Способы изложения правовых предписаний в статьях нормативных актов

I. Внешние (формальные) признаки:

1) связь с  государством (устанавливаются государством, обеспечиваются силой государства);

2) формальная  определенность: (издаются управомоченными  органами в строго определенном  порядке, находят свое отражение  в нормативных актах (определенной  юридической силы и сферы действия  во времени, в пространстве и по кругу лиц);

3) общий характер: (не персонифицирована, распространяет  свое действие на неопределенное  число случаев).

П. Внутренние (содержательные) признаки:

1) выражение  воли и правосознания определенных  социальных сил, стоящих у власти в данном государстве;

2) модель регулируемых  отношений;

3) представительно-обязывающий  характер.

В общетеоретической  и отраслевой юридической литературе наряду с термином «норма» широко используются и такие термины, как  «предписание», «предписание нормы права», «нормативное предписание», «нормативно-правовое предписание», «норма-предписание», «общее предписание». При этом зачастую в работах различных авторов термин «предписание» используется в вариативных значениях. Объяснение смыслового содержания этого понятия дается весьма редко.

Словарь современного русского литературного языка содержит четыре значения слова «предписание»: 1) действие; 2) официальное распоряжение; 3) рекомендация или предложение  что-либо делать; 4) принятое и узаконенное  положение [3, с.149].

В 1967 г. А.В. Мицкевич, исследуя непосредственное текстовое  содержание правовых актов, впервые  дал определение правовому предписанию  как самостоятельной юридической  категории - это, «то или иное логически  завершенное положение, прямо сформулированное в тексте акта государственного органа и содержащее обязательное для других лиц, организаций решение государственной власти» [1, с.39].

Категория правовых предписаний изучается по настоящее  время, и каждый исследователь разрабатывает  собственное определение. Ниже приведены некоторые определения правовых (нормативно-правовых)  предписаний, которые встречаются в существующих работах.

В.М. Сырых  определяет нормативно-правовое предписание как  цельное, логически завершенное  и формально закрепленное в тексте нормативно-правового акта властное веление правотворческого органа. В этом смысле по своему  словесно-логическому построению нормативное предписание представляет собой отдельное предложение или даже отдельную фразу. При этом необязательно, чтобы оно было оформлено в виде отдельной статьи, пункта или иной структурной единицы нормативно-правового акта. Вполне возможны ситуации, когда отдельные части или абзацы могут содержать несколько нормативных предписаний. Так, ч. 1 ст. 341 ГК РФ предусматривает, что право залога возникает с момента заключения договора о залоге, а в отношении залога имущества, которое надлежит передаче залогодержателю, с момента передачи этого имущества, если иное не предусмотрено договором о залоге. В этой части содержится три нормативных предписания: 1) право залога возникает с момента заключения договора о залоге; 2) в отношении залога имущества, которое надлежит передаче залогодержателю, право залога возникает с момента передачи этого имущества; 3) последнее правило действует постольку, поскольку иное не предусмотрено договором о залоге [4, с.  129]. 

По М.Н. Марченко, нормативными предписаниями называются частицы, элементы правовых норм, которые представляют собой логически завершенные, обязательные для соблюдения положения, которые  находят выражение в статьях, пунктах, параграфах текстов нормативных актов в виде определений общего характера, обладающих рядом признаков норм [5, с. 118].  

Абдуллаев М.И. считает, что нормативные предписания – это части нормы права, содержащиеся в статье нормативно-правового акта [6, с. 97].  

М.Л. Давыдова указывает, что нормативно-правовое предписание  может быть определено как минимальная  смысловая часть текста нормативно-правового  акта, представляющая собой элементарное государственно-властное веление общего характера, обладающее формальной определенностью, цельностью и логической завершенностью [7, с. 54].  

Д.Б. Беспрозванный  пишет о том, что правовое предписание  – это элементарное лингвистически завершенное государственно-властное нормативное установление, непосредственно выраженное в тексте нормативного акта [8, с.  142].  

В пособии «Элементарные начала общей теории права» (под ред. В.И. Червонюка) правовое предписание определяется как структурная единица текста нормативного правового акта, которая состоит из одного или нескольких предложений и выражает законченную мысль в ее полном объеме. Правовое предписание выделяется в тексте нормативного акта в виде статьи, пункта или абзаца. С лингвистической точки зрения правовое предписание представляет высказывание, с логической — суждение [9].  

