Автор работы: Пользователь скрыл имя, 19 Декабря 2014 в 10:20, дипломная работа
Предметом исследования выступают: теоретико–правовые основы правовых договоров в качестве правовой категории, ее признаки, сущность.
Целью написания дипломной работы является выработка научно–обоснованного общеправового подхода к определению понятия и признаков правовых договоров с учетом исторического опыта и современного состояния.
В связи с этим вполне обоснованным и логичным представляется высказанное в научной юридической литературе суждение, согласно которому юридическая сила международных договоров РФ, утвержденных Указом Президента РФ, равна юридической силе самого указа. Соответственно, юридическая сила международных договоров, утвержденных постановлением Правительства РФ, равнозначна юридической силе данного постановления.56
Естественно, что ни первая, ни вторая группа международных договоров РФ, как и утвердившие их нормативно–правовые акты, не только не обладают приоритетом перед федеральными законами, а, наоборот, сами находятся под ними, заключаются в строгом соответствии с ними и осуществляются в соответствии с ними.
Международные договоры РФ, утвержденные, согласно Федеральному закону «О международных договорах», Президентом или Правительством Российской Федерации, имеют приоритет лишь в отношении президентских, правительственных или иных актов, издаваемых нижестоящими органами, нормы межведомственных договоров, как верно подмечается исследователями, «пользуются приоритетом лишь в отношении актов соответствующего ведомства (ведомств)».
Что же касается приоритета международных договоров РФ перед национальными законами, то им обладают лишь те из них, которые, в соответствии с установленным законом порядком, ратифицированы и опубликованы. Только ратификация международного договора РФ, осуществляемая высшим законодательным органом страны в форме принятия специального закона и означающая, что государство в целом как таковое, а не какой–либо отдельный его орган берет на себя обязательство по строгому выполнению требований, составляющих содержание договорных норм, придает данному международному договорному акту, одной из сторон которого является Россия, юридическую силу Федерального закона и наделяет его, во исполнение соответствующего конституционного положения, свойствами приоритета по отношению к другим законам.
Подобную, как представляется, вполне обоснованную и логичную позицию занял еще в середине 90–х годов Верховный Суд России, обративший внимание на то, что в ст. 15 (п. 4) Конституции РФ речь идет только о тех международных договорах – их приоритете перед российскими законами, решение о согласии на обязательность которых для Российской Федерации «было принято в форме федерального закона».57
В данном случае, как это нетрудно заметить, понятие международного договора РФ употребляется в узком смысле как понятие ратифицированного договора, исключающего все иные утвержденные Указом Президента РФ и постановлением Правительства РФ договорные акты. Соответственно, и «закон» употребляется в узком, собственном смысле – как акт парламента, обладающий высшей юридической силой.
Несомненно, такой подход к международному договору РФ и национальному закону в теоретическом и практическом плане вполне оправдан, но он оставляет вместе с тем открытыми некоторые вопросы.
Один из них заключается, в частности, в терминологической и смысловой «нестыковке» ст. 15 (п. 4) Конституции РФ, в которой речь идет не об отдельных группах или видах международных договоров РФ, а в целом – о «международных договорах Российской Федерации», с данным подходом, при котором вместо термина «международный договор РФ» фактически используется термин «ратифицированный международный договор РФ».
При этом допускается если не подмена одного термина и его смыслового значения другим, то, по крайней мере, весьма резкое и труднообъяснимое сужение понятия «международный договор РФ», сводимое, вопреки его трактовке Федеральным законом «О международных договорах РФ», только к ратифицированному международному договору.
Во избежание подобного рода терминологических и смысловых коллизий не следует, как представляется, искусственно, в противоречие с законодательно закрепленной и устоявшейся терминологией, сужать понятие «международный договор РФ» и сводить его к понятию «ратифицированный международный договор РФ», придавая только ему приоритетное значение по отношению к национальному законодательству.
Приоритетом по отношению к национальным законам, традиционно понимаемым в отечественной и зарубежной литературе не только в собственном, узком смысле, но и в широком смысле – в смысле совокупности всех правовых актов, основанных на законе, обладают все без исключения разновидности международных договоров РФ, но только каждая на своем уровне: соответственно – на уровне Указов Президента, постановлений Правительства, на ведомственном и межведомственном уровнях. Что же касается ратифицированных международных договоров РФ, то они, имея приоритет над национальными законами Российской Федерации, обладают им и на всех других законодательных уровнях.58
Разумеется, данный приоритет не является абсолютным, неограниченным. Согласно п. 6 ст. 125 Конституции РФ любые международные договоры Российской Федерации, не соответствующие Конституции РФ, «не подлежат введению в действие и применению». Из данного положения следует, что Конституция РФ по отношению к ратифицированным и всем иным международным договорным актам России имеет безусловный приоритет.
Встречающиеся иногда в отечественной литературе утверждения о том, что «международные договоры, закрепляющие права и свободы человека и гражданина», имеют приоритет над Конституцией РФ, не соответствуют действительности, противоречат законодательству, выдают желаемое за действительное.
3. ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ ДОГОВОР
3.1 Публично-правовой договор
Договор является традиционным средством регулирования в отраслях частного права. Теперь он входит в арсенал средств публичного права Публично-правовое регулирование пользуется преимущественно методами нормативной ориентации и императивных предписаний. В законах и подзаконных актах отчетливо выражается властно-управленческое воздействие на волю и поведение физических и юридических лиц, которое побуждает и понуждает их действовать для достижения общих целей и удовлетворения публичных интересов. Такие методы регулирования по своему характеру отличаются от частноправовых методов регулирования. И все же сочетание, а не противопоставление различных методов свойственно и публичному праву. Оно использует договорное начало как самостоятельный способ договорного регулирования, а также включает его в общую «правовую цепь» в качестве элемента регулирования.59
На данное обстоятельство было обращено внимание учеными-юристами еще в XIX – начале XX в. Различая договоры, выполняющие распределительную функцию для взаимного удовлетворения интересов и предоставления услуг, Г. Еллинек и другие германские ученые выделяли соглашения с их конститутивной функцией по отношению к третьим лицам. Соглашения определяют их права и обязанности. С этой точки зрения соглашения рассматривались в широком смысле, как все государственные акты, требующие для своей силы согласования воли нескольких лиц.
