант» и т.д. Следовательно, они не введены  в правовой оборот, не исследованы  юридической наукой, не используются судами общей юрисдикции, арбитражными судами, конституционными (уставными) судами субъектов Российской федерации. Массив же определений — самый  значительный из общего числа принятых Конституционным Судом решений. 

Например, В. Максимов приводит такие данные. В 1995 году принято 17 постановлений и 137 определений; в 1996 году — соответственно 21 и 109; в 1997 году — 21 и 139; в 1998 году — 27 и свыше 170. Из всего этого массива судебных решений, например, в 1997 году и «Вестнике  Конституционного Суда Российской Федерации» было опубликовано лишь 6 определений, а в «Собрании законодательства Российской Федерации» — 10.[36] [36]  

О значимости определений  можно судить на примере даже нескольких таких актов. По этим проблемам неоднократно направлялись запросы в Конституционный  Суд. 

Вот, например, определение  Конституционного Суда Российской Федерации  от 11 апреля 1997 г. № 41-0 «Об отказе в  принятии к рассмотрению запроса  Карабудахкентского районного суда Республики Дагестан». В Конституционный  Суд обратился председатель Карабудахкентского районного суда Республики Дагестан А.Х. Арсланалиев с запросом о  проверке конституционности ст. 27, ч. 5 ст. 109, ч. 3 ст. 237, ч. 2 ст. 253 и ст. 274 УПК  РСФСР. По мнению заявителя, положения  этих статей, определяющие полномочия судьи, связанные с возбуждением уголовных дел по заявлениям и  сообщениям о преступлениях, противоречат ч. 1 ст. 118, ст. 120 и ч. 3 ст. 123 Конституции  Российской Федерации. 

Заявитель полагал, что судья, будучи обязанным в  силу ст. 109 УПК РСФСР рассматривать  заявления о преступлениях, перечисленных  в ч. 1 ст. 27 УПК РСФСР, и возбуждать но ним уголовные дела, принимает  на себя несвойственные ему обвинительные  функции, что приводит к нарушению  конституционных принципов состязательности и равноправия сторон в уголовном  судопроизводстве. 

Конституционный Суд  не согласился с этими аргументами  и пояснил следующее. 

Предусмотренное в  ст. 109 УПК РСФСР полномочие суда возбуждать уголовные дела названной  категории, по существу, означает лишь его право и обязанность принять  к своему рассмотрению жалобу потерпевшего. Реализация судом такого правомочия сама по себе не связана с обвинительной  функцией, которую при рассмотрении дел частного обвинения осуществляет потерпевший. Его жалоба в данном случае имеет значение обвинительного акта, с которого начинается и в  рамках которого осуществляется уголовное  преследование. Именно поэтому жалоба потерпевшего не только признается исключительным поводом к возбуждению уголовного дела частного обвинения (ч. 1 ст. 27 УПК  РСФСР), но и вручается подсудимому  в качестве обвинительного акта для  подготовки защиты в судебном заседании. Таким образом, ст. 109 УПК РСФСР  применительно к процедуре возбуждения  дел частного обвинения не содержит в себе таких положений, которые  бы допускали ее проверку с точки  зрения соответствия ст. 118, 120 и ч. 3 ст. 123 Конституции Российской федерации.[37] [37] 

Таким образом, ст. 27, 237, 253, 274 УПК РСФСР, определяющие процессуальное значение жалобы потерпевшего по делам  частного обвинения, последствия неявки потерпевшего в судебное заседание  по этой категории дел, а также  права в судебном заседании потерпевшего как стороны, представляющей обвинение, регламентирующие особенности производства по делам частного обвинения, не содержат в себе каких бы то ни было предписаний, обязывающих суд принимать решения  о возбуждении уголовного дела или  совершать иные действия, относящиеся  к полномочиям органов уголовного преследования. В силу этого они  не имеют отношения к заявленному  в запросе требованию о признании  неконституционным возложения на суд  одновременно функций обвинения  и разрешения дела. 

С аналогичными запросами  о конституционности ст. ст. 27, 109 УПК РСФСР, наделяющих судью полномочиями возбуждать уголовные дела по заявлениям и сообщениям о преступлениях (уголовные  дела частного обвинения), обращались в Конституционный Суд Российской федерации и многие другие судьи.[38] [38] 

В Федеральном конституционном  законе «О Конституционном Суде Российской Федерации» содержится норма, в соответствии с которой в случае, если большинство  участвующих в заседании палаты судей склоняются к необходимости  принять решение, не соответствующее  правовой позиции, выраженной в ранее принятых решениях Конституционного Суда РФ, дело передается на рассмотрение в пленарное заседание.[39] [39] 

Что же такое «правовая  позиция Конституционного Суда»? Совпадает  ли что понятие по объему с понятием «решение (постановление) Конституционного Суда»? Содержится ли правовая позиция  Конституционного Суда в мотивировочной ( установительной ) или же в резолютивной части решения? Могут ли правовые позиции Конституционного Суда содержаться  в так называемых «отказных» определениях суда? Ответ на эти и ряд других вопросов представляет значительный теоретический  и практический интерес. 

