Политический миф как инструмент политического манипулирования

Как свидетельствует  П.Бьюкенен — влиятельный американский политик, советник президентов Никсона и Рейгана, вплоть до 1996 года являвшийся одним из лидеров Республиканской партии, ежегодно в США прибывает полтора миллиона иммигрантов, из которых полмиллиона нелегалы! При этом в 2000 году в Америке проживало 80 млн. человек неевропейского происхождения.

Иммигранты наступают. Уже сейчас одних лишь «латинос»  в США насчитывается свыше 20 млн, большинство из которых компактно  проживают в Калифорнии и граничащих с ней штатах. Многие из них, продолжает считать себя мексиканцами, многие отказываются изучать английский язык, миллионы сознательно не принимают американского гражданства, оставаясь гражданами Мексики, и вот результат — резкий всплеск национализма и сепаратизма. Сравнительно недавно в штате Нью-Мексико шли ожесточенные дебаты о переименовании штата в Нуэво-Мексико. На демонстрации «латинос» в Вествуде прозвучали такие слова:

«Мы требуем  возвращения наших земель! Если кого-то и депортируют отсюда, то не нас, а вас!».

Профессор политологии  Хосе Гутьерес, выступая перед огромной толпой «латинос», сделал весьма откровенное заявление:

«Белая Америка  стареет. У них больше не рождаются  дети. Они вымирают. Наша сила в численности. Они дрожат от страха — и мне это нравится!».

Чего только не услышишь на всяких сборищах, — скажут скептики, не стоит воспринимать это всерьез. Ну кто такой этот профессор политологии? Ну подумаешь, англоязычное название (Нью-Мексико) переделают на другой лад. Что в этом такого?

Хорошо, я приведу тогда  слова официальных лиц Мексики. Как вам такая «шуточка» генерального консула Мексики Хосе Осуны?

«Я в известной  мере шучу, но в каждой шутке есть доля истины. Так вот, на мой взгляд, мы переживаем Реконкисту в Калифорнии».

Если кто не знает, в Средние века большая часть  Испании была захвачена арабами, и процесс освобождения этих земель получил название «Реконкиста». От кого же сейчас «освобождают» мексиканцы Калифорнию?  
А вот, что сказал президент Мексики (!) Эрнесто Седилльо, обращаясь к жителям Далласа мексиканского происхождения:

«Вы — мексиканцы, мексиканцы, которые живут к северу от границы».

Что скрывается за этими  словами? Чтобы правильно понять эзоповский язык президента, надо знать  американские реалии. Там, в течение  многих лет проводился курс на создание единой американской нации из эмигрантов разных национальностей. В ходу была поэтическая метафора: «Америка — плавильный тигель Господа». И вот, оказывается, что в США, несмотря на все усилия властей, образовалась крупнейшая этническая группа, категорически не желающая растворяться в американском народе, стремящаяся сохранить свою национальную идентичность язык и культуру. «Латинос» не порвали связи с родиной предков и хотят присоединить к Мексике территории США! И это не просто инфантильные мечты в духе Манилова. В Юго-восточных штатах весьма сильны позиции промексиканской сепаратистской организации MEChA, чей лозунг: «Всё для нашей расы и ничего для чужих».

Двенадцать лет назад  представитель сепаратистов А. Виллараигоса баллотировался в мэры Лос-Анджелеса, и уже тогда для победы ему  не хватило совсем немного голосов. С тех пор численность «латинос» значительно увеличилась. Кто победит на следующих выборах? Президент Лиги единения латиноамериканцев уверенно предрекает:

«Калифорния станет мексиканским штатом. Мы займем все  органы власти».

Ну как, есть вопросы? В начале статьи говорилось о Японии. Интересно, а как обстоят дела у лидера Азии, страны, которая очень  многое переняла у Запада? С помощью  Америки послевоенная Япония стала  одной из самых быстроразвивающихся  стран мира. Технологические достижения этой страны не перестают поражать. Япония славится образцовой промышленностью, сельским хозяйством, выдающейся наукой и ... вымирает. Вымирает также как и все её Западные союзники, вымирает также, как и белое население США. Современный уровень рождаемости в Японии в два раза меньше чем 1950 году.

