Теория видимости в праве

 

 

 

Глава 2. Сравнительный анализ теории видимости права в России и Германии

 

Разработка принципа публичной достоверности в Германии явилась результатом синтеза теории видимости права и учения о защите доверия, каждая из которых стремилась обосновать защиту добросовестного приобретателя вещи от неуправомоченного отчуждателя. «Первая из них рассматривала возникающую посредством внешнего фактического состава видимость права на стороне неуправомоченного отчуждателя одновременно как прямое основание, существенную предпосылку и объяснение приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя. Второе учение исходило из одностороннего (закрытого) рассмотрения свойств приобретателя и видело в его добросовестности решающую предпосылку приобретения права» 29.

В современной Германии принцип публичной достоверности (бесповоротности) заключается в возникновении права собственности на вещь, приобретенную добросовестным приобретателем у неуправомоченного отчуждателя в случае, если отчуждатель обладает внешними признаками права собственности - видимостью права (владение - для движимой вещи, регистрация права в поземельной книге - для недвижимой)30. Недобросовестным считается приобретатель, которому известно о неправильном содержании поземельной книги, если речь идет о недвижимости (§ 892 ГГУ), либо приобретатель, который знал или вследствие грубой неосторожности не знал о неуправомоченности отчуждателя, если речь идет о движимых вещах (§ 932(2) ГГУ). Поэтому собственник может, например, добиться исправления неправильной записи в поземельной книге по иску против третьего лица (приобретателя), знавшего о ничтожности соглашения, на основании которого собственником была отчуждена вещь. Для движимых вещей действие бесповоротности ограничено даже против добросовестных приобретателей случаями утраты собственником вещи помимо его воли (§ 935 ГГУ)31.

Теория видимости права лежит в основе принципа публичной достоверности. В Германии третьи лица защищены принципом публичной достоверности и презумпцией правильности поземельной книги

В соответствии с принципом публичной достоверности третьи лица, добросовестно полагающиеся на содержание поземельной книги или специального реестра прав на недвижимое имущество, защищаются в своем доверии и приобретают права на недвижимость, даже если государственная регистрация была произведена неправомерно и не соответствует реальному материально-правовому положению.

В параграфе 891 Германского Гражданского уложения (ГГУ) закрепляется позитивная и негативная презумпции правильности книги: если за кем-либо внесено право в поземельную книгу, то предполагается, что ему оно действительно принадлежит; если право в поземельной книге аннулировано, то предполагается, что оно не существует. Указанная презумпция является опровержимой. Данная норма относится к процессуальной, не порождающей материально-правовых последствий. Ее значение состоит в том, чтобы распределить бремя доказывания: тот, кто внесен в поземельную книгу в качестве уполномоченного, освобождается от обязанности по доказыванию, которая возлагается полностью на лицо, оспаривающее содержание книги. На данную презумпцию может ссылаться при этом любое лицо, которое заинтересовано в существовании или несуществовании права, например, покупатель земельного участка32.

Параграф 892 ГГУ расширяет для защиты гражданского оборота презумпцию, содержащуюся в § 891. Так, для того, кто приобретает право на земельный участок или ограниченное вещное право на него посредством сделки, действует содержание поземельной книги как правильное, соответствующее материально-правовому положению вещей, за исключением случаев, если против правильности поземельной книги внесен протест или ее неправильность известна приобретателю33. Таким образом, закрепляется неопровержимая презумпция полноты поземельной книги в отношении содержащихся в ней прав и ограничений распоряжений.

Для защиты приобретателя не имеет значения, действительно ли он знал содержание поземельной книги или доверял ему, достаточно, чтобы содержание поземельной книги объективно поддерживало распорядительную сделку34. По выражению В. Виганда, «имеет место своеобразная абсолютная защита оборота, которая основывается не на конкретном (индивидуальном), а на фиктивном (объективированном) доверии»35.

Позитивная фикция правильности гарантирует приобретателю принадлежность права отчуждателю в объеме, соответствующем содержанию книги, а потому он становится правообладателем указанного права в том же объеме. Благодаря негативной фикции правильности гарантируется полнота поземельной книги относительно всех подлежащих внесению прав на земельный участок, поэтому приобретатель получает право свободным от всех не внесенных или аннулированных обременений36.

