Происхождение теории М. Вебера и К.Маркса

Грамши предлагает серьезно переосмыслить марксистскую философию с целью радикального преодоления одностороннего экономического детерминизма, на позиции которого все время сбивались марксисты не только II, но и III Интернационала. Для этого, считает он, необходимо восстановить на новом уровне синтез трех составных частей марксизма и тот синтез элементов материализма и идеализма, с которого в «Тезисах о Фейербахе» начиналась философия Маркса. Критикуя «Теорию исторического материализма» Н. И. Бухарина, Грамши выступает против той систематизации, которая закрепилась во всей советской философии. С его точки зрения, нельзя делить марксистскую философию на диалектический и исторический материализм: она вся социальна и исторична, поскольку не претендует на всеобщие абсолютные истины. Она признает себя - как и всякую философию - частью общества, а точнее, частью надстройки на определенном этапе ее развития. Такое понимание философии Грамши обозначает как «историцизм», как «тождество философии и истории»36.

Всеобщая диалектика, взятая в отрыве от общества, превращается, согласно Грамши, в схоластику и разновидность формальной логики. Подведение под всеобщие законы диалектики конкретных явлений из самых разных областей действительности (например, превращение воды в пар и социальная революция как примеры действия закона превращения количества в качество) не только ничего не дает для исследования и практики, но может даже их дезориентировать из-за неправомерного сближения природных и социальных процессов. Диалектика как теория познания, как методология должна, согласно Грамши, соединять то, что отдельные науки и отдельные части марксизма разъединяют - экономику, политику, культуру, идеологию и вообще материальное и идеальное, объективное и субъективное. Этим она должна показать, что развитие общества не может быть объяснено исходя лишь из того или иного отдельного уровня, будь он даже столь важным, как экономический уровень. Только взяв их в единстве, во взаимодействии, можно объяснить социальное развитие и принять в нем эффективное участие в качестве реальной общественной силы. Только так «реабилитируются» сознание и воля человека как необходимые составные элементы общественного процесса. Только так преодолевается односторонний экономический детерминизм (или «экономизм», как его часто называет Грамши) и марксистская философия предстает как «философия практики», каковой она и была изначально задумана37.

Что касается природы, то она изучается естественными науками, а задача философии - показать, что и здесь мы имеем дело не с чисто объективными данными, а с единством объективного и субъективного, поскольку научные истины относительны, а сама наука в той или иной мере детерминирована.

Однако «философия практики» - не только методологический ориентир для познания и практического действия. Она должна сама непосредственно воздействовать на обыденное сознание широких масс, преобразуя их «стихийную философию», помогая им выйти из состояния пассивности и подчиненности и подняться до уровня сознательных исторических деятелей. Философия здесь переливается в политику (Грамши говорит о «тождестве философии и политики»), направленную на превращение рабочего класса из класса подчиненного в класс-гегемон, руководящий другими классами, а затем и всем обществом, что в конечном итоге должно привести к ликвидации не только классов, но и векового деления людей на командующих и исполнителей.

В связи с этим Грамши, отталкиваясь от «Тезисов о Фейербахе» Маркса, разрабатывает динамическую концепцию человека. «...Поставив вопрос: что такое человек, - пишет он, - мы хотим спросить: чем человек может стать, то есть, может ли человек стать господином собственной судьбы, может ли он «сделать» себя самого, создать свою собственную жизнь? Итак, мы говорим, что человек - это процесс, точнее - это процесс его поступков»38. Если, как говорит Маркс, сущность человека есть совокупность всех общественных отношений, то все эти отношения должны быть поняты как активные, причем центр этой активности - сознание отдельного человека. Отсюда «каждый переделывает и изменяет самого себя в той мере, в какой он изменяет и переделывает весь комплекс взаимоотношений, в котором он является узлом, куда сходятся все нити»39.

Дьердь Лукач (1885-1971) и Карл Корш (1886-1961) считаются, наряду с Антонио Грамши, основоположниками западного марксизма. В противовес экономическому детерминизму они постарались обосновать активную роль исторического субъекта, каковым они, вслед за Марксом и Энгельсом, считали пролетариат. Соответственно они разрабатывали марксистскую философию как философию активного практического действия, органически включающего в себя фактор сознания, мышления, теоретизирования.

