Международные правовые стандарты противодействия коррупции: и возможности его применения в России

Одним из результатов деятельности Группы явились разработка и принятие двух международно-правовых документов: Конвенции об уголовной ответственности за коррупцию в 1998г. и Конвенции о гражданско-правовой ответственности за коррупцию в 1999г.

Уголовно-правовая конвенция определяет ряд критериев, в соответствии с которыми государство-участник должно установить свою юрисдикцию в отношении вышеупомянутых деяний.

«Конвенция не исключает осуществления государством-участником любой уголовной юрисдикции в соответствии с его национальным законодательством.

Одной из новелл европейского права стало положение Уголовно-правовой конвенции об ответственности юридических лиц в связи с коррупционными преступлениями.

Включение такого положения вызвано в первую очередь все более частыми фактами участия юридических лиц в коррупционных действиях, особенно в сфере международных коммерческих сделок.

Согласно ст.24 Уголовно-правовой конвенции о коррупции для осуществления функции контроля создается Группа государств против коррупции (ГРЕКО), которая начнет свою деятельность с первого дня месяца, следующего после даты сдачи депозитарию (Генеральному секретарю Совета Европы) четырнадцатого документа о ратификации, принятии или одобрении Конвенции, т.е. после вступления ее в силу.

Гражданско-правовая конвенция о коррупции 1999г. представляет собой первый и уникальный документ, посвященный рассмотрению гражданско-правовых аспектов коррупции.

Основное ее предназначение заключается в установлении на региональном международно-правовом уровне эффективных средств правовой защиты лиц, понесших ущерб в результате актов коррупции, чтобы создать им возможности для защиты своих прав и интересов, включая возможность получения компенсации за ущерб.

Сам механизм возмещения ущерба создается каждым государством-участником в соответствии с его внутренним правом и может по своей природе относиться к различным отраслям права».

Тем самым Конвенция устанавливает правовое поле, в рамках которого государства-участники принимают меры по противодействию последствиям коррупции в гражданско-правовой сфере.

Коррупция не знает национальных границ.

Для борьбы с коррупцией требуются в первую очередь эффективные национальные судебные и правоохранительные органы, а также расширение международно-правового сотрудничества в области борьбы с коррупцией.

Такая необходимость вызвана последствиями коррупции, которая угрожает верховенству закона, демократии и правам человека, подрывает основы государственного управления и международного правопорядка, ведет к искажению условий конкуренции и наносит серьезный урон стабильности демократических институтов и моральным устоям общества.

2.2 Российское законодательство  в сфере противодействия коррупции.

Очевидно, что современные тенденции формирования российского правового порядка в сфере противодействия коррупции связаны с систематизацией антикоррупционного законодательства. При этом следует подчеркнуть, что такая перспектива не ограничивается процедурами инкорпорации или консолидации, которые имеют в основном формально-юридический характер, но связана с выработкой концептуально-правовых подходов, в основе которых лежат соответствующие ценности государственной политики, в первую очередь означающие приоритет гуманистической интерпретации прав и свобод человека и гражданина. Речь, таким образом, идет о разработке комплексных нормативно-правовых актов в данной сфере, о чем свидетельствует принятие Федерального закона о противодействии коррупции, который имеет систематизирующее значение.

По мнению автора, данная тенденция является проявлением общих закономерностей развития правовой системы России, которая сегодня находится на том уровне развития, когда неизбежно концептуально-правовое осмысление правовых начал государственного регулирования общественных отношений, сопряженного с качественной переработкой законодательства. В этом смысле можно сказать, что систематизация антикоррупционного законодательства на современном этапе является необходимой стороной его развития. А принятие Закона о противодействии коррупции есть начало достаточно трудоемкого процесса. Если принятие данного Закона - начало, то каковы перспективы дальнейшей систематизации? Ответу на этот вопрос и посвящена данная статья.

