Конституционная юстиция

     Единая (или, по терминологии индийских авторов, объединенная) система  судов  общей  юрисдикции  существует  и  в  Индии.  Однако  ее можно  рассматривать  как  отдельную  разновидность,  ибо  здесь  в отличие  от  Канады  органами,  осуществляющими  конституционное правосудие,  являются  не  все  суды  общей  юрисдикции,  а  только  Верховный  суд  и  высокие  суды  штатов.  Нижестоящие  суды  штатов,  подчиненные  высоким  судам,  не  обладают юрисдикцией по  конституционным вопросам.  Это вытекает  из  положений ст.  228  Конституции, согласно  которой,  если  Высокий  суд  найдет,  что  дело,  ожидающее решения  в  подчиненном  ему  суде,  включает  «существенный  вопрос права,  касающийся  толкования  Конституции,  он  изымает  из  суда  это дело  и  решает  его  сам  или,  решая  конституционный  вопрос,  возвращает дело в подчиненный суд». По мнению Д. Басу, «цель ст. 228 – сделать  Высокий  суд  единственным  толкователем  Конституции в штате  и  запретить  подчиненным  судам  толковать  Конституцию,  с  тем чтобы  достигнуть  некоторой  степени  единообразия  в  отношении  конституционных вопросов».

     Аналогичная  судебная  система  действует  в  Малайзии  и  Пакистане (в  последнем, однако,  наряду  с  судами  общей  юрисдикции, осуществляющими конституционное правосудие, созданы органы религиозного  контроля,  в  частности  Федеральный  суд  шариата,  рассматривающий  дела  о  несоответствии  положений  закона  предписаниям ислама, изложенным в Коране и сунне).

     Конституционный  контроль,  осуществляемый  всеми  судами  общей  юрисдикции  (как  в  США  и  Канаде),  является  децентрализованным.  Ограниченная  степень  децентрализации  присуща  и  конституционному  правосудию  в  таких  федеративных  государствах,  как  Индия, Малайзия, Пакистан.

     Особый  случай  –  система органов конституционного  правосудия Швейцарии.  Здесь  на  федеральном  уровне  таким  органом  является высший суд общей юрисдикции – Федеральный суд. В отличие от других федеративных государств, где действует американская модель, в Швейцарии суды общей юрисдикции субъектов федерации – кантонов – не  осуществляют  конституционное  правосудие  (за  исключением полукантона Нидвальден, где таким полномочием обладает Верховный суд).  В  полукантоне  Базельсельский  эта  функция  возложена  на административные суды. И только в одном кантоне Жюра создан специализированный орган – Конституционный суд. Таким образом, в этой  стране  отсутствует  развитая  и  единая  система  органов  конституционной юстиции.

     Независимо  от  особенностей  организации  конституционного правосудия во всех федерациях, где действует американская модель в ее различных  вариантах,  решающая  роль  в  осуществлении  конституционного  правосудия,  в  том  числе и в сфере федеративных  отношений,  принадлежит высшей  судебной  инстанции (мы  используем обобщенный  термин  «верховный  суд»).  Только  решения  верховного суда  по  конституционным  вопросам  делают  нормативный  акт  недействительным,  являются  окончательными  и  обязательными  для  всех судов  –  как федеральных,  так и субъектов федерации.  Следует подчеркнуть,  что в ряде  федеративных  государств  в образовании верховного суда в той или иной форме участвуют субъекты федерации. Например, судей Верховного суда США  назначает президент, но  «по совету  и  с  согласия  сената»,  т.  е.  палаты  конгресса,  представляющей интересы штатов. В Малайзии судьи Верховного суда назначаются янг  ди-перуан  агонгом  (главой  федеративного  государства)  лишь  после консультации  с  Советом  правителей  –  консультативным органом, членами  которого  являются  правители и  губернаторы  (главы  субъектов федерации). 

     В  Канаде,  согласно  закону  о  Верховном  суде  и  конвенционным  нормам,  провинции в составе Суда  непосредственно представлены  следующим  образом:  из  девяти  судей,  назначенных  генерал-губернатором  (федеральным  правительством),  трое  должны назначаться  из  Квебека,  трое  –  из  Онтарио,  двое   – от  четырех западных провинций, один – от четырех атлантических провинций Таким образом, «состав  Верховного  суда  отражает  региональные  и  лингвистические различия».

     Лингвистические  различия  отражены  и  в  составе  Швейцарского федерального  суда,  который,  согласно  ст.  189  Конституции  1999  г. наделен  конституционной  юрисдикцией  по  таким  вопросам, непосредственно затрагивающим федеративные отношения, как рассмотрение  жалоб  на  нарушение  автономии  коммун  и  других  гарантии, предоставляемых  кантонами  корпорациям  публичного  права,    решение споров  публично-правового  характера  между  конфедерацией  и кантонами или между кантонами. Судьи Федерального суда избираются Федеральным  собранием,  которое  «следит  за  тем,  чтобы  были представлены  официальные  языки»  (ими  являются  немецкий,  французский, итальянский и романский).

