Уровень жизни в РФ

             Изменение стоимости такой потребительской  корзины за некоторый период  – месяц, квартал, год и т.п.  – и представляет собой индекс  потребительских цен , который  характеризует инфляцию на потребительском  рынке. Он показывает, на сколько  (в разах или процентах) выросла  – а может, снизилась – сумма,  которую потребитель должен платить,  чтобы сохранить зафиксированные  в его корзине объёмы потребления товаров и услуг. Из сказанного выше видно, что индекс потребительских цен даёт оценку инфляции для основной массы населения, он не охватывает тонкую прослойку богатых, не учитывая приобретаемые только ими товары.

Посмотрим теперь, как эта  схема реализуется на практике. Во всех деталях порядок наблюдения за потребительскими ценами и расчёта  индекса потребительских цен  описан в методологических положениях Росстата, действующих с 2009 г. Поэтому здесь он излагается с некоторыми упрощениями и в самых общих чертах, достаточных, чтобы выяснить, лукава ли «официальная» инфляция.

                 Следующий подводный камень –  выборки торговых точек, а также  разновидностей товаров, фигурирующие  в котировках. Чтобы проверить  их представительность, нужны довольно трудоёмкие обследования. Но давайте допустим худший вариант: выборка торговых точек не представительна. Что тогда случится? Да, точность индекс потребительских цен снизится. Однако систематического занижения инфляции не будет: можете вы себе представить магазин (не говоря уже о целой их группе), в котором цены постоянно растут медленнее, чем в других? На каких-то отрезках времени это может происходить, но в конце концов ему придётся догонять остальных. То же можно сказать и о разновидностях товара. Если бы рост цены какой-то марки, скажем, сливочного масла всё время был ниже, чем других, то в конечном итоге оно стало бы в несколько раз дешевле масла других марок. Думаю, вряд ли кому-нибудь доводилось наблюдать такой феномен. Так что непредставительность торговых точек и разновидностей товаров будет приводить в разные моменты времени к разнонаправленным искажениям оценки инфляции: в одни моменты она окажется заниженной, а в другие – завышенной.

           Тем не менее оценки смещённости  российского индекс потребительских  цен проводились. Они поневоле  грубые, поскольку основаны на  неполной информации .Согласно исследованиям  В.А. Бессонова, из-за эффекта  замещения рост потребительских  цен с конца 2006г. по конец  2011 г. был завышен официальным  индекс потребительских цен на 35%. В среднем в год, очень грубо, – на 6% с небольшим (на самом же деле, чем выше годовая инфляция, тем больше этот процент). Учитывая грубость расчётов, можно сказать, что эффект замещения искажает «официальную» инфляцию и в России, и в США примерно одинаково. Сходный результат получили и новозеландские экономисты, использовавшие совершенно иной метод, чем В.А. Бессонов: завышение российского индекса потребительских цен за 2006–2011 гг. примерно на треть.

           Но, может, Росстат сознательно  «подправляет» данные? Протестируем  эту гипотезу. Допустим, работникам, занимающимся сбором данных, велят  регистрировать цены самых дешёвых  разновидностей товаров-представителей. Но, во-первых, это нарушение регламента  регистрации цен, узаконенного  самим Росстатом. Во-вторых, ничего  не даст: для оценки инфляции  важна не сама цена товара, а её изменение. И если взять отношение цены разновидности товара, которая была самой низкой в прошлом месяце, к той, которая меньше других в этом, такой «темп роста» может оказаться выше, чем у одной и той же разновидности. А помнить цены всех разновидностей товара в прошлом месяце, чтобы в этом взять такие, которые дали бы минимальный темп роста, немыслимо. К тому же регистрацией цен занято множество людей, и если бы что-то подобное случилось, то сведения об этом непременно просочились бы в средства массовой информации.