Таким образом, на основе обобщения данных определений  можно выделить признаки правового (нормативно-правового) предписания:

- выражает государственно-властное веление;

- отличается  общим характером (нормативностью);

- имеет формальную  определенность;

- обязательно  к соблюдению;

- выражено в  тексте акта государственного органа;

- отличается  логической завершенностью положений,  цельностью;

- носит элементарный  характер (то есть представляет  собой минимальную смысловую часть текста, состоящую из отдельной фразы, предложения или нескольких предложений, являясь структурной единицей текста).

 

§2. Сравнительная  характеристика нормы права и  правового предписания

В ходе развития теории правовых норм вопрос о соотношении правового предписания и нормы права приобретает спорный характер. Далеко не все авторы признали за нормативно-правовым предписанием право на самостоятельную научную значимость. Так, например, А. Ф. Черданцев не признает за нормативно-правовым предписанием право на место в категориальном аппарате юридической науки, отождествляя его с нормой права: «В работах различных авторов термин “предписание” используется в различных значениях. Нередко его использование в каком-то новом смысле преподносится как теоретическая “новинка” или даже открытие. На наш взгляд, в этих случаях мы имеем дело не с чем иным, как удвоением терминологии, необоснованно засоряющим терминологический арсенал науки» [10, с. 214].

Вместе с  тем с позиции теории правовых норм становится трудно объяснить юридическую природу таких правоположений, как декларации, принципы, дефиниции, сроки, презумпции, фикции и т. д. Ведь наряду с регулятивными и охранительными нормативными предписаниями существуют также предписания которые не являются самостоятельной нормативной основой для возникновения правоотношений.

На полном единстве понятий «норма права» и «нормативное предписание» настаивает А.С. Пиголкин, когда пишет, что «как правило, статья нормативного акта - это внешнее  выражение нормы права в полном её объеме. Это типичное явление для правовой системы, и законодатель должен стремиться к максимальному соответствию статьи закона и нормы права, если это достижимо и практически полезно» [11, с.23].

 С.С. Алексеев пишет: «Все большее дробление правовых положений, подчинение их отдельным операциям в процессе правового воздействия, усиливающееся «разделение труда» между ними, более широкое использование нормативных обобщений приводят к тому, что первичные частицы правовой материи становятся проще, элементарнее. Государственновластное веление высокоразвитой специализированной правовой системы и является нормативным предписанием. Понятие нормативного предписания не следует противопоставлять понятию правовой нормы. Предписание (норма-предписание) и есть «живая» юридическая норма развитой правовой системы, отличающейся высоким уровнем специализации» [12, с.  96].

Не соглашаясь с отождествлением терминов «норма права» и «нормативное предписание», В.Н. Карташов утверждает, что второе понятие по объему шире первого, и поэтому нормы права является лишь специфической разновидностью нормативно-правовых предписаний [13, с.71].

Л.М. Давыдова в  результате сравнения признаков  правовой нормы и признаков правовых предписаний пишет о том, что  с одной стороны, юридическая природа и особенности правовых предписаний тесно связаны с природой норм права, а с другой - между ними имеются различия. Исследование позволяет заключить, что все формальные (внешние)  признаки правовой нормы являются одновременно признаками нормативно-правовых предписаний. Каждое предписание, будучи непосредственно выраженным в тексте нормативно-правового акта, представляет собой отдельное предложение этого текста. Поэтому оно характеризуется логической завершенностью, цельностью и элементарным характером.

Остальные четыре содержательных признака нормы права  являются тем критерием, который  позволяет показать различие между  нормой права и правовым предписанием. Из всех выделенных признаков нормативного предписания содержательным должен считаться лишь один, согласно которому предписание представляет собой государственно-властное веление. Поэтому и правовое предписание, и норма права представляют собой правовое веление.

При этом правовая норма в единстве трех своих составляющих (гипотеза, диспозиция, санкция) является элементом системы права, а правовое предписание в наибольшей мере олицетворяет именно форму существования правовых велений, и является начальный элемент системы законодательства. В содержание правового предписания укладываются все возможные его разновидности.

Поэтому норма  права и правовое предписание  соотносятся между собой как  содержание и форма. Кроме того, учитывая, что одна норма чаще всего выражена в законодательстве в виде нескольких элементарных велений, необходимо заключить, что норма права и правовое предписание соотносятся так же, как целое и часть [14, с. 7].