Больше половины японок к тридцати годам не выходят замуж  и не заводят детей. Демографический  прогноз ООН для Японии катастрофичен. К 2050 году население страны сократится на 23 млн человек! А их соседи, филиппинцы, напротив, превзойдут японцев на 25 млн. Я уж не говорю о Китае!

Цифры, приведенные в  статье неопровержимо доказывают, что  Запад бодро идет «по столбовой  дороге» прямо в морг. Азиатская  страна, последовавшая за ним, идет туда же. Плата за такой прогресс — смерть. Вот он — «лучший из миров». Другие народы, сильно отставшие в науке, технике, уровне жизни, тем не менее, сохранили главное — жизненные силы. Они выбрали другой путь, поэтому им принадлежит будущее. Вскоре им будет принадлежать весь мир.

Таким образом, прочитав эту статью, мы можем сделать вывод о том, что любой миф, внедренный в сознание масс умелыми руками технолога, может привести к резонансу в обществе страны и разделить его на несколько групп, посеяв между ними разногласия. И, казалось бы, из данной ситуации нет выхода, но если технологи страны в которой паразитирует миф дискредитирующий уровень жизни в этой стране введут новый миф, к примеру о плохих условиях жизни в другой стране и о тенденции развития своей страны в лучшую сторону, то «миф паразит» исчерпает себя в контексте нового «улучшенного» мифа.

2.2. Оптимизация воздействия на массовое сознание политическим мифом как информационно-психологические технологии.

Мифология предстает  как типологически универсальное  явление. Классический миф составляет основу, базис для последующих модификаций. В последние столетия многообразие мифологического опыта постепенно фокусируется вокруг социально-политических проблем: власти, собственности, отношений между различными социальными группами и государствами. Современный миф сохраняет в качестве «родительского наследства» основу классической мифологии.¹⁶

Специфика политического  сознания (особенно на уровне общественной психологии) заключается в том, что  там вообще верифицировать что-либо опытными средствами чрезвычайно сложно, так как информации, как правило, недостаточно, а также существует определенная ригидность стереотипа, препятствующая сопоставлению различных, подчас прямо противоположных информационных вариантов. В результате, политико-мифологическое сознание просто «тяготеет» к определенному стереотипу, четко выраженному и эмоционально окрашенному (августовский путч – августовская революция).

Политический миф определен  как феномен сложного иерархического взаимодействия в индивидуальном и массовом сознании архетипических оснований с рациональной интерпретацией политической реальности.

Политический  миф имеет сверхценностный характер. Поскольку он базируется на архетипе, то он связан с глубинными, ведущими потребностями, эмоционально окрашен, и является как бы «спусковым крючком» для политической активности. Человек способен пожертвовать многим, порой даже отдать жизнь,  будучи направляемым сверхценным для него представлением.

Сверхценность возникает из придания особого статуса  неудовлетворенной, архетипической по источнику, базовой потребности¹⁷. В человеческое сознание как бы «прорывается» энергетический поток, в котором на основе архетипа проявляются образы, сцены, предметы, действия. В результате возникает сверхценное представление, которое разрушает привычную систему ценностей, переподчиняя их себе.

Поэтому, вероятно, так популярны учения Ницше и  марксизм. Они производят переоценку всех ценностей, реализуя забытые потребности (веру в сверхчеловека, возврат к  «золотому веку»).

Политический миф может быть рассмотрен как некоторое информационное сообщение, но не как организованный текст. В отличие от идеологии, миф концептуально не оформлен. Его содержание постоянно меняется и не тождественно самому себе.

С точки зрения психологической структуры миф может быть разложен на два структурных уровня организации содержания. На первом (архетипическом) уровне, доминирующем в психике носителя политических мифологем, существуют бессознательные не типические основания мифа, практически идентичные с коллективным бессознательным К.-Г. Юнга, («…разум наших древнейших предков, способ, которым они постигали жизнь и мир, богов и человечески существа»¹⁸). Это инстинктивный стихийный, эмбриональный уровень мифа, реализуемый во снах, видениях, групповой символике и пр.