               Регистрация цен – единственная  операция, выполняемая вручную. Собранные  данные вводятся в компьютеры, и дальнейшая обработка – расчёты  средних цен, различных частных  индексов цен, сводного индекс  потребительских цен по региону  – происходит автоматически.  Вмешаться в этот процесс и  что-нибудь «подкрутить» невозможно. Дальше данные из территориального  органа статистики передаются  в Москву, где (тоже автоматически)  рассчитываются показатели по  России в целом. Теоретически  вмешаться тут можно на входе,  «подправив» полученные из регионов  цифры, и на выходе, уменьшив  итоговые результаты. Но тогда  не сойдутся концы с концами.  Ведь данные о потребительских  ценах – это не вещь в  себе, они используются и в  других отраслях статистики: в  статистике внутренней и внешней  торговли, уровня жизни, услуг,  национальных счетов и др. А  «подправить» данные о ценах  и их росте так, чтобы оценка  инфляции оказалась ниже, и при  этом всё со всем везде было  согласовано, вряд ли в человеческих  силах. И опять-таки сохранить  такие манипуляции в тайне  от средств массовой информации  не удалось бы.

                 Итак, используемые официальной  статистикой процедуры сбора  исходной информации и расчёта  индекс потребительских цен никак  не могут приводить к систематическому  занижению оценки инфляции. Вопреки  расхожему мнению, она, напротив, завышена. Не видится и возможностей  для сознательных подтасовок  – как на нижних, так и на  верхнем уровне системы российской  статистики. Так что оснований  сомневаться в честности оценок  роста потребительских цен официальной  статистикой нет.

              3.3 «Реальная» инфляция    

              Вообще инфля́ция (лат. Inflatio — вздутие) — повышение общего уровня цен на товары и услуги. При инфляции за одну и ту же сумму денег по прошествии некоторого времени можно будет купить меньше товаров и услуг, чем прежде. В этом случае говорят, что за прошедшее время покупательная способность денег снизилась, деньги обесценились — утратили часть своей реальной стоимости.

          Противоположным процессом является  дефляция — снижение общего  уровня цен (отрицательный рост). В современной экономике встречается  редко и краткосрочно, обычно  носит сезонный характер

 Но если «официальная»  инфляция довольно близка к  действительности (хотя и несколько  завышена – в последние годы  грубо на 0,3–0,6 п.п., то что же тогда представляет собой «реальная» инфляция, которая якобы гораздо выше? Просмотрев в «Аргументах и фактах» за последние пару лет заметки, обвиняющие Росстат во лжи, я не нашёл ни одного аргумента в пользу того, что «реальная» инфляция вдвое-втрое выше «официальной» – только голословные утверждения неких экспертов (а поскольку они анонимны, судить об их квалификации невозможно).

            Два исключения всё же есть. Первое – статья на основе  письма читателя газеты Л. Зайцева,  профессора, доктора технических  наук из Подмосковья. Как он пишет, «Расчёты социальной, то есть реальной инфляции я веду с 2008 г., оценивая реальные доходы населения». И эти расчёты говорят, что рост уровня цен превышал сообщаемый Росстатом в разные годы от 1,6 до 5 раз. Однако как оценивалась «реальная» инфляция, статья умалчивает (хотя, возможно, способ расчёта излагался в письме, но в статью не попал). Поэтому приходится судить об этом косвенно, отталкиваясь от критики официальной методики расчёта индекса потребительских цен. Она такова: «При её инфляции официальном подсчёте учитывают около 400 наименований товаров. Но многие из них большинство россиян приобретают редко, потому что им элементарно не хватает на еду. Надо… брать для расчёта роста цен не норковые шубы, а необходимые продукты питания, топливо, связь, ЖКУ. Сейчас эти расходы учитываются не в полном объёме… А ведь официальная (а по сути, мошенническая) инфляция является основой для расчёта индексации…».

