Теневая экономика в современной России

Пока новые «правила игры»  имеют нелегальный статус, для их участников - энергичных авантюристов - просто необходимо умение идти на нарушение закона (или иных общепринятых норм) с легким сердцем. Однако это «наплевательское» отношение к закону в принципе не может на долгое время стать общепринятым. Любая деловая культура держится на уважении Закона (не обязательно чисто юридического), в противном случае бизнес превращается в «игру без правил» и саморазрушается. Поэтому легализация каких-либо теневых отношений не должна категорически означать легализацию беззакония.

Другим элементом «теневого» наследия является обязательное наличие  в теневых отношениях элементов  того социально-экономического строя, в недрах которого они развиваются. Когда теневые экономические  отношения легализируются, эти элементы становятся элементом торможения общественного  развития и должны быть отброшены.

Тормозящая роль теневой  экономики наиболее ярко проявилась в постсоветской России 1990-х гг.

Многие исследователи  советской теневой экономики 1980-х  гг., подчеркивая ее рыночный характер, рассматривали «теневиков», как  бы ни были они неприятны, в качестве главных претендентов на роль агентов  «нормального» рынка. «Моралистов сегодня тревожит, - пишет Л. Тимофеев, - что вчерашние секретари райкомов сделались президентами банков и бирж и, как прежде, распоряжаются всеми материальными ценностями в стране, но только уже на правах частной собственности. Увы, таковы законы рынка, и какие бы программы приватизации ни были приняты, собственность все равно в конечном итоге осядет на руках наиболее наглых, наиболее бессовестных, наиболее нахрапистых дельцов. Неизбежность этого процесса хорошо выразил политолог Андраник Мигранян: „То, что должно быть украдено, должно быть украдено как можно скорее. И это единственный способ прекратить грабеж". Однако возникает законный вопрос: насколько навыки «грабителя» подходят для производительного управления награбленным?

«Новые русские», в большинстве  своем выходцы либо из советских  «теневиков», либо из «старой» хозяйственно-политической элиты, став легальными предпринимателями, отнюдь не высказывали горячего стремления совершенствовать производство, предпочитая  этому различные способы рентоискатсльства. Их поведение - это не столько стремление к «честной прибыли» по Веберу и страсть к творческой самореализации по Шумпетеру, сколько готовность «попирать все человеческие законы» по Марксу. Бывшие участники советского теневого «административного рынка» слишком часто ведут себя в постсоветской России как активные враги нормальной рыночной конкуренции. Подобное нерыночное, антирыночное поведение заставляет осознать, что и в прошлом, будучи субъектами теневых отношений в СССР, они участвовали не в «обычной» рыночной системе, а в какой-то несколько иной.

Наивные либералы замечали в советской теневой экономике  только нелегальный рыночный сектор, а потому полагали, что достаточно освободить людей от жестких административных запретов и ограничений, стесняющих хозяйственную гибкость (избавить его  от давления легального командного сектора), как Россия немедленно с радостью начнет дышать воздухом экономической  свободы и заживет «полной  чашей». Реальная ситуация, как мы теперь понимаем, была более сложной.

В советской хозяйственной  системе на самом деле существовала не одна, а две параллельные теневые экономики - рыночная (нелегальное производство дефицитных товаров) и командная (получение нелегальных личных привилегий благодаря личным связям). Эти две системы представляли собой, по существу, две стороны одной монеты, поскольку общим правилом было совмещение ролей. «Цеховик» мог заниматься своим бизнесом только при личной благосклонности к нему местного (лучше - не только местного) начальства. Умение производить качественную продукцию с низкими издержками имело при этом гораздо меньшее значение, нежели умение давать «барашка в бумажке».

Концепция двойного дуализма позволяет сформулировать более  взвешенный ответ на вопрос о том, в какой степени теневую экономику  советских времен можно считать  «инкубатором» рыночных институтов. Теневые отношения клиентализма приучали всех и каждого глядеть на официальные правила и законы как на пустые формальности, вкладывать свой человеческий капитал не в совершенствование трудовой квалификации, а в налаживание личных отношений с «нужными людьми». Таким образом, отечественная теневая экономика одновременно и ускоряла, и тормозила формирование «нормальных» рыночных институтов. Точнее говоря, она облегчала начало перехода от советской командной экономики к постсоветскому рыночному хозяйству, но затрудняет завершение этого перехода.