Предварительно несколько слов следует сказать о теоретико-методологических основах систематизации законодательства. Если трактовать систематизацию как процедуру, имеющую цель в упорядочении некоего конгломерата элементов, основанную на едином принципе их объединения и соподчинения, то систематизация в сфере законодательства, ее смысл и сущность должны основываться на ясном понимании задач, которые она решает, обусловливающих данный принцип. На этой основе формируется и основополагающий методологический подход, позволяющий соединить порой разрозненные элементы в единое целое. Поскольку систематизация есть, таким образом, процесс упорядочивания, то является очевидным также и то, что она обусловлена определенным содержанием порядка, который должен быть реализован генерируемой системой, его закрепляющей. Для сферы права это означает не что иное, как обусловленность систематизации социальной и, собственно, юридической сферой, противоречие между которыми означает наличие совокупности проблем правового регулирования, как то правовая неурегулированность определенной совокупности общественных отношений (пробелы в законодательстве), наличие в различных нормативных правовых актах норм, дублирующих друг друга, а также коллизии действующего законодательства. В этом смысле систематизация законодательства выступает в качестве закономерности развития правовой системы, состоящей в конечном счете в необходимости разработки новых нормативных правовых актов, обеспечивающих устранение указанных противоречий. Систематизирующим нормативным правовым актом может быть признан лишь тот акт, который не просто вводит новые правовые нормы, но упорядочивает действующее законодательство. При этом введение новых правовых норм является хотя и часто встречающимся явлением, но не отражает самой его систематизирующей сущности. Поэтому абсолютизация нормотворчества в праве в описываемой ситуации может не только не решать проблемы правового регулирования, но и усугублять их, ведя к экстенсивному нагромождению новых нормативных документов, затрудняющих правоприменение.

Автор считает, что такая ситуация обусловливает необходимость инкорпорации, направленной на размещение всех действующих нормативных правовых документов в одном сборнике, расположение которых основано на каком-либо основании (тематическое, законотворческий уровень, хронология и др.). По сути дела, те же задачи решает и консолидация, отличие от инкорпорации которой состоит в размещении нормативных правовых актов по блокам правового регулирования.

Следует подчеркнуть важность данных процедур для практики правоприменения, обусловленной часто тем, что различные правовые нормы и институты, регулирующие определенную сферу правоотношений, отнесены к разным отраслям права, которые в целом отражают иной предмет правового регулирования . Поэтому инкорпорация и консолидация направлены прежде всего на удобство использования нормативного правового материала, регулирующего соответствующую сферу общественных отношений.

В силу содержания задач, стоящих перед инкорпорацией и консолидацией, эти методологические процедуры не могут решить указанные выше противоречия: правовая неурегулированность общественных отношений, дублирование друг другом норм, коллизии действующего законодательства. Это возможно лишь в результате качественной и глубокой переработки действующего законодательства, в итоге направленной на формирование нового нормативного правового акта. По мнению автора, таким актом может выступать не только кодекс, но и комплексный нормативно-правовой акт.

Однако что означает "качественная переработка законодательства"? Автор полагает, что это ключевой вопрос, вызывающий разночтение у современных российских исследователей. Очевидно, что содержание понятия "качество" означает наличие определенной совокупности свойств, выражающих внутреннюю определенность чего-либо. Поэтому качественная переработка должна означать не что иное, как деятельность, в результате которой возникает нечто новое, отличающееся своими свойствами в сравнении со старым. В отношении законодательства сказанное предполагает такую его переработку, в результате которой появляется не только и не просто новый нормативный правовой акт, но такой акт, который в юридической форме выражает особенности данной сферы общественных отношений в их целостности и самостоятельности. В числе таких особенностей - предмет правового регулирования, правовые принципы, методы правового регулирования, участники данных правоотношений и др. Следует отметить, что, если действующее законодательство еще не содержит указанные особенности, хотя и в несистематизированном, но достаточно определенном виде, создание такого акта невозможно. Иными словами, систематизация лишь фиксирует уже сложившийся правовой порядок в данной сфере отношений. Необходимость ее проведения связана с противоречием между сложившимся правовым порядком и действующим законодательным массивом , затрудняющим его реализацию в силу указанных выше причин.

Особая актуальность данных выводов объясняется тем историческим этапом, на котором находится современное российское право. Экстенсивный рост законодательного массива 90-х годов прошлого века, объясняемый как неопределенностью государственной политики в регулировании различных сфер общественной жизни, так и высокой динамикой самой общественной жизни, когда право не успевало реагировать на возникающие социальные явления, привел к большому объему нормативных правовых актов, который, однако, не обезопасил от пробелов в правовом регулировании, от множественных коллизий правового поля.

На рубеже веков Россия вступила в новый этап своего правового развития, связанный с систематизацией действующего законодательства. Однако, как оказалось, отечественная юридическая наука не готова к эффективному решению данной задачи, поскольку не выработала четких критериев ее решения. Так, порой произвольно объявляются отраслями права различные сферы правового регулирования, провозглашается необходимость кодификации соответствующих законодательных массивов. Как правило, в этих условиях возникают диаметрально противоположные точки зрения в отношении целесообразности данных процедур. Ярким примером этого является антикоррупционное законодательство.

