Марксистская концепция генезиса государства и права

В описанных моделях очень различен и тип потребления. Потребление как цель деятельности может порой оказывать колоссальное влияние на весь производственно-распре-делительный процесс. При натуральном хозяйстве оно ограничено как в размерах, так и в формах. При расширении рынка - потребности растут в геометрической прогрессии. Адам Смит замечает по этому поводу: «В стране, где отсутствует внешняя торговля, крупный землевладелец, т. к. он не может обменять большую часть продукта своих земель, которая остается после покрытия расходов на содержание обрабатывающих землю людей, употребляет целиком на деревенское гостеприимство себя в поместье. Если этого избытка хватает на содержание ста или тысячи человек, он может его использовать не иначе, как на содержание ста или тысячи человек». Но как только крупные землевладельцы «находят способ потреблять всю стоимость своих доходов, они утрачивают всякую готовность делиться ими с кем-либо другим. За пару бриллиантовых пряжек или за что-нибудь столь же суетное и бесполезное они платили такую цену, которая соответствовала стоимости содержания тысячи человек в течение года, а вместе с тем отказывались от того влияния и власти, которое это могло давать им»26.

Таким образом, можно сделать следующие выводы: чем менее развиты меновые (товарно-денежные) отношения, тем сложнее применять понятие собственности и тем важнее иные отношения: родственные, сословно-кастовые, военно-политические и пр.

Можно также отметить, что чем более трудной являются защита или подтверждение имущественных прав, чем чаще это приходится делать своими силами, а не с помощью закона, общества или государства и через посредников (юристов), чем менее обеспечена безопасность собственности (и собственника), тем слабее развиты отношения собственности и труднее применять эту категорию для анализа имущественной сферы. Хорошим показателем развитости является также иерархия ценностей в общественном мнении (сознании), которое может ставить на первое место по важности сословное положение, либо должность, деньги, либо что-то иное27.

Рассмотрим теперь соотношение государственной и частной форм собственности. Известно множество примеров, когда государство сосредоточивает в своих руках главные объекты производства и наиболее выгодные монополии (соляную и пр.). Эти общества и относят к азиатскому (государственному) способу производства. Причем в доиндустриальную эпоху они преобладали28.

Бесспорно, что обе формы могут сосуществовать и переходить друг в друга. Причем, когда господствует частная собственность, государственная вбирает в себя многие ее черты. А когда наоборот, то частная приобретает качества государственной, в том числе умение использовать силу, привилегии и злоупотреблять властью. Но в любом случае между ними очень большие различия.

Первое из них состоит в том, что от лица государства-собственника выступает распорядитель, который обычно не отвечает личным имуществом за свои действия29. Значение таких распорядителей связано с характером общества. Но весьма нередкий случай, когда слишком много зависит от их личных качеств и мотивов. Второе заключается в том, что цели властей сильно разнятся от целей обычных собственников, поскольку очень часто связаны не с получением прибыли, а с укреплением режима, порядка и пр. Третье -. в том, что во множестве государств (и до сих пор) не обладание собственностью открывает путь к власти, а наоборот - обладание властью дает путь к обогащению30. Наконец, следует отметить, что, поскольку у государства в отличие от обычного человека есть в руках закон, сила и мощная организация, роль собственности часто просто отходит на задний план как маловажная. И поэтому в понятии «власть-собственность», нередко употребляемом в нашей науке, главное - именно власть.

Существенные особенности имеют также коллективная, корпоративная и другие виды собственности, но мы на них останавливаться не будем. Заметим только, что чем более неопределен собственник, отношения и объекты собственности, чем больше посредников между полюсами отношений, чем больше коллектив собственников и менее обозначены доли каждого, тем меньшую роль играют отношения собственности во всем комплексе имущественных. И чтобы господствующая государственная собственность перешла в частную, нужны или децентрализация, или перестройка многих общественных и имущественных отношений. Отметим также, что в большом бюрократическом государстве с государственной собственностью ее роль тем меньше, чем больше чиновников, возможностей для произвола, сильнее налоги и прочие повинности.