Философ по образованию и призванию, Лукач пришел к марксизму через Дильтея и Гегеля. Он восторженно приветствовал Октябрьскую революцию в России и сам принял участие в последовавшей за ней революцией в Венгрии, став народным комиссаром культуры в правительстве Венгерской советской республики. Широкую известность ему принесла опубликованная в 1923 году книга «История и классовое сознание», вызвавшая бурные дискуссии среди марксистов. После осуждения его взглядов Коминтерном Лукач попытался понять и принять «ортодоксальный» марксизм. Проведя ряд лет в Советском Союзе, где он занимался вопросами истории философии и эстетики40, Лукач вернулся в 1945 году в Венгрию. В 1956 году он выступил против ввода советских войск в Венгрию, в защиту демократических преобразований. В последние годы жизни Лукач разрабатывал свою версию материалистического понимания истории, названную им онтологией общественного бытия.

Концепция, изложенная Лукачем в книге «История и классовое сознание»41, может быть резюмирована следующим образом. Для того чтобы понять и преобразовать общество, надо прежде всего осмыслить его как целостность (тотальность). Отдельные факты и процессы сами по себе непознаваемы. Они поддаются осмыслению лишь с точки зрения целого. Поэтому целое мыслится как исходное. Но как постичь целое, находясь внутри него? По Лукачу, это не каждому дано. Это не дано буржуазии, сознание которой пребывает в плену абстракций, господствующих в капиталистическом мире (меновая стоимость, деньги, абстрактный труд и т.д.). Но это в принципе дано пролетариату в силу его специфического положения и специфической роли внутри общественной целостности. Именно в пролетариате воплощается единство субъекта и объекта, и именно пролетариат заинтересован в революционном изменении общества как целого. Поэтому классовое сознание пролетариата - важнейший фактор современной истории.

Правда, адекватное классовое сознание не дано пролетариату изначально. Сначала это лишь потенция, превратить которую в действительность мешает не только господствующая буржуазная идеология, но и процесс «овеществления» («реификации») человеческих отношений, который Маркс критиковал в «Капитале» как «товарный фетишизм». Отсюда необходимость теории, показывающей, что за вещными отношениями скрываются человеческие отношения. Но отсюда и необходимость критики интерпретации марксистской теории в духе экономического детерминизма, который объективированные, вещные отношения принимает за «чистую монету», за основу общества, подчиняя тем самым людей вещам.

Подход к обществу с точки зрения целостности и происходящих внутри нее процессов взаимодействия и взаимопереходов основных противоположностей - субъективного, человеческого и объективного, вещного - это, по Лукачу, и есть диалектика, представляющая собой и метод мышления о мире, и способ участия в его преобразовании. Такой диалектики, по определению, нет в природе, а потому Лукач отвергает диалектику природы Энгельса, тем более что ориентация на единые диалектические закономерности в обществе и природе есть фактически ориентация на приравнивание общества к природе, то есть тот самый объективистский детерминизм, которого Лукач всеми силами стремится избежать.

Между тем представители «ортодоксальной» линии в марксизме не только не видели ничего дурного в приравнивании общественных закономерностей к природным, естественным, но даже считали это преимуществом марксизма. Им представлялось, что отказ от такого приравнивания означает отказ от признания закономерного, естественно-необходимого развития общества, а следовательно, и отказ от признания закономерно-необходимого перехода к социализму.

Этим и объясняется острая критика, а затем и осуждение взглядов как Лукача, так и Корша в середине 20-х годов. Воззрения Корша, изложенные в его книге «Марксизм и философия»42 (1923), близки взглядам Лукача с той, однако, разницей, что Корш считал материалистическое понимание общества не философией, а наукой. Отталкиваясь от некоторых высказываний Маркса и Энгельса, Корш заявлял, что философия как абстрактное мышление о мире «снимается» в сознании и практике пролетариата, что означает переход от «философско-критической» к «практически-критической» позиции. Правда, такой переход требует времени, и пока он не завершился, философия в марксизме остается необходимой, тем более что ей приходится бороться с враждебной, идеалистической философией.