На наш взгляд, наиболее правильным является определение  правовых позиций Конституционного Суда как обобщенных представлений  Суда по конкретным конституционно-правовым проблемам, которое дает Н.В. Витрук. Правовые позиции Конституционного Суда РФ есть правовые выводы и представления  Суда как результат интерпретации (толкования) Судом духа и буквы  Конституции РФ и истолкования им конституционного смысла (аспектов) положений  отраслевых (действующих) законов и  других нормативных актов в пределах, его компетенции, которые снимают  неопределенность в конкретных конституционно- правовых ситуациях и служат, правовым основанием итоговых решений (постановлений) Конституционного Суда.[40] [40] 

Как известно, специфика  конституционного правосудия состоит  в том, что Конституционный Суд  РФ решает исключительно вопросы  права ( статья 3 Закона «О Конституционном  Суде Российской Федерации» ) с позиций  Конституции РФ, обеспечивая ее верховенство и прямое действие на всей территории Российской Федерации. Однако это не означает, что Конституционный Суд  не учитывает права человека, принципы права, непосредственно не закрепленные в Конституции, либо общепризнанные принципы и нормы международного права. Такой учет происходит в силу того, что он допускается самой  Конституцией РФ. Так, Конституция провозглашает  неотчуждаемость и принадлежность основных прав и свобод человека каждому  от рождения. Более того, права человека и гражданина являются непосредственно  действующими, своим содержанием  определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной  и исполнительной ветвей власти, органов  местного самоуправления и обеспечиваются правосудием [41] [41]. Объектом правовых представлений, выводов Конституционного Суда могут быть как положения  самой Конституции в виде закрепленных в ней понятий, принципов, норм, институтов, так и положения отраслевого  законодательства (понятия, принципы, нормы, институты), рассматриваемые  с точки зрения их соответствия Конституции. 

Формирование правовых позиций Конституционного Суда осуществляется на основе рассмотрения конкретных дел  в процессе конституционного судопроизводства при официальном толковании Конституции, при абстрактном и конкретном нормоконтроле, при разрешении споров о компетенции и т.д. Правовые позиции Конституционного Суда представляют известный итог конституционного судопроизводства, результат логико-содержательных операций, отражающих специфику конституционно-правовой проблемы. Суть такого рода проблемы заключается  в возможности одновременного существования  нескольких различных вариантов  поведения, истинным из которых признается лишь тот, который соответствует духу и букве Конституции. Правовые позиции Конституционного Суда снимают возникшую конституционно-правовую неопределенность и тем самым устанавливают единственно возможный с позиции духа и буквы Конституции вариант поведения законодателей и правоприменителей. 

Решения Конституционного Суда (постановления и определения) в своей мотивировочной и резолютивной частях представляют единство. В них  излагаются правовые позиции Суда, исходя из которых, Конституционный  Суд делает окончательные выводы относительно официального толкования Конституции, абстрактного и конкретного  нормоконтроля и т.д. Правовые позиции  формируются не ради самих правовых позиций. Они лежат в основе аргументации, обоснования итогового правового  решения Суда. Изложение правовых позиций Конституционного Суда в  его решениях придает им официальный  характер.[42] [42] 

Правовые позиции  Конституционного Суда имеют два  существенных свойства. Первое из них  состоит в том, что правовая позиция  Конституционного Суда носит общий  характер, т.е. она распространяется не только на конкретный, ставший предметом  рассмотрения в Конституционном  Суде случай, но и на все аналогичные  случаи, имеющие место в правовой практике. Второе характерное свойство правовой позиции заключается в  ее официальном, обязательном характере. Правовые позиции Конституционного Суда имеют такую же юридическую  силу, как и сами решения Суда, и обязательны на всей территории Российской Федерации для всех представительных, исполнительных и судебных органов  государственной власти, органов  местного самоуправления, предприятий, учреждении, организаций, должностных  лиц, граждан и их объединений [43] [43] . Поэтому нельзя согласиться  с мнением, что правовые позиции  Конституционного Суда являются лишь рекомендациями. По юридической силе правовые позиции Конституционного Суда приравниваются к юридической  силе самой Конституции РФ. 

