Российская модель бюджетно-налоговой политики

Характерно, что именно под углом зрения перехода на инновационный путь развития С. Дзарасов доказывает необходимость «замены все еще существующей в России, но не оправдывающей себя «неоклассической» модели экономики, другой моделью, посткейнсианской, соответствующей интереса развития нашей страны» [8].

Сходный вывод позволяет нам сделать и признание генетического родства финансовой системы современной России с планово-регулируемой экономикой советского типа. Сохранение на этапе рыночной трансформации отечественной экономики многих сущностных черт данного типа социально-экономического устройства общества является некоей питательной средой для применимости в ней именно кейнсианской модели бюджетно-налоговой политики.

1.2. Формирование либеральной модели бюджетно-налоговой политики РФ

Сформировавшаяся в сталинские годы тоталитарная модель фискальной политики сохранилась с определенными коррективами в годы хрущевской оттепели, брежневского застоя и горбачевской перестройки - вплоть до начала ельцинских рыночных реформ (а сегодня существует лишь в Северной Корее и на Кубе).

В отличие от демократических моделей патерналистского или либерально-консервативного образца данная модель включает тотальный государственный контроль над доходами всех хозяйственных субъектов в сочетании с принудительным сглаживанием финансового состояния семей, предприятий, регионов инструментами масштабных правительственных расходов и запредельно высокого уровня налогообложения. Причем типичными были случаи перераспределения средств от эффективно функционирующих предприятий в пользу нерентабельных, что усиливало и без того ярко выраженные уравнительные тенденции при формировании финансовых потоков.

В советской экономике безоговорочно господствовала фискальная функция налогов, что, конечно же, препятствовало развернутому осуществлению их регулирующей функции. В бюджетно-налоговой политике господствовал принцип максимальной возможности: все финансовые ресурсы, которые технически возможно без значительного ущерба для текущего состояния экономики перекачать в государственный бюджет, должны были подвергаться безусловному налоговому изъятию. Именно выход относительного размера бюджета за рамки объективно существующего в каждый данный момент максимума и делал экономическую систему СССР нерыночной по своей глубинной сути.

Если доля ВВП, перераспределяемая через бюджетную систему, в большинстве рыночно ориентированных государств составляла 30-50%, то в нашей стране она доходила до 60-70% . Это обстоятельство обеспечивало и ряд бесспорных достоинств данного типа экономического строя, состоящих, прежде всего, в существовании у граждан и предприятий немалого спектра социальных гарантий, уверенности в преодолении возникающих трудностей с помощью бюджетных ресурсов.

Продажа многих видов продукции (из категории товаров «не первой необходимости») по завышенным ценам позволяла наращивать поступления в государственный бюджет и через него осуществлять развернутое субсидирование  реализации целого ряда наиболее социально значимых товаров и услуг [8].

Качественные характеристики бюджетно-налоговой политики жестко детерминируются глубинным содержанием курса экономической политики, проводимой российским правительством на протяжении прошедших более двадцать лет рыночных реформ. Безусловно, фискальная политика по определению не может оказываться лучше всего механизма государственного регулирования национальной экономики. Цепочка стратегических просчетов в формировании последнего не могла не затронуть финансовую сферу нашего общества. Говоря вообще, переход бюджетно-налоговой политики государства на рыночные принципы не должен протекать излишне радикально, поскольку революция, решительно разорвав генетическую связь времен, способна повлечь за собой чудовищные разрушительные последствия для функционирования экономики. Ярким подтверждением данного тезиса - по методу «от противного» - явилась перестройка системы финансовых отношений российского общества в результате реализации шокового варианта рыночной трансформации. Отсутствие опыта построения финансовой системы, соответствующей рыночным отношениям, привело к задействованию в ходе реформирования бюджетно-налогового механизма традиционного для нашей страны метода проб и ошибок. Причем в фундамент сознательных действий властей был положен метод слепого копирования зарубежных подходов к фискальному регулированию без должного учета объективно существующей специфики российского общества.