Та двойственность функций  теневой экономики в развитии экономических систем, которую мы наблюдаем на примере нашей страны, является, видимо, универсальной закономерностью: теневые отношения намечают пути институциональных инноваций, но в  процессе их массового внедрения  начинают «тянуть назад». Именно так  было в процессе генезиса капитализма, который начался со своей «криминальной  революции», а завершился торжеством правового общества. Нечто аналогичное ожидает и нас: переходный период завершится, когда предпринимательство избавится от криминального имиджа.[5]

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3. Теневая экономика  в современной России.

3.1 Анализ размеров  теневой экономики России.

Если бы экономика не уходила  в тень, ВВП каждого государства  существенно бы «подросло». Правда, вероятность такого сценария маловероятна. Согласно общемировым объёмам выручки, теневая экономика вполне способна конкурировать с официальной. Особый вклад в эту статистику вносит Россия.

По данным, обнародованным Всемирным Банком (ВБ) в 2010 г., в нашей  стране на теневую экономику приходится около 48,6% ВВП. В регионах же в зависимости  от того или иного субъекта этот показатель колеблется в пределах 20-50% ВРП (валовой региональный продукт). На самом деле эта цифра значительно ниже, уверен глава Росстата Александр Суринов. По его мнению, нелегальную экономику можно оценить в 14-16% ВВП страны.

Впрочем, показатели международных  организаций, данные официальной статистики и отчёты специалистов рынка всегда расходились. Действительно, дать объективную  оценку масштабам российской теневой  экономики непросто, настолько она  стала неотъемлемой частью всей экономической  системы страны. Например, известно, что в скрытом секторе задействовано 34,3% всей торговли, 10,1% - строительства, 9,2% - транспорта и связи, 8,9% - обрабатывающего производства, 4,6% - коммунальных, социальных и персональных услуг, 3,2 - рынка недвижимости и 2,3% - гостиниц и ресторанов. Что же касается сельскохозяйственной отрасли, то она практически вся работает в тени (по некоторым подсчётам более 90%).

По результатам исследования Национального института системных  исследований, в 2006 г. среднее предприятие  продавало в теневом секторе 16,8% своей продукции, причём около 23% от всего оборота составлял перевод  денег из официального сектора в  теневой. Хотя для нашей страны явление, когда теневая экономика выходит  в правовое поле, вполне привычное.

Причин же, способствующих развитию нелегальной экономики, немало. Это и различные прорехи в  законодательстве, и высокие налоговые  ставки, и коррумпированность государственного аппарата, и высокая степень конкуренции.

Как всё устроено?

По общемировым объёмам  теневой экономики большая часть  выручки приносит продажа героина, торговля женщинами, продажа контрафактной  продукции, огнестрельного оружия и  киберпреступность.

Вообще же теневой экономикой можно считать любую экономическую  деятельность, которая не учитывается  и не контролируется со стороны государства. В принципе таковым является и  предпринимательство, которое скрывает реальные доходы от бизнеса и уклоняется от уплаты налогов.

ООН даже разработало специальную  методику оценки теневой экономики. Так, согласно ей неофициальный сектор включает в себя следующие виды деятельности:

- скрытая, т.е. законодательно  разрешённая, но официально не  учитываемая деятельность в рамках  формализованных структур и процедур. Может осуществляться с целью  уклонения от уплаты налогов,  социальных взносов или др. (подпольное производство алкоголя);

- неформальная - законодательно разрешённая, но не учитываемая деятельность неформальных структур (например, когда парикмахер, не оформляя законодательно свою деятельность, оказывает услуги на дому);

- нелегальная - законодательно запрещённая деятельность (проституция, контрабанда, незаконная продажа оружия).

Как показывает практика, большую  часть теневого сектора составляет именно неформальная экономика. При  этом недавно глава Росстата Александр  Суринов предложил в оценке ВВП  учитывать также и теневую  экономику, мол, какая-никакая, но всё  же является частью всего экономического комплекса. Так что, если это действительно  произойдёт, ВВП нашей страны сможет смело обогнать ряд других стран. [7].

Не секрет, что теневая  экономика в России имеет гигантские масштабы, что отражает недоверие  к государству, высокую степень  криминализации последнего и его  слабость. В результате, власть не знает  реальных масштабов экономики и  не может ее эффективно регулировать, имеет место огромный недобор  налогов и несправедливое распределение  налогового бремени, плохо защищены потребители.

Для оценки изменений в  размерах теневой экономики необходимо, по крайней мере, рассмотреть динамику следующих параметров:

1. Степень долларизации  экономики.

2. Уровень монетизации  экономики.