Таким образом, анализируя спорный вопрос о соотношении  правовой нормы и правового предписания, Л.М. Давыдова объединяет различные  точки зрения выводом о том, что  нормативно-правовое предписание выступает как универсальная категория, объединяющая систему права и систему законодательства. И если говоря о норме права мы стараемся отвлечься от особенностей формы, анализируя прежде всего содержание замысла законодателя, то категория нормативно-правового предписания как раз показывает неразрывную связь этого замысла с конкретными словами и предложениями текста [14, с. 10]. И в этом смысле правовые предписания можно рассматривать и как способы, средства законодательной техники, выполняющие определенную регулирующую функцию в системе права.

Л.М. Давыдова подтверждает тезис С.С. Алексеева о том, что «в нормативных предписаниях наиболее ярко выражено органическое единство содержания и внешней формы в праве. Нормативное предписание — это первичная, элементарная частица самой правовой материи, с которой совпадает исходная единица правового текста» [12, с. 10].

 

§ 3. Структура нормы права и структура правового предписания

Норма права  представляет собой единство элементов  — предписаний, выполняющих все  специфические функции, которые выполняют правовые нормы как первичное звено структуры права: обеспечение конкретизированного, детального, точного и определенного нормативного регулирования общественных отношений. Структура правовой нормы – это способ взаимосвязи отдельных компонентов содержания в целостное образование.

Правило поведения, отражающееся в норме, можно представить  в виде структурных уровней, которые  последовательно раскрывают содержание нормы права. Современная теория выделяет три основные структуры правовой нормы - юридическую, логическую и социологическую структуры:

Юридическая структура  традиционно определяется как такое  строение нормы права, которое состоит  из трех взаимосвязанных элементов - гипотезы, диспозиции, санкции. Выделение гипотезы, диспозиции, санкции - это первый структурный пласт нормы права. Знание о нем становится необходимым для использования, исполнения, соблюдения и применения правовой нормы.

Юридическая структура  нормы дополняется проблематикой  логической структуры. Эта структура охватывает юридическую структуру в логических понятиях и их связках, но имеет вполне самостоятельное значение. Взаимосвязанность гипотезы, диспозиции, санкции охватывается формулой «если - то - иначе». «Если» - это условие действия нормы права, «то» - само правило поведения, «иначе» - это те неблагоприятные или благоприятные последствия, которые возникают в случае нарушения или соблюдения правила.

Например, установленная  статьей 25 Конституции РФ норма «жилище  неприкосновенно» означает, что «никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц иначе как в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения». Логическая структура этой нормы следующая. Если кто-либо проживает в жилище, даже если это комната в общежитии (гипотеза), то против воли проживающего никто не вправе проникать в жилище, даже комендант общежития, кроме указанных случаев (исключения, установленного федеральным законом - например, законом о чрезвычайном положении или на основании судебного решения (диспозиция), иначе к нарушителю могут быть применены санкции (административная, дисциплинарная, даже уголовная ответственность). Следовательно, норма «жилище неприкосновенно» также имеет логическую структуру - «если - то - иначе» - и адресату нормы в случае неправомерного вторжения в его жилище надо отыскивать содержание этих трех логических компонентов «если», «то», «иначе» для того, чтобы защитить свое право на неприкосновенность жилища.

Зная о логической структуре  нормы, необходимо структурировать любую норму права по этим трем компонентам, выделять их, и наполнять эти компоненты конкретным содержанием.

Но взаимосвязь «если  – то – иначе» - это не единственная логическая структура правовой нормы. Имеется и другая логическая структура правовой нормы – структура правила поведения. Она строится на выделении так называемых модулей, которые формализуют содержание диспозиции (логическая структура самого правила поведения). Таких модулей пять: адресату разрешено (дозволено), запрещено, адресат правомочен, адресат обязан, безразлично. Различное логическое сочетание этих модулей дает все многообразие правил поведения по логическому определению. Эта структура выделяется для четкого определения адресатом нормы, что от него требует правовое предписание.

Логическое направление  в теории права в последние  годы получает распространение, появились  работы о логике права как одном  из видов деонтической (предписывающей, нормативной) логики: «Логическое значение правовых норм таково же, - писал ещё  в 1907 г. известный дореволюционный юрист Г.Ф. Шершеневич, - какое придается аксиомам в науках теоретических: как и аксиомы, правовые нормы не подлежат обоснованию и доказыванию, а являются исходным моментом для заключения».