Построенная в 90-е гг. XX в. модель финансовой системы явилась зеркальным отражением неоконсервативных взглядов той политической элиты, которая оказалась представленной в «коридорах власти» во многих государствах, переходящих в тот период от плановой экономики к экономике рыночного типа. Поскольку многие постсоциалистические страны в переходный период сталкивались с многообразными проявлениями инфляционных процессов, постольку правительства большинства из них не прошли мимо монетаристских рекомендаций относительно выдвижения жесткой денежно-кредитной и бюджетно-налоговой политики на роль центрального звена механизма рыночной трансформации.

Именно формирование либерально-консервативной модели бюджетно-налоговой политики, на взгляд многих ученых, выступает мощным фактором глубокого переходного кризиса в России в 1992-1998 гг. [4].

Как отмечает А. Пороховский, российское общественное сознание оказалось «зацикленным»  на «мэйнстримной» неоклассической парадигме; она и стала идейной основой государственной экономической политики... При этом были проигнорированы реальности ведущих национальных экономик, являющихся экономиками смешанными.

Докатившись до российских просторов, эта рестриктивная бюджетно-налоговая политика активно рекомендовалась Международным валютным фондом правительству нашей страны в качестве действенного орудия скорейшего достижения финансовой стабилизации (означающей, прежде всего, приведение инфляционного процесса к некоему приемлемому состоянию), которая рассматривалась как непременная предпосылка последующего – примерно через полтора года - возобновления экономического роста на сугубо рыночной основе.

Опираясь на неоклассический тезис об изначальной неэффективности государственных капиталовложений сравнительно с инвестиционными расходами частного сектора, правительство России, начиная с 1992 г., осознанно пошло по тернистому пути хронического недофинансирования объектов производственной и социальной инфраструктуры. В результате отторжения не только кейнсианской модели, но даже промежуточного неолиберального подхода, доказывающего невозможность переложения на рыночную конкуренцию надежд на инвестиционный подъем страны в период становления в ней рыночных отношений, сфера производства общественных благ, к которой, как известно, частный сектор изначально не проявляет интереса, стремительно деградировала, в ее отраслях (например, в образовании и здравоохранении) наблюдались скрытая приватизация и резкое возрастание степени платности предоставляемых населению социально-культурных услуг.

Предпринимая попытку реанимировать неоклассическую концепцию ежегодно балансируемого бюджета, состоящую в безусловной приоритетности достижения бездефицитности последнего сравнительно с другими целями макроэкономической политики (включая даже наращивание национального продукта), фискальные власти наряду с урезанием государственных расходов использовал и также столь разрушительное орудие, как налоговые ставки. Игнорируя факт пребывания отечественной экономики в фазе беспрецедентного спада, когда объектом всемерной правительственной поддержки в мировой практике хозяйствования закономерно становится совокупный спрос, они необоснованно взвинтили уровень налоговой нагрузки, что явно не вписывается в каноны даже провозглашенной ими монетаристской модели бюджетно-налогового регулирования [4].

Что же касается налогового пресса на реальный сектор экономики, то высокие ставки налога на добавленнуюстоимость, ставшего в России на долгие годы «спасителем» федерального бюджета от риска чрезмерной несбалансированности, превратились в тяжелый груз, прежде всего, для предприятий, функционирующих не в добывающем, а в обрабатывающем сегменте отечественной экономики, в котором создается продукция с высокой долей добавленной стоимости.

Закреплением позитивного сдвига в эволюции финансовой системы российского общества стала развернувшаяся с начала XXI века налоговая реформа. Принятый в 2001 г. Налоговый кодекс в целом выгодно отличался от осуществлявшегося в конце прошлого века варианта налоговой политики, позволяя через понижение налоговых ставок и количества взимаемых налогов (с 54 до 15) улучшить инвестиционный климат в Российской Федерации и создать условия для серьезного пополнения доходной части государственного бюджета.

Действительно, заметное сокращение ставки налога на прибыль с 35 до 24 % (а с 2009 г. и до 20%) сыграло немаловажную роль в превращении наметившегося с начала XXI в. подъема инвестиционной активности российских предприятий в некое подобие инвестиционного бума. Переход от прогрессивной системы налогообложения физических лиц к плоской шкале и выплата ими подоходного налога по единой ставке в 13 % стал значимым источником роста располагаемого дохода немалочисленной части наших сограждан. Резкое сокращение взносов российских работодателей во внебюджетные социальные фонды породило тенденцию к снижению их суммарных издержек на оплату труда, а значит, к повышению уровня ценовой конкурентоспособности российского бизнеса.