На втором уровне (стереотипическом), в большей степени  зависящем от реальных исторических условий, осуществляется перекодирование  бессознательных элементов в  смыслосодержательные, повествовательные, эмоциональные построения, в форму  организации знания об окружающем мире в виде стереотипов. Архетип адаптируется к требованиям сегодняшнего дня, превращаясь в стереотип.

На этом уровне, безусловно доминирует рациональное начало. Сознание группы «приспосабливает» архетип к изменениям в политической реальности, порождая видимости.

Архетипические  образы воплощаются в стереотипы, которые несут на себе отпечаток  человеческой индивидуальности, значимые черты исторической эпохи, драматизм  конкретных политических событий.

Рассматривая  информационную структуру современного мифа, можно выделить два уровня организации трансляции мифологического сообщения: инвариант и трансформы.

Инвариант - это  начальный стереотип, базисный алгоритм, устойчивый каркас, обеспечивающий помехоустойчивость, то есть направленный на максимальное затруднение важных замен и возможность их компенсации (в случае утраты одного из компонентов). Это - глубинный уровень, на котором не сказывается позиция интерпретатора, конкретная политическая ситуация и личность мифологического персонажа.

Кроме того, в информационной структуре мифологического сообщения существует некая избыточная информация, которая может быть утрачена, не меняя кардинально существа передаваемого мифологического сообщения. Это «поверхностный уровень мифа», обладающий малой помехоустойчивостью, подвергающийся сильным искажениям со стороны интерпретатора.

Сознание социальных групп практически во всем дезориентировано, подавлено, некритично. Социальные группы, как правило, дезориентированы, неорганизованны, легко переходят из «одной веры в другую», меняя политические убеждения, иногда на прямо противоположные.

Для того что бы правильно понять как влияет политический миф на общественность нужно рассмотреть ситуацию  в которой, миф играет значительную роль. Один из самых ярких примеров это предвыборная кампания В.В. Путина в 1999 – 2000.

Поискать пример с Казахстаном.

Политтехнологи и специалисты  по PR-кампаниям, обслуживающие президентскую кампанию, старательно расширяли ассортимент политических мифов, связанных с В.Путиным. Для этого задействовался весь возможный арсенал имиджмейкерских ходов. Информационная пушка режима без перерыва стреляла агитационными снарядами в стомиллионную толпу российских избирателей, а маски и.о. президента сменялись с калейдоскопической быстротой.  Если просмотреть  интервью Владимира Путина (на тот момент - и.о. президента), то в одних он предстает убежденным «либералом-рыночником», в других — патриотом-государственником, в третьих консерватором и прагматиком, стремящимся к консолидации общества. В таких интервью тщательно отбираются вопросы, создается подходящий эмоциональный фон и контекст, просчитывается вероятная реакция потенциальных избирателей. И если не задумываться над содержанием этих пропагандистских демаршей, не пытаться разложить их на структурные элементы, не задаваться вопросом — «а почему было сказано именно это?», то политический образ Путина получается вполне целостным и убедительным. Те, кто привык «голосовать сердцем», могли и не заметить того, что имиджи «патриота-державника» и «либерала-рыночника», которые эксплуатировались в избирательной кампании Путина, не просто несовместимы, но радикально противоположны друг другу.  PR-специалисты, которые убеждены в том, что политика — это состязание манипулятивных технологий, а не борьба идей, делали ставку на то, что таких избирателей абсолютное большинство. Однако наиболее трезвомыслящие из них били тревогу, понимая, что шансы победить за счет электората с размытыми политическими установками не слишком велики.  Что могло помешать успеху «технологов»?  Прежде всего, в нашей стране достаточно велико число тех, кто верит в идеи, кто предан идеалам. Подавляющее большинство таких идеалистов поддерживали и  поддерживают Геннадия Зюганова и никогда не изменят своих пристрастий. У них есть стойкий иммунитет к избирательным манипуляциям, и никакие информационные атаки не заставят их изменить своим симпатиям.  Для другой, не менее значительной группы населения, важно до конца понять позицию кандидатов в президенты, сделать осознанный выбор. Они будут с особым вниманием следить за телевизионными дебатами, изучать программные манифесты, искать четкие ответы на интересующие их вопросы.  И на этом поле — явное преимущество лидера компартии. У него есть серьезная, тщательно разработанная программа, его позиция изложена в нескольких книгах, озвучена в сотнях публичных выступлений. А что может противопоставить Зюганову его соперник? Только общие фразы с размытыми, исчезающими, словно в тумане, смысловыми конструкциями. Поэтому политический бой с нынешним хозяином Кремля лидер КПРФ вполне способен выиграть, а это уже половина победы.  Сегодня «технологи» постоянно показывают сверхвысокие рейтинги В.Путина. Так было и в момент предвыборной гонки. Рассчитывая, что сторонники левой оппозиции поверят в  то, что исход президентских выборов заранее предрешен, и будут настолько подавлены перспективой предстоящего поражения, что попросту не пойдут на избирательные участки.  Однако и здесь PR-специалисты могли допустить серьезный прокол, плохо изучив русскую национальную психологию. Подсознательно наш народ стремится не к силе, а к правде, готов поддержать того, кто выходит на заведомо неравный поединок.

