Происхождение теории М. Вебера и К.Маркса

капиталистического развития, определенное Вебером, привело к тому, что

основное внимание он сосредоточил на религии, прежде всего протестантизме, в котором видел нравственную основу западноевропейского

капитализма.

Нередко можно встретить утверждение, что Вебер, стремясь опровергнуть Маркса, объяснил процесс экономического развития воздействием религии. По сути же мысль Вебера заключается в другом: он

хотел доказать, что поведение людей в различных обществах может быть понято лишь в рамках общего теоретического представления о своем существовании, где религиозное толкование составляет лишь часть видения

мира13. Отсюда, чтобы понять поведение людей, различных социальных групп и, в частности, их экономическое поведение, необходимо обратиться и к религии, хотя религиозное восприятие мира получило в социологии Вебера

самоценное и самодовлеющее значение.

В этом плане, как представляется, верную точку зрения занимают те

исследователи творчества Вебера, которые считают, что его работа «Протестантская этика и дух капитализма» не содержит прямого подхода к

проблеме причинного объяснения, она имеет дело только с зависимостью

между религиозными заповедями и самодисциплиной светского поведения14.

Тезис Вебера по этому поводу гласит: существует четко выраженная адекватность духа капитализма и духа протестантизма.

Анализируя поставленную Вебером проблему возникновения промышленного капитализма с его рациональной организацией свободного

труда, стоит провести несколько параллелей, касающихся представлений о

капитализме у К. Маркса и М. Вебера.

Трактовки Маркса и Вебера отличаются уже тем, что последний считал

главной характерной чертой современного общества и капитализма бюрократическую рационализацию, которая не может не продолжаться, какой бы ни была форма собственности на средства производства. Вебер, имея в виду обобществление средств производства в условиях социализма,

не видел, и в этом его отличие от Маркса, никакого коренного преобразования. По его мнению, необходимость рациональной организации

для получения наиболее дешевого продукта будет существовать независимо

от революций, определяющих в государстве характер собственности на средства производства. Вебер (как в свое время А. Сен-Симон и О. Конт) не

придавал решающего значения противоречиям между рабочими и предпринимателями и не верил в необходимость классовой борьбы для становления современного общества.

Как и Маркс, он говорил о типичной организации современного производства, которого «нигде кроме Запада не было и не могло быть», однако считал лишенным смысла противопоставление «социализм – капитализм», поскольку бюрократическая рационализация, как основа современного общества, выживает при любом режиме собственности. Более

того, Вебер, исходя из индивидуалистической системы ценностей, опасался

развития обобществления производства, его социализации, способной ограничить свободу действий индивида15.

Значительные расхождения между Вебером и Марксом мы находим и в

понимании характера социальной структуры и условий социальной стратификации общества.

Хотя в «целостной» форме идеи Вебера о капитализме были представлены в работе «Протестантская этика и дух капитализма», все-таки к

культурологической версии капитализма он пришел через немецкую историческую политэкономию.

С чего начинает свое исследование капитализма М. Вебер? С отрицания распространенного представления о капитализме как явлении, прежде всего связанном с наживой.

По М. Веберу: «Стремление к предпринимательству», «стремление к наживе, к денежной выгоде… само по себе ничего общего не имеет с капитализмом». Это стремление, как отмечает он, наблюдалось и наблюдается у многих людей, и, более того, «оно свойственно людям всех

типов и сословий». От этих наивных представлений следовало бы, по мысли

Вебера, отказаться еще на заре изучения истории культуры16.

Безудержная алчность в делах наживы, как пишет Вебер, ни в коей мере нетождественна капитализму и еще менее тождественна его «духу».

Продолжая свою мысль, он отмечает, что капитализм, безусловно, тождественен стремлению к наживе, но в рамках непрерывно действующего

рационального капиталистического предприятия, поскольку не ориентация

на рентабельность неизбежно обрекает его на гибель.

Если говорить о традиционном понимании капитализма как хозяйственной деятельности, ориентированной на составление дохода и издержек в денежном выражении, то в этом смысле капитализм существовал,

по Веберу, во всех культурных странах земного шара: в Китае, Индии, Вавилоне, Египте, в средиземноморских государствах древности, средних

веков и нового времени. Вебера интересует капитализм не в чисто капиталистическом аспекте, который действовал в различных формах (капитализм авантюристический; торговый; капитализм, ориентированный

на войну, политику и т.д.) всегда, а «возникновение буржуазного промышленного капитализма с его рациональной организацией свободного

труда»17.

Эту рационализацию свободного труда капиталистического предпринимательства на Западе он обусловливает развитием науки, техники,

развитием рациональной структуры права и управления, которых не было в

предшествующих Западу культурах. Развернутую характеристику капиталистического способа хозяйствования Вебер дает в работе «История

хозяйства» в четвертой главе «Происхождение современного капитализма».

Главная идея Вебера в работе «Протестантская этика и дух капитализма» в подходе к пониманию западного капитализма состоит в том,

что как бы ни были важны сами по себе экономические условия, связанные с

рационализацией техники и рационального права, «все же экономический

рационализм зависит и от способности и предрасположенности людей к определенным видам практически-рационального жизненного поведения»18.

Там, где экономической рациональности препятствуют определенные

психологические факторы, развитие хозяйственно-рационального поведения

затрудняется этим внутренним противодействием. Таким внутренним противодействием в прошлой истории у Вебера выступали магические и

религиозные идеи, в которых коренились определенные этические представления о долге19. То есть у немецкого мыслителя речь идет в данном

случае об «обусловленности» хозяйственного мышления и формы хозяйства

«определенной религиозной направленностью». Именно иллюстрацией этой

обусловленности и служит у Вебера показанная им «связь современного

хозяйственного этоса»20 с рациональной этикой аскетического протестантизма.