     В  отношении  ряда  федеративных  государств,  входящий  в  британское Содружество и имевших ранее  статус доминиона (Австралия, Канада, Малайзия), следует отметить одно обстоятельство, до сих пор оказывающее  влияние  на  деятельность  их  верховных  судов  с  сфере федеративных  отношений.  Статус  доминиона  предполагал  сохранение юридических связей члена Содружества с бывшей метрополией в том числе и в форме права апелляции на решения их верховных судов, включая решения по конституционным вопросам, в судебный комитет Тайного  совета  Великобритании.  По  существу,  Судебный  комитет был  высшей  судебной  инстанцией,  осуществлявшей  конституционное правосудие в отношении законодательства и других конституционных  вопросов  доминионов.  Им  были  приняты  многие  решения,  ставшие  судебными  прецедентами,  разработаны  доктринальные концепции и принципы по ряду проблем федеративных отношений.

     Эти  прецеденты,  концепции  и  принципы  широко  используются национальными  судами  и  после  отмены  права  апелляции  в  Судебный комитет. Они  оказывают заметное влияние на решение указанных проблем. Так, П. Хогг считает, что решения Комитета по проблемам  канадского  федерализма  отражали  тенденцию  к  меньшей  централизации. «Судебное толкование (канадскими судами) после отмены в  1949  г.  права  на  апелляцию  свидетельствует  о  некотором  росте федеральной власти, что возможно и в будущем. Однако маловероятен полный отказ от  решений  Судебного  комитета. Основные направления судебного толкования, очевидно, необратимы».

     При  американской  модели  для  выявления  роли  конституционно го  правосудия  в  сфере  федеративных  отношений  большое  значение имеет  проблема  разграничения  компетенции  в  этой  сфере  между  раз личными  судами  общей  юрисдикции.  Особенно  остро  этот  вопрос стоит в тех странах, где (как, например, в США) сосуществуют две судебные  системы   – федеральных судов и судов субъектов федерации.

     Во  всех рассматриваемых федеративных государствах верховные суды наделены  основными  юрисдикционными  полномочиями  в  сфере федеративных  отношений  –  решать  дела  о спорах  между федерацией и  ее  субъектами  и  между  различными  субъектами.  Это  их  исключительное полномочие.

     Однако, споры  между  федерацией  и  ее субъектами,  т.  е.  носящие  «чисто  федеральный  характер»,  довольно редкое явление. Вопросы, непосредственно касающиеся федеративных отношений (например, соблюдение компетенционных норм, принципа верховенства федерального права и т. п.), решаются главным образом в  делах  о  проверке  конституционности  нормативных  актов федерации  и  ее  субъектов  в  порядке  конкретного  конституционного контроля  (американской  модели  присущ только  такой вид конституционного контроля). А таким полномочием обладают, как мы видели, либо все суды общей юрисдикции, либо верховный суд и высшие  суды  субъектов  федерации.  В  связи  с  этим  возникают  следующие  вопросы:  какие  нормативные  акты  могут  быть  объектом  конкретного  конституционного  контроля  со  стороны  того  или  иного  суда общей  юрисдикции  (например,  может  ли  верховный  суд  проверять конституционность  закона  субъекта  федерации,  а  суд  субъекта –   конституционность  федерального  закона)?  могут  ли  суды  субъекта  федерации  проверять  соответствие  его  закона  не  только  конституции субъекта,  но  и  федеральной  конституции  (т.  е.  давать  ей  казуальное толкование)? Таким образом, речь идет о разграничении полномочий по проверке конституционности нормативных  актов  между  различными судами общей юрисдикции, что на практике часто выливается в споры о компетенции.

     Указанные  вопросы  неодинаково  решаются  законодательством различных федеративных государств. Например, в США и Канаде все суды  общей  юрисдикции  обладают  правом  решать  дела  о  конституционности  как  федерального  законодательства,  так  и  законодательства субъектов  федерации.  Так,  в  США  федеральный  Верховный  суд имеет  право  признавать  законы  штатов  недействительными. 

     О роли Верховного  суда  США  в  оценке  законодательства  штатов свидетельствуют следующие данные: за период с 1791 по 1990 г. Суд признал  неконституционными  (полностью  или  частично)  125  федеральных  законов  и  1059  нормативных  актов  штатов³.  Вообще  следует отметить,  что  развитие  судебной  системы  США  идет  по  пути  расширения  юрисдикции  федеральных  судов,  особенно  в  сфере  конституционного  контроля.  Хотя  юрисдикция  федеральных  судов  ограничена делами, перечисленными в ст. III Конституции США, конгресс принял ряд законов, которые уполномочивают федеральные суды решать дела также на основании законов штатов.