Весьма условно можно сказать, что собственность вообще (независимо от формы) - это возможность распределять блага в свою или третьих лиц пользу с помощью утверждения права распоряжения какими-либо объектами и запрещения таких действий другим. Однако такое право должно быть не только определенным образом оформлено (законами, повелениями, обычаями), но и опираться не на одну голую силу, а и на иные моменты (легитимности, священности, привычки, общей пользы и пр.). Ибо для господства отношений собственности при прочих равных условиях необходимы определенная стабильность и уважение сильного (власти) к правам других собственников. Чем больше, стало быть, государство соблюдает свои обязательства перед подданными и чем меньше склонно к пертурбациям, тем больше может быть роль госсобственности. Но она в любом случае очень отлична от роли частной собственности.

Отсюда логичен вывод, что полученное путем грабежа, конфискаций, завоеваний и тому подобных вещей (особенно при крупных имущественных переворотах) длительное время лишь формально является собственностью, лишь номинально кажется частью в тандеме «сила-собственность». На самом же деле главное здесь именно сила, укрепляющая новый порядок. Безусловно, завоеватель может быть уверен в своем праве владеть захваченным и объявлять своей собственностью завоеванное (подобно тому, как Вильгельм Нормандский объ-явил в побежденной Англии леса своими и запретил там охотиться)31, но прежде чем такая собственность станет поддерживаться не силой преимущественно, а правом, проходит длительное время. И только тогда, если больше не было резких перемен, отношения собственности могут стать ведущими.

Между тем в истории до самого последнего времени право сильного господствовало где постоянно, а где периодически, результатом чего бывали имущественные перевороты, экспроприации тех или иных имущих слоев или корпораций, грабеж населения (в том числе и путем порчи денег, инфляции) и т. п. Так что происхождение собственности очень часто соответствует знаменитому афоризму Прудона, что она есть кража (или грабеж, разбой, обман и т. п.).

Таким образом, чем большую роль в регулировании имущественных отношений играют сила и принуждение, чем меньше самостоятельности и добровольности у участников этих отношений, чем заметнее неимущественные (сословные, властные и пр.) различия между их сторонами, тем меньшее значение имеют отношения собственности. Теперь нам яснее, когда роль этих отношений становится важнейшей: когда есть разные виды собственности, но преобладает частная, господствуют рыночные отношения, общество правовое, но собственники имеют определенные политические преимущества. Во многих других случаях на первый план выходят иные отношения. Об этих ситуациях мы и поговорим.

Собственность лишь один из способов получать ту или иную долю благ. Для людей же в конечном счете наибольшее значение имеет не сам факт владения объектами, а возможность иметь и потреблять определенный объем благ. Способы их присвоения весьма разнообразны (о чем далее мы будем говорить подробнее). По связи же с отношениями собственности их можно разделить на три группы: несвязанные или малосвязанные с ними; элемент собственности обязателен, но не решающ; роль собственности преобладает32. Кратко рассмотрим первые две группы.

Думается, что в нашей общественной теории роль насилия занижена. Между тем нельзя забывать, что в «действительной истории крупнейшую роль играют завоевание, порабощение, разбой - одним словом, насилие»33. Целые империи расцветали за счет военной добычи. Существовало немало обществ, главная цель членов которых была направлена на грабеж соседей. Я уже не говорю о пиратстве, контрибуциях, обычном разбое. Еще более распространены были даннические отношения, которые могли существовать столетиями.

В вышеописанных случаях связь с отношениями собственности обычно отсутствует или слаба. Она становилась заметнee при завоеваниях и упорядоченной эксплуатации захваченногo. Но мы уже говорили, что собственность в такой ситуации лишь форма, лишь повод облечь голую силу в закон. Когда побежденных сгоняют с земли или запрещают им охотиться, когда ограбленных за сбор колосков расстреливают или гноят в лагерях, разговоры о праве собственности лишь затемняют суть. Во многом аналогично обстоит дело с такими явлениями, как конфискации, экспроприации, проскрипции, секуляризации, национализации и т. п. Чем менее цивилизованно общество, тем меньше там связь с собственностью,  
а больше с силой.

Такие виды имущественных отношений, как принудительные работы (иногда эта барщина была ведущей формой, как в государстве Инков), церковная десятина и налоги, также могли не иметь связи с собственностью (например, подушная подать) или быть с ней крепко связанными. Но в любом случае институт налогов - это право государства, вытекающее из его верховной власти, а не из госсобственности. И хотя ретроспективно налоги могут казаться в ряде обществ именно следствием монополии государства на землю, это обманчивое впечатление. Когда вслед за Марксом многие отечественные ученые говорят о «ренте-налоге», думаю, что «рента» - просто дань политэкономии. Главное все-таки - налог. Ведь налоги прекрасно собираются и с собственников. Причем и там, где преобладала частная собственность, налоги и государственные повинности с крестьян могли быть существенно больше того, что те платили сеньорам. Такова была ситуация, по мнению ряда исследователей, во Франции перед революцией 1789 г.