3. Удельный вес наличного  обращения.

4. Доля расчетов денежными  средствами и доля расчетов  по прямому товарообмену (бартеру)  в общем объеме оплаченной  продукции.

5. Уровень собираемости  налогов.

С помощью показателя уровня монетизации экономики оценивается  реальная денежная масса, то есть степень  насыщения экономики деньгами. Уровень  монетизации - отношение денежного  агрегата к годовому объему ВВП. По уровню монетизации Россия занимает одно из последних мест в мире. Это  свидетельствует о том, что огромная часть экономики как бы ни существует или бартеризирована, и не обслуживается национальной денежной и банковской системой.

Не секрет, что в России использование электронных денег  находится еще на крайне низком уровне. В РФ за наличные покупают квартиры и автомобили. Не случайно мы уже  обсуждаем внедрение в обращение  банкноты номиналом в 2 000 и 10 000 рублей. Тенденция к уменьшению наличных платежей и внедрению кредитных карт очень медленная и фактически отсутствует. Чеки в России вообще не используются.

Другая сторона наличного  обращения - огромное число наличных операций организованного и теневого бизнеса, которые нигде не учитываются  и не проходят через банковские каналы. Надо также учитывать, что значительная часть наличных платежей осуществляется в долларах США, то есть является частью процесса долларизации. Например, большая  часть крупных частных жилых  объектов в Подмосковье была оплачена долларами США без оформления соответствующих документов и ведома налоговых органов.

Говоря о собираемости налогов, следует отметить, что в  течение 2009 г. недобор по суммарным  налогам (с учетом ЕСН) в федеральный  бюджет составил примерно 9 млрд. руб., прогнозную собираемость налоговых  поступлений в федеральный бюджет по основным налогам (без учета ЕСН) МНС (министерство по налогам и сборам) удалось обеспечить лишь в марте и октябре. Таким образом, фискальная ситуация в стране ухудшалась даже чисто формально.

На деле ситуация хуже, чем  представляется официальной статистикой. Реальную собираемость налогов оценивают  полуофициально на уровне 70%, но нам  представляется, что этот показатель находится на уровне 30-50%, то есть большая  часть налогов просто не собирается. Одной из причин этого является экономическая  нерациональность многих налогов и  отсутствие реальной угрозы наказания  за неуплату налогов.

Вывод: Начиная с 2008 г., суммарные  рублевые депозиты в банковской системе  в среднем растут быстрее долларовых с увеличением динамики в конце 2009 г. Увеличился удельный вес денежных расчетов и сократился бартер, под  конец года несколько сократился удельный вес наличных денег в  обращении. Однако нет свидетельств реального повышения собираемости налогов.

Уровень монетизации увеличивается  с 2006 г. Тот факт, что в целом  депозиты растут быстрее инфляции, свидетельствует о повышении монетизации и снижении размеров теневой экономики. В то же время, уровень монетизации все еще низок и до тех пор, пока уровень монетизации не достигнет 30-40% ВВП, рассчитывать на рост темпов экономического развития и увеличение кредитной активности российских банков не приходится.

Однозначно говорить о  снижении размеров теневой экономики  нельзя. Например, в течение 2009 г. не было принято решений, способных  повлиять на процессы легализации зарплаты, а о жестких мерах борьбы с  теневой экономикой и говорить не приходится.[7]

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3.2 Борьба с  теневой экономикой как механизм  обеспечения экономической безопасности  страны.

Экономическая безопасность стран традиционно рассматривается  как важнейшая качественная характеристика экономической системы, определяющая ее способность поддерживать нормальные условия жизнедеятельности населения, устойчивое обеспечение ресурсами  народного хозяйства, а также  последовательную реализацию национально-государственных  интересов. Необходимость обеспечения  экономической безопасности как  составной части национальной безопасности существенно возрастает в условиях кризисной фазы развития. Неизбежные экономические и социальные издержки этой фазы во многом деформируют факторы  и критерии безопасности и вместе с тем дополнительно отягощают  все механизмы поддержания стабильности в обществе, сужают его возможности  разрабатывать и реализовывать  программы экономической компенсации  и стабилизации. Значимость макроэкономических аспектов экономической безопасности заметно повышается также в условиях крупных национально-государственных  преобразований, и винить государство в существовании теневой экономики как таковой бессмысленно. Исторический опыт свидетельствует, что теневая экономика является составной частью хозяйственного механизма. Однако именно на государстве лежит ответственность за то, что она разрастается порой до значительных масштабов.