Правовые позиции  Конституционного Суда приобретают  характер конституционно-правовых норм (принципов, понятий в зависимости  от объекта рассмотрения), но ими  не становятся. В судебной и иной правоприменительной практике правовые позиции Конституционного Суда приобретают  характер прецедента по своей юридической  силе, но таковыми по своей природе  не являются. 

В ряду правовых явлений (правовых норм, принципов, правоположений, прецедентов и др.) правовые позиции  Конституционного Суда занимают самостоятельное  место и могут рассматриваться  в качестве источника конституционного и иных отраслей права (законодательства). 

Правовые позиции  Конституционного Суда РФ можно разделить  на два основных вида:  

1) правовые позиции  Суда, представляющие результат  непосредственного официального  толкования Конституции РФ и  решения споров о компетенции  на ее основе;  

2) правовые позиции,  являющиеся результатом раскрытия  (истолкования, интерпретации) конституционного  смысла положений отраслевого  законодательства. 

Несмотря на различие по характеру формирования, содержанию и т.д., правовые позиции Конституционного Суда по юридической силе одинаковы. Они могут быть классифицированы на виды по различным основаниям: по объекту разрешения конституционно-правовой проблемы (касаются ли они понятий, норм, принципов, институтов); по характеру  предмета регулирования (материально-правовые и процессуально-правовые позиции); по сферам общественных отношений (правовые позиции в области прав и свобод человека и гражданина, государственного строительства, федерализма, местного самоуправления и т.д.). Возможны и  другие более частные критерии классификации  правовых позиций КС. Однако вряд ли можно согласиться с их делением на юридически обязательные (те, которые  сформулированы в решениях о толковании Конституции, а также содержатся в резолютивной части иных решений) и на правовые позиции, имеющие рекомендательный характер («юридически ориентирующий  и координирующий смысл»). Действительно, правовые позиции могут выступать  в качестве ориентира (критерия), но он строго обязателен для законодателя и правоприменителей.[44] [44] 

При рассмотрении механизма  применения правовых позиций Конституционного Суда возникает вопрос: может ли правовая позиция действовать лишь в рамках конкретной правовой ситуации, которая была предметом рассмотрения Суда, либо она имеет более широкое  действие и может быть распространена на аналогичные правовые ситуации, которые не были предметом его  рассмотрения. К сожалению, этот вопрос не получил своего четкого и развернутого ответа в действующем Законе «О Конституционном  Суде Российской Федерации». 

Конституционный Суд  РФ формирует практику, согласно которой  его правовые позиции, сформулированные в итоговых решениях по конкретным делам, имеют общий характер и  обязательны для всех государственных  органов, органов местного самоуправления, должностных лиц во всех аналогичных  правовых ситуациях. В этом заключается  одно из требований конституционной  законности. Законодатели и правоприменители самостоятельно, по своей инициативе должны изменять содержание нормативных  актов, договоров, предпринимать необходимые  правовые действия в соответствии с  требованиями прямого действия положений  Конституции РФ и правовых позиций  Конституционного Суда РФ. В силу такого подхода Конституционный Суд  отказывает в принятии к рассмотрению обращений, если правовой спор уже разрешен им в аналогичном деле и сформулирована соответствующая правовая позиция. 

По данному вопросу  нет единства мнений в отечественной  юридической науке. Так, согласно части  первой статьи 77 Конституции РФ, субъекты Федерации самостоятельно устанавливают  систему своих органов государственной власти в соответствии с основами конституционного строя России и общими принципами организации представительных и исполнительных органов государственной власти, установленными федеральным законом. Упомянутый закон до настоящего времени не принят. В постановлениях от 18 января 1996 г. по делу о проверке конституционности ряда положений Устава (Основного Закона) Алтайского края и от 1 февраля 1996 г. по делу о проверке конституционности ряда положений Устава - Основного Закона Читинской области, исходя из конституционного принципа единства государственной власти, Конституционный Суд пришел к выводу, что субъекты Федерации должны в основном воспроизводить федеральную схему взаимоотношений законодательной и исполнительной властей.[45] [45] В этой связи Н. Варламова ставит вопрос, предопределяет ли данная правовая позиция Конституционного Суда содержание будущего федерального закона и содержание соответствующих законов в субъектах Федерации. Законодатель, по мнению Варламовой, не связан решением Конституционного Суда, которое обязательно лишь в своей постановляющей части, признающей отдельные положения Уставов не соответствующими Конституции. Судебное восполнение пробела в Конституции является временным (действующим до принятия соответствующего закона) и казуальным (имеющим значение только для определения конституционности рассмотренных им актов), возможно, даже не создающим прецедента.[46] [46]