Таким образом, теория видимости права допускала приобретение права собственности от неуправомоченного лица, поскольку его возможные полномочия на распоряжение следовали из существования неких особых внешних легитимационных фактов (например, из записи в поземельной книге при совершении сделок с недвижимостью).

В соответствии с абз. 2 § 892 ГГУ добросовестность приобретателя определяется на момент подачи заявления об осуществлении внесения в ведомство, ведущее поземельные книги, или, если вещный договор заключен после подачи заявления, на момент совершения соответствующего вещного договора, так как должны быть осуществлены все необходимые предпосылки для завершения процесса приобретения37.

Таким образом, расширяются возможности добросовестного приобретения прав на недвижимость по сравнению с приобретением движимых вещей от неуправомоченного отчуждателя, так как благодаря действию публичной достоверности приобретение ставится в зависимость от действия менее жестких условий и основывается лишь на видимости права, которая не ограничена также принципом повода, поэтому не имеет никакого значения, способствовало ли каким-либо образом управомоченное лицо отклонению содержания книг от действительного правового положения, поскольку поземельная книга и реестр создают более надежный факт, с которым связывается видимость права, нежели владение38.

В настоящее время возрос интерес к принципу публичной достоверности и в России. В Гражданском кодексе закреплена опровержимая презумпция правильности реестра.

Государственная регистрация является единственным доказательством существования зарегистрированного права (п. 2 ч. 1 ст. 2 Федерального закона от 21.07.1997 № 122- ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним»39). Зарегистрированное право на недвижимое имущество может быть оспорено только в судебном порядке. Итак, в Законе № 122- ФЗ содержится лишь презумпция правильности реестра прав на недвижимое имущество.

Лицо, указанное в государственном реестре в качестве правообладателя, признается таковым, пока в установленном законом порядке в реестр не внесена запись об ином (п. 6 ст. 8.1 ГК РФ). При возникновении спора в отношении зарегистрированного права лицо, которое знало или должно было знать о недостоверности данных государственного реестра, не вправе ссылаться на соответствующие данные.

Защита добросовестного приобретателя недвижимого имущества основывается на абз. 2 п. 2 ст. 223 ГК РФ, в силу которого недвижимое имущество признается принадлежащим добросовестному приобретателю на праве собственности с момента такой регистрации, за исключением предусмотренных ст. 302 ГК РФ случаев, когда собственник вправе истребовать такое имущество от добросовестного приобретателя.

Таким образом, защита добросовестного приобретателя достигается благодаря выполнению предпосылок, являющихся основанием для отказа в удовлетворении виндикационного иска, причем их круг не отличается от числа предпосылок, установленных для движимых вещей.

Итак, данными критериями являются следующие.

Во-первых, это наличие видимости права на стороне отчуждателя, выражающейся в регистрации за ним права.

Во-вторых, изменения в правах основываются на сделке, единственным недостатком которой является отсутствие полномочий на распоряжение, в остальном она должна быть действительной.

В-третьих, указанная сделка должна носить возмездный характер, причем подлежит установлению также и исполнение данной встречной обязанности.

Еще одним критерием является передача владения. Президиум ВАС РФ признал обоснованной позицию судов, в соответствии с которой до передачи владения лицо, заключившее договор с неуправомоченным отчуждателем, не является добросовестным приобретателем имущества (п. 6 информационного письма Президиума ВАС РФ от 13.11.2008 № 126 «Обзор судебной практики по некоторым вопросам, связанным с истребованием имущества из чужого незаконного владения»).

Следует отметить, что в силу абз. 1 п. 2 ст. 223 ГК РФ переход права собственности на недвижимое имущество не зависит от исполнения продавцом обязанности по передаче вещи. Данный вывод подтверждается п. 61 постановления Пленума ВС РФ № 10, Пленума ВАС РФ № 22 от 29.04.2010 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав»40. Согласование сторонами в договоре купли-продажи условия о передаче недвижимости после государственной регистрации права собственности покупателя не нарушает никаких императивных требований российского гражданского законодательства. У регистрирующего органа отсутствует право требовать подтверждения такой передачи для целей государственной регистрации. Право собственности считается перешедшим к покупателю с момента его государственной регистрации за этим лицом.