Русский административист А.И. Елистратов, поддерживая эту линию, объяснял развитие договорного начала в административном праве потребностью учитывать растущее политическое самосознание масс. Для всех категорий работников, особенно публичных служб, необходимо проникаться сознанием общности своих жизненных и профессиональных интересов. Властвование, не считающееся с волей подвластных, постепенно теряет под собой почву. И, тем не менее, публичный договор чаще всего отождествлялся с административным договором государства с гражданами – в имущественных сделках и т.п. Но даже в оболочке субъекта частного права государство и его органы придают подобным сделкам свойство актов государственного управления.60
Середина и особенно конец XX в. сопряжены со стремительным расширением сферы договорных отношений. Договор не только становится основным регулятором экономических отношений, но и приобретает значение универсального регулятора. Развитие широкой договорной сферы предопределяется глубокими преобразованиями отношений собственности, отменой всеохватывающего планового распределения, отказом от системы административных предписаний по формированию условий договора, распространением договора на новые сферы. Показательны тенденции развития договорного права.61
Договоры «входят» в ткань публичного права, позволяя согласовать интересы, позиции и действия государств, властных структур, общественных организаций, наций и народностей, слоев общества. Согласованность приобретает смысл нарастающей доминанты в процессах интеграции в современном мире, которые охватили политическую, экономическую, военную, социально–культурную, научно–техническую, экологическую сферы. Как внутри государств, так и вовне более остро и масштабно ощущается потребность в договорных методах регулирования. Публичный договор вышел на арену общественной жизни, сочетаясь как с частноправовыми договорами, так и с классическими общенормативными способами регулирования общественных отношений.62
Как известно, договор есть соглашение сторон, выражающее их волю к установлению, изменению и прекращению их прав и обязанностей, к совершению либо воздержанию от совершения юридических действий. Договору присущи следующие признаки:
Уместно в данной связи пояснить, как воля сторон в договоре связана с всеобщей государственной волей. Договор служит основанием возникновения субъективных прав и обязанностей сторон и конкретных правоотношений. Стороны связывает посредством субъективных прав и обязанностей не только их индивидуальная воля, но прежде всего воля в широком социальном смысле – государственная воля, возведенная в закон и принявшая всеобщую, правовую форму. В договорном правоотношении происходит своего рода персонификация государственной воли, когда общее проявляется в единичном. Под общую «правовую меру» как бы подводятся воля и деятельность сторон, опосредованные правом. Происходит преобразовательное воздействие на волю сторон и юридические факты, с которыми связывается заключение договоров.63
Данная позиция несет в себе отпечаток взглядов и правовых актов того времени, когда договор был тесно связан и даже «зависел» от планов. И все же в ней есть свой резон, который мы хотели бы усилить следующими аргументами. Во–первых, закон признает договор как вид нормативной саморегуляции. Во–вторых, закон определяет «договорное поле», т.е. типологию сфер или вопросов, для регулирования которых используется договор В–третьих, закон устанавливает виды договоров и их формы. В–четвертых, закон вводит процедуры заключения и исполнения договоров, защиты прав и интересов партнеров, а также меры ответственности их за невыполнение договорных обязательств.
Для публично–правового договора характерны некоторые специфические признаки. Субъектом договора всегда является субъект публично–правовых отношений, и прежде всего обладающий властными полномочиями. Государство, его органы, должностные лица, местное самоуправление, официальные представители партий и иных общественных организаций, международные организации – таковы наиболее типичные субъекты публичных договоров. Другая же сторона может иметь иной статус, но в публично–правовой сфере быть носителем некоторых властно–регулирующих функций (государственные корпорации и т.п.) или выражать общественные интересы (территориальное, профессиональное и иное самоуправление).
Публично–правовой договор отличается от других договоров своим предметом. Это вопросы властвования, управления и саморегулирования, причем далеко не все, а лишь допускающие не общеправовую, а договорную форму регулирования. Водораздел устанавливается Конституцией и законодательством во избежание «договорной эйфории» и размывания «договорными волнами» нормативного массива публичности.64
Из вопросов, регулируемых частноправовыми договорами, некоторые могут стать предметом публично–правовых договоров, если их значение перерастает рамки локальных интересов. К примеру, таковы договоры государств и их органов об экономическом, торговом, научно–техническом сотрудничестве, приобретающие смысл супердоговоров для заключаемых в соответствии с ними субдоговоров.
Своеобразны обязательства сторон публично–правовых договоров и способы их обеспеченности. Саморегуляция сторон здесь более жестко предопределена их конституционным статусом, но это не снижает объема их усмотрения и добровольности в определении предмета договоров. В них содержатся нормы–цели, нормы–намерения, нормы–координаторы, нормы–согласования, нормы–программы, нормы–действия, нормы–предостережения, нормы–воздержания. Обеспеченность выполнения обязательств государством и его органами, иными субъектами – более многообразная по своим средствам. Включает меры организационные, правовые, экономические, платежно–расчетные, изменения режимов и приоритетов и т.п.
Можно предложить следующую классификацию публично–правовых договоров с учетом их субъектов и содержания: