Рыночное хозяйство и его инфраструктура

прямых затрат плюс 60 долл. недополученной прибыли).

      В результате  оказывается, что  социальные  издержки  равны  130  долл.

(50+80), а социальная выгода  от  выращивания  дополнительной  коровы  -  100

долл. Понятно,  что  такое  распределение  ресурсов  неэффективно.  Но  если

хозяин ранчо должен возместить фермеру причиненный ущерб, то тогда,  взвесив

свою частную выгоду и  свои частные  издержки  (стоимость  выращивания  -  50

долл. плюс компенсация фермеру - 80  долл.),  он  откажется  от  решения  об

увеличении поголовья  стада на одну единицу. Частное соотношение  «издержки  -

выгоды»  совпадает  с  социальным,  что   свидетельствует   об   эффективном

распределении ресурсов.

      Далее Р.  Коуз показал, что ущерб для  скотовода будет  одинаковым  и  в

ситуации, если он не будет  нести никакой

      ответственности  за потраву. В этом случае  земледелец предложит хозяину

ранчо «выкуп», чтобы тот  не  увеличивал  свое  стадо  еще  на  одну  корову.

Размер  выкупа  будет  колебаться  от  50  долл.   (прибыль   скотовода   от

выращивания одиннадцатой коровы) до 60 долл.  (прибыль  фермера  от  продажи

десятого центнера зерна).

      В  обоих   случаях  ущерб  оборачивается   для   скотовода   одинаковыми

издержками: в первом случае, когда он  имеет  право  свободного  пользования

полями фермера, он несет  убытки в виде штрафа,  во  втором  —  когда  фермер

имеет право вето  на  использование  хозяином  ранчо  его  полей  —  в  виде

недополучения выгоды от выращивания  еще одной коровы.

      Это   дало  основание  Р.  Коузу   сделать   вывод,   что   если   права

собственности ясно  определены  и  предписаны,  если  люди  согласны  твердо

придерживаться  результатов  добровольного  обмена,   то   никаких   внешних

эффектов не возникает  «Провалов рынка» нет,  а  значит,  нет  оснований  для

государственного   вмешательства   с   целью   его   корректировки.   Задача

государства состоит  в  том,  чтобы  четко  распределять  и  защищать  права

собственности рыночных агентов.  Этому  выводу  американский  экономист  Дж.

Стиглер придал форму теореме  Р. Коуза, которая  выглядит  так:  «В  условиях

совершенной конкуренции  частные и социальные издержки равны»[4]  Из  теоремы

Р. Коуза следовало несколько  важных выводов.

      Во-первых, что внешние эффекты  носят   не  односторонний,  а  обоюдный

характер. Фабричный дым  наносит ущерб близлежащим  фермам  -  это  очевидно,

поскольку промышленник навязывает дополнительные издержки  фермерам  без  их

согласия. Он получает благо  за счет причинения ущерба  другим,  не  имея  на

это права. Но, с другой стороны, запрет на  выбросы  оборачивается  убытками

для хозяина фабрики, а  стало быть  для  потребителей  продукции.  Поэтому  с

экономической точки зрения речь должна идти не о том,  «кто  виноват»,  а  о

том,  как  минимизировать  величину  совокупного   ущерба.   Иначе   говоря,

юридическую постановку вопроса  о том, кем совершено действие, нельзя  путать

с экономической постановкой  вопроса об экономической эффективности.

      Во-вторых,   теорема   Коуза   раскрыла   экономический   смысл   прав

собственности. Четкое их распределение  среди хозяйствующих  субъектов  ведет

к тому, что все результаты деятельности  каждого  субъекта  касаются  только

его, в результате чего любые  внешние  эффекты  превращаются  во  внутренние.

Поэтому главная функция  прав  собственности  состоит  в  том,  чтобы  давать

стимулы для большей интернализации экстерналий. Внешние  эффекты  появляются

там, где размыты права  собственности (в частности, при  использовании  таких

ресурсов, как  вода,  воздух  и  т.п.).  Четкое  их  распределение  ведет  к

исчезновению или минимизации  внешних эффектов.

      В-третьих,  теорема Коуза сняла обвинение  с рынка о его «провалах».  По

мнению  Р.  Коуза,  ключевое  значение  для  успешной  работы  рынка   имеют

трансакционные издержки (затраты по поиску информации о  ценах,  по  подбору

партнеров, заключению контрактов,  контролю  за  их  использованием,  защите

права собственности и  т. п.). Если они малы,  а  права  собственности  четко

определены, то  рынок  способен  сам,  без  участия  государства,  устранять

внешние эффекты: заинтересованные стороны  смогут  самостоятельно  прийти  к

наиболее рациональному  решению.  При  этом  не  будет  иметь  значения,  кто

именно обладает правом собственности, скажем, фермеры на чистый  воздух  или

хозяин фабрики на его  загрязнение. Участник, способный извлечь  из  обладания

правом большую выгоду, просто выкупит его у того, для  кого оно  представляет

меньшую  ценность.  Для  рынка  важно  не  то,  кто  именно  владеет  данным

ресурсом, а то, чтобы хоть кто-то владел им.  Тогда  появляется  возможность

для рыночных операций с  этим ресурсом, для его передачи по цепочке  рыночных

обменов. Сам факт наличия  прав  собственности  и  четкого  их  разграничения

важнее вопроса о наделении  ими того, а не другого участника.

      В-четвертых,  даже  тогда,  когда  трансакционные  издержки  велики  и

распределение  прав  собственности  влияет  на  эффективность  производства,

государственное регулирование  необязательно представляет наилучший  выход  из

положения. Нужно еще доказать, что издержки  государственного  вмешательства

будут меньше потерь, связанных  с «провалами рынка». А это, по мнению  Коуза,

в высшей степени сомнительно.

      Таким образом,  своей теоремой Р. Коуз выявил  сам механизм  образования

рынков: рынок заработает, как только будут разграничены права  собственности

и  появится  возможность  для   заключения   сделок   по   обмену   ими   по

взаимоприемлемым ценам. Именно Р. Коуз ввел  представление  о  собственности

как о пучке прав,  которые  могут  покупаться  и  продаваться  на  рынке.  В

процессе обмена права  собственности начнут переходить к  тем,  для  кого  они

представляют наибольшую  ценность  -  производственную  или  непосредственно

потребительскую. Они, следовательно,  будут  приобретаться,  подразделяться,

комбинироваться   и   перегруппировываться   таким   образом,    чтобы    их

использование  в  хозяйственной   деятельности   обеспечивало   максимальный

экономический выигрыш. Но, как отмечает сам Р. Коуз, перераспределение  прав

будет происходить лишь в  том случае, если  издержки  необходимых  для  этого

трансакций  меньше,   чем   возрастание   ценности   в   результате   такого

перераспределения [5]. Поэтому  именно от  трансакционных  издержек  зависит,

как  будут  использоваться   права   собственности,   какой   (и   насколько

эффективной) будет структура  производства. А это значит, что  трансакционные

издержки должны в обязательном порядке  включаться  в  экономический  анализ

вообще и при исследовании внешних эффектов — в частности.

      Если в  результате существования внешних  эффектов рынок  дает  неточную

денежную оценку издержек и выгод и  распределяет  ресурсы  неэффективно,  то

так называемые  общественные  блага  рыночная  система  вообще  не  намерена

производить, поскольку не может дать им денежной оценки.  Обычные  товары  и

услуги  подвержены  действию  принципа  исключения,  поскольку  поступают  в

пользование лишь тем, кто  в состоянии заплатить  за  них  необходимую  цену.

Иными  словами,  чтобы  пользоваться  такими  благами,   их   надо   купить.

Потребление же  общественных  благ  становится  возможным  не  в  результате

покупки,  а  в  результате  самого  производства   таких   благ.   К   числу

общественных благ

      относятся  национальная оборона, охрана  общественного  порядка,  услуги

пожарных, освещение улиц, маяки, регулирование паводков и  т. д.

      Перечисленные   блага   характеризуются   принципом    неисключаемости

потребления. Это означает, что выгоды от общественных  благ  могут  получать

люди, которые не несли  никаких издержек на их производство и не  участвовали

в их оплате. При этом трудно найти дешевый способ  отделения  неплательщиков

(«зайцев») от тех, кто   оплатил  потребление  такого  рода  благ.  Поскольку

принцип исключения  здесь  не  применим,  и  все  будут  надеяться  получить

общественное благо бесплатно, то не будет  и  стимулов  у  частного  бизнеса

создавать эти блага. Таким  образом, рыночная система  не  выделяет  ресурсов

на производство общественных благ. Поскольку же потребность в  таких  благах

значительна,  выходом  из   ситуации   может   быть   только   вмешательство

государства   и   финансирование   их   производства   с   помощью   системы

принудительных взысканий  в форме налогов со всех членов общества.

      Следует  особо подчеркнуть, что в ряде  случаев (в том числе и в   случае

с производством общественных благ) попытки решить экономические  проблемы  с

помощью чисто рыночных механизмов сопряжены с чрезмерными  издержками.  Дело

в  том,  что  работа  рынка   как   системы   добровольного   сотрудничества

независимых хозяйствующих  субъектов,  кроме  всего  прочего,  порождает  уже

известные трансакционные издержки, возникающие  при  ведении  переговоров  и

контроле за выполнением  решений об  обмене.  В  большинстве  обычных  сделок

купли-продажи товаров  и услуг эти затраты относительно  незначительны  и  не

перевешивают тех выгод, которые получает от сделок каждый из ее  участников.

И в этом случае рыночный механизм срабатывает эффективно.

      Теоретически  можно себе представить и   решение  проблемы  производства

общественных  благ  (например,  национальной  обороны)  на   базе   рыночных

соглашений о добровольном обмене. Но в этом случае  трансакционные  издержки

возрастут до таких огромных  размеров,  что  ни  один  из  участников  этого

обмена  не  согласится  их  нести.  И  одна  из  основных   причин   резкого

возрастания трансакционных издержек — проблема  «безбилетников»  («зайцев»).

В этом случае принуждение, к которому прибегает  государство,  вмешиваясь  в

экономику, способствует минимизации  трансакционных издержек.

      Говоря  о  недостатках  рыночной  системы,  обычно  особо  подчеркивают

социальные   проблемы.   Действительно,   рынок    порождает    значительную

дифференциацию доходов, имущественное  расслоение  населения.  Но  поскольку

товары в рыночной экономике  направляются туда,  где  имеется  больше  денег,

рынок  может  предписать  некоторым  людям  голодать  из-за  недостаточности

дохода, а другим получать чрезмерные доходы и  пребывать  в  роскоши.  Кроме

того, рынок предъявляет  одинаково жесткие  требования  ко  всем,  но  разные

люди находятся в разном положении: в любом  обществе  существуют  достаточно

многочисленные социально  уязвимые слои — больные, инвалиды, сироты и т.  д.,

которые объективно не могут  участвовать  в  конкурентной  борьбе.  Рыночная

система сама по себе не заботится  об этих людях  и  может  оставить  их  без

средств к существованию.

      Вместе  с тем такая постановка вопроса  не вполне корректна. Ведь  рынок