Таким образом, владение для объектов недвижимого имущества теряет свойство видимости права, поскольку легитимирующим фактом, с которым связывается презумпция о наличии права на стороне отчуждателя, является регистрация в реестре. Кроме того, передача владения не является частью юридического состава, необходимого для переноса права собственности. Тем не менее для целей добросовестного приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя считается, что раз приобретателю не было передано владение, то необходимый юридический состав не выполнен в полном объеме.

В России, в отличие от германского правопорядка, принцип видимости дополняется еще и принципом повода, так как нужно установить, что существовала воля собственника на передачу имущества, то есть он участвовал на начальном этапе в создании видимости, иначе виндикационный иск будет удовлетворен и добросовестный приобретатель не сможет рассчитывать на приобретение права. О выбытии имущества помимо воли собственника в соответствии с п. 10 Информационного письма № 126 свидетельствуют такие факты, как похищение, утеря, действия сил природы. Из судебной практики следует, что о похищении имущества речь идет, например, в случае распоряжения им неуполномоченным лицом без ведома сособственника.

Таким образом, между российской и германской регистрационными системами имеются точки соприкосновения: запись в реестре является проявлением видимости права, однако если приобретатель знает реальное положение вещей, он не считается добросовестным и не приобретает право собственности. Но есть и отличия — в России приобретатель не может положиться только на содержащиеся в реестре данные, а должен проводить определенную дополнительную проверку, чтобы проявить себя в качестве осмотрительного и заботливого участника оборота и тем самым обезопасить себя от возможных неблагоприятных последствий совершения сделки. Кроме того, если запись в реестре совершена помимо воли собственника (в то числе в результате мошенничества), то в России в таком случае приобретатель не станет собственником. В Германии, напротив, добросовестный приобретатель может приобрести неоспоримое право собственности вне зависимости от того, способствовало ли управомоченное лицо отклонению содержания книг от действительного правового положения. Таким образом, можно заключить, что добросовестное приобретение прав на недвижимость в России имеет существенные ограничения по сравнению с немецким правопорядком.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 3. Основные  сферы применения теории видимости

 

Первым и наиболее распространенным случаем применения теории видимости права является вопрос приобретения права собственности от лица, не управомоченного на ее отчуждение и соответственно защита права  такой собственности. Традиционно исследование механизмов защиты добросовестных лиц в обороте предпринимается в связи с приобретением вещных прав, а центральным вопросом оказывается проблема приобретения права собственности от лица, не управомоченного на отчуждение. Как уже было указано, теория видимости права для недвижимости в проекте Гражданского уложения Российской империи предусматривала: собственником недвижимости или обладателем иных вещных прав на недвижимость считался только тот, кто был внесен в поземельные книги. Соответственно право, добросовестно приобретенное от лица, внесенного в поземельные книги, обладало бесповоротностью. И так как и на данный момент теория видимости права тесно связана с принципом достоверности ст.302 Гражданского кодекса РФ излагает, что добросовестным считается приобретатель, который не знал и не мог знать, что приобретает имущество у лица, которое не имело права его отчуждать. Это субъективная добросовестность, определяемая конкретным поведением конкретного субъекта. Однако, одна из проблем, возникших в практике применения института добросовестного приобретательства, - пределы толкования такого признака добросовестного приобретения, как отсутствие сомнений в правомерности отчуждения имущества. Должен ли приобретатель совершить какие-либо активные действия, чтобы получить сведения о возможных притязаниях третьих лиц на приобретаемое имущество, и если да - то до каких пределов?

Статья 302 ГК РФ не ставит добросовестность приобретателя в зависимость от совершения им каких-либо действий: владелец признается добросовестным, если, приобретая вещь, он не знал и не мог знать о том, что отчуждатель вещи не управомочен на ее отчуждение. Представляется, что добросовестность приобретателя предполагает отсутствие у него сомнений в праве продавца отчуждать имущество.

Но при этом, профессор Е.А. Суханов также считает, что решающее значение имеют обстоятельства дела: «При недобросовестном владении фактический владелец знает либо по обстоятельствам дела должен знать об отсутствии у него прав на имущество (например, похититель или приобретатель вещи «с рук» по заведомо низкой цене)»41. Следует отметить, что в гражданском праве действует презумпция добросовестности приобретателя, т.е. приобретатель признается добросовестным до тех пор, пока его недобросовестность не будет доказана.