Из этой цитаты видно, что  её автор имеет весьма смутное  представление о критикуемом  предмете. Ну нет среди товаров, цены которых учитывает индекс потребительских  цен, норковых шуб! А если какие-то товары приобретают редко, то их вес в  индекс потребительских цен будет  невелик, и они окажут очень небольшое  влияние на оценку инфляции. Доводов  же, подтверждающих, что расходы  на необходимые товары и услуги «учитываются не в полном объёме», не приводится вообще. Конечно, масштабы бедности в  России неприличны, но чтобы большинству россиян не хватало на еду – мягко говоря, большое преувеличение. Согласно данным бюджетного обследования, в 2010 г. их траты «на еду» (в том числе в предприятиях общественного питания, не исключая рестораны) составляли в среднем 38,5% всех расходов на товары и услуги. А ведь, как говорилось выше, участвующие в обследовании домохозяйства менее обеспеченны, чем в среднем по стране. Из логики подмосковного профессора вытекает, что он, чтобы преодолеть «недостатки» официального метода оценки инфляции (как он его себе представляет), составил собственную потребительскую корзину, в которой преобладают «еда» и жилищно-коммунальные услуги. Поэтому неудивительно, что его инфляция оказалась гораздо выше: ведь за десятилетие 2008–2010 гг. продовольствие подорожало в 3,1 раза, услуги – в 5,9 раза, тогда как промтовары – «лишь» в 2,2 раза.

             Нужно отметить забавную черту  рассматриваемой публикации. После  пафосного заголовка «Кто нам  лжёт?» следует не менее пафосный  подзаголовок: «РФ: 300% – реальный  рост цен за 10 лет». Но «официальный»  рост цен за 2008–2010 гг., как легко  подсчитать по годовым данным  Росстата, как раз и равен этой  величине, точнее, составляет 309,8%. Что  за данные подаются в статье  как официальные и откуда взяты,  остаётся только гадать, они совпадают  с опубликованными Росстатом  лишь для 2010 г. (возможно, это среднегодовая  инфляция – ещё один её измеритель, который рассчитывается по-другому). Но и по ним рост цен за  десятилетие оказывается равным 335%. А вот если использовать  данные Л. Зайцева, то выходит,  что «реально» цены выросли  в 16 раз. Так как теперь ответить  на вопрос, поставленный в заголовке  статьи? И о каких альтернативных  оценках инфляции можно всерьёз  говорить, если профессор и с  арифметикой-то не в ладах?

            Ещё одно исключение из публикаций, голословно «обличающих» официальные  данные – статья, подготовленная  журналисткой «АиФ», в которой  сообщается, что газета теперь  сама будет подсчитывать «реальную»  инфляцию, и описано, как это  будет делаться. Почитав официальную методику оценки инфляции, журналистка сразу же поняла, в чём её порок, из-за которого рост цен получается в два-три раза ниже «реального»: в том, что среди товаров и услуг, учитываемых при расчёте индекса потребительских цен, «много настолько экзотичных, что изменение их стоимости в повседневных тратах вряд ли волнует кого-то, кроме 10% самого обеспеченного населения. Но неужели никто из них никогда не отдыхает за рубежом и не ужинает в ресторане? Пусть даже так, но мне ни среди российских туристов за границей, ни в отечественных ресторанах не доводилось встречать богачей – у них свои места, где нас не бывает и куда сотрудники Росстата за регистрацией цен не заглядывают. А уж побаловать себя баночкой красной икры, хотя бы на праздник, доступно многим. И раз «экзотичные» товары и услуги попали в расчёт индекс потребительских цен, значит, семьи со средним достатком всё же могут себе их позволить, тратя на каждое наименование в среднем никак не меньше 0,1% всех потребительских расходов (к слову, цены на импортные коньяк и духи с 2009 г. не регистрируются). Однако, если доля этих трат невелика, то и изменение цен «экзотичных» товаров и услуг будет оказывать незначительное (если не ничтожное) влияние на оценку инфляции, и никак не сможет занизить её «в два-три раза»