Подчеркивая, как и Лукач, органическую связь субъективного и объективного, сознания и действительности, Корш утверждал, что материальные «производственные отношения эпохи есть то, что они есть, лишь вместе с теми формами сознания, в которых они отражаются и от которых отдельно не существуют». Однако в отличие от Лукача Корш не пошел на уступки своим критикам, но порвал с коммунистическим движением, выйдя из состава Коммунистической партии Германии. Впоследствии от критиковал сталинизм с позиций, близких к анархо-синдикализму.

Заключение

Возможно, что более глубокое прочтение текстов М.Вебера и К.Маркса поможет лучше разобраться во многих практических вопросах, которые ныне стоят перед Россией, несомненно, переживающей этап модернизации. Способна ли традиционная культура России ужиться с прозападными моделями технологического обновления и экономическими моделями реформ? Существуют ли в нашем прямые аналоги протестантской этики и так ли уж они необходимы для успешного продвижения по пути реформ? Эти и многие другие вопросы встают сегодня; возможно, они встанут и завтра, а может быть они никогда не будут сняты с повестки дня. Как, возможно, никогда не утеряет своей познавательной ценности учение М.Вебера.

Из всей работы можно сделать вывод о том, что роль социологии заключается в том, чтобы среди массы фактов истории выявить главные, определяющие и показать закономерности и тенденции развития исторических событий и социальных систем.

Карл Маркс, безусловно, является яркой личностью, внесшей большой вклад в мировую философию. Говоря о философии Маркса можно говорить и о вершине немецкой классической философии. Сочетание объективного идеализма Гегеля, преодолевшее конфликт между идеалом и действительностью и антропологизм Фейербаха сменившей личностный акцент на социально-философскую концепцию - вот истинный Маркс.

Становление философских взглядов К. Маркса происходило на протяжении ряда лет, в течение которых наблюдалось не только их формирование, но и эволюция. Можно выделить этапы творчества «молодого» и «зрелого» Маркса, налицо трансформация многих категорий. Говорить о его философской зрелости можно уже к 30 годам, когда он вместе с Энгельсом создает «Манифест коммунистической партии».

Необходимо выделить два глобальных этапа развития марксизма в Советском Союзе: I этап (20-30 гг.) был связан с деятельностью В. Ленина (1870-1924), Л. Троцкого (1879-1940), и Н. Бухарина (1888-1938). Предметами их философских исследований становились проблемы бытия и развития, вопрос общественного прогресса и роли личности в истории, и т. п. И II этап (начиная с 50-х гг.), который был связан с преодолением культа личности Сталина, причем это было распространено и на сферу философских исследований.

С большой долей уверенности можно сказать, что философия Марксизма, являясь философией широких масс, еще долгое время будет находить своих последователей, и, приспосабливаясь к условиям современного мира, являясь актуальной и значимой темой, неоднократно вызовет дискуссию.

Что касается взглядов М.Вебера, современный капитализм, согласно его теории, – это неизбежное следствие исторического развития Европы, и пути назад, к патриархальным общественным структурам и ценностям, нет.

Значительные расхождения между Вебером и Марксом находится и в

понимании характера социальной структуры и условий социальной стратификации общества.

Хотя в «целостной» форме идеи Вебера о капитализме были представлены в работе «Протестантская этика и дух капитализма», все-таки к

культурологической версии капитализма он пришел через немецкую историческую политэкономию. Как он отмечает, самой общей предпосылкой новейшего капитализма является рациональный расчет капитала, и это выступает нормой для всех крупных промышленных предприятий, работающих на удовлетворение повседневных потребностей. Главная идея Вебера в работе «Протестантская этика и дух капитализма» в подходе к пониманию западного капитализма состоит в том, что как бы ни были важны сами по себе экономические условия, связанные с рационализацией техники и рационального права, «все же экономический рационализм зависит и от способности и предрасположенности людей к определенным видам практически-рационального жизненного поведения»43.

Там, где экономической рациональности препятствуют определенные психологические факторы, развитие хозяйственно-рационального поведения

затрудняется этим внутренним противодействием. Таким внутренним противодействием в прошлой истории у Вебера выступали магические и религиозные идеи, в которых коренились определенные этические представления о долге.