     Но  не  следует  умалять  и  роль  судов  штатов  в  проверке  конституционности  федерального  законодательства. 

     Право  судов  штатов  принимать  к  своему  рассмотрению  дела, возникшие  на  почве  федерального  законодательства,  вытекает  из  клаузулы  о  верховенстве  федерального  права,  установленной  ст.  VI  Конституции.  Следуя  ей,  суды  штатов  обязаны  толковать  федеральные законы и объявлять их недействительными, если они не соответствуют федеральной конституции.

     Решения федеральных судов и судов  штатов по конституционным вопросам  могут  быть  пересмотрены  Верховным  судом  в  порядке рассмотрения апелляций. Именно апелляционная юрисдикция является основным средством реализации Верховным судом доминирующей роли в  регулировании  федеративных  отношений.  Не  рассматривая подробно правила, регламентирующие процедуру подачи апелляций в Верховный суд,  отметим  лишь  два  обстоятельства.  Во-первых,  предмет обжалуемого решения должен подпадать под юрисдикцию Суда, т. е. в иске обязательно наличие «федерального вопроса». Во-вторых, существуют две процедуры обжалования решений судов федерации и штатов. Первая – это прямая апелляция любой стороной  в деле на решения федеральных судов первой инстанции и судов штатов о конституционности или неконституционности федеральных законов и  на  решения  федеральных  апелляционных  судов  о  неконституционности законов штатов и решений последних о действительности законов штатов, хотя действительность их оспаривается по причине противоречия  Конституции,  договорам  и  законам  Соединенных Штатов. После  изменения  в  1988  г.  юрисдикции  Суда  «случаев  прямых  апелляций,  подлежащих  обязательному  рассмотрению  Верховным  судом,  стало  заметно  меньше».  Вторая  процедура   – это истребование  самим Верховным судом дела  в порядке приказа certiorari. Критерии  отбора  дел  в  этом  случае  установлены  п.  10  Правил  Верховного суда США.

     По-иному  проводится  разграничение  юрисдикции  по  конституционным вопросам в  других федеративных государствах этой группы.

     Так,  в  Бразилии  Верховный  федеральный  суд  по  первой  инстанции выносит  решения  по  вопросам  «непосредственной  неконституционности  закона  или  нормативного  акта,  принятого  на  федеральном уровне  или  уровне  штата,  и  по  вопросам  объявления  конституционности  федерального  закона  или  нормативного  акта»  (помимо  чисто федерального полномочия, прямо относящегося к регулированию федеративных  отношений,  т.  е.  рассмотрения  дел  и  конфликтов,  сторонами в которых являются Союз и штаты,  – ч. I ст. 102 Конституции).

     Кроме  того,  он  обладает  правом  выносить  решения  в  порядке «чрезвычайного  пересмотра»  по  делам,  по  которым  вынесены  решения в единственной и последней инстанции, при наличии в решении противоречия с Конституцией, объявления неконституционным договора  или  федерального  закона,  признания  силы  закона  или  акта местного правительства, конституционность которого оспаривается (ч. III ст. 102).

     Таким  образом,  Верховный  федеральный  суд,  во-первых,  рассматривает  дела  о  конституционности  законодательства  как  федерации, так и штатов по первой инстанции, а во-вторых, может пересматривать свои собственные решения по этим делам в качестве апелляционной  инстанции.  Что  касается  судов  штатов,  то  они  правомочны рассматривать  дела  только  о  «неконституционности  законов  и  нормативных  актов  штатов  и  муниципий,  которые  не  соответствуют  конституциям штатов» (§ 2 ст. 125). Следовательно, в отличие от США в Бразилии  суды  общей  юрисдикции  в  субъектах  федерации  не  обладают полномочием решать вопрос о соответствии федеральных законов федеральной Конституции, а значит, и толковать ее.

     Свои  особенности  имеет  разграничение  соответствующей  юрисдикции  между  Верховным  судом  Индии  и  высокими  судами  штатов.

     Хотя здесь  действует  единая  (объединенная) система  судов  общей  юрисдикции,  объем  конституционной  юрисдикции различных  ее  звеньев  далеко  неодинаков.  Низшие  суды  в  штатах  вообще  не  обладают  такой  юрисдикцией.  Конституционная  юрисдикция высоких судов ограничена лишь законодательством штатов, что прямо установлено ст. 226А и 131 А. Так, согласно ст. 226А, Высокий суд не рассматривает  вопрос  о  конституционности  любого  центрального закона  в  любом  производстве,  предусмотренном  этой  статьей.  Это полномочие  предоставлено  исключительно  Верховному  суду.  Если Высокий суд найдет, что дело, находящееся на его рассмотрении или на рассмотрении  подчиненного  ему  суда,  включает  вопросы  о  конституционности любого центрального закона или как центрального, так и штатного  закона,  то  он  передает  эти вопросы на  решение Верховного суда (ст. 131 А).