              Услуги ЖКХ в «Народной корзине»  представлены месячной платой  за двухкомнатную квартиру, где  проживают три человека. Тогда  получается, что это месячная  корзина трёх человек. Сколько  же они покупают продуктов  и лекарств, умалчивается, поэтому  проведём небольшое исследование. По данным приведённой в статье  таблицы можно вычислить, что  в ноябре 2011 г. «Народная корзина»  обходилась в Москве в 5125 руб. (вернее, в пределах от 4830 до 5460 руб.). Маловато что-то для месячных  расходов одного человека, не  то что трёх. Если взять из  Центральной базы статистических  данных цены входящих в «Народную  корзину» продуктов, лекарств  и автобусного билета в Москве  в ноябре 2011 г, оказывается, что сумма стоимостей единицы каждого наименования равна 2652,63 руб., примерно половине стоимости корзины (стало быть, другая половина – плата за квартиру). Отсюда становится ясно, как составлена «Народная корзина»: в ней килограмм свинины, десяток яиц, пачка чая, бутылка водки, упаковка валидола, один автобусный билет и т.д. Тут уж не до такой «мелочи», как отсутствие в корзине всех промтоваров, кроме лекарств, – видимо, считается, что рост цен, скажем, на одежду к инфляции отношения не имеет.

   Кстати, изобретать велосипед не было никакой необходимости: Росстат ежемесячно сообщает данные о стоимости даже двух корзин такого рода. Первая – минимальный набор 33 основных продуктов питания в объёмах, достаточных, чтобы не протянуть ноги (раньше этот набор использовался для расчёта прожиточного минимума, поэтому вопрос об объёмах – не к статистике, а к правительству, утвердившему такие нормы потребления). Но, во всяком случае, в нём – не булка хлеба или десяток яиц в месяц на троих, как в «Народной корзине». Вторая корзина называется длинно – фиксированный набор потребительских товаров и услуг для проведения межрегиональных сопоставлений. Сюда входят 83 наименования продуктов, промтоваров и услуг. Эту корзину разработал сам Росстат, включив в неё те товары и услуги, которым действительно (т.е. не по чьим-то представлениям, а согласно данным наблюдений) отдаёт потребительские предпочтения основная часть населения. Объёмы товаров и услуг в ней определены частью исходя из правительственных норм, а частью – из соображений достаточного потребления средним россиянином.                                          

            Иногда звучат совсем уж несуразные  обвинения в адрес официальных  оценок инфляции: дескать, это  «средняя температура по больнице».  Но простите, а какую ещё оценку  может дать статистика? Для каждого  гражданина России в отдельности?  Ведь инфляция у каждого своя: кто-то не курит, кто-то не  пьёт, кто-то не ест мяса. И для  них рост цен тех товаров,  которые они не потребляют, –  не инфляция. В то время как  любитель бифштексов, глядя летом  на дорожающую говядину, станет  жаловаться на высокую инфляцию, вегетарианец будет радоваться  дефляции, видя, как падают цены  на капусту, картошку и прочие  овощи

            Да и не совсем данные Росстата  «по всей больнице»: как говорилось  выше, индекс потребительских цен  рассчитывается для  каждого  региона. Так что свои впечатления  об инфляции надо сверять с  оценкой не по России в целом,  а по своему региону. А разброс  темпов инфляции по регионам  может доходить до 10 раз и более.  Так, в 2010 г. диапазон годовой  инфляции составлял от 1,4% на Чукотке  до 13,9% в Дагестане (при средней  по России 8,8%). То же касается  и цен на отдельные товары  и услуги. Опять же, в «АиФ»  время от времени сопоставляются  данные Росстата о средних по стране ценах с ценами, наблюдавшимися корреспондентами или читателями газеты в разных городах. Последние всегда оказываются выше первых. И неудивительно. Даже если бы сравнение делалось с официальной информацией о ценах в регионе, результат был бы таким же. Статистика даёт среднее по нескольким городам региона, разным магазинам и маркам товара. А раз это среднее, то всегда есть магазин, где цена выше. «Аифовские» же данные – это цена в одном произвольно взятом магазине. Причём одного крупного города (обычно административного центра) региона, где цены почти всегда выше, чем в средних и мелких (к тому же, учитывая тенденциозность газеты, нельзя поручиться за непредвзятость публикуемых в ней наблюдений за ценами, не удивлюсь, если данные, противоречащие убеждению в «лживости» официальной статистики, «отфильтровываются»).