Утверждение об обусловленности современного западного капитализма идеологией протестантизма Вебер подтверждает различного

рода статистическими данными и, в частности, фактом преобладания протестантов среди владельцев капитала и предпринимателей, среди высших

квалифицированных слоев рабочих, а также среднего и высшего технического персонала современных предприятий. Здесь, по Веберу, налицо

причинное соотношение, связанное со своеобразным складом психики, привитой воспитанием, направленной на профессиональную деятельность,

имевшей место в протестантизме. И причину различного поведения католиков и протестантов, по Веберу, следует искать, прежде всего, в устойчивом внутреннем своеобразии каждого вероисповедания, в их чисто

религиозных чертах.

По ходу изложения «Протестантской этики» Вебер раскрывает это внутреннее своеобразие вероисповедания. Так, касаясь людей, воспитывавшихся в лоне протестантизма, он отмечает у них приверженность

идее «долга по отношению к труду», что создает наиболее благоприятную почву понимания труда как призвания. Именно это делало своеобразной «мотивационную» структуру поведения городского европейского сословия –

буржуазии. Эта структура мотивации формировалась, согласно Веберу, в ходе Реформации – процессе возникновения «новой» версии христианства, а

именно: протестантизма с его этикой продуктивного труда, профессионального долга и частной инициативой. Именно благодаря этому этическому ядру протестантская религиозность оказалась наиболее адекватной формой промышленному высокопродуктивному капитализму21.

Отмечая «вторжение» нового духа, «духа современного капитализма»,

Вебер не сводит вопрос о движущих силах экспансии современного капитализма только к вопросу об источнике используемых капиталистом

денежных ресурсов. Он акцентирует внимание на ярко выраженных этических качествах людей, которые только и могли обеспечить необходимые условия безграничного роста производительности труда.

Формирование этических качеств людей «нового типа» автор «Протестантской этики» связывает с идеями М. Лютера (1483-1546) и с его

реформаторской деятельностью, в частности, переосмыслением им мирской

деятельности и «освещением» профессионального призвания и равенства

всех профессий перед Богом.

С точки зрения Лютера, монашеский образ жизни не только бессмыслен для оправдания перед Богом, но и являет собой лишь порождение эгоизма и холодного равнодушия, пренебрегающего мирскими

обязанностями человека. Конечно, обосновывая мирскую деятельность как

богоугодную, как проявление христианской любви к ближнему, Лютер далек,

по Веберу, от мирских понятий (типа «время – деньги») идеологов и сторонников капитализма. У Лютера, по свидетельству Вебера, мы находим

многочисленные высказывания против ростовщичества и против любого взимания процентов, т.е. с капиталистической точки зрения его взгляды носили «отсталый» характер.

Однако важным результатом Реформации, с социокультурной точки

зрения, является, прежде всего, то, что в противовес католической точке зрения моральное значение мирского профессионального труда и религиозное воздаяние за него чрезвычайно возросли.

Вообще, как считает Вебер, анализировавший деятельность Лютера, его идея «призвания» сама по себе вряд ли имеет столь больше значение, как

лютеровское преобразование религиозной жизни, поскольку, по Веберу, практическое значение его идей не может быть непосредственно выведено из

отношения Лютера и лютеровской церкви к мирскому призванию. Более того, оно (значение связи идей с историей капитализма), как считает Вебер,

менее очевидно, нежели в других направлениях протестантизма и, в частности, в кальвинизме и протестантских сектах. Но и в такой постановке

Вебер пытается избежать прямолинейного ответа на вопрос: способствовал

ли непосредственно протестантизм пробуждению того «духа», который мы

именуем «капиталистическим». В этой связи он прямо пишет, что «придется

считаться с тем, что культурные влияния Реформации в значительной своей

части – а для нашего специального аспекта в подавляющей – были непредвиденными и даже нежелательными для самих реформаторов последствиями их деятельности,… или даже прямо противоположными их

подлинным намерениям»22.

Для Вебера здесь является принципиальным лишь вопрос, «что именно

из характерного содержания нашей культуры может быть отнесено к влиянию Реформации в качестве исторической причины?»23.

Будучи тонким мыслителем, Вебер в решении вопроса о происхождении «духа капитализма» пытается избежать односторонних оценок и подходов. Во-первых, он отмежевывается от той точки зрения, сторонники которой выводят Реформацию из экономических сдвигов как их

«историческую необходимость». И это явно направлено против марксистского понимания капитализма.

С другой стороны, Вебер ни в коей степени не склонен защищать, как

он пишет, «доктринерский тезис», будто «капиталистический дух мог возникнуть только в результате влияния определенных сторон Реформации,

будто капитализм как хозяйственная система является продуктом Реформации. «Мы, - формулирует свою точку зрения Вебер, – стремимся установить лишь следующее: играло ли также и религиозное влияние – и в

какой степени – определенную роль в качественном формировании и количественной экспансии «капиталистического духа» и какие конкретные стороны сложившейся на капиталистической основе культуры восходят к

этому религиозному влиянию»248.

Учитывая огромную сложность взаимосвязей между материальным базисом, формами социальной и политической организации и духовным содержанием эпохи Реформации, Вебер пытается, прежде всего, установить