В этот момент в силу вступают политические мифы. Эти «сказки» рассказываются в основном с экранов телевизоров. Политические мифы имеет в своей  основе  глубокие исследования человеческой психологии. Не смотря на то, что политические технологии и PR появились сравнительно недавно, мифы окружали людей с незапамятных времен.

Добровольная отставка Ельцина, вызвавшая в стране прилив жалости к уходящему вождю, на   глазах у миллионов смахнувшему скупую слезу и выдавившему из себя просьбу о прощении, - блистательная кульминация грандиозного политического спектакля, задуманного летом 1999 года после прихода в правительство премьера Путина. Беспрецедентно - грязная кампания  выборов в Думу - лишь составляющая часть этого зрелища, один из актов еще не завершившегося спектакля, финал которого - досрочные президентские выборы. По сути дела в декабре 1999 года страна  уже выбирала президента.

В середине июля 1999 года в СМИ разразилась очередная «информационная война»,     которая знаменовала начало новой эпохи политического противостояния. Больше нет   идеологической битвы «красных» и «белых», «коммунистов» и «демократов» - в политических     верхах идет драка за финансовые трофеи, которые дает и защищает власть. Березовский     против Гусинского. Кремль против «Газпрома», «Медиа-Моста», столичного мэра Лужкова.  ОРТ против НТВ. В июне 1999 еще отсутствовал единый кандидат на Кремль, который устраивал    бы всю политическую элиту. По всему было заметно, в Кремле раздражаются, паникуют, требуют лояльности от представителей финансовой и политической элиты. Но, похоже, к  началу июля в головах кремлевских технологов стал прорисовываться образ будущего наследника и схема будущей кампании. Одно из косвенных доказательств - заявления  Бориса Березовского. Весной 1999 года было точно известно, что этот политический игрок не в коем случае не станет поддерживать Лужкова с Примаковым. Еще в мае Березовский говорил о поддержке Александра Лебедя, а уже в двадцатых числах июня заявил, что не собирается поддерживать никого. Правда, тут же добавил, что в Российской политике  должны появится новые имена. Через месяц премьером был назначен никому неизвестный  «преемник».

Ставка на «новые имена» была беспроигрышной. После выборов 1996 года Россия     постоянно ждала своего героя. Причем на фоне всеобщей нелюбви, стыда и жалости к     стареющему и нездоровому президенту, страна жаждала найти молодого, уверенного,   сильного...

     В такой  ситуации легко рождаются иллюзии. К тому же, по данным социологов, примерно    раз в год возрастает число людей, которые отказываются голосовать за старых политиков или голосуют против всех. Каждое новое лицо власти - Лебедь, Немцов, Примаков,  Степашин - вызывали прилив симпатий и новые надежды. Новому персонажу готовы     отдать свои голоса 15-20% разочарованных и одновременно влюбчивых граждан.