На протяжении всей истории цивилизаций в большинстве обществ главным оставалось перераспределение через налоги. Однако в XIX в. в ряде европейских стран и США они перестали быть ведущей формой имущественных отношений, уступив свое место частной собственности. (Видимо, это и было одной из причин преуменьшения их роли в экономической и социальной науке.) Но с 30-40-х годов XX в. ситуация меняется. В современных государствах через бюджет перекачивается иногда 30-40, а иногда 50 и даже более процентов всего национального дохода страны, причем львиную часть расходов составляют социальные платежи. Очевидно, что такого рода возможности государства вытекают не из государственной и тем более не из частной собственности, а из иных имущественных и социально-политических явлений34.

Ситуаций, когда имущественные отношения представлены в комплексе, очень много. Но в одних собственность - решающий элемент, а в других - обязательный, но менее важный. Последние и рассмотрим. Если монопольное право дает такой доход, что и часть его не получить при конкуренции; или если торговое общество живет за счет особого географического положения или силой препятствует торговле с выгодным партнером, - это именно такие случаи. К ним также можно отнести обогащение за счет слияния с властью, получения особой информации (например, для игры на бирже), льгот, неэквивалентный обмен, использование беспомощного состояния людей (голод, бедствия, война), запретов (типа максимума зарплаты), принуждение к труду на кого-либо и т. п. В этих случаях связь с собственностью обычно обязательна, но достаточно часто не является главной. Сказать, что они определяются собственностью, так же правомерно, как заявить, что и в семейных отношениях главная сторона - имущественная, поскольку без имущественных отношений обычно семьи не бывает и есть семьи, в которых эти моменты ведущие.

Для разграничения собственности и иных имущественных отношений в обществах современного типа с развитым правом требуются дополнительные пояснения. Как мы уже выяснили, собственность здесь - это устоявшиеся, санкционированные властью и общественным мнением отношения, вытекающие в основном не из права сильного, а из права юридического, т. е. включают в себя бóльшую или меньшую добровольность сторон и их равенство перед законом, достаточную свободу деятельности.

Кроме того, важно, что объект отношений собственности должен более или менее легко отчуждаться от собственника. Ведь хотя в принципе объектом собственности может быть все, часть объектов всегда из этих отношений исключена. Существует также много прав, имущественных или с ними связанных, которые принадлежат только конкретному лицу и не могут быть отчуждены. Используя выражение одного историка, можно сказать, что они находятся «на границе собственности»35.

Исходя из изложенного, из отношений собственности надо в этом случае исключить (помимо того, что уже говорилось о незаконной деятельности, прямом насилии, налогах и пр.) всевозможные привилегии и выгоды, полученные не экономическим, а политическим путем (исключительные права, освобождение от налогов, особые субсидии и пр.), преимущества и права, вытекающие из факта, что человек является гражданином определенного государства (членом неэкономического коллектива), которые нельзя отчуждать. Это социальные пособия, пенсии, некоторые страховки, права на образование, лечение и пр. Наконец, и труд не есть собственность. Поскольку его отчуждение имеет большую специфику, а сам он не существует отдельно от труженика. Правильнее полагать, что труд, работа по найму - это вид личной услуги (правда, в последние эпохи особенно распространенной). Важно отметить, что в современных условиях в ряде стран, например в США, доля труда в распределении доходов составляет 3/4, а доля владельцев собственности - только 1/4.

Однако совершенно ясно, что различные имущественные  
(и даже часть неимущественных) отношения и сейчас, и в прежние эпохи более или менее легко, но могут переходить в отношения собственности и наоборот. (Так, «грязные» деньги становятся признанной собственностью, та, в свою очередь, - источником налога, а последний превращается в социальное пособие и т. д.). Причем эти метаморфозы исключительно разнообразны, многочисленны и играют важную роль. Подобные совместимость и взаимообусловленность подтверждают, что отношения собственности не будут явлением более высокого таксономического уровня по сравнению с другими имущественными отношениями. Нет. Они однопорядковы. Мало того, у них есть общие родовые черты (об этом дальше). Следовательно, их можно обобщить более широким понятием.