Соглашаясь с тем, что антикоррупционное законодательство нуждается в совершенствовании, обусловленном как существующими пробелами, так и противоречивостью, коллизионностью, исследователи тем не менее культивируют разные подходы к решению этих проблем - от экстенсивного принятия новых нормативно-правовых актов, заполняющих указанные пробелы, устраняющих существующие коллизии, до необходимости проведения систематизации. Кроме того, следует отметить и то обстоятельство, что и среди сторонников дальнейшей систематизации нет единого мнения о ее формах и методах, в результате чего данная процедура оборачивается не столько качественной переработкой действующего законодательства, сколько предложением принять новый альтернативный существующим нормативный правовой акт.

Исходя из того что комплексный нормативно-правовой акт как разновидность систематизации законодательства должен решать отмеченные выше проблемы, обратимся к некоторым характеристикам действующего антикоррупционного законодательства, затрудняющим эффективное правовое регулирование данной сферы общественных отношений.

Отмечая то, что в России в целом сложилась законодательная база регулирования антикоррупционных отношений, следует констатировать целый ряд ее недостатков. Очевидно, что принятие Федерального закона "О противодействии коррупции" имеет именно такое систематизирующее значение в отношении действующего антикоррупционного законодательства. Закон направлен на решение следующих проблем, в целом нашедших отражение в Национальном плане противодействия коррупции :

устранение пробелов в правовом регулировании антикоррупционной деятельности, преодоление противоречий в правовом регулировании и унификация законодательства в данной сфере (прежде всего, посредством разработки терминологического инструментария и внесения изменений и дополнений в нормативно-правовые акты);

приведение российского антикоррупционного законодательства в соответствие с международными правовыми стандартами.

Отмечая то обстоятельство, что Закон создает законодательную базу антикоррупционного правопорядка в нашей стране, тем не менее следует обратить особое внимание на неполное решение проблем, стоявших перед данным актом. Речь идет как о первой, так и о второй группе проблем.

Так, ключевое концептуальное значение имеет положение о роли общественности в борьбе с коррупцией (п. 7 ст. 3, п. п. 1, 6 ст. 6, п. п. 2 - 4 ст. 7). Однако из Закона неясно, какие правовые механизмы могут сделать данное положение не просто работающим, но превратить его в институционально устойчивую форму в качестве основы правовой политики в данной сфере, во многом обеспечивающей профилактический вектор документа. В силу этого, учитывая увеличившийся объем правоохранительных механизмов, прежде всего уголовно-правового характера, очевидно нивелирование профилактического компонента.

Другим обстоятельством является положение о субъекте антикоррупционной политики как органе, ответственном за ее формирование и проведение, создание которого предусмотрено Конвенцией ООН 2003 года. Статья 5 Закона предусматривает создание органов координации деятельности по противодействию коррупции с правом разработки проектов указов Президента РФ, постановлений, распоряжений Правительства РФ и др., в состав которых должны входить представители федеральных органов государственной власти, органов власти субъектов Российской Федерации и иных лиц. Однако данные коллегиальные органы не могут рассматриваться в качестве субъекта антикоррупционной политики, обладающего всей полнотой полномочий для осуществления своих функций. Орган, отвечающий за разработку и проведение антикоррупционной политики, может рассматриваться лишь как орган исполнительной власти, обладающий правом законодательной инициативы, что не предусмотрено документом. Неясность положений об антикоррупционном органе как субъекте антикоррупционной политики свидетельствует о том, что Закон не формирует основного механизма противодействия коррупции.

Некоторые положения Закона не вполне ясны либо противоречат нормам иных законодательных актов. Так, не вполне ясно, что подразумевается под нормативными правовыми актами субъектов Российской Федерации в качестве одной из правовых основ противодействия коррупции (ст. 2). Существенно отличается терминология Закона о противодействии коррупции от терминологии Федерального закона от 27.07.2004 N 79-ФЗ "О государственной гражданской службе Российской Федерации" , что может рассматриваться как коллизия по совпадающему предмету регулирования. Не вполне понятно введение норм о конфликте интересов (ст. ст. 10, 11). Очевидно, они могут иметь смысл лишь в процессуальном контексте. Не ясна позиция законодателя в отношении муниципальных служащих и мер улучшения ситуации в данной сфере. Так, в качестве одного из направлений деятельности государственных органов по повышению эффективности противодействия коррупции названо сокращение численности государственных и муниципальных служащих с одновременным привлечением на государственную и муниципальную службу квалифицированных специалистов (п. 19 ст. 7). Такая негативная оценка государственных и муниципальных служащих вызывает недоумение.