Таковым оказался результат осознанного отказа властей от ряда положений дискредитировавшей себя фискальной политики неоклассического типа, постепенного усиления представительства в российском варианте смешанной экономики альтернативной модели, сконструированной сторонниками Дж. Кейнса и приспособленной к ситуации, когда национальная экономика только начинает преодолевать кризисное сокращение объема выпуска. Вместе с тем, было бы крайним упрощением полагать, что в России в первое десятилетие XXI в. сформирована некая оптимальная модель бюджетно-налоговой политики, обеспечивающая мощное позитивное воздействие финансового сектора отечественной экономики на ее реальный сектор.

Не лишен серьезных недостатков и реализованный вариант налогового реформирования, ведущим среди которых выступаетвсе же крайняя затрудненность структурных преобразований отечественной экономики.

Решительный отказ от использования налоговых льгот при осуществлении прогрессивных сдвигов в структурно перекошенной экономике России позволяет рассматривать предпринятые властями налоговые новации в качестве способа дальнейшего втягивания ее в сложившуюся в современном мире систему минерально-сырьевого хозяйства, подчиненную странам «золотого миллиарда», которые через построенный ими ценовой механизм перекачивают в свою пользу значительную долю добавленной стоимости из стран, придерживающихся топливно-сырьевой ориентации своего национального хозяйства.

Таким образом, можно сделать вывод, что на сегодняшний день финансовый механизм государственного регулирования отечественной экономики далек от совершенства, не позволяя своевременно и в должной мере разрешать сохраняющие актуальность проблемы обеспечения полной занятости, стабильности общего уровня цен и структурной перестройки национального хозяйства.

1.3.  Перспективы развития бюджетно-налоговой политики в Российской Федерации

Формируя контуры новой, качественно иной модели бюджетно-налоговой политики, фискальные власти должны ставить, по сути, двуединую задачу - преодоления кризиса и обеспечения устойчивого роста отечественной экономики. Хотя содержание этих ключевых задач внешне выглядит отличным, однако это звенья одной цепи. Уверенное преодоление экономического спада, который наряду с разрушительной всегда выполняет и созидательную функцию, немыслимо без активного внедрения научно-технических достижений, запуска инновационных механизмов восстановительного роста.

Одновременно с этим перевод тенденции к росту ВВП в устойчивый режим невозможен в современной России без решительной смены самой концепции этого роста - с исчерпавшей свой потенциал сырьевой на инновационную, основанную не на извлечении невозобновляемых видов сырья из недр, а на применении знаний, накопленных человечеством.

Только становление инновационной модели, опирающейся на производства шестого технологического уклада, может вернуть все более примитивизируемую в последние годы экономику нашей страны в русло генеральных общемировых тенденций ускоренного постиндустриального развития наукоемких отраслей и производств. Но если властями будет взят курс на преодоление кризиса «любой ценой», в отрыве от необходимости осуществления кардинальных перемен в технологической базе и структуре воспроизводства (например, за счет интенсификации процесса нефте- и газодобычи в расчете на расширяющиеся экспортные поставки), то сразу же вслед за достижением докризисного объема ВВП наступит этап очередного его спада, вызванного уже структурно-технологическим несовершенством отечественной экономики [9].

Центральным звеном подлинно антикризисного бюджетно-налогового регулирования (расцениваемого в качестве лишь исходного пункта более масштабных трансформационных мероприятий) является восстановление тандема реального и финансового секторов экономики России. Причем качественно новая модель фискальной политики, нацеленная на реализацию концепции функциональных финансов, заведомо должна быть многозвенной. Лишь реализуя комплексный подход к трансформации ее отечественной разновидности, осознавая, что отдельные, даже самые масштабные фискальные акции в отрыве от столь же значимых других мер способны оказаться не только бесполезными, но и попросту вредными, можно заложить надежный фундамент для становления целостной системы финансовых отношений, гарантирующей устойчивый экономический рост нашей страны